Притча
Жил на свете мужчина. Были у него дети - много детей. Мужчина ни чем не выделялся - как все. Когда ему было хорошо, он улыбался широко и от души - по доброму. Смеялся он так - же открыто, громко и весело. Не стеснялся и слёз в минуты горя, обиды и не столь редкого предательства, хотя и пытался их как - то скрыть.
Дети росли - старел мужчина... С некоторых пор он стал подмечать, что они выросли равнодушными. Ко всему!... К работе... К природе... К людям и Богу... И наконец к нему!... Сильно озадачило сие открытие старика и не ведал он откуда взялась эта напасть - может и сам виноват? Кто его знает?...
Подошло время и здоровье стало покидать быстро дряхлеющее тело старика. От груза лет и тяжёлой работы согнулась в крутую дугу спина. Голова и руки, от натуги часто и крупно сотрясались. Начали отказывать и ноги - вначале одна. Теперь его постоянной спутницей в кратковременном пути стала суковатая палка. Больше всего огорчало, что ни один из детей даже не удосужился спросить или просто, мимолётно поинтересоваться: - Что с ним?, или, - Что болит?. Скользнув ленивым, равнодушным взглядом, они поспешно отворачивались, явно боясь, как бы старый отец не запросил какой нибудь малости. Больно и горько было осознавать свою ненужность, а с ней и крушение всей жизни с её дальними мечтами и планами.
Видя это, мужчина стал избегать своих детяток. В одиночестве старался находить некое упокоение. Здесь он мог поразмыслить о прожитой жизни, порой и всплакнуть над непоправимыми ошибками. Так и коротал старик последние дни...
Но с недавних пор полюбил он одинокие прогулки. Совершал их глубокой ночью. Опираясь на неразлучный посох, стеная на боль, долго ковылял на излюбленный холм. Приходил туда задолго до рассвета. С замиранием сердца следил за природой и пробуждающимся Божьим Миром. С умилением внимал звукам ранних птиц. А когда первый луч, робко озарял пламенеющее небо, редко обходилось без старческих, сентиментальных слёз. Едва шевеля губами, старик пел. Пел нечто величественное, шедшее из самых потаённых глубин души и эти песни были часто без слов, но такие понятные!
Прошло совсем мало времени - стала нестерпимо болеть и другая нога. Но старик был верен себе, никак не хотел лишать себя, той, единственной, маленькой радости. Едва дом забывался в тревожном сне, стараясь не шуметь, выползал он из своей норы. Теперь этот путь превращался в сплошной кошмар. Крехтя, ругаясь и чертыхаясь от боли, старик по черепашьи тащился на излюбленный холм. Знал, что там, рождающийся день вновь одарит его сторицей.
Но однажды дед исчез. И никто не хватился его, если - бы не соседи. Стали вспоминать, кто и когда последний видел старика... Никто не помнил и не знал... Лишь один пастух поведал, что часто на заре, встречал диковинного человека на высоком холме. Может он?...
Поспешили все туда. Но пуста была вершина дремлющего холма.
- Ты смотри!... Откуда взялся этот камень?!... Отродясь его не было, - затараторили старожилы. - А может, просто его не замечали...
На том и порешили...
Только вот стал подмечать народ, что этот, одинокий камень, тёплый в любое время года и на нём никогда нет снега. А если к нему прислонится в горе, беде или одиночестве, быстро наступает успокоение и боль рассасываясь проходит.
...По миру много разбросано одиноких камней. Не проходи мимо, вечно спешащий путник. Присядь, хоть на миг, добрый человек, и приложи к нему ладонь души своей... И если почувствуешь ответное тепло - поговори с ним. Наверняка, это бывший человек от тоски превратившийся в камень. Скрась его вечное одиночество, которым он страдал ещё при жизни... Ведь как часто бывает, среди камней менее одиноко, чем в самом центре чрева человеческого муравейника...