«Время истинных королей прошло. Но что есть нынешний король? Пешка, которая строит из себя повелителя. Поддельный, но могущественный владыка — вот что нужно народу», — сказал голос Капюшон. Харуло засмеялся, а Аэдо, синее пятно, заплакал. Я проснулась.
…«В Ожерелье Королевы творится чёрт-те что, а мы играем в шахматы. Самое подходящее занятие», — хмыкнула я, подходя к любимому командиру со спины.
— Умеешь играть? Занятная бредятина, — не глядя кинул мне Чернильник, передвигая фигуры.
— Научили в одном из измерений. Но я не люблю игры, — равнодушно сказала я и села на скамейку рядом с Чернильником, с затаённой ненавистью глядя на Кукловода. «Неблагодарный невежда, даже не поздоровался», — подумала я. При этом невежественность Чернильника стала для меня привычной, и он мне даже нравился за его прямолинейность и иногда — грубость. Но Кукловод…
— Не любишь игры — тогда уходи… — пробормотал Кукловод и снова уставился на доску. Я рыкнула в ответ.
— Я хочу сходить в город и посмотреть, что там, — вдруг сказала я Чернильнику.
— Я те дам «посмотреть». Ослушаешься меня — нечем будет смотреть. Голову откушу, — угрожающе, но с насмешкой ответил тот. Я вздохнула.
— А чего мы ждём?
— Изумрудный хочет выследить главную шишку в этой армии. Больше я ничего не знаю. Он не говорит, как он хочет это сделать. Но Ворон есть Ворон.
— И где он?
— Угадай, — мрачно произнёс Кукловод и посмотрел на меня мутными глазами.
— Я пойду за ним, — прошептала я. Чернильник зарычал.
— Всё равно пойду. — Доска с грохотом отлетела в сторону, и я в испуге пятилась от командира. Кукловод, посмеиваясь, наблюдал за действиями Чернильника.
Трава под ботинками мужчины становилась чёрной; я вспомнила, что всё, чего он касается в гневе, становится чёрным на несколько дней или даже больше. Смешно было бы, если бы он дотронулся до меня. Или не очень смешно…
— Я тебя до полусмерти могу избить. Или привязать к тому дереву. Или… — Чернильник надвигался уверенными, медленными шагами, и его ясно-голубые глаза становились чёрными.
— Или откусить голову, — закончила я и побежала, смеясь чуть нервно.
— Нет, нет, нет, нет, — бормотал Чернильник, ускоряя шаг и глядя на меня глазами, полными злости и страха.
— Если я уйду, то ты будешь меня ненавидеть? — я обернулась, видя, что Чернильник остановился. Его злость никогда не была такой дикой. Но мне нравилось играть с огнём. Это успокаивало нервы. Находиться на волосок от смерти или жестокого наказания… Какой же это прекрасный момент.
Чернильник глухо засмеялся и медленно подошёл ко мне, злобно глядя в глаза, а затем приподнял за шкирку. Я чуть не задохнулась и попыталась вырваться, но бесполезно.
— А если я тебя и так ненавижу? Может, просто Ворон попросил меня последить за тобой.
— Ворон бы никогда не… — Я закашлялась, снова почувствовав землю под ногами.
— А где возмущение? Ты готова мириться с тем, что я тебя ненавижу? — насмешливо спросил Чернильник.
— Наверное. Если ты так хочешь, то пожалуйста… — Внезапно Чернильник обнял меня. Трава под его ногами была нормального цвета, хотя ещё несколько шагов назад…
— Слабачка. Я думал, что ты достаточно сильная, чтобы уйти, — продолжал насмехаться Чернильник, и я засмеялась. Потом замолчала и высвободилась из объятий.
— Я, конечно, люблю тебя, но я хочу уйти. Я должна убить того, кто начал всё это, — отчеканила я, глядя в упор на мужчину. — Ты здоровский командир, но я не хочу слушаться тебя и отказываться от мести. — Чернильник помолчал, с лёгким презрением наблюдая за мной, фыркнул и пробормотал:
— Ворон снова будет рвать и метать, особенно если ты умрёшь. Но я отпускаю тебя. Учти, что на твои похороны я не приду. — Грубо потрепав меня по голове и тряхнув колючими чёрными волосами, командир неспеша пошёл к мирно сидящему Кукловоду, наблюдавшему за небом. Как будто бы ничего не произошло. Только чёрные следы от ботинок на траве и перевёрнутая шахматная доска.
Это было раннее утро. Командиры отрядов занимались своими делами: Лис причёсывался и полировал брошку, Кукловод с Чернильником играли в шахматы до того момента, как подошла я. Теперь Чернильник тренировался, а Кукловод играл со своими неумело сделанными, изрядно потрёпанными куклами. Синица вышивала, Трёхрогий медитировал или смотрел вдаль, Лазурный разговаривал сам с собой. Релин гуляла в лесу, тренировалась и пребывала в уединении (если не считать её дракона, она всегда была одна). Привычки командиров и Релин, за которой я постоянно следила — из зависти и любопытства — я уже успела изучить.
Всё было спокойно; небо, такое непривычно белое, всё же отдавало мраком и приближающейся угрозой. Земля Эндеса была холодной, а деревья наклонялись от сильного ветра. Погода никогда не была такой холодной. Мне никогда не было так спокойно.
Накинув капюшон на лицо, я убедилась, что моё оружие при мне и углубилась во густую тьму деревьев. Впереди меня ждал абсолютно белый, величественный, старинный город, почему-то не изменившийся. Видимо, сюда не дошли армии. «А где же они тогда? И зачем мы здесь?» — размышляла я, особенно не беспокоясь. Я чувствовала, что месть близка. Земля под ногами становилась всё холоднее, а воздух был пропитан горечью и ненавистью. То ли это от меня так пахло, то ли от моих врагов.
В девять лет я чувствовала всё так же, как и сейчас. Я была сильной, но не знала об этом. А потом умер король. Меня предал последний лучший друг, потому что я не была похожа на дочь принцессы, а дружили со мной только поэтому. Мне не везло.
Я увидела в друге его намерения ещё до того, как он сказал мне: «Такие как ты никогда не становятся воинами. Ты просто выпендрёжница». Я увидела в короле Айгэре смерть ещё до того, как он умер. Я видела насквозь, и это пугало мой маленький разум.
Я спрятала свой дар поглубже в подсознание. Я чувствовала Эндес, и это напоминало мне о том, что я вижу всё. И теперь я никогда не смогу стать такой же сильной. Я отвергла себя.
Так вот, воздух был пропитан ещё и чем-то неуловимым. Это я ещё не распознала. Этот аромат, близкий к запаху завядшего цветка. Он словно говорил о чём-то, что я не могла слышать.
Сердце замерло от испуга. Пустой город, но не захваченный: замерший навечно. Жители… Его жители были самыми разными людьми, в разных ярких одеждах, с вещами. С испуганными лицами, с недоумевающими лицами, с отчаянием в глазах. Все эти люди… Замерли во времени. Я как будто стояла посреди картины. Люди были искажены и походили на живых только издалека. Но если подойти к ним поближе… Пространство искажалось с каждым шагом. Люди были похожи на монстров, но от людей в них осталась только одежда. Я не знаю, как это описать. Они искажались всё больше, глядя на меня бешеными глазами. Но они не видели меня. Они замерли в воздухе, и сквозь них можно было пройти.
Тишина кругом. Торговая площадь, широкие улицы, храмы — всё было заполнено странными силуэтами. От них пахло гнилью.
Я шла по белоснежному городу, мимо высоких, величественных и пустых сооружений с широкими окнами и распахнутыми настежь дверями. Мои пальцы дрожали, но я шла, шла и шла. Где был Ворон? Я боялась узнать его в одном из силуэтов.
Приглядевшись внимательнее к башне Феникса, необычайно высокой и почти не разрушенной, я увидела двигающуюся тень. «Ворон?»
Я быстрым шагом преодолевала расстояние от меня до башни. Наконец я стояла у выхода, панически трясясь от волнения. «Убей, убей, убей, убей» — монотонно, механически говорила галлюцинация, как бы призывая уничтожить то, что двигалось на крыше башни.
Внутри была лестница, ведущая наверх, ещё не посыпавшаяся и не рухнувшая вниз за долгие столетия. По ней и взобрался тот неизвестный, чтобы посмотреть на город. А может, посмотреть на меня.
— Выходи, — с вызовом, но неуверенным голосом пролепетала я. Эхо донеслось до самого верха и ещё долго звучало в ушах. Я села на скамейку перед алтарём в центре и стала разглядывать изображения Феникса повсюду, а также тексты на древнем эндесийском, выцарапанные на стенах.
— Я тут, — сухой голос, звучащий раздражённо. И человек, издававший его, стоял за моей спиной.
Я обернулась и сразу же увидела перед собой ухмыляющуюся девушку лет двадцати пяти с зелёными волосами и сбритым левым виском. Она вся была в обтягивающей чёрной одежде, безоружная, с руками в карманах. И выглядела хоть и неряшливо, но не опасно. Я сразу восхитилась её грубоватыми, суровыми чертами лица — такие лица были у сильных, закалённых людей.
— Ты кто? — даже не опасаясь, спросила я и встала со скамьи. Нас разделяла пара Взмахов, и если бы она хотела меня убить, она сделала бы это раньше.
— Твой друг, — ответила она без дружелюбности, но вполне искренне. Я вздохнула с облегчением.
— Я, как и ты, хочу победить врага Эндеса, — вкрадчиво сказала незнакомка. — А сильные воины-союзники мне не помешают. — Я сделала вид, что пропустила комплимент мимо ушей, но внутри вся пылала от счастья. — Я расскажу тебе, что здесь происходит. Ведь тебя же водили за нос, тебе врали, тебя считали за пустое место, — с сочувствием покачала головой девушка и подошла ещё ближе, протянув руку:
— Войль. Я из Кэрдэвана, это не далеко от Эндеса. — Я улыбнулась и пожала ей руку.
— Вообще-то меня нельзя водить за нос, но мне ничего не рассказывают, и ты права. Я Нэтлиен. Кстати, была в Кэрдэване. Там отличные книги и еда. Неплохая планета. Но нам с мамой, — я сглотнула и подавила ком в горле, — больше нравилась Земля, тоже планета. — Войль посмотрела на меня взглядом огненно-красных глаз, ничего не выражающих, и попыталась улыбнуться:
— Я ненавижу Кэрдэван, — проскрежетала она со странной улыбкой и отдёрнула руку.
— А Эндес? — Войль промолчала, и потом быстро произнесла:
— Люблю. В общем, я пришла не болтать с тобой в этом… в этом месте, мне нужно всё тебе изложить по порядку и, так сказать, наставить на путь истинный. — От неё пахло завядшей розой, и я никак не могла понять, что это значит.
Я взяла Войль за руку, боязливо озираясь по сторонам. Сколько же вопросов у меня накопилось, осознавала я. Но я их усиленно не замечала, зная, что всё равно мне на них не ответят. И теперь у меня появился шанс узнать, что творится в этом мире.
— Куда мы идём? — Я почувствовала раздражение в глазах Войль.
— В мой замок.
— Собственный замок? Ты из Объединения магов?
— Да, но не в том, которое охраняет короля и Эндес.
— Не слышала о других объединениях, кроме…
— Умоляю, потом, — поморщилась Войль и заткнула уши, вырвав у меня руку. — Прости. Я просто не умею общаться с детьми. То есть вообще не умею общаться, я хотела сказать… Но я хотела бы, чтобы ты была моим союзником. Правда. — Я с недоумением посмотрела на девушку, но улыбнулась и пробормотала, что не обижаюсь.
Замок стоял на окраине города. С роскошным садом из увядших роз, с выходящими на море окнами, он представлял собой чудесное зрелище: молочно-белое трёхэтажное сооружение с множеством дорожек, ведущих от порога в сад и дальше, с высоким забором и башенками. Здесь тоже было пусто и тихо, но не было искажённых силуэтов людей. Ветер гулял среди тёмных согнувшихся цветов и частых лавочек.
Мы прошли внутрь, и оказалось, что атмосфера внутри была мрачной: повсюду свечи вместо огненных камней, портреты неизвестных личностей на стенах, фрески и витражи, созданные какими-то безумцами.
— Где все? — тихо спросила я, когда Войль вела меня по винтовой лестнице на второй этаж, ещё более тёмный.
— Тьма уже побывала в этом городе. Тьма останавливает мир и жизнь людей. Поэтому здесь никого нет, и больше не будет. Тьма вскоре доберётся до Оэгрэса, а там уже… — Войль сделала многозначительную паузу, и я вздрогнула.
— Присаживайся, — как ни в чём не бывало, предложила девушка, и я села в твёрдое кресло. Мы сидели в зале с огромным столом и потолком-куполом. Портреты напоминали иконы, а полукруглый потолок был изрисован изображениями мифических существ и уродливых демонов. Статуэтками из разных пород камней были украшены столики, подоконник, полупустые полки. Из окна было видно серое волнующееся море Туманов, и свет проникал в зал тонким лучиком, не делая помещение менее пугающим.
Под потолком был небольшой балкончик, чтобы смотреть вниз и любоваться изрисованным потолком. Туда вела лестница, начинавшаяся прямо у двери, в которую мы вошли. «Хотела бы я посмотреть поближе иероглифы и эти безумные рисунки», — мельком подумала я и уставилась на терпеливо ждущую девушку.
— Что ж. Сначала я тебе отвечаю на вопросы, потом ты, — холодно и равнодушно сказала Войль, когда убедилась в том, что я закончила разглядывать интерьер.
— А… Ну… Хорошо, — робко промямлила я и замерла в поиске мыслей, которые разбредались по всем уголкам разума и застревали там. — Э… Почему город… такой?
— Когда Тёмные, или Тени, как их называют в Эндесе, появляются близко, люди и живые существа, кроме алутов, фениксов и призрачных оленей (они священные) становятся безликими существами. Они исчезают. — Я ошарашено смотрела на девушку, и она вопросительно выгнула бровь, заметив мой взгляд. Она не считала это чем-то ужасным… Она не хотела ничего добавить.
— А зачем Тёмные нападают на Эндес?
— Нападают не Тёмные. Тёмные — пешки, без души и с тупыми мозгами. Ими легко управлять, это великолепная армия в плане того, что их можно расходовать как пушечное мясо.
— А кто ими управляет? Он в этом городе? — нетерпеливо спросила я.
— А как же. Здесь будет его главный штаб перед тем, как Тёмные захватят Эндес на востоке и подойдут к Оэгрэсу. Его я и ищу. — Войль сжала кулак, и её худое, твёрдое лицо стало яростным. «Она прекрасна», — повторяла я про себя.
— И кто он?.. — Войль посмотрела на меня так, как будто бы я не понимала очевидного, и засмеялась.
— Тот, кто сначала захватывает, а потом сжигает города, — прорычала Войль и с грохотом положила руки на стол, встав и нагнувшись поближе ко мне. Я ойкнула от удивления, а затем у меня перехватило дыхание. Это конец.
— Он хочет использовать тебя. Ты хочешь спросить про камни? Про создание и разрушение миров? — с большим напором выпрашивала зелёноволосая, и молчала, даже боясь пошевелиться. Внутри меня всё рушилось, но я знала, что скоро вновь мой мир проснётся и заживёт. Ведь я знала правду, а это был главный материал для строительства новых надежд. Доверие к Ворону и остальным можно было выбросить. Но… Чернильник, он был такой неподдельный… он отпустил меня, чтобы я знала правду…?
— Хочу, — неровным голосом произнесла я.
— Чтобы разрушить уже созданный мир, нужны два камня с энергией внутри: камень разрушения и камень Хаоса. А чтобы создать его заново, но изменённым, нужно содержать в себе энергию разрушения. Ты не видела галлюцинации? — Я кивнула медленно, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. Такая внезапная истина… — Это то, что нужно для создания нового мира, установления в нём своих порядков. Новый Эндес, понимаешь? А Хаос он уже пересоздал. Там погибли все люди, понимаешь? А Хаос был величественным миром! Ты понимаешь это? — Войль почти срывалась на крик. — Нам надо остановить его. Неужели ты думала, что он добренький, что он спасает Эндес? Неужели ты ни в чём его не подозревала, когда он сжигал города? Он истреблял нечисть, потому что она была для него пушечным мясом. Это всё — представление, чтобы запутать тебя! «Нелегко водить за нос»! — Войль хмыкнула, и я густо покраснела.
— Ещё есть шанс всё исправить? — виновато пробормотала я.
— Да. Нам нужно достать камень Хаоса, зелёный. Он содержит энергию изначального Хаоса — не Безрассветья, а того, что было до него и Эндеса.
— А как миры были созданы? — Я поняла, что брякнула не в тему, и мне стало ещё больше стыдно.
— До этого был синий камень, камень создания. Но он был разрушен, чтобы не появлялись новые миры вроде Эндеса и Хаоса, чтобы не портилась гармония в остальных измерениях. Но люди с духом создания всё ещё остались. Такой была твоя мать… — Войль посмотрела в пустоту широко раскрытыми глазами, и меня передёрнуло. Теперь дрожь меня не покидала. Наверное, от нервов.
— То есть дух разрушения и создания передаётся по наследству? — грустно усмехнулась я и задумалась. Мозг отказывался переваривать информацию; она лежала на поверхности, шокирующая и внезапная. Я не могла смириться с ней.
— Типа того, — бросила Войль и посмотрела на своего рода герб, висящий над окном. Этот странный знак… Знаки… Глаз дракона, коготь Ящера и сердце Тёмного князя — такие надписи были над символами, написанные на языке Хаоса. Я вздрогнула. Ситуация не прояснилась.
— А ты знала мою мать?
— Мы были подругами… Но она была… — Войль раздражённо вздохнула, заламывая тонкие цепкие руки, и встала рядом с окном.
— Какой?
— Я… Мне… Мне сложно сказать. Она была неоднозначной.
— Она была доброй.
— Я не считаю доброту положительным качеством. Но она была честной, — с уважением добавила девушка.
— Расскажи мне всё о ней. Расскажи мне, как вы познакомились.
—…Мы познакомились в Хаосе. Я — талантливый маг ещё с юности, и я имела возможность побывать в Безрассветье. Она тоже там была… Тебе не рассказывали ничего о твоём отце? — внезапно перевела тему Войль.
— Он погиб, — быстро произнесла я, — и больше я ничего о нём не хочу знать. Он мёртв, а значит мне не нужно узнавать его.
— Правильно, — хохотнула девушка и повернулась ко мне лицом. — Но достаточно вопросов. Теперь ты будешь отвечать.
— Где ваш лагерь? — спросила она.
— В том лесу, — сказала я, показав пальцем в нужном направлении. — Кстати, на нас нападали Тени. Почему?
— Для отвлечения внимания, для отвлечения внимания, — просто сказала девушка.
— А где зелёный камень? — мягко поинтересовалась она, блеснув алыми глазами.
— У него, кажется. Я не знаю.
— А поточнее? — напирала девушка. — От твоих знаний зависит судьба Эндеса!
— Не знаю. Не помню, — всхлипнула я.
— То есть ты не знаешь?! — огорчённо вскричала Войль. Воцарилось молчание, и я хотела задать вопрос, интересовавший меня больше всего: что значат эти странные символы на ткани и кем была Капюшон?
— Семиногий* тебя подери, — прошептала девушка и закрыла глаза, поморщившись. Её рука доставала что-то из кармана, и в неясном свете я увидела блеск лезвия.
На пол упало что-то мелкое, простучав несколько раз по мрамору и замерев. Мы обе — я и Войль — с недоумением и опаской смотрели на упавший с балкона объект. Резким движением вздёрнув голову, Войль высматривала кого-то на балконе. На пол посыпались изумруды, и волна мурашек прокатилась по моей спине. Я стёрла со лба пот, тоже доставая складной ножик. Придётся…
— Приветик. Как ваши делишки, девочки? — ещё более зловещим и низким голосом спросил Хаглэс, постепенно появляясь на балкончике. Его лицо было перекошено от злобной, сумасшедшей улыбки, и клыки сияли как отполированные. На пол упал последний изумруд, а затем на пол беззвучно приземлился Ворон. « Мне придётся это сделать», — вздохнула я в последний раз и покрепче сжала в руке нож.
*Семиногий — Семиногий был основателем Объединения магов, но из-за увлечения Междумирьем (Пустым местом между измерениями, куда могли забрести неопытные путешественники между мирами) помешался и стал безумным. Из-за его стихов и картин, посвящённых Междумирью и его обитателям, над Семиногим часто подшучивали. В конце концов он пропал по неизвестным причинам, но его безумное творчество ещё хранится где-то в доме Объединения. Этого человека, создававшего такие ужасные вещи, считали демоном или даже дьяволом. В общем, он был довольно популярен.