Это не свадебная фотография. И она, также, как некоторые тексы, кажется, публикуется вторично…
Просто за неимением свадебных фотографий – эта больше всего подходит к данному моменту воспоминаний о 1959-м годе.
МИЛОЧКА
ГЛАВА 1 КАРМА
ЧАСТЬ 1-6 ВОССОЕДИНЕНИЕ СЕМЬИ
С этого момента повторений опубликованных текстов резко сокращается, так как наши с Милочкой дорожки разбежались.
Я ещё долго не могла «остепениться». Оставалась – легкомысленной и не повзрослевшей в части жизненного опыта…
Мы с Борисом постарались развести отца с нашей «мачехой», привезённой им из Иркутска. Она ему отомстила жестоко - он загремел опять на 2 года в места не столь отдалённые, как в первый раз, - в Капотню на окраине Москвы.
Но всё-таки, за это время (5 прошедших лет лет)я окончила техникум, поработала на стройке в Шатуре, перевелась на работу на строительство ТЭЦ-22 – в ближнем Подмосковье (в посёлке Дзержинском) и жила в общежитии…
Мама с Милочкой продолжали бедствовать в Вельяминово.
После долгих жизненных перипетий отец, после освобождения приехал ко мне в Дзержинку. Я помогла ему устроиться на работу, получить прописку по лимиту и поселится в общежитии.
Бабуся с Борисом оставались пока в Шатуре одни.
Вопрос на повестке дня стоял один – воссоединение нашей разбросанной по разным местечкам Подмосковья семьи.
Вот оказывается как просто – уложила рассказ о пяти годах жизни в несколько строчек…
Теперь, если и буду прибегать к «повторам», так это уже из-за лени – не хочется об одном и том же писать ещё раз и всё заново…
Наше знакомство с Виктором Дудко, и развивающиеся отношения, напоминают две разные дорожки, или тропинки, которые иногда сближались, подходя очень близко друг к другу (еще в нашем детстве), и потом - опять разбегаясь далеко в стороны. Потом они бежали всё ближе друг к другу, ближе, соединились на Новый 1959 год, потом опять разбежались, потом опять сходились, и разбегались, пока, наконец, 20 ноября 1959 года не слились в единую широкую дорогу, по которой мы уже шагаем вместе больше 57 лет.
Но в январе того далёкого Нового года, у нас была ещё у каждого своя самостоятельная жизнь, свои друзья, свои интересы.
Трудное положение сложилось у бабуси с Боричкой.
Папа недавно вышел из тюрьмы. Материально помогать бабушке (своей маме) и Борьке, в достаточной мере, он ещё не мог. Когда он освободился, он, естественно, сразу же поехал в Шатуру. Но там оставаться ему не было никакого желания, да и возможности. Я устроила его (всё через того же начальника отдела кадров) на работу, на строительство ТЭЦ-22, добилась для него лимита, и соответственно, проживания в общежитии.
По выходным я уезжала вместе с ним в Шатуру, и мы, собравшись вместе, мечтали опять зажить одной семьёй, взяв к себе Милочку и маму.
Моя бабуся, несмотря на то, что именно она ратовала за объединение семьи, в этот момент засомневалась. Ей было жалко бросать Шатурскую квартиру, в которой именно сейчас сделали капитальный ремонт. Помощников у бабуси не было, и вся строительная грязь легла на её плечи.
Кроме того, Борис защищал в это время диплом – он оканчивал энергетический техникум.
Папа продолжал работать на стройках.
Когда он вернулся из заключения, начальник отдела кадров, по моей просьбе, устроил его на вакантную должность исполняющего обязанности начальника ОТК на Дзержинский комбинат по производству бетонных изделий, с тем, чтобы он в дальнейшем сам подыскал себе место работы.
Через пол года он перешел на должность прораба СМУ-3 в Тресте ОСОБСТРОЙ № 2.
Но время бежит быстро. Борис диплом защитил.
Причин оставаться в Шатуре больше не было, и папа перевёз из Шатуры бабусю с Борисом в Гремячево к Фене,у которой он уже сам снимал комнатку.
А чуть позже, туда же переехали из Вельяминово и мама с Милой. Если за вещами, в Шатуру, папа ездил на машине, то мама с Милой привезли с собой по узелку со своими пожитками – это всё, что у них было…
Папа долго колебался и морально «сопротивлялся» воссоединению с мамой. Хотя он не раз после освобождения ездил к ним. Как всегда, у него была любовница. На этот раз ею стала боевая жена Долгова, с которым он сдружился в общежитии.
С Долговым папа жил в одной комнате. Тот ждал конца строительства новой школы, куда был назначен директором. Школу достроили и Долгов переехал в директорскую квартиру, специально выстроенной при школе. К нему приехала жена.
Работая на стройке, папа в свободное время навещал Долговых чуть ли не каждый день. Сам Долгов вёл уроки истории в школе, а Валентина Ивановна и Владимир Васильевич в это время «пили чай».
Когда приехала мама, встречи с Долговыми стали реже, в основном, по праздникам.
Папа теперь увлёкся молодой маляршей, которая работала у него на участке. А маме всё это время он «вешал лапшу на уши», что ещё, будучи в заключении в Иркутске, он чем-то переболел, и превратился в полного импотента.
В своё время бытовал анекдот про красивого сибирского кота, который каждой кошке объяснял, что в Сибири отморозил х…
Нет, они ложились в одну постель, но… Тем более, что у Фени в одной комнате (на ночь ставили раскладушки) спали и Мила и бабуся, и Боря, хоть и редко, но приезжала и я.
Вот так и получилось, что в этот памятный 1959 год воссоединилась наша семья Степановых, которую столько лет мотало и болтало по дорогам судьбы.
Мила в этот год окончила 10 классов.
Боря защитил диплом, окончив энергетический техникум.
В ноябре состоялась наша с Виктором Дудко свадьба.
К воссоединившейся семье примкнули и мы с Виктором.
Расписывались мы 20 ноября, а свадьбу справляли 22-го.
20 ноября я не помню, во что мы были одеты. Нет, помню. Бабуся подарила мне к свадьбе деньги на платье. Я купила голубое, из крепа. По отложному вороту были пришиты бусинки из стекляруса. Но уж точно, никаких свадебных платьев и колец не было…
Был четверг. У нас было ощущение, что это только «прелюдия», не требующая зрителей. Мы просто пришли в поссовет к 12 часам в обед, и, как видно, ошиблись со временем.
Заведующая поссовета куда-то отошла, и в маленьком домике, стоявшем на отшибе, на пригорке за «большим» монастырским прудом, «дежурила» только молоденькая секретарша. Она была не только молоденькой, но ещё и «глупенькой».
Мы пришли и обращаемся к ней с недоумением – как же так? Нам назначили в это время роспись, а никого нет. И эта «наивная» девочка нам говорит – «А в это время у нас регистрируют только собак…»
Мы попросили её проверить по книгам. Она проверила, и обрадовалась – «Правда!», и пригласила нас в кабинет заведующей.
Вероятно, ей не часто приходилось садиться за этот «официальный» стол, перед которым стояло два стула для посетителей. Она пригласила нас сесть на эти стулья, а сама, взобравшись «на трон», с любопытством стала рассматривать бумаги и документы, лежавшие на столе.
Мы ей напомнили, что, в общем-то, мы пришли зарегистрироваться… Она сосредоточилась, наконец, поняла, что надо делать, стала ещё важнее «в своих глазах», разыскала бланки, и детским почерком стала записывать наши данные.
Мы забыли обо всём, помогали ей записывать правильные имена и даты…
И, наконец, когда она с трудом заполнила «Свидетельство», и с ещё большим трудом отыскала печать и поставила её на документе, мы стали мужем и женой…
В общем, это произошло так буднично, прозаично, и обыденно, что мы не поняли даже, что же - произошло… Тем более, что сама свадьба была назначена на 22-ое ноября. Не было ни свидетелей, ни поздравлений, ни цветов, были только мы… А о кольцах мы вообще не вспоминали и не задумывались…
Мы пришли домой, показали всем «Свидетельство», и выяснили, что в нём допущена ошибка. На левой страничке было написано, что в брак вступает – Степанова Ираида Владимировна. На правой страничке – фамилия жены. И там, вместо Дудко, тоже было написано – Степанова…
На свадьбу мы пригласили много (по тем временам) гостей.
Виктор попал в затруднительное положение. Батя уже много лет не жил с его матерью. Встреча между ними была не просто нежелательной, но и недопустимой: Батя был бы оскорблён до глубины души, и просто развернулся бы и уехал назад в Брест. Мама же наоборот сгорала бы от любопытства увидеть А. Е., и при встрече высказать все свои «фи».
С одной стороны – это всё-таки была мать. А с другой стороны, воспитывал, и материально содержал его – отец.
И Виктор сделал выбор – пригласил на свадьбу – батю, а маме он просто не сообщил об этом своём событии.
Зато была приглашена из Москвы на свадьбу семья Слабковских.
У Витиной мамы был брат Боря в Куйбышеве. У его жены – Лёли, в Москве жила сестра Лия с мужем – Константином Слабковским и сыном – Борисом. Тётя Лия была красивой женщиной. Она очень ухаживала за своей внешностью, и, увидев её, просто невозможно было сразу отвести от неё глаза. Дядя Костя всю жизнь страшно ревновал её, и безумно любил. Многие годы он был лётчиком, а, когда перестал летать, продолжал работать в подмосковном аэродроме (на военном в Луховицах), диспетчером.
Сама тётя Лия работала начальником отдела кадров стоматологического института (3-ий медицинский). В течение многолетней службы, она заслуженно пользовалась уважением и любовью коллег. И вообще, это была удивительная женщина. Виктору она помогала не раз. Он об этом вспоминал уже сам.
Со стороны Виктора, конечно, были приглашены его друзья, и «сокамерники», шучу, сожители по общежитию: Смирновы Валя с Сашей, Надар, Вано, Ратмир. Кто ещё? Не помню.
Из институтских друзей приглашены были – Филины Борис и Галочка. Это самые близкие Виктору люди. Будучи студентом первого курса, Виктору пришлось снимать в Москве койку на частной квартире. Позже, Филин Борис приютил Виктора в общежитии. Они спали на одной койке валетом. А когда Борис женился на сокурснице – Галочке, и перебрался жить к ней домой, Виктор занял койку уже полностью.
Итак, с Витиной стороны было приглашенных - 7 человек. И в первую очередь - его верные друзья со студенческих лет - Саша Смирнов с Валюшей, Борис и Галочка Филины и несколько ребят, с кем работал и жил в общежитии.
Со стороны родственников Виктора приехал Батя из Бреста и из Моквы - тётя Лия с мужем - Константином Слабковские.
С моей стороны, естественно, были все мои родные: бабуся, мама, папа, Борис и Милочка.
Пригласила я своих девчонок – подружек по общежитию: Аллу Ружанскую (воспитательницу), Дину Бастрыгину (заведующую клубом), Валю Вендину, которая работала на коммутаторе, на Тэц-22, и у которой я коротала долгие часы на работе, когда нечего было делать. Кто-то был из девчонок ещё, но кто, я уже не помню. Даже не помню, была ли Ниночка Пузанова. По моему – нет.
Значит, кроме пятерых родных, было ещё три – четыре человека, т.е. тоже – 8 человек.
Ну, и конечно, Я и Виктор. А в целом – то набралось около 25 человек.
Сейчас, если представить такое количество гостей, я сразу же определю, что надо готовить, соответственно, закупать, чтобы накрыть праздничный стол.
А тогда? Мы что, были наивными, или глупыми? Мы даже не поинтересовались, на что и как будут готовить свадебный стол мои родители.
Мы их просто поставили в известность, что 22-го у нас будет такое–то количество гостей…
Много позже, мама вспоминала, что как трудно было им выкручиваться, чтобы накрыть вкусный, хороший свадебный стол.
Повезло, что батя привёз из Бреста двух гусей, яблоки, сало, и ещё какие-то вкусности. А, учитывая, что мама и бабуся умели искусно готовить, стол, действительно, получился праздничным.
Мы с Виктором решили присоединиться своей «новорожденной» семьёй к моим родным.
Я уже вспоминала, что, входя в дом, мы попадали в сени – кухню. Из них коридорчик вёл на веранду. По правую сторону его, располагалась огромная комната (в деревенских домах – парадная, а, в общем-то единственная зала).
Куда-то вынесли все кровати. Во всю комнату накрыли стол. Хлопотать по хозяйству в этот день помогала Феня, в её домике начинала жить наша воссоединившаяся семья), которая стала очень близкой моим родственникам.
А за несколько дней до свадьбы, мы с Виктором оборудовали себе новое жильё. По левую сторону коридорчика был чулан, с маленьким окошечком, выходящим на веранду, где-то около 4,5 кв. метров.
Батя нам на свадьбу привёз в подарок большой немецкий ковёр. Он «обернул» стенку вокруг кровати. У Виктора были на книжке накоплено 600 рублей. Он снял их. И именно за эту сумму мы купили деревянную кровать, которая и вписалась в этот ковёр, как в красивую обложку.
Затем стоял стул, вплотную прижатый к малюсенькому столику, который стоял у окошка. Справа от него был втиснут ещё один стул.
Свободным оставался только – пятачок, шириной в дверь, позволявший сделав два шага с кровати - приземлиться к столу.
Эта миниатюрная «комната – бонбоньерка» была настолько уютной, что из неё не хотелось уходить.
Когда мы расписались, уже на законном основании, мы сразу же ангажировали «своё» жилище, и были счастливы.
Вернёмся к свадьбе.
Гости собирались. Каждый, приезжая, или приходя, в первую очередь дарил подарки.
Я запомнила вазу из цветного хрусталя, тонкой ручной работы. И случайно под стать ей, кто-то подарил чашу (сейчас я бы сказала – салатницу), такого же цвета и рисунка. До наших дней они не дожили – разбились.
А главное – нам подарили столовый сервиз, в который входило очень много предметов, начиная от супницы, и кончая всякими солоночками и большими блюдами. Он нам служил очень много лет. А в первое время, особенно, в нашей первой комнате, мы всегда могли быстро и красиво сервировать круглый дубовый стол. Остальных подарков я не помню. А жаль.
Я не ожидала, что наша свадьба вызовет столько интереса и любопытства в деревне. Любопытствующие собирались группами, и стояли поодаль от дома.
Когда началось застолье, помню Феню, которая тихонечко пробралась к окошку и отдёрнула занавесочку в сторону. Оказалось, это она сделала по просьбе тех, кто желал рассмотреть всё поближе.
Наверное, наша свадьба не удивила местных жителей. Не было гармошки. Не было плясок на улице. Невеста была не в белом, а в скромном голубом платье.
Но самая большая группа любопытствующих собралась вокруг матроны Кисилёвой. Её дочка – Руфа работала в лаборатории с Виктором. Мама Руфы вызнала много о нас, и со знанием дела, выдавала информацию желающим.
Феня рассказывала, что, кроме рассказов о нас, Киселёва ещё и удивлялась: - «И что Виктор в ней нашёл? Не красивая, очкастая… Сколько девушек видных в лаборатории, вот взять хотя бы мою Руфу…».
Расходились все поздно. Москвичей на ночлег устроили как могли. Феня постаралась уложить кого-то в своём домике, и ещё у кого-то. В общем, в этот день было всё без инцидентов.
На следующий день опять накрыли стол, уже поставленный не во всю комнату, а вдоль окон, выходящих на улицу. Остались самые близкие и родные.
Дядя Костя напился. Неизвестно, что послужило причиной, но он почему-то с ножом в руках гонялся за моим братом Борисом вокруг дома. Правда, говорят, что свадьба без драки – это не свадьба.
Воскресенье кончалось. На следующий день всем нужно было идти на работу, и поэтому после обеда все потихонечку стали разъезжаться.
Наша свадьба подвела итог всем событиям, с которыми мы пошли к концу 1959-го года.
Надо отметить, что год был полон важных свершений в жизни многих наших родных, также, как и в нашей:
Милочка окончила 10 – ый класс,
Борис окончил энергетический техникум,
Витина сестра Рита и её муж Коля окончили институт,
Я и Борис стали работать в Дзержинке, в НИХТИ, где уже работал Виктор,
Мои родители сошлись после многих лет разлуки,
Отец Виктора - Батя расстался с Жениной матерью,
И, наконец, мы с Виктором поженились.
А впереди ещё такая долгая, насыщенная событиями и приключениями – жизнь!!!