Мастер По Свету снял с плеча сумку, кинул ее на пол, развел руки в стороны и провозгласил:
- Да воцарится здесь тьма на веки вечные! И да не зажжется в этом горниле порока ни одна, даже сорокаваттная лампочка!
Он сел на дощатый лакированный пол, свесил ноги со сцены и закурил. Усталость крепко сковала его в свои удушливые объятья. Незаметно для себя Мастер По Свету задремал. В своем зыбком сновидении он плыл на корабле: палуба искрилась хрусталем бокалов, наполненных шампанским, пестрела торжественными нарядами дам и господ, гудела оркестровыми трубами. Он путался среди разноцветных кринолинов и хвостатых черных смокингов, облаченный в какие-то несуразные лохмотья, и никак не мог взять в толк, как же он оказался на этом корабле? И куда, собственно, он плывет?
Ни пустоты, ни тьмы нам не дано:
Есть всюду свет, предвечный и безликий…
Вот полночь. Мрак. Молчанье базилики,
Ты приглядись: там не совсем темно…* - сквозь смех и звон бокалов слышалось хоровое пение.
- Вот вам-то, голубчик, и придется со всем этим разбираться! – постучался ему в ухо вкрадчивый старческий голос.
- Я ни в чем не виноват, - выдохнул Мастер По Свету, испуганно оборачиваясь.
- А ну как же не вы! Именно вы! Это вы погасили маяк, и теперь наш корабль никогда, никогда не пристанет к берегу.
В лицо Мастеру По Свету бросилась щербатая кривая улыбка, она медленно растворялась в облаке зловонного дыма, исходящего от толстой сигары.
- Вы погасили маяк! Вы погасили маяк! Вы погасили маяк!!! – хором подхватили голоса нарядно одетых дам и господ. Оркестр стих, танцующие пары остановились. И теперь все взгляды были прикованы к нему. И до чего же вокруг было много народу! Даже дети и их маленькие домашние питомцы и те смотрели на него пылающими гневом глазами.
- Под трибунал его! – крикнул невысокий господин в генеральском парадном мундире.
- Верно! Под трибунал! – закивали остальные.
Не успел Мастер По Свету опомниться, как чья-то рука ухватила его за дырявый ворот пальто. Он вскрикнул и дернулся на месте. Открыл глаза и увидел над собой знакомое женское пожилое лицо. Это была Уборщица.
- Ты что ж спишь-то! И дыму напустил… И свету что ж по-прежнему нет нигде? Темно как…
- Не будет света, - сухо ответил Мастер По Свету и неохотно поднялся на ноги.
- Начальник с тебя шкуру живьем снимет! – заметила Уборщица, крепко выжимая мозолистыми руками половую тряпку. – А когда будет?
- В театре? Никогда не будет, – отозвался Мастер.
За сценой послышался суетливый топот ног и женский голос:
- Карл украл у Клары кораллы, Клара у Карла украла кларнет! Карл украл у Клары кораллы… Господи, да почему же так темно?!
На сцену выбежала Актриса, облаченная в меха и перья. Каблуки ее лакированных туфель цокали из одного конца сцены к другому.
- Откройте клеть! – пропела она. – Откройте клеть! Томлюсь я… райской птицей. На воле лишь могу я петь! На воле веселиться!
- Ой, Мастер! Какое счастье! – быстро переключилась она, заметив стоящего поодаль Мастера По Свету. – Вы даже не представляете, как тяжело работать без света! Сегодня вечером генеральная репетиция! Не могли бы вы уже подключить освещение?
- Нет, - ответил Мастер По Свету, доставая из сумки бутерброды.
- Но как же? Как же мы будем репетировать? – Актриса наклонилась над Мастером, который медленно освобождал от хрустящей фольги бутерброд с пармской ветчиной и дольками свежего огурца.
Мастер ничего не ответил, впиваясь зубами в очищенный бутерброд. Уборщица ухватила ведро и со вздохом направилась к другому краю сцены. За занавесом снова послышался неясный шум.
- Вот, сейчас начнется… - сокрушительно пробормотала Уборщица себе под нос. Через несколько секунд сквозь занавес на сцену выкатился довольно упитанный человек преклонного возраста.
- Это что?! – воскликнул он, отряхивая отглаженные шерстяные брюки. – Это, я вас спрашиваю, что?!
Он с размаху ударил по жестяному ведру ногой, ведро опрокинулось, омывая сцену потоком хлорированной горячей воды.
- Я – режиссер-постановщик! Я – режиссер-постановщик, черт побери! Вы знаете, что означают эти слова?!
Грохот жестяного ведра и возгласы Режиссера заставили Актрису, Уборщицу и Мастера По Свету направить свои взгляды в сторону упитанного человека преклонных лет.
- Да, господин Режиссер! – откликнулась Актриса, быстро отстукивая каблуками в его сторону.
Режиссер подхватил ведро и поставил его в середине сцены кверху дном. Яростно сверкая округлыми выпуклыми глазами, он уселся на ведро и продолжил:
- Я – режиссер, - здесь следует заметить, что букву «р» Режиссер выговаривал не совсем правильно. – И я не намерен терпеть в своем театре эти фокусы!
Актриса, облаченная в меха и перья, закружилась вокруг сидящего на ведре Режиссера.
- Это невыносимо, да! – прощебетала она.
- Это ни в какие ворота, знаете ли! – провозгласил Режиссер, пытаясь отследить в темноте движения Актрисы. – У нас же сегодня генеральная репетиция!
- Вот! – отозвалась Актриса.
- Тогда почему здесь по-прежнему так темно?
Уборщица, усердно собиравшая воду тряпкой, отшвырнула ее в сторону.
- Ну вон же они сидят! Их и спросите! – сказала она.
- Кто «они»? Почему «они»? На дворе 21 век, а вы выражаетесь, как в первой половине 19-го! – заметил Режиссер, окидывая Уборщицу с ног до головы возмущенным взглядом.
- Мастер По Свету! – окликнул он Мастера. – Почему нет света нигде не хрена?!
Мастер По Свету скатал из фольги шарик и щелкнул по нему двумя пальцами. Шарик высоко подлетел и приземлился где-то в середине зрительного зала.
- Все относительно, - откликнулся он.
- Это мне и без вас хорошо известно, - незамедлительно ответил Режиссер. – Но как режиссер-постановщик я требую! Сегодня генеральная репетиция! Или по-вашему, вашу мать, мы должны проводить ее в кромешной темноте?
- Они сказали, что света не будет никогда, - вставила Уборщица.
- То есть как никогда? То есть как это понимать «никогда»?! – воскликнул Режиссер, не обращая внимания на то, что Уборщица снова употребила неверное местоимение.
Он вскочил с ведра и направился в сторону Мастера По Свету. Уборщица поспешно схватила ведро и скрылась за кулисами. Актриса перестала кружиться и снова запела:
- Откройте клеть!
- Закройте рот! – рявкнул Режиссер. – Когда речь идет о таких важных вещах!
- Да, господин Режиссер, - кивнула Актриса.
Мастер По Свету спрыгнул со сцены и устроился в кресле в четвертом ряду зрительного зала.
- Где вы?! – кричал Режиссер. – Я вас не вижу! Я вообще ничего не вижу в этой темноте!
- Ужасно! – вставила Актриса.
На сцене снова раздался грохот, за которым незамедлительно последовала нецензурная брань. Это Режиссер поскользнулся на мокром полу. По его крепким выражениям можно было заключить, что он упал и изрядно ушибся.
- Да это просто диверсия какая-то! – заключил он, выплеснув наружу весь мыслимый набор матерных ругательств и их производных. – Я подаю на вас в суд! Слышите, Мастер? Я вас засужу! Вы весь остаток своих дней проведете там, за решеткой!
Мастер По Свету ничего не ответил.
- Вы здесь, Мастер? – кричал в темноту Режиссер. – Вы слышите, что я сказал? Почему вы ничего не отвечаете?!
Мастер По Свету повел в темноте плечами и вспомнил свой сон. Неужели, сны и в самом деле бывают вещими?
В этот момент занавес распахнулся, и сцена задрожала так, будто совсем рядом промчался целый железнодорожный состав.
- Это что?! Это что еще такое?! – затопал ногами Режиссер.
- Господин Режиссер, декорация! – откликнулись в разнобой несколько голосов.
Прямо на сцену выкатили на специальных креплениях с колесиками огромное изваяние, представляющее из себя коровью голову, около двух метров высотой, без учета длины рогов. В темноте зрительного зала голова эта виднелась не четко, лишь в силу внушительных габаритов и, очевидно, темного окраса выделялась она на фоне окружающего пространства. Металлические крепления, по которым скользили колесики, издавали протяжный унылый звук. Несколько человек, которые устанавливали коровью голову, переговаривались между собой:
- Правее, правее бери! Стоп. А теперь на меня, на меня давай! Потихоньку, потихоньку… Да куда ж ты ее погнал-то?!
Колесики лязгали в унисон с голосами. Режиссер пытался перекричать остальных, но у него не получалось, очевидно, в темноте его голос совершенно потерял всякую значимость. Изваяние в виде коровьей головы перемещалось по сцене то туда, то сюда, создавая препятствия для отрепетированных движений Актрисы. В создавшемся хаосе никто не заметил, как в зрительном зале зажегся крошечный огонек. Это Мастер По Свету чиркнул зажигалкой. Он выудил из мягкой пачки согнувшуюся дугой сигарету, поднялся с сидения и направился к выходу. Гардеробщица проводила его долгим, полным недоверия взглядом.
Снаружи было непривычно светло, свежо, влажно и пасмурно. Со стороны причала доносились тоскливые крики чаек. Мастер По Свету обернулся. На дверях театра, да и кое-где на самом фасаде здания висели печатные объявления с надписью: скоро открытие нового торгового комплекса, аренда помещения. Мастер По Свету покачал головой, с улыбкой посмотрел в сизое сырое небо и произнес:
- Поселок обесточен как минимум на месяц. Каждый год по весне одно и то же…
Март 2016г.
* Использован отрывок из стихотворения И.Бунина «Свет».