Лейтенант Шмидт... Знакомое бакинцам имя. Улица его имени, завод. Незадачливые дети лейтенанта из "Золотого Телёнка". Чуть-чуть завесу таинственности приоткрыл интеллигентский фильм "Доживём до понедельника", где будущий штандартенфюрер СС Макс Отто фон Штирлиц, в образе очкастого учителя истории, рассказывает неразумным деткам о беззаветном подвиге Петра Петровича. Такая вот гримаса судьбы. О высосанном из пальца немце из Главного Управления Имперской Безопасности третьего Рейха знал каждый сопливый пацан. А реальный немец, борец с царизмом из легендарного крейсера Очаков не удосужился ни захватывающего сериала, ни народной любви, проявляемой в бесчисленных анекдотах. Поистине, лишь тире между двумя датами.
На самом деле, появлению в Баку семьи франкфуртских немцев Шмидт, мы обязаны двум историческим фигурам - канцлеру Германии Отто фон Бисмарку и императору Александру Второму.
Шмидт - фамилия у немцев более чем распространённая, однако Петру Петровичу повезло. И не потому, что он вошел в историю революционной России, а потому что его прадед Клаус, человек несомненно талантливый и изобретательный, смог получить дворянский титул при дворе короля Пруссии Фридриха Великого.
Клаус Шмидт работал простым истопником в королевском дворце. Стареющий Фридрих страдал подагрой, стал нервным и раздражительным. Осень 1780 года была особенно холодной и дождливой, и монарх постоянно мёрз. Больше всего королевского ворчания доставалось истопнику, который, по мнению Фридриха, недостаточно отапливал дворец. Дабы поменьше попадаться на глаза своему августейшему работодателю, Клаус старался не выходить из своей комнаты и постоянно думал о том, как же помочь любимому королю. Важно отметить, что Клаус давно увлекался физикой и механикой, в его каморке были стопки книг Ньютона, Бойля, Мариотта, Лейбница, Гея с Люссаком и других известных физиков и механиков. Одной бессонной ночью Клауса Шмидта посетила муза гениальных открытий. Утром Клаус попросил у Гофмаршала недельный отпуск, сославшись на болезнь любимой тёти в Магдебурге. На самом деле, Клаус отправился к своему старшему брату, который единственный из рода Шмидтов всё еще занимался тем, что ему предписывала фамилия.
Клаус объяснил брату, какого рода конструкция ему необходима, начертил основные детали, и попросил изготовить всё качественно, а главное - побыстрее. Кузнечных дел мастер Шмидт посетовал на дороговизну работы, и на то, что для перевоза конструкции во дворец понадобится несколько лошадей и человек 10 грузчиков. В ответ, Клаус поднял палец к небу, дав понять, что это для короля, и обещал, что вся работа будет оплачена.
Через несколько дней Клаус Шмидт вернулся во дворец и попросил аудиенции у его Величества. День был наудачу солнечный и Фридрих Второй пребывал в прекрасном расположении духа. Радостный Клаус принялся рассказывать королю о своём изобретении, не упуская мелких деталей и стараясь блеснуть своими познаниями в физике. Фридрих Великий был гениальным политиком, но в науках соображал слабо, потому он только поддакивал истопнику, от которого совсем не ожидал таких заумных речей. Слушал он невнимательно, запомнив из всего сказанного лишь одну фразу - "Вашему Величеству всегда будет тепло". Называя королю стоимость конструкции, Клаус накинул процентов двадцать, справедливо надеясь, что Фридрих Второй не поскупится и добавит еще с барского плеча. Распорядившись отослать лошадей и рабочих, Фридрих с интересом стал наблюдать за происходящим. Сначала к стене около его кровати присобачили нечто вроде немецкой гармошки, только выкованной из лучшего железа. Из гармошки две трубы спускались в подвал дворца, куда с трудом, но всё же втащили огромадный котёл. К вечеру, когда в котел, соединённый трубками к той самой гармошке, вылили несколько бочек воды и растопили под ним огонь, Клаус Шмидт попросил короля вернуться в опочивальню. От гармошки исходил жар, который теперь грел больные ноги пожилого монарха и днём и вечером. Так во дворце у прусского короля появилась первая в мире система парового отопления. Всю зиму Фридрих был веселым и бодрым, и в начале весны, Клаус Шмидт получил в награду долгожданный, но вполне заслуженный подарок: графский титул, поместье под Франкфуртом, должность Гофмаршала и пожизненную персональную пенсию всепрусского значения.
* * *
Сын Клауса Шмидта Готтлиб ничем себя не проявил. И не только потому, что природа иногда отдыхает на детях талантливых родителей, но и по вине самого Клауса. Дорвавшись до богатства и роскоши, Клаус баловал мальчика, и хотел, чтобы тот получил всё, чего самому Клаусу, выросшему в многодетной семье бедного кузнеца, не доставало в его детские годы. Всего, кроме образования. Клаус спохватился лишком поздно. Готтлиб вёл праздную жизнь Франкфуртского дворянина, не проявляя интереса к науке, хотя и писал неплохие, но к сожалению, не сохранившиеся до наших дней стихи. Клаус был удручён таким поведением сына, но не в силах был изменить характер Готтлиба. Но когда умирающий Клаус в последний раз в жизни улыбнулся, держа на руках новорожденного внука Питера, он попросил сына дать внуку самое лучшее образование. Так Питер, унаследовавший от деда любознательность и изобретательность, стал студентом Берлинского университета.
А тем временем в Пруссии, коротая уже называлась Германской Империей, началась эпоха великих преобразований, тесно связных с именем канцлера Отто фон Бисмарка. Собрав воедино немецкие земли, канцлер задумал связать их новым для того времени видом транспорта - железными дорогами. Бундестаг без особых проволочек утвердил создание государственного железнодорожного концерна Рейхсбанн. Бисмарк не хотел приглашать первопроходцев железных дорог - англичан. Он мечтал, чтобы у новой Великой Германии были свои паровозы, и свои специалисты в деле строительства и эксплуатации, железных дорог. Созвав президиум своей Академии Наук, канцлер обнаружил не свежие идеи и желание впрячься в работу, а сонные зажравшиеся рожи академиков и профессоров, занятых больше компроматами друг на друга, нежели научными исследованиями. Раздраженный Бисмарк вернулся к себе в кабинет, сорвав гнев на своём пожилом секретаре. Секретарь выждал, пока Бисмарк успокоится, и по обыкновению, извинится за грубость и несдержанность, и рассказал своему хозяину историю о гениальном истопнике Фридриха Великого. Бисмарк приказал разузнать всё о судьбе Клауса Шмидта и оказался безмерно рад, выяснив что внук изобретателя закончил с красным дипломом Берлинский университет и ожидает распределения.
Бисмарк послал юного Питера Шмидта в Англию, где тот должен был поездить на железной дороге, побывать в вагоноремонтных мастерских, короче, узнать всё, что только можно, выдавая себя за всего лишь излишне любопытного иностранца. Проведя в Англии полгода, Шмидт вернулся в Германию, с планом железной дороги Берлин-Бонн и своей моделью паровоза под проектным названием Отто Бисмарк.
Канцлер увидел, что Шмидт оправдал оказанное ему высокое доверие и не подведёт и в будущем. Подписав указа о назначении Питера Шмидта главным инженером Рейсхбанна, канцлер вдруг посерьёзнел и спросил:
-Бонн? Почему Бонн? Вот русский царь Николай строит дорогу между Санкт-Петербургом и Москвой, между двумя столицами. А Бонн, что? Небольшой заштатный городишко.
- Всякое может быть, - ответил Питер Шмидт, хитро улыбаясь висевшему в кабинете канцлера портрету Мишеля Нострадамуса. - Может потомки нам ещё спасибо скажут.
Бисмарк тоже посмотрел на портрет, почесал лысину и решил что Бонн, так Бонн. "Главное - нАчать", -записал канцлер в тот день в своём дневнике.
Прошли годы, Германия как паутиной покрывалась сетью железных дорог. Однако Питер Шмидт уже не радовался развитию своего детища. Управляющий Рейхсбана, Фридрих фон Бумеранг, которому надоело находиться в тени молодого инженера, откровенно завидовал Шмидту, ставшему вполне заслужено, любимчиком Бисмарка. В депешах об открытии новых участков дороги, строительстве новых паровозов, фамилия Шмидта упоминалась всё реже и реже пока не исчезла совсем. Питер посчитал ниже своего достоинства жаловаться на Бумеранга своему покровителю и решил попросить для себя отставку или новую должность. Не откладывая разговор с Бисмарком в долгий ящик, Шмидт отправился в Баден-Баден, где германский канцлер принимал посетившего Германию с официальным дружественным визитом нового Российского Императора - Александра Второго.
Работая поутру с документами, Бисмарк обнаружил подписанное Шмидтом прошение об отставке. Выяснив, что письмо пришло не с курьером из Берлина, а вручено лично Шмидтом, Бисмарк распорядился разыскать Шмидта, и пригласил его на обед, на котором должен был присутствовать и царь Александр.
Отто фон Бисмарк рассказал Александру Второму о Питере Шмидте, о его деде и создании Рейсхбанна, стараясь как можно лучше похвалить инженера, да и похвастаться успехами новой Германии. Царь Александр предложил Питеру переехать в Россию, на Кавказ, где давно пора уже строить железные дороги, но не хватает хороших специалистов для столь серьёзного дела. Бисмарк, знавший о настроении Шмидта, пристально посмотрел ему в глаза, и, прочтя в них положительный ответ, дал согласие на переезд инженера в Санкт-Петербург, а затем и в Баку. За время своего недолгого пребывания в Российской столице, Шмидт познакомился с молодой немкой Мартой Михельсон. Марта Михельсон была сестрой Карла Михельсона, чей сын Конрад впоследствии станет хозяином завода в Москве, на котором Фаня Каплан подло выстрелит в вождя мирового пролетариата.
Поселившись в Баку, Питер Шмидт занялся строительном железной дороги Батум-Тифлис, и Тифлис-Баку. Питеру город на берегу Каспия понравился более других, и он настоял на том, чтоб управления Закавказской железной продолжало находиться Баку. Бакинцем стал и родившийся сын Пётр, названный так не в честь отца, а память о царе Петре Первом, который привёз с собой в Россию далёкого предка Марты Михельсон. Под бдительным вниманием Питера Шмидта шло строительство Тифлисского вокзала в Баку. Для его проектирования Шмидт позвал других бакинских немцев, с коими успел к тому времени подружиться. Это были такие талантливые люди, как Дриттенпрейс, Кляйневайх и Грубер-Шильклер. Сын Питера, Пётр Петрович связал свою жизнь с морем, но об этом в следующей главе.
* * *
История Шмидтов была бы законченной, если бы не необходимость поставить жирную точку в вопросе о том, кто на самом деле был сыном легендарного лейтенанта. Последние данные из архивов еврейской и лютеранской общин Баку, поистине поразительны. Лейтенант Шмидт не был женат, хотя в его жизни была любовь - еврейка Зинаида (Ида) Ризберг. Родители Шмидта были категорически против брака, несмотря на то, что невеста была готова принять лютеранскую веру. Даже рождение ребёнка никак не повлияло на сопротивление Питера и Марты. Тогда Ида, чтобы не компрометировать родителей жениха и не мешать его военной карьере, решила записать отцом ребёнка влюблённого в неё студента-медика Юлия Гусмана. До последних лет оставалось в тайне, что известный советский полярник и астроном Отто Юльевич Шмидт, на грудь которого прикрепил Орден Ленина лично Великий Кормчий, ни кто иной, как сын лейтенанта Шмидта