Она пристально всматривалась в распятие. Веру во всевышнего ей с детства не привили, да и во взрослом возрасте она не у неё так и не образовалась. Но распятья её неизменно влекли. Большие, маленькие, совсем крохотные - те, что люди носили на шее.
Когда-то очень давно, будучи ещё совсем девочкой, она, оказавшись в гостях у одной дальней родственницы, спросила, что это у неё висит на шее.
- Крестик, - ответила та. - А у тебя есть?
- Нет, - смутилась девочка. - А зачем ты его носишь?
- Потому что там божий сын, он охраняет меня.
- Где сын?! - совсем растерялась девочка.
- Ну, смотри, - сказала знакомая, сняла крестик с шеи и поднесла к самому девочкиному лицу. - Вот он, видишь? - сказала она и указала пальцем в самый центр креста.
Девочка смотрела во все глаза.
- А почему он руки так расставил? Это же неудобно!
Со всей искренностью и недоумением она переводила взгляд с родственницы на крестик на ее ладони.
- Ну как ты не понимаешь?! Его же распяли!
- Распяли? - протяжно повторила девочка. - Как это?
Знакомая нахмурилась и сказала:
- Его за руки и ноги прибили гвоздями.
И тут ее кто-то отвлек. Она махнула надоедливой девочке рукой, вернула крестик на шею и ушла быстро и не оборачиваясь. А девочка осталась. И смотрела на удаляющуюся родственницу и чувствовала, как тонкой струйкой по спине стекает ужас, пробирается между волос до самой кожи головы и перехватывает холодной рукой её дыхание. Почти замерев, она пыталась вместить в своё сознание, что эта странная женщина носит на шее человечка, прибитого гвоздями за руки и за ноги.
Обуревающий ужас волнами ходил по её маленькому телу, в тот день она узнала то, чему много лет в ее мире не было названия. Не успела она запомнить тогда, что это как-то связано с богом, религией, церковью... Это новое знание настолько испугало и сбило её с толку, что она годами не спрашивала взрослых, что же это было, оставаясь в кошмарах, что подкидывало ей её бурное воображение, взяв за каркас оборванный разговор с дальней родственницей.
А сейчас она снова рассматривала распятие. Оно было огромным и очень детализированным. Вырезанным из дерева. Тонкие черты лица, согнутые колени, набедренная повязка. Склоненная голова, проступающие ребра, деревянный крест. Она в миллионный раз всматривалась в него - такого родного и такого пугающего и ненавистного. Она встречала его в столь многих местах, что он казался ей вездесущим.
Сейчас, снова рассматривая каждую складочку его тела, она опять задавалась вопросом - как могло так произойти, что, несмотря на атеистичность её семьи, её вымышленным другом, врагом, свидетелем её жизни стал тот, который для других был сыном божьим? Её бесконечной безответный вопрос. Она коснулась босой ноги на распятье, она была размером почти с человеческую. Она не знала, как себя чувствуют верующие рядом с ним. Но подспудно чувствовала, что её история с ним глубже и близостнее любого из них. Ведь он никогда не гладил их голову своими пробитыми насквозь ладонями. А с ней он часто сидел в сумраке ее комнаты и весомо молчал в такт ее мыслям. Омывал ли кто-то из них его раны? А вот она нередко. Она закрывала глаза, поглубже вдыхала и прикасалась в своем мире к его ранам. Внутри нее он так и не умер кресте. Она спасла его, сняла. Напоила. Промыла и перевязала раны. В ее мире он не взрослел, но и не выздоравливал. А она продолжала и продолжала перевязывать его раны. А он приходил к ней с наступлением сумерек, чтобы провести ее в мир снов, а потом встретить ее с первыми лучами нового дня.