http://ольгабеловаписатель.рф
(ПРОИЗВЕДЕНИЕ ПРОШЛО КОРРЕКТУРУ)
Наталья Леопольдовна вот уже битый час рыскала по офису, ругая себя на чем свет стоит. Часы на бледной стене офиса проблымкали ровно шесть нуль-нуль, час был ранний, и это несколько облегчало поиски. На рабочих местах никого не было, можно было избежать косых взглядов, хотя по роду своей службы Наталья Леопольдовна в какие только уголки могла нос свой не сунуть, кому только под хвост не заглянуть.
От мысли о том, что та, которую она искала, могла попасть в чьи-нибудь недобрые руки, аж у нутрях холодело. (То, что руки могут оказаться добрыми или, на худой конец, нейтрально-равнодушными, в голову женщине не приходило.) Досада брала ещё и от того, что сама она воспользоваться попавшей к ней ценностью не сумела. Пока она придумывала ей применение, находка уплыла в неизвестном направлении.
Задним умом мы, конечно, все сильны. Сейчас женщина сокрушенно думала о том, что можно было бы смотаться в ту же самую ЮАР, причем с такими способностями даже билет на метлу покупать не потребовалось бы. Еще заманчивее была перспектива проникнуть на заседание правительства и посидеть за одним столом с каким хочешь государственным мужем, хоть бы даже самим Брандахлыстовым...
Женщина, перевернув вверх дном корзину, вытряхнула содержимое в длиннющий пакет, волочащийся за ней по полу. Улов оказался жиденький. (Бытовых отходов, разумеется, не было, откуда им взяться в офисе, а львиную часть бумаг сжирал троглодит-шредер, из угла пугающий всех картиной «Удушение галстуком».)
Каждый, трудясь на своей ниве, формирует не только особое, свойственное данной профессии мироощущение, но даже вырабатывает определённый навык, позволяющий делать меткие выводы об окружающей действительности. Наталье Леопольдовне многое о человеке мог сказать, пардон за тривиальность, мусор – то, что человек после себя оставляет.
Загребая на савок остатки чьей-то жизнедеятельности, женщина успела собрать целую палитру характеров. Иной скромняга не всё осмелится бросить в открытую всем взорам корзину, что-то и приберёт тихонечко в сумку и по дороге домой выкинет – деликатный человек, не желает смутить ближнего, уважает труд уборщиц. Другой – мимо корзины бросит, и не от того, что попасть не может (хотя руки у людей откуда только не растут), а потому что все ему с высокой башни – вот такая вот кучерявая эгоистическая личность. Нервный, неспокойный человек – бумажульку на мелкие кусочки искромсает, неудовлетворенный – теннисный мячик из нее скомкает.
О благосостоянии и социальном статусе тоже можно много чего узнать. Взять, например, Желткову. У нее что ни день, то в мусорке коробочка, да такая, что и выбросить жалко! Ну как тут не догадаться, что Желткова – человек обеспеченный, с хлеба на воду не перебивается. А вот у Пятаковой всякая выброшенная бумажка по делу – скучно! И жизнь у нее скучная, и сама она скучная.
Нагнувшись, Наталья Леопольдовна влезла под стол в надежде на то, что пропажа ждала её здесь, но выгребла оттуда лишь замызганный носовой платок и носок. За пять лет работы в офисе чего только она не находила… А уж после всякого рода сабантуев, мамочки родные! Но… в каждой профессии своя этика, нашел – держи язык за зубами, нечего трындеть на всю Ивановскую, кто что во время корпоратива обронил…
Обследовав пространство не только под столом Тучкина, но и под всеми соседними столами, женщина нахмурилась, пошла на кухню, взяла стул, подтащила к стеллажам и вспорхнула на него шустрой птичкой: на верхотуре, как она и ожидала, кроме тучного слоя пыли, ничего не было – в здании напротив уже полгода катавасия с ремонтом, шум-гам-бедлам, окна в дымке от пыли. Женщина сокрушенно покачала головой: «И тут ничего нет… Ах ты, батюшки! А ежели и правда ктой-то уже вовсю орудует…»
– Вот профукала так профукала! – Уборщица покосилась на недвижимое кресло. А может, этот «ктой-то» сейчас спокойненько сидит в кресле Желтковой и смотрит так с ухмылочкой на её тщетные поиски? Женщина поспешила отвести глаза и даже как бы невзначай плюнула через плечо, хотя ничего нечистого во всем этом не было – очередной виток науки, а уж в детских сказках давно про это сказано.
Разбирая посудомойку на кухне, женщина еще раз прикинула: со дня пропажи минуло три дня. За эти три дня она уже шесть раз тщательнейшим образом проверила все офисные углы и закоулки. Если пропажа и попала в чужие руки, то пару деньков уйдет на то, чтобы нашедший докумекал, чего он теперь является обладателем, потом день или два, смотря по тому, как у него котелок варит, будет думать, что ему со всем этим богатством делать, и только потом пустится во все тяжкие...
Так ничего и не найдя, женщина решила на всякий случай получше приглядеться к сотрудникам – может, и заметит какие странности в чьем-либо поведении. Слава богу, работа её это позволяет. Вроде как всегда на виду, а вроде как её и нет, шурши из кабинета в кабинет да гляди в оба. В разгар рабочего дня, чтобы ничего не пропустить, можно заняться пересадкой цветов. А что, весна на носу, в прошлом году такие деньжищи в землю зарыли, когда пригласили озеленителей, а тут можно два зайца одним махом убить – и пропажу найти, и перед начальством себя лишний раз зарекомендовать. Глядишь, к празднику и её премией не обнесут. В том, что нашедший будет обкатывать предмет на работе, а не в каком другом месте, Наталья Леопольдовна не сомневалась. Где ж еще? Нынче человек разве что не спит на работе, вся жизнь у него тут сосредоточена!
Прежде чем уйти в свой закуточек перед началом рабочего дня, чуток передохнуть, уборщица недовольно поелозила тряпкой в кабинете директора: «Все такие пиндитные, ни одной бумажки трогать не разрешают!»
***
Утренняя дымка потихоньку рассеивалась. В офис со всех сторон паутиной раскинувшегося города начали подтягиваться сотрудники, и, пока Наталья Леопольдовна безмятежно дремала в подсобке, за стенкой уже начали происходить странные вещи.
Пропала бухгалтерша Селезнева!
Причем пропажа даже не сразу обнаружилась. До обеда Татьяну Егоровну даже не кинулись искать, подумали, в налоговой или статистике, мало ли куда может занести бухгалтера по роду службы. Однако минуло двенадцать, а Селезневой на рабочем месте так и не было. Тут-то все и всполошились, за Селезневой давно было замечено, что, какие бы ни были у нее внеофисные дела, к обеду она как штык на работе. Кто-то догадался позвонить на мобильник, телефон замычал под бумагами на её столе, выходило, что телефон – на месте, а Татьяны Егоровны – нет. Чудеса да и только. Это тем более было странно, так как Селезнева, женщина деловая, главбух, с телефоном практически не расставалась. В любой момент мог позвонить сам директор Борщов Александр Ефимович.
Протяжное мычание мобильника как раз и разбудило Наталью Леопольдовну. (К слову сказать, бухгалтерша пыталась прослыть женщиной колоритной, всеми способами стараясь подчеркнуть свою индивидуальность. Отсюда и этот нехарактерный для городской местности звук, которым на селе, впрочем, никого не удивишь.)
Под шумок уборщица вышла из своего заваленного швабрами кабинета, как будто куда-то спеша, торопливо обошла весь офис, ушки торчали на макушке, вскоре Наталья Леопольдовна была в курсе всего происходящего. Свои соображения по поводу случившегося она оставила при себе, присутствие же селезневского мобильника только укрепило ее в мысли, что бухгалтерша находится где-то совсем близко. Одно смущало уборщицу: неужели пышнотелая Татьяна Егоровна расхаживает по офису в неглиже или был какой-то особый секрет, который Наталье Леопольдовне неизвестен? А то ведь на улице прохладно: марток – надевай семь порток.
Некоторое время у сотрудников ушло на то, чтобы догадаться позвонить Селезневой домой. Спросили сначала ее, потом мужа. Чей-то металлический голос сообщил, что муж в отъезде и будет только в пятницу, по офису тут же поползли какие-то неуместные предположения. Потом к телефону подошел Селезнев-младший, сын Татьяны Егоровны, сообщил, что мать утром ушла на работу и никто её больше не видел. На все остальные расспросы, вьюнош отбрыкивался и ничего вразумительного сказать не мог, а перед тем как отключиться, буркнул в трубку:
– Вам надо – вы и ищите!
Похоже, судьба Селезневой интересовала только ее коллег. Все не без удовольствия продолжили поиски! После довольно жарких прений кто-то предложил сообщить в полицию, ему тут же возразили: раньше чем через двадцать четыре часа полиция искать не кинется, или им нужен труп! Трупа Селезневой у собравшихся не было, так что и говорить нечего, с полицией пришлось повременить. Наталья Леопольдовна с облегчением выдохнула, у неё были свои причины не доверять полиции. Сколько всяких передач про оборотней в погонах показывают, чистят-чистят их ряды и все равно что-нибудь да не дочистят, всё у нас так! Наталья Леопольдовна решила применить свой метод поиска пропавшей.
Женщина, как помело, замельтешила по офису в надежде случайно натолкнуться на Селезневу. Не будет же та сиднем сидеть целый день на одном месте. Однако этот оригинальный способ ничего не дал. Наталья Леопольдовна только чуть не перевернула цветок и попала под ноги вбегающему в отдел Тучкину.
Тучкин напал на след Селезневой! Мужчина торжественно вытащил из кармана брюк обёртку от сырка и предъявил блестящую бумажку собравшимся! По рядам прошелся шумок, всем было известно, что в офисе никто, кроме Селезневой, такие сырки не ест. На обертке, как два бубенчика, висели кокосовые орехи, а рядом кучкой лежала кокосовая стружка. Тучкин удовлетворенно зыркнул на коллег, но, похоже, ему было мало, он хотел еще большей сенсации. После непродолжительной паузы мужчина сообщил, что выудил свою находку – откуда бы вы думали? – из мусорного ведра! Наталья Леопольдовна от неожиданности аж всплеснула руками. Во все корзины еще с утра она поставила новые мешки, значит, Селезнева скинула эту обертку уже позже… Пока другие хвалили Тучкина, Наталья Леопольдовна недовольно поправила фартук – значит, не одна она в офисе такая наблюдательная...
Народ опять с удовольствием зажужжал. Одна догадка была неожиданней другой. Присутствовали и инопланетяне, и версия о том, что у бухгалтерши отшибло память и она не может вспомнить, где работает, поэтому и не в состоянии добраться до офиса. Кто-то беспардонно у всех на глазах залез в ее мобильник, прошелся по контактам, нашел интересный контакт под кодовым названием «Рыбка» и, не думая о последствиях, взял и сделал вызов.
Воспитание и культура у нас оставляют желать лучшего.
На позывной отозвался телефон в кармане одного из присутствующих. Телефонный хулиган чуть было, как змею, не откинул от себя селезневский мобильник, стал поскорее тыкать на разные кнопки, только бы его вырубить. Откликнувшийся дзынькал в толпе, и от него уже начали расходиться не замешанные ни в чем таком коллеги. Хулиган налился краской и молил об одном – только бы телефон не оказался в кармане какого-нибудь начальника! Любой человек, проработавший хоть день в организации, знает, что этого добра у нас хватает, и линейных, и высшего звена, на каждой вертикали и горизонтали сидит по руководителю, свесив ножки! Тем не менее, несмотря на то, что поруководить желающих везде предостаточно, народ у нас тоже мудрый, лишний раз не перегнется. Яркий тому пример – пропажа Селезневой. После того как рыбкин телефон заглох (хулиган наконец попал на нужную кнопку в селезневском мобильнике), никто и не подумал вернуться к выполнению своих служебных обязанностей. Народ ходил, бродил, выдвигал версии, гипотезы – все что угодно, только не работал...
Следующее событие повергло сотрудников в еще больший шок, чем исчезновение главбуха. Татьяна Егоровна собственной персоной, как в одной песне про что-то сотканное из воздуха, материализовалась прямо у всех на глазах. Женщина сидела в директорском кресле во всю свою привычную для офисного глаза приятную полноту и была сама не своя. Было от чего: директор, Борщов Александр Ефимович, как раз зашел с коллегами в свой кабинет.
Народ сначала с опаской и недоумением стал подтягиваться к женщине-загадке… Ну а потом, как и следовало, повалили вопросы.
Бухгалтерша отбрыкивалась, как могла. Женщина была в крайней степени смущения. Её могли заподозрить в том, что она метит на директорское кресло, хотя ничего такого и в помине не было… Вся эта ситуация для нее самой была, похоже, еще большей неожиданностью, чем для окружающих! Селезнева нервничала, огрызалась, отвечала невпопад, всем сразу стало ясно, что здесь не все чисто. Наталья Леопольдовна глянула за спину бухгалтерши и чуть не ахнула – из-за широкой спины выглядывал распахнутый сейф! «Ах, как она этого боялась! Как боялась!» Наталья Леопольдовна быстренько сопоставила все «уро» и «про», или как там говорят англичане, и догадалась, что бухгалтерша от того и злющая, как собака, что ей не удалось провернуть до конца свое темное дельце. Кое-что слетело с ее головы! От этого и вышел конфуз!
Та, которую Наталья Леопольдовна искала вот уже три дня, была где-то совсем рядом! Скорее всего, свалилась на пол. Бухгалтерша ерзала на стуле. Это только утвердило Наталью Леопольдовну в её правоте. Ясный пень, при всех главбух не могла лезть под стол, вот и ерзала, стараясь запихнуть свою добычу подальше в угол. Уборщица смекнула, что Селезнева теперь будет сиднем сидеть на директорском кресле и даже сам Скворцов, который давно подсиживает директора, её оттуда не выкурит.
Однако, какие бы планы ни строила Селезнева, получилось всё опять не так, как она хотела. Из бухгалтерии донеслось мычание, сотрудники позволили себе некоторые совершенно неуместные в рабочей атмосфере смешки и прибауточки, и хотя «рыбка» ничем себя не выдал, но пол-офиса уже знало, что Он – это Он! Татьяна Егоровна смутилась и, как школьница, опрометью понеслась к себе в бухгалтерию.
Нельзя было терять ни минуты, тем более что пока все, совершенно не смущаясь присутствием «рыбки», занялись перемыванием косточек бухгалтерши. Наталья Леопольдовна кинулась к столу. Смахивая пыль с директорских вымпелов и наград, уборщица любовно плюнула и протерла тряпочкой хрустальные часы, свои любимые, еще совсем чуть-чуть – и она нырнула бы под стол и сокровище оказалось бы в самых надежных в мире руках!!!..
И тут вдруг – трах-бах-тарарах! Чтоб все провалилось! С кухни прискакала Бубенчикова. Вся такая непредсказуемая, неожиданная, рассадила блюдце, и теперь ей срочно понадобилась Наталья Леопольдовна – собрать осколки. Женщину прямо со шваброй под белы рученьки чуть ли не всем офисом доставили на кухню. Сотрудники веселились. На кухне она, чуть ни плача, постаралась как можно быстрее ликвидировать устроенное Бубенчиковой свинство. Когда она снова пробралась в кабинет директора, под столом уже ничего не было.
***
Всё накрылось медным тазом… Женщина приуныла. Ну надо же было так бестолково всё проворонить! Под предлогом очистки шредера уборщица поплелась в бухгалтерию. Селезнева сидела, как сыч, и сверкала на всех глазами, злая была, как черт. Наталья Леопольдовна поняла, что находка снова бесследно исчезла, и самое неприятное было то, что теперь за ней охотилась не одна она, а еще и бухгалтерша.
Невероятные события в офисе на этом не закончились. Не прошло и часа, как у Бубенчиковой пропала шуба! Шуба, конечно, не бухгалтерша, но ее искали с не меньшим энтузиазмом. Кинулись все, включая директора. «Срам! Это ж надо! Приличная компания. Не по газетным объявлениям народ набирают, и – здрасте, приехали! – пропала шуба! Тут дело уже не в шубах, а в кадрах!!! У Селезневой моральный облик вон как вылез наружу (директор уже заметил распахнутый сейф), а тут еще завелся самый настоящий вор!»
Бубенчикова в слезы, шуба единственная, приятно было каждый вечер её с плеч своих стряхивать, а тут такое!
Наталья Леопольдовна догадывалась, что бубенчиковской шубе приделал ноги тот, кто нашел ее пропажу. Сделать это под шумок проще простого.
Пока сочувствующие обступили Бубенчикову и травили ей душу вопросами, от которых она еще больше расстраивалась (Да где она взяла такую шикарную шубу? Да сколько она стоила? Кто подарил?), кто-то выдвинул предположение, что подаривший может презентовать ей еще одну шубу, у него и зарплата такая-то (цифра называлась с точностью до сотни рублей), и премию он в прошлом квартале получил… (Даже ничем таким, кроме работы, не интересующаяся Пятакова догадалась, кто был этим щедрым кабальеро.)
Бубенчикова, услышав все это, разрыдалась еще больше и успокоилась только тогда, когда рядом с нею присел Тучкин. Мужчина несмело взял ее руку в свою, тыкнул ей под глаз пальцем, промокнув на обиженной слезу, и несколько раз зеркально вздохнул. Каждый раз, когда Тучкин пытался отнять свою руку (его отдел уже несколько раз сходил на перекур), Бубенчикова жалобно всхлипывала, и ему ничего не оставалось, как не отходить от нее до конца рабочего дня. Что у них там наклевывалось, сотрудникам было не слишком интересно, подумаешь, очередной служебный роман, сколько их в каждом офисе случается, а вот шубы не каждый день пропадают!
Следствие застопорилось.
Пока офис волновался, как море, Наталья Леопольдовна постаралась наконец собраться и действовать. Тем более что теперь на хвосте у нее висела Селезнева.
Наталья Леопольдовна была уверена, что вор, кто бы он ни был, скоро вернется и как-нибудь аккуратненько, чтобы не вызвать подозрений, материализуется. Украл шубу, конечно, человек из плоти и крови, а никакой не полтергейст, о котором вот уже десять минут распинался ранее неприметный Булькин. Кстати, этот самый тихоня Булькин своим предположением расколол офис на два лагеря: одни говорили, что шубу украл кто-то из материального мира, другие – из невидимого. Только Наталья Леопольдовна и Селезнева знали, что ни те, ни другие до конца не были правы. Кражу совершило Нечто из того мира и из этого одновременно.
Откуда-то вернулась Желткова, несла какой-то вздор о том, что ей неожиданно нужно было отойти, никто ее, конечно, не заподозрил: она была на хорошем счету, к тому же многим мужчинам в офисе она нравилась. Срабатывал какой-то защитный механизм! С одной стороны, было ясно, что шубу стыбзил кто-то из своих, пусть даже и каким-то невероятным способом, а с другой – если взять каждую отдельную личность, глядя ей в глаза, не верилось, что на такое была способна именно эта личность. Ну, не верилось, хоть ты тресни!
Жизнь прожить – не реку перейти. Должности Наталья Леопольдовна никогда высокие не занимала, но вот в людях разбиралась. Что-то в поведении Желтковой её насторожило. Что-то ей подсказывало, что её рук это дело. Помимо увлечения яркими коробочками, Наталья Леопольдовна знала об одном маленьком секрете Желтковой. Недавно та была назначена неизвестно за какие такие заслуги заместителем директора по хозяйственным вопросам и так же, как и Наталья Леопольдовна, получила право носить на поясе ключи от всех кабинетов, включая и кабинет уборщицы. Уже после этого назначения Наталья Леопольдовна пришла однажды утром в свою каморку и обнаружила такое!!! Все ведра были перевернуты вверх дном, две тряпки разодраны в клочья, рукав в халате выдран с мясом, новая швабра свернута – настоящие Содом и Гоморра! Что уж замдиректора здесь вытворяла, одному Богу известно! Но больше всего Наталье Леопольдовне было любопытно, кого ж это Желткова в ее каморку с ведрами затащила?!
(Может, кто-то заподозрит Наталью Леопольдовну в предвзятости, в том, что она точила на Желткову зуб, а кто бы не точил, когда без спроса кого ни попадя таскают в твою обитель, а может, даже пытаются спихнуть тебя с насиженного места?!)
Пока офисные ходили на перекур, Наталья Леопольдовна не выпускала из поля зрения Желткову. Желткова зашла за кадку с пальмой, но оттуда уже не вышла, вернее, вышла, но ее уже не было видно. Отсутствовала она минут пятнадцать, а потом таким же макаром вышла, но уже с другой стороны кадки.
Наталья Леопольдовна сразу догадалась, что та успела что-то провернуть, но что? Оставалось ждать… И недолго. Завизжала подошедшая к шкафу скучная Пятакова. Все, конечно, подорвались, побежали к шкафу. Тучкин и Бубенчикова наконец расцепили руки. Спохватились. А где мы были раньше?! Почему сразу, после первой пропажи, о добре своем не позаботились? Женщины выгребли остатки мехов, и до конца рабочего дня каждая сидела на своей шубе! До шести оставалось тридцать две минуты, все уже хотели поскорее вырваться из этого разбойничьего вертепа. Некоторые подумывали писать заявление. Это ж ни в какие ворота не лезет, на ходу людей раздевают!
***
Казалось бы, ну что может произойти за эти тридцать две минуты, это же не футбол, в конце концов! И тем не менее даже много на своем веку видавшая Наталья Леопольдовна не могла такого предвидеть! Желткова прямо на ее глазах опять обернулась вокруг кадушки, потом Наталья Леопольдовна увидела, как в буквальном смысле по воздуху поплыл телефон. Уборщица подумала, что это был личный телефон Желтковой. Аппарат отсутствовал пять-шесть минут. Потом приплыл и лег на то же место, Желткова, крутанувшись вокруг кадушки, материализовалась.
Наталья Леопольдовна тогда еще подумала: зачем такие сложности?
Но не прошло и пятнадцати минут, как ответ на вопрос был получен – в офис ворвалась разъяренная фурия Борщова, жена директора. Жена кидалась на всех, но в особенности хотела видеть Желткову. Офис пытался спасти свою сотрудницу. Как бы там ни было, она была хорошим специалистом, и случись что с ней – всю её работу свалили бы на других. Тучкин, кстати, опять подсуетился, пытался накрыть Желткову своим телом, но расторопная Бубенчикова стащила его и отвела в сторону.
Наталья Леопольдовна насилу сообразила, что подлючка Желткова в те самые пять-шесть минут стыбзила телефон самого директора, который по ротозейству забыл его на столе, позвонила его жене, видимо, ничего не стала от неё скрывать, резала правду-матку, иначе та бы так не взбеленилась и не прискакала бы в офис со всеми своими реакциями.
Уборщица аж всплеснула руками, так вот, оказывается, кто переломал весь ее инвентарь!!!
Ай да Желткова, ай как все обтяпала!
Наталья Леопольдовна невольно зауважала Желткову, пусть даже за смелость. Жена директора в глазах ее несколько потеряла – курица и есть курица, не так следует вести себя супруге! Быстро соображающая Наталья Леопольдовна сделала еще один вывод: неспроста Желткова пошла на такой риск! На такое можно решиться только в критической ситуации… «Беременная!» – аж присела уборщица.
Женщины продолжали делить Борщова. Жена пошла на значительные уступки, разрешила мужу потихонечку шурымурничать с Желтковой, но только так, чтобы она ничего не знала, но на это уже не соглашалась Желткова. Она уже почувствовала запах крови, и ей хотелось большего! Всего Борщова, а не половину!
Наталья Леопольдовна сообразила, что любовник, который вот-вот мог превратиться в мужа, представляет в данный момент для Желтковой гораздо больший интерес, чем какая-то там шапка, пусть даже и не обычная. Уборщица крутилась вокруг сражающихся женщин, надеясь наткнуться на свою пропажу.
Действовать нужно было ювелирно, она уже не раз поймала на себе хищные взоры Селезневой. Наконец за кадушкой шапка была найдена. Желткова, видно, ее туда закинула, пока боролось за свое счастье. Уборщица подхватила находку, поскорее запрятала под тряпку в ведро и направилась по-шустренькому к себе в кабинет. Перед самым кабинетом ее перехватила Селезнева.
– Наталья Леопольдовна, а вы домой? Так рано? – Руки ее при этом так и тянулись к ведру.
– Это чтой-то… – Уборщица, не церемонясь, развернулась, бортанула немаленькую Селезневу и перед самым ее носом захлопнула дверь в каморку.
Селезнева обрушилась на дверь. Попробовала взять с плеча. Блеснула глазами. Но в коридоре, видимо, кто-то появился, бухгалтерше ничего не оставалось, как вернуться к себе.
Наталья Леопольдовна заторопилась, понимая, что Селезнева так просто не отступится и вскоре вернется забрать свое.
Женщина насилу успела скинуть халат, накинуть пальтишко, вынырнуть из своего укрытия и добежать до лифта. В сужающийся просвет между закрывающимися дверьми лифта она увидела мчащуюся за ней Селезневу. У них, конечно, не Сити, но, слава богу, тоже двадцать пять этажей, да еще лифт скоростной. Пока лифт с ветерком мчал ее вниз, она закрыла сумку с шапкой на молнию, предстояло еще доехать в метро и на автобусе, а там своих Желтковых и Селезневых хватает!
Домой женщина чуть не бежала, в каждом закоулке мерещилась неприятность. Дома никого не было, родные на работе, Анютка в садике.
Недолго думая, женщина села под лампу, взяла маленькие ножнички да и чикнула шапку… Варежки для Анютки вышли чудесные! Матерьял-то такой еще поискать надо!
Наталья Леопольдовна совершенно не жалела об утрате. Не готов еще наш человек к таким подаркам. Взять хотя бы Желткову, ну что ей, плохо было на директорском обеспечении, так нет же ведь, жадная какая! Одну вещь стыбзила, вторую… и все ей мало! Руки загребущие. Да разве она одна такая…
Женщина поглядела на варежки:
– А Анютка еще походит!
Внучка и правда долго носила варежки, и от волшебства было не так просто избавиться – варежки то терялись, то находились, пока наконец совсем не потерялись и не стали, как и шапка, волшебными!
Примечание автора:
«Уро» и «про» – игра слов, имеется в виду английское выражение «pros and cons» – «за» и «против».