Мне снится сон.
Я сижу в гостиной комнате на диване и рисую цветными карандашами на большом листе бумаги. Это великолепный летний пейзаж: Бескрайний зеленый луг, усыпанный разнообразием цветов и пышных кустарников, а на горизонте высокие горы, прячущие свои снежные вершины в густых облаках, освещенных летней зарей.
Как странно, ведь в реальности я бы не смогла нарисовать такой пейзаж. Я вообще не умею рисовать.
Рисунок не закончен, и я старательно вырисовываю посередине цветочного луга силуэты пятерых людей, ведущих за собой гордых скакунов.
Рядом со мной сидит мама. Она обнимает меня за плечи и с интересом смотрит на то, как я рисую. Изредка поглядывая на нее, я улыбаюсь и облегченно вздыхаю. На душе так спокойно, что хочется взлететь до небес.
— Как интересно, что это за место? – спрашивает мама, поглаживая мои волосы.
— Тебе нравится? – я одаряю ее улыбкой.
— Конечно!
— Это Арфагор, – вздохнув, тихо произношу я и вглядываюсь в незаконченный рисунок.
— Арфагор? Это где? – с интересом спрашивает мама и начинает водить кончиком пальца по рисунку.
— Это в моих снах. – Я поджимаю губы и на мгновение опускаю веки. Что-то внутри меня начинает яростно терзать душу.
Поднимаю веки и вижу Томаса. Он сидит на диване напротив и на его мертвенно бледном лице растягивается улыбка. Эта улыбка заставляет меня содрогнуться всем телом. Он как будто собирается сделать что-то ужасное. Его руки по локоть испачканы кровью, а за спиной из-под кожаного жилета торчит длинное копье.
С тревогой посмотрев на маму, я чувствую, как по щекам скатываются слезы. Но она словно не видит ни Томаса, ни моих слез. Восхищенно смотрит на рисунок и что-то говорит. Ее губы двигаются, складывая слова, которые я не слышу.
Снова перевожу взгляд на Томаса и вижу мертвую Мэри, лежащую у него на коленях. Из ее полуоткрытого рта на пол стекает алая кровь, а в широко распахнутых глазах застыл ужас.
Томас медленно поглаживает ее по длинным темным волосам и не сводит с меня хищный взгляд. Я неотрывно смотрю на тело мертвой девушки и чувствую, как от страха немеют конечности. Воздух становится для меня слишком тяжелым.
Неожиданно образ Мэри сменяется на мой собственный. Теперь я вижу мертвую себя. Я также лежу на коленях у Томаса с широко распахнутыми глазами и с полуоткрытым ртом. По спине пробегает холод. От овладевших меня эмоций меня начинает трясти.
Снова перевожу взгляд на маму и убеждаюсь в том, что она не видит никого кроме меня. Она продолжает что-то говорить и с улыбкой смотрит на рисунок.
— Мама… – единственное, что я могу выдавить.
— Ты останешься со мной. – Произносит Томас с довольной полуулыбкой.
— Томми, что с тобой стало? – выдыхаю я со слезами на глазах.
— Я не Томми.
— Кто же ты? – всхлипнув, спрашиваю я.
В это мгновение лицо Томаса оказывается всего в нескольких сантиметрах от моего лица. Он мягко берет меня за подбородок и смотрит прямо в глаза.
— Я - Ла Магра. – Шепчет он и касается своими холодными губами моих губ.
Я резко открываю глаза и начинаю надрывно кашлять. Неприятный запах, похожий на микс из лекарственных препаратов пронизывает дыхание. В горле застревает горечь. В глазах темно, а тело словно одеревенело, от чего не могу шевелиться. Кисти рук закованы над головой во что-то тяжелое и железное. Вглядываясь в темноту, и слышу приближающиеся шаги. Стряхнув головой, я пытаюсь разглядеть человека, который подходит ко мне. Темнота в глазах быстро рассеивается, и я вижу перед собой Томаса.
— Неужели я сделал тебе настолько больно, что ты решила отправиться на тот свет? – подойдя ко мне вплотную, тихо спрашивает он.
— Томас, развяжи меня, – медленно втягивая воздух, прошу я и смотрю на тяжелые цепи, окутавшие все мое тело. На этот раз я не обнажена. Томас надел на меня нижнее белье. Онемевшие руки и ноги прочно закованы в тяжелые железные браслеты, а спина плотно прислонена к холодной каменной стене.
— Ты решила оставить меня одного? – Томас мягко берет мое лицо в свои ладони и тревожно смотрит на меня, – Решила сбежать от меня на тот свет?
— Томми, руки очень болят… – болезненно морщусь.
— Только прошу, не думай, что ты сможешь спрятаться от меня на том свете. Я и там до тебя доберусь, – он как будто не слышит мои слова и продолжает говорить спокойным тоном.
— Томми…
— И прости, что переборщил с наказанием. – Быстро добавляет он и, легонько чмокнув меня в щеку, отстраняется. Я поднимаю взгляд и замираю от ужаса.
Напротив, также как и я, к стене прикован краснокожий гуманоид. Его худощавое тело покрыто кровоточащими ранами, взгляд опущен в пол, а из носа течет кровь. Он крепко сжимает кулаки, словно пытаясь избавиться от боли.
Просторная комната, в которой мы находимся, частично заколоченная деревянными досками, от пола и до потолка забрызгана кровью. Посередине помещения сразу замечаю свисающие с высокого потолка широкие цепи и железный стул с множеством металлических креплений. Рядом со стулом стоит небольшой железный столик, на котором разложены ножи, маленькие пилы, лезвия, скальпели и несколько банок, наполненных прозрачной жидкостью.
Исходящий от жидкости густой пар рассеивается в воздухе, создавая неприятный запах. Втягивая воздух, я чувствую во рту жуткую горечь, от которой начинает подташнивать.
Это точно комната для пыток. Сразу вспоминаю растерзанную Мэри.
Подойдя к железному столику и макнув в жидкость пальцы, Томас приближается к гуманоиду и проводит рукой по его лицу.
Громкий крик вырывается из груди пленного. От его лица начинает исходить густой пар, и на щеках тут же выскакивают волдыри. Он дергается и изо всех сил пытается высвободить руки из прочных железных браслетов. Второй рукой Томас хватает его за горло и тот прекращает шевелиться.
— Эй, парень! Очнись уже и перестань вопить. Соседей разбудишь, – усмехается Томас и отступает на шаг назад.
Я не в силах даже говорить, поэтому мне приходится молча наблюдать за происходящим.
— Когда выберусь, вырву твой поганый язык! – шипит краснокожий.
— Да-да, конечно. Так ты передумал молчать или мне продолжать предварительные ласки? – Томас снова усмехается и взъерошивает рукой свои волосы.
— Ублюдок! Откуда ты взялся? – пленник смело плюет в сторону Томаса. Тот отступает на шаг назад и вынимает копье, которое закреплено ремнями на его спине.
— Ты хорошо подумал? – спрашивает он и замахивается копьем.
— Нет! Стой! – со страхом во взгляде кричит гуманоид. Томас тут же останавливается:
— Я слушаю тебя.
— Что… что ты хочешь знать?
— Во-первых, что ты забыл в заброшенных агрельских подвалах? И, во-вторых, какого хрена, вам ублюдкам не сидится на своей территории?
— Эти подвалы издавна считаются нашей территорией!
— Жизнью ответишь за свои слова? – бросив копье, Томас быстро берет нож и вплотную приближается к пленнику.
— Д-да, – заикаясь, произносит тот с неуверенностью в голосе.
На мгновение Томас замирает, а потом медленно отходит от пленника. В этот момент его взгляд кажется задумчивым. Он останавливается у столика, и я вижу, как от злости у него сжимается челюсть и шевелятся скулы.
Он поворачивается к пленнику и неожиданно швыряет в него нож. Клинок врезается в плечо гуманоида и тот начинает орать во все горло. Меня трясет от увиденного.
Томас подлетает к пленнику и хватает его за длинные черные волосы.
— Может, ваши предки построили эти чертовы подвалы, но объясни мне, какого хрена они ведут в самый центр западной колонии Арфагора? – со злостью спрашивает Томас.
Услышав его вопрос, я открываю рот от удивления. Чего?! Так вот каким образом краснокожие попадают в Арфагор!
— Откуда ты об этом узнал? – опешив, выдыхает пленник.
— Мне не трудно было изучить местные леса и подвалы, которые привели меня на вашу вшивую территорию, – резко отвечает Томас и выдергивает нож из плеча краснокожего. Тот снова начинает кричать и дергаться.
— Откуда на тебе форма наших военных? – успокоившись, спрашивает пленник.
— Завалил твою мамочку, – язвительно произносит Томас и отворачивается от пленника.
В этот момент наши взгляды встречаются. Усмешка на его лице сразу меркнет. Я смотрю в его глаза и вижу, как быстро меняется его выражение лица. Гнев и уверенность сменяются на нескрываемое волнение.
Он быстро подходит ко мне и, мягко взяв меня за подбородок холодными пальцами, заставляет смотреть ему в глаза. Он сглатывает от волнения и сдвигает брови.
Я уже не чувствую ни страха, ни волнения, и мне плевать на то, что будет дальше. Последняя надежда на наше с Томасом спасение исчезла.
— Ты похожа на труп. – Заключает он и принимается освобождать меня из цепей.
Сняв браслеты и размотав длинную цепь, Томас отступает назад. Я сгибаюсь пополам и болезненно морщусь. Онемевшие руки и ноги жутко болят. Опускаюсь на пол и прижимаюсь спиной к стене, обхватив себя руками. Томас возвращается к пленнику.
— Ты не ответил на второй вопрос, – подняв копье с пола, изрекает он.
— Я сказал все, что знаю, – отрезает краснокожий.
— Какого хрена вам надо от каярцев?
В этот момент я замираю. Не ожидала, что Томас все-таки задаст этот вопрос.
— Они держат в плену сына нашего главнокомандующего.
— И ты в этом уверен?
— Не знаю. Так нам сказали.
— Так вот, если доживешь, передай своему боссу, что его сына убил я.
— Томми! – от неожиданности восклицаю я.
— Не лезь в разговор, Джин, – недовольно посмотрев на меня, приказывает он.
«Зам же ты это делаешь?» - думаю я про себя, и на глаза наворачиваются слезы. Это настоящее самоубийство! Если главнокомандующий узнает о гибели своего сына, он отправит всех своих лучших наемников отыскать убийцу, а Томас взял вину на себя. Рано или поздно, он все равно найдет его, и я боюсь представить, что тогда сделают с Томасом.
От этих мыслей мне становится плохо. Желудок сворачивается в комок, а по спине пробегает холод. Меня начинает трясти. Почему Томас решил взять на себя вину? Почему решил прикрыть Джилен?
— Ты… ты убил его? – на лице пленника появляется ужас.
— Хватит заикаться как даун. Да, я его убил.
— Томас, это же не правда! – не выдержав, восклицаю я и вскакиваю на ноги.
— Отпусти меня, сукин сын! Я выпотрошу тебя! – начинает орать пленник и дергаться.
— Заткни свою пасть! – восклицает Томас и одновременно издает протяжное рычание. Гуманоид не может это не услышать. Он замирает в ужасе и теперь смотрит на Томаса как на привидение.
— Кто ты такой? – тихо спрашивает он.
— Я – Ла Магра. – Уверенно заявляет Томас. По моей спине пробегаю мурашки. Пленник сглатывает от страха и неотрывно смотрит на Томаса. Тот усмехается и идет к выходу комнаты.
— Куда ты идешь? – спрашиваю я.
— Скоро вернусь. Будь хорошей девочкой. – Говорит Томас и захлопывает железную дверь.
Воцаряется тишина.
Глубоко вздохнув, я сажусь на пол и поджимаю под себя ноги, прислонившись к стене затылком. Мысли смешиваются в густую кашу. Что будет дальше?
«Зам же ты это сделал, Томми?» - думаю я и опускаю веки.
«Что он сделал?»
Неожиданно в мою голову проникает грубый голос. Но этот голос принадлежит не Томасу… Он принадлежит пленнику. Я вздрагиваю от неожиданности и поднимаю веки.
Краснокожий сжимает челюсть с такой силой, что кажется, его зубы вот-вот превратятся в порошок. Если бы его черные глаза были оружием, от меня бы уже остался пепел. Я сжимаюсь от страха всем телом.
«Отвечай!»
Восклицает гуманоид. Я пытаюсь ему ответить, но у меня не получается. Сразу вспоминаю слова Томаса. Общаться мысленно я могу только с ним.
— Ничего не сделал… – тихо проговариваю я.
«Ты его сучка?»
Вопрос пленника загоняет меня в тупик. Я ошеломлена и теперь ничего не могу говорить. Сижу с широко распахнутыми глазами и не могу пошевелиться.
Гуманоид не сводит с меня злобный взгляд и принимается высвобождать правую руку из железных браслетов. Сжимая челюсть, он пытается сдержать адскую боль, тем самым сдирая кожу на кисти руки. Я цепенею. У него почти получилось высвободиться.
— Что вы делаете? – в моих глазах застывает ужас, а голос дрожит.
Пленник не собирается отвечать и упорно вытаскивает из браслета уже окровавленную и обезображенную кисть руки. Теперь он начинает кричать от боли. От напряжения из его рта в разные стороны вылетают слюни, но он не собирается сдаваться.
Выдернув руку из железного браслета, он принимается вытаскивать вторую. Я вскакиваю на ноги и подбегаю к запертой двери. Краснокожий как будто ждал момента, когда Томас уйдет, чтобы умело выбраться из цепей. Ему быстро удается избавиться от браслетов.
Быстро размотав вокруг своего тела тяжелые цепи, гуманоид подскакивает ко мне. Он делает это с такой скоростью, что я не успеваю среагировать. Пленник со всей силы бьет меня ногой в живот, от чего я сгибаюсь пополам. В этот момент хватаю с пола кинжал и, размахнувшись, всаживаю его прямо ему в ногу. Он с криком валится на пол.
Быстро поднимаюсь и, подбежав к столу, хватаю еще один нож. Краснокожий вскакивает на ноги и бросается на меня. Швыряю в него нож и попадаю прямо в живот. Гуманоид кричит от боли, но не собирается сдаваться. Он хватает меня за руку и рывком притягивает к себе. В этот момент мы сваливаемся на пол. Противник садится на меня верхом и выдергивает нож прямо из своей плоти. Его глаза горят адским пламенем, и он замахивается на меня окровавленным ножом. Я ловко уворачиваюсь от удара и бью кулаком ему в лицо. Гуманоид хватается за нос и падает на пол. Я подскакиваю к столу. Взгляд останавливается на банке с непонятной жидкостью.
В этот момент руки краснокожего сдавливают мне горло. Резко бью его ногой между ног. Он отпускает меня и со стоном сгибается пополам. Хватаю банку, и в этот момент железная дверь резко распахивается. В комнату входит еще один краснокожий. Сразу замечаю в его руке охотничий лук, на котором закреплен кивер со стрелами.
Увидев своего раненного соратника, он быстро вынимает стрелу и, наложив ее на тетиву, растягивает лук. Его цель – я. Теперь мне точно никуда не деваться. Я стою как вкопанная и не могу пошевелиться. Гуманоид может выстрелить в любую секунду.
— Положи банку! – восклицает краснокожий, целясь в меня своим оружием.
— Лучше послушай его… – тяжело втягивая воздух, добавляет второй.
Продолжаю стоять на месте и чувствую, как от овладевшего мною страха дрожат коленки.
— Я пробью стрелой тебе башку! Поставь банку на стол! – начинает кричать гуманоид с луком. Я вздрагиваю от его голоса. У меня нет выбора. Медленно подхожу к столу и ставлю банку на место.
Краснокожий словно ждал этого момента. Он подлетает ко мне и с силой бьет меня по лицу. Падаю на пол и хватаюсь за правую щеку, которая начинает пылать от удара.
— Вот же тварь! – восклицает он и хватает меня за волосы. Стискиваю зубы от боли и хватаюсь руками на его руку, стараясь ослабить железную хватку.
Он оттаскивает меня к стене, а по пути хватает со стола нож. Я начинаю прощаться с жизнью. Гуманоид замахивается на меня ножом и в этот момент ему в голову врезаются несколько стрел. Он сразу падает на пол замертво, а меня словно притягивает к стене магнитом.
Томас бросает свой лук на тело второго убитого краснокожего и подбегает ко мне. Опускается на колени, и я крепко обхватываю его руками за шею. Прижимаюсь к нему всем телом и на мгновение зажмуриваю глаза. Руки Томаса обвивают мою талию, и я чувствую, как его теплое дыхание опалят мне кожу. Он замирает в таком положении на несколько секунд, а потом отстраняется и смотрит мне прямо в глаза.
— Он ударил тебя? – спрашивает Томас и легонько касается рукой моей покрасневшей от удара щеки.
— Да… – выдыхаю я, и слезы тут же застилают мне глаза.
— Идем, – он берет меня за руку и, подняв с пола, увлекает за собой.
Следующие несколько минут Томас ведет меня по длинному коридору подвала. Я уже давно потеряла счет времени. Даже не знаю, который сейчас час, и это немного напрягает. Интересно, сейчас день или ночь?
Наконец, мы доходим до первого поворота и сворачиваем вправо. Проходим еще пару метров, сворачиваем влево и в конце коридора я сразу замечаю металлическую лестницу ведущую вверх.
Предполагаю, что это выход из подвала и выдыхаю с облегчением. Наконец-то я вдохну свежего воздуха!
Мы идем прямо к лестнице, но неожиданно Томас заводит меня в одну из комнат, которая находится всего в нескольких метрах от лестницы. Ну вот…
Я изучающе осматриваюсь. Эта комната ничем не отличается от той, в которой я очнулась на полу. Такие же высокие потолки и стены из кристаллов янтарных оттенков, которые освещают пространство. Слева у стены небольшая деревянная кровать застеленная красным одеялом, а напротив нее стол, на котором стоит поднос с едой.
Томас берет меня за руку и усаживает за стол, а сам садится напротив. Я некоторое время смотрю на тарелку с жареным мясом и овощами. Запах еды дразнит желудок. В этот момент меня настигает жуткий голод. Сглатываю слюну и поднимаю взгляд на Томаса.
— Ты должна это все съесть, а если нет, то…
Я не даю ему договорить. Хватаю хлеб и с удовольствием откусываю кусок. Сейчас мне слишком все равно, я просто хочу есть. Замечаю, как на мгновение уголки губ Томаса приподнимаются в улыбку. Потом он снова принимает серьезный вид и, встав со стула, идет к выходу.
— Куда ты? Ты не будешь есть? – растеряно спрашиваю я.
Оглянувшись, Томас одаряет меня полуулыбкой:
— Я питаюсь кровью, – молвит он и выходит из комнаты, тихо закрывая за собой дверь.
Я на мгновение замираю. Слова Томаса, почему-то, меня не удивляют.
Продолжение http://www.proza.ru/2016/08/19/265