Не впервой мы шли в разведку. Но, видно, везение когда-то да кончается. Кончилось и для нас. На окрик «Рус, сдавайся!» мы все мгновенно попадали на землю. Федор Сергеев и я оказались за одним пнем. Финны не стреляли, им спешить было некуда. Поскольку они прекрасно знали, где мы, а для нас они были загадкой за семью замками. Мы тоже стрельбу не открывали. Потом финнам надоело призывать нас к сдаче, и они начали постреливать, Мы соответственно отвечать. Не знаю, насколько эффективна была наша стрельба, а вот пули финнов стали клевать землю вокруг нас со всех сторон: меня ранило в руку, затем вскользь в голову. Стрелять прицельно я уже не мог. И Федор (у него был ручной пулемет), стреляя, начал твердить мне: отходи да отходи, а я тебя прикрою. Раздумье мучило меня: отползу – ребят брошу, а если они начнут отходить, я им буду помехой. И в следующий раз, когда Федор вновь мне бросил «Отходи!», я начал отползать. Получил еще одно ранение в ногу. Выполз на полевую дорогу и пополз в направлении своих. И долго слышал, как работал пулемет Федора, предъявляя засаде счет…
В голове шумело, перед глазами плыли разноцветные круги, при каждом движении болью отзывалась рука и нога, но другого выхода у меня все равно не было. Вдруг в шум в голове вмешался еще какой-то посторонний гул, и мне показалось, что навстречу мне движется автомобиль. Я сполз на обочину и повернулся на бок. Гул стих, хлопнула дверца, и надо мной наклонился человек во вражеской форме. «Живой?» - послышался вопрос на родном мне языке. Я молчал, сквозь розовую сетку глядя на него. Финн снял китель и нижнюю рубашку, разорвал её и стал перевязывать меня: сначала голову, потом ногу и наконец руку. Перевязав, он снова задал мне вопрос: «С нами пойдешь или к своим?». – «К своим!» - как можно увереннее сказал я, не отдавая отчета, чем это может кончиться. – «Тогда ползи прямо, у реки находятся ваши, доползешь – твое счастье».
Машина тронулась, а я пополз к нашим. И дополз. Затем был госпиталь, длительное лечение, потом опять фронтовые дороги до самого логова фашистов Берлина. Что стало с Федором – я не знаю, в часть свою после ранения я не попал. Но меня коробит эта фраза «пропал без вести», указанная в извещении моего однополчанина. Как он мог пропасть без вести, когда он, скорее всего, погиб в этом бою, спасая меня и других. А вот кто тогда помог мне, перевязав мои раны, осталось загадкой на всю мою жизнь. Может, это были действительно финны, что маловероятно, а может, наша разведка. Все может быть. Но я благодарен, кто бы они ни были, за их благородный поступок. Да хранит их бог.