Глава 25. Не буди лихо, пока тихо.
С трудом разогнув затекшую спину, я сползла с дивана и выбралась в ванную комнату. Решив, что спать больше не лягу, умылась и подошла к старому зеркалу, попыталась пальцами разобрать спутавшиеся волосы, а в руке осталась целая прядь волос, и это уже не дурной сон.
Никогда не думала, что лестница к квартире Дока такая длинная, я опять задохнулась, и это с моим-то опытом бега на длинную дистанцию. Дверь открыла своим ключом, оставляя себе время собраться с мыслями. В квартире тихо и темно, только из-за двери кабинета пробивается полоска света. Медленно разделась и прошла туда.
Кирилл что-то писал, сидя за массивным письменным столом, в толстой общей тетради, время от времени, поглядывая на ящичек с иглами. Или он очень рано встал, или, и вовсе, с вечера не ложился. Последние события и на него оказали сильное влияние, Док с головой погрузился в работу, решив письменно оформить свои исследования. Его подстегнуло общение с Мастером, когда они вместе занимались моим позвоночником.
- Привет, Док! Можно тебя отвлечь на минутку, - нерешительно начала я.
- Привет, Инь! Ты опять забыла, что меня Кириллом зовут? - пробурчал он, не отрываясь от дела.
- Да нет, не забыла, просто, вопрос по профилю, - я с ногами забралась в старое кожаное кресло у стола.
Последний месяц я провела здесь много времени с книжкой, или просто глядя, как он работает, пока отходила после его многочисленных восстановительных процедур, а также тренируясь устанавливать ментальные блоки по его методике. Кирилл утверждал, что если какие-то воспоминания не дают жить, то необходимо от них отгородиться. Или вырастить, внутри себя, новую личность, для которой произошедшее не будет иметь того же значения. Док сам поступал подобным образом и утверждал, что только это дало ему возможность, не сойти с ума под гнетом чувства вины. Однако стресс и мой рассказ в тот день, когда он пытался вырвать меня из лап смерти, сорвали практически все его блоки. Я боялась, что Кирилл совсем скатится в наркотический дурман, но он сказал, что за те дни, что безотрывно провел рядом со мной, ухитрился переболеть, заместив «кокс» какими-то стимуляторами. А затем с головой окунулся в работу.
- Уж, если ты чего решила, то не отвяжешься, проще сразу сдаться! - Кирилл со вздохом откладывает ручку и переводит взгляд на меня. – А ты хреново выглядишь! Опять кошмары спать по ночам не дают?
- Не только в кошмарах дело. У меня, последнее время, постоянно кружится голова, и тошнота замучила, - я еще не дошла до главного, а Кирилл нетерпеливо прервал меня:
- Ну, я же вас презервативами, без ограничений, обеспечиваю!
- Ты погоди кипятиться, дослушай сначала! А чтобы волосы во время беременности, вот так, лезли, ты когда-нибудь видел? - я провожу рукой по голове и показываю оставшийся в руках клок волос.
Мне стало не по себе, когда я увидела, что его лицо покрывает мертвенная бледность.
- А еще что-нибудь необычное заметила? - Кирилл резко встает со стула и подходит ко мне.
- Дышать временами трудно и температура странно как-то скачет. Но я, вроде бы, не простывала последнее время, - от его пристального взгляда у меня, прямо, мурашки по коже.
- Пойдем, мне надо тебя осмотреть! - Док хватает меня за руку и тащит в дальнюю комнату.
За время длительного и тщательного осмотра и прослушивания, лицо Дока становилось все более бледным и мрачным. В довершение всего, он взял кровь из вены и отправил меня в кабинет подождать. Моя кровь его очень заинтересовала еще когда он с моими ранениями разбирался, Кирилл даже какое-то специальное импортное оборудование в лабораторию к себе притащил. Пытаясь обрести, хоть какое-то, душевное равновесие, я начала перелистывать его тетрадь с записями. Страницы полны профессиональных терминов, всего-то и поняла, что-то об иглоукалывании. В итоге я, видимо, задремала в кресле, опять череда смутных образов и звуков.
В реальность вернуло легкое похлопывание по щекам.
- Проснись, Инь! Ты меня слышишь? - в голосе Кирилла звучит почти что паника.
Мне с трудом удается сфокусировать свой взгляд на его лице:
- Что стряслось, Кирилл?
- Ты давно так себя чувствуешь? У кого-нибудь из ребят замечала что-то подобное? - он трясет меня за плечо так, что голова болтается.
- Ты мне голову оторвешь! Мне, уж, с неделю как нездорово, а волосы, так сильно, сегодня вылезать стали. Ребята тоже хандрят, но не в такой степени, - его нервозность передается мне. – Ты что-то нашел? Это- вирус?
Док медленно присаживается на корточки, берет мои руки в свои и заглядывает в глаза.
- Нет, Инь не вирус, яд. Ты, в последнее время, в каких-то новых местах или компаниях пила что-нибудь или ела, или вы на базе в основном ночуете? - по его лицу видно, что он боится что-то услышать в ответ.
- Особого желания веселиться не было, я, в основном, на базе, когда не в вузе. Барон - тоже, остальные – когда как. Мальки иногда заходили, Хорек в основном. Да, что случилось-то? Откуда ему взяться? - обеспокоенно спрашиваю я.
Док некоторое время теребит мои пальцы, не отвечая на мой вопрос, затем опять задает свой:
- У тебя там зубная паста есть, ну, или губнушка, на всякий случай?
- Есть, конечно, я, ж, там ночую частенько, - я всё никак не могу понять, что он пытается до меня донести.
- Не доверять никому – это не только твой принцип, Инь, но и тех людей, с кем я долгое время работал. Я-то удивлялся тому, что они вас, так легко, в покое оставили, после вашего заявления об уходе. Не оставили, значит. А меня решили в известность не ставить, хотя, прямого недовольства и не высказывали. Может, нужен еще. А вот, вы – нет. И смену себе ты, некстати, очень неплохую подготовила, - Кирилл встает, поднимая и меня за собой.
- Сейчас же, едем к Елизавете Андреевне, она сумеет помочь вам, особенно, с моими рекомендациями, - он быстро ведет меня в коридор, придерживая за плечи.
Всё, это, напоминает мне продолжение ночного кошмара.
До дома бабушки Вольфа домчались почти мгновенно, машину, то и дело, заносило на ледяных поворотах. Лицо Елизаветы Андреевны выражало крайнюю степень удивления, при виде таких гостей. Когда Кирилл предложил ей побеседовать в кабинете наедине, она бросила на меня очень подозрительный взгляд. У меня же, так кружилась голова, что я прилегла на диван и, закрыв глаза, постаралась сосредоточиться.
Картина вырисовывалась донельзя скверная. Если нас сочли отработанным материалом, то вполне могли решить убрать по-тихому, в особенности, при нашем отказе от прямого сотрудничества. Средства для этого имелись, это я из общения с Доком почерпнула. Но вот, что можно противопоставить в этой ситуации, мне в голову не приходило. Ужас холодной змеей свернулся где-то в животе. Елизавета Андреевна нас, возможно, и вытащит, на этот раз. А что потом? А что с нашими близкими? В который раз порадовалась, что Кудряшка с Пони уже далеко.
Безрадостные размышления мои были прерваны голосами, вернувшихся в комнату, Кирилла и Елизаветы Андреевны.
- Точно следуйте моим рекомендациям, это - отработанный метод. Положите их, всех, в одну палату и не оставляйте без присмотра. Проследить за качеством лекарств – вполне посильная задача для вас. Я надеюсь, что состояние остальных несколько лучше, - услышав, что Кирилл идет к дивану, я постаралась сесть.
Он вновь присел на корточки возле моих колен.
- Вы сейчас поедете с Елизаветой Андреевной в больницу, и всё будет хорошо, Инь! - голос его звучит вполне бодро, но выражение глаз какое-то странное.
- Сейчас, возможно – да, а что потом, Кирилл? - по его глазам вижу, что он прекрасно понимает, о чем я.
- А вот, это - уже моя забота, - жестко отвечает он, вставая. – В конце концов, с меня-то все и началось, ты сама об этом говорила. Нужно не только уметь принимать решения, но и нести за них ответственность.
Я невольно прикусила губу, Кирилл запомнил наш давний разговор.
- А сейчас мне нужно бежать, постараюсь успеть на заседание, - торопливо говорит он, глядя на часы.
Что-то странное было в том, как Кирилл двигался и смотрел на меня. Треклятое чувство неотвратимости заворочалось в груди, потребность сделать, хоть что-нибудь, чтобы изменить ход событий, стала почти невыносимой, но я лишь приподнялась на цыпочки и легонько поцеловала его в щеку.
- Спасибо, Кирилл! - большего я сказать не смогла.
Его ответная улыбка оказалась трогательно-печальной:
- Удачи тебе, сестренка! Жизнь продолжается! - прошептал Кирилл, погладив меня по щеке со шрамом.
- Записи мои посмотрите, на досуге, если сочтете интересными, - внезапно обернувшись, попросил он Елизавету Андреевну, уже выходя в дверь.
Следующие дни слились в какое-то мутно-кровавое марево. Я смутно ощущала присутствие людей рядом с собой, голоса сливались в неразборчивое бормотание. Всё, это не было сном, но и явью – тоже. Однако, в какой-то момент я, всё же, вынырнула на поверхность. Первыми появились металлический привкус во рту и запах каких-то медикаментов в воздухе. Открыв глаза, обнаружила себя в больничной палате, в руке моей торчит игла системы. Скосив глаза в сторону, я обнаружила Елизавету Андреевну в белом халате, сидящую в кресле, рядом с моей кроватью. На коленях толстая тетрадь.
Почувствовав мой взгляд, или, просто, услышав скрип больничной кровати, она посмотрела на меня:
- С возвращением, Инночка!
Я попыталась ответить, но из горла донесся какой-то скрип. Елизавета Андреевна подносит ко рту ложку с чем-то кисло-соленым.
- Как остальные ребята? - удается выдавить из себя.
- Все уже хорошо, ты дольше всех провалялась, - отвечает она, поправляя иглу. – Володенька после обеда забежать обещался.
Я некоторое время помедлила, прежде чем задать следующий вопрос:
- А как Кирилл?
Елизавета Андреевна тоже медлит, прежде чем ответить, подтверждая худшие мои предчувствия:
- Кирилл умер.
- Когда? - вырвалось у меня, я даже приподнялась на кровати.
- Да, в тот же день, когда тебя в больницу привезли. Но ты, похоже, уже тогда знала, или подозревала что-то подобное, - поджатые губы и жесткий взгляд говорят сами за себя.
– И если тебе это что-то объяснит, в тот же день умер один высокопоставленный чиновник, прямо, на торжественном собрании по поводу 23 февраля. Обширный инфаркт миокарда, говорят.
Закрыв глаза, я откидываюсь на подушку:
- Прорвались! Спасибо, Кирилл!
- А тебе не страшно, людей на смерть посылать, деточка? - слова были произнесены таким тоном, что я, вмиг, села на кровати.
- Нет, если это помогает защитить тех, за кого я в ответе, кто мне, действительно,дорог! Меня научили делать правильный выбор! И Вам это, я уверена, тоже знакомо! - я сумела выдержать взгляд старой дамы.
- Да! - всё, что она сказала в ответ, прежде, чем отвернуться к двери.
Ну, когда я научусь держать язык за зубами!
Никогда я не была так рада приходу Вольфа, как сейчас. Выглядел он тоже не очень – бледное лицо, синяки под глазами. На меня смотрит, как на выходца с того света, взгляд испуганно-жалостливый. Пододвинув к кровати стул, сел и осторожно взял мою руку. Ну, если я выгляжу так же, как моя рука, нечего удивляться – одни кости.
- Я боялся, что ты уже не выкарабкаешься! - голос его дрогнул.
- У меня на этом свете, видимо, какая-то важная невыполненная миссия есть, раз, меня, который раз уже, на тот свет не пускают! - пытаюсь обернуть всё в шутку. – Ты сам-то как? И где ребята?
- Балу с Олегом дня через три прокачали. Меня с неделю не отпускали. Мы в бабушкином доме пока живем, а она, практически, в больнице поселилась! - Вольф, обернувшись, дарит ей благодарную улыбку.
- А сколько же я-то здесь провалялась? - я поняла, что потеряла счет времени.
- Про Кирилла ты уже знаешь? Артур завтра на девять дней приглашает, - он мнется, явно, не решаясь еще что-то спросить.
Бросив взгляд на Елизавету Андреевну, я попыталась сесть на кровати. Барон, конечно же, бросился мне помогать, а я обняла его за плечи и притянула к себе. Сцена получилась весьма интимной, так что, Елизавета Андреевна, кашлянув, вышла из комнаты. Несколько наиграно, конечно, но нам надо поговорить, без свидетелей.
- А что, собственно, про Кирилла другие говорят? - вполголоса спросила я, поглядывая на дверь.
- Все говорят о передозировке, но странно это, всё, выглядит, особенно, в связи с другими событиями. Ты о недавних похоронах в верхах уже тоже знаешь? - Вольф испытующе смотрит на меня.
- Елизавета Андреевна сообщила, - я пытаюсь решить, насколько откровенно здесь можно разговаривать.
- Барон, мне нужно завтра быть на поминках. Кирилл нам, всем, жизнь спас, это – во-первых. Во-вторых, с Артуром необходимо поговорить, пока он дров не наломал, - я чувствую, что слишком надолго оставила ситуацию без контроля.
- Да, кто же тебя выпустит?! Ты только с того света вернулась! - Вольф даже отшатнулся и выпустил меня из рук.
Я сразу упала на кровать, но не перестала продвигать свою идею:
- Я должна выбраться отсюда, хоть на время! Иначе всё, за что умер Кирилл, пойдет прахом! - перед глазами плывут круги, но я судорожно продолжаю цепляться за руку Вольфа. – Попроси бабушку помочь, она тоже в курсе дела!
Удивление, написанное на лице Барона, надо было видеть!
- Машину какую-нибудь раздобыть надо, или, хотя бы, такси. Служебную брать больше не стоит, - говорю я, реально оценивая свое состояние.
- Я помню. Мне бабушка указания Кирилла передала. Поедем на моей, - успокаивает Барон.
- Когда ты ее приобрести-то успел? - вяло удивляюсь я.
- Родители доверенность выдали, их бабушка из командировки вытащила, - криво усмехнулся Вольф.
Неплохая реакция у нашей гранд дамы! Быстрые решения и правильные. И играть она, теперь, будет против меня. Но, может быть, это и к лучшему, у нее своего внука защитить получится гораздо эффективнее, чем у меня.
Благодаря влиянию Елизаветы Андреевны, полагающееся в таких случаях обследование провели на удивление быстро, и меня согласились выпустить на следующее же утро, нашпиговав, на прощание, рекордным количеством лекарств. Молодая докторша, ученица Елизаветы Андреевны, взяла с меня слово, что я вскоре появлюсь у нее и продолжу лечение, хотя бы, амбулаторно. Глядя, как я, с трудом, натягиваю принесенную одежду, Елизавета Андреевна вдруг спросила, не хочу ли я забрать себе тетрадь Кирилла.
- Но, он же ее, вроде бы, Вам оставил? - удивилась я.
Тогда она открыла тетрадь на одной из последних страниц и протянула мне. У меня перехватило дыхание, и даже сердце, кажется, пропустило удар. Там был мой карандашный портрет, где я сижу на подоконнике и смотрю в окно, очень неплохой, надо сказать. А на следующей странице - еще один. Глаза закрыты, лицо искажено от боли. А на других я, просто, сплю или читаю в кресле. Вот, это - удар ниже пояса. Он не один день меня рисовал, а я и не замечала. Закрыв тетрадь, передаю ее обратно:
- Быть может, Вам это опубликовать удастся? Кирилл этому исследованию большое значение придавал. Ведь, он и Вашего внука тоже спас!
Запрещенный прием, но я Кириллу должна, хотя бы, это.
Вольф опять появился очень вовремя. Он с удивлением посмотрел на свою бабушку, которая почти выскочила мимо него в коридор, едва сдерживая гнев. Тетрадь, правда, забрала с собой. Похоже, я нажила себе еще одного врага. Но часто общаться мне с ней уже не придется. Лежа этой ночью без сна, я приняла решение. Теперь хватило бы силы его осуществить.
Спускалась по лестнице почти повиснув на руке Барона. Прямо перед больничным крыльцом стояла новая белая «Волга», а прислонившись к ней - Балу и Олег. Окраска не самая престижная, но всё равно – хороша. Ну, так у него и родители в торгпредстве, за границей, работают, не придерешься. Увидев меня, Олег сдавленно охнул, а Балу сгреб в охапку, как котенка. Глаза у обоих на мокром месте. Чтобы не разводить объяснения, прямо здесь, предлагаю загрузиться в машину и поговорить по дороге.
Дин и Че, на мотоциклах, ждали нас возле дома Артура. К виду зареванной и растрепанной Софи я, в последнее время, уже начинаю привыкать, а вот, пьяного в хлам Артура вижу, пожалуй, в первый раз. Пытаясь выбраться из их объятий, мельком увидела себя в большом зеркале гардероба. Тот эльф в черном, что отражался здесь, несколько месяцев назад, был гораздо симпатичней. Сейчас, в черной водолазке и с жидким хвостиком поредевших волос на затылке, с огромными синяками вокруг провалившихся глаз, я больше похожа не на эльфа, а на смерть. И виски мои были седыми. А бабушкина примета сбылась, нехорошо надевать черное платье на праздник, особенно под новый год.
В квартире, кроме нас и хозяев, никого не было, хотя, Кирилл был хорошо известен среди городской верхушки, к нему многие обращались, по разным поводам. И это - символично. Структура дрогнула, и крысы бегут с корабля. Софи-то не очень весь этот процесс понимает, а вот, Артур – должен. После того, как все пришедшие, молча, собрались за столом и пригубили стаканы с компотом(употреблять спиртное нам, после недавних событий, запрещено), я спросила Артура, что он знает обо всей, этой, истории.
- А зачем ты меня об этом спрашиваешь? Вокруг тебя, последнее время, все важные события и происходили. Так это ты его, последней, и видела, пожалуй! - ответил Арти, окинув меня тяжелым взглядом.
- Ну, не совсем последней, он еще на торжественном заседании побывать успел, - уточняю я с кривой усмешкой. - А ты о нем, сам-то, когда услышал?
Артур наливает себе новый стакан водки, хотя, из всей компании, он пьет один.
- Странно всё как-то получилось. Он мне двадцать третьего вечером звонил, просил наутро пораньше приехать, как бы, за заказанными ранее лекарствами. Я ничего не понял, потому как, в этот раз, и не заказывал ему ничего, но Кирилл трубку бросил, торопился. А когда назавтра я туда приехал, там уже было полно ребят в штатском, всю душу вытрясли – что да зачем! Лекарствами и иглоукалыванием кое-как отболтался. Они-то и сказали, что Кирилл себе слишком большую дозу вколол, и это - при том, что он, кроме «кокса» из трубочки, не употреблял ничего, и аккуратен в применении был, весьма. А когда, позднее, я узнал, что вы, всей группой, в реанимации, совсем тошно стало. И еще этот инфаркт на торжественном заседании… Свято место пусто не бывает, нового уже прислали, из Москвы. А партийного босса тоже поменяли. Сняли с повышением, в Москву перевели, то есть. Все друг от друга шарахаются, делают вид, что ничего не знают и не понимают. А вы, что делать собираетесь, в этой ситуации?
Я пододвинула к себе очередной стакан компота:
- В сложившейся ситуации – уходить! Пока козлами отпущения не сделали. Я полагаю, что документальных свидетельств деятельности Структуры не осталось, за эти месяцы в верхах подчистили всё, с перепугу. Живых свидетелей, кто полностью в курсе дела, тоже почти не осталось. И думаю, что всем удобней похоронить эту историю, чем раздувать скандал при отсутствии прямых доказательств, ведь, организованной преступности у нас в стране директивно, как бы, не существует, да, еще и в верхах. Мафия – это для запада! Да, и тебе советую с дороги убраться, не ровен час – случиться чего, на нас посмотри. А всех денег, всё равно, не заработаешь. У тебя, ведь, и раньше мысли бродили – перебраться в более спокойные и цивилизованные места, пути, вроде, знаешь, денег и другого движимого имущества – хватает, один бриллиантовый гарнитур чего стоит. Да, и Софи давно о ребенке мечтает, а там вы сможете себе это позволить. Считай, что у тебя появился второй шанс начать всё заново.
- Может, ты и права, пришло время сворачивать дела, и валить отсюда, куда подальше. А ты себя как дальше видишь? - Артур выглядит несколько успокоенным, нелегко принять решение, зато потом чувствуешь облегчение.
- Поживем – увидим. Из бизнеса, конечно, выйдем. Кроме тех, кто здесь в данный момент собрался, более-менее, в курсе дела один только Хорек, но в нем я, как в себе, уверена, - отвечаю ему, твердо выдержав испытующий взгляд.
Артур кивает головой, берет сигарету и подходит к окну:
- Легок на помине! Там внизу Хорек отирается. Позвать его, что ли?
Я тоже встаю из-за стола:
- Не надо, это я ему запретила сюда приходить. Мы, пожалуй, сами пойдем потихоньку. Еще увидимся, наверное.
Обняла всхлипывающую Софи, похлопала, на прощание, по старинному буфету и пошла к выходу. На улице велела Че подобрать Хорька на мотоцикле и двигаться, вместе с Дином, в сторону базы, остальные ребята в «Волгу» затискались.
Остановились все, не сговариваясь, на углу, недалеко от дома Волка. Вышли из машины, в дом никто не пошел. Он теперь стоит совсем мертвый. Док не велел в него возвращаться, мало ли, что и где осталось. Смотрю на его пустые зашторенные окна – они, как рамки для портретов ушедшим: Алекс, Барсук, Братья Гримм, Соболь. А также - Рэт, несущаяся на автомобиле, навстречу КаМАЗу. Лицо Ласки, смотрящей на пистолет, после смерти Хана. Док за письменным столом. Слишком много ушедших жизней. Я уверена, все сейчас думают именно об этом.
И начинать опять мне, озвучивать решение и принимать ответственность.
- Я не могу больше быть ведущей, мы стольких потеряли под моим руководством, а что приобрели? Жизненный опыт? Свободу от прошлого? Пожалуй. Но не велика ли цена? Я не могу быть и направляющей, не веря в правильность выбранной цели. Этот этап закончен. Выбор пути теперь за вами, - я по очереди посмотрела на каждого, кто остался из моей стаи.
- У нас с Иркой тоже малыш будет, она недавно звонила, мы с Балу к девчонкам поехать собираемся, - Олег пришел мне на помощь первым.
- А как там Кудряшка? - я повернулась к Балу.
- У нас-то совсем скоро, даже имя выбрали – Александр, чтобы в любом случае подошло,- улыбаясь, басит простодушный Балу.
- А я бы - другое имя выбрала, чтоб судьбу не дразнить! - процедила я сквозь стиснутые зубы.
- А как же мы? - взвивается Хорек.
- Мы с Дином решили в афганские горы, на войну, прогуляться, там, в настоящий момент, наиболее близкое нам по духу, переустройство общества происходит, - это конечно, Че придумал, не наигрался в войнушку еще.
Я горько усмехнулась связному в ответ, но отговаривать не решилась. Если есть цель, есть стимул жить. А затем обернулась к Хорьку.
- А у вас, Алешка, вся жизнь впереди, и дорог в ней - немеряно. Можешь - одну из наших выбрать, можешь - своей идти. Защитить вы себя теперь всегда сумеете. Арсенал, ты знаешь, где остался, на крайний случай, - я ободряюще улыбнулась Хорьку.
Очень хочется потрепать мальчишку по плечу, но боюсь, расплачется.
Я разворачиваюсь, и медленно иду прочь. По пути, выбрасываю, куда-то в сторону, шляпную булавку. Не принесла она мне счастья, лишь продолжала тянуть за собой бесконечную цепочку смертей.
- Постой, Инь! - Барон догоняет меня и хватает за плечо. – Поехали со мной! Родители в Германии родственников нашли, дальних. Теперь хотят сначала - в Питер, а потом и дальше перебраться, тебя тоже вытащим.
Заманчиво, конечно, но неверно.
- У нас, у всех, должен быть второй шанс, Вольф. А если мы будем тащить за собой прошлое, то ничего не выйдет. Ты знаешь, что слишком много всего будет стоять между нами. Ты был хорошим адъютантом, Барон, очень. Но не провожай меня больше никогда – это приказ! - я поворачиваюсь и ухожу в глубину темной улицы, в дальнем конце которой виднеется тусклый свет далекого фонаря.
- А я, всё равно, не собираюсь сдаваться, Инь! - доносится до меня звенящий голос Хорька.
Удастся мне уйти на этот раз? Или нет…