Жара разливалась по всему лесу, окутывая всё живое, не зная пощады.
Даже у озера дышалось не намного легче.
Само озеро прогрелось практически до самого дна и не приносило желаемой прохлады.
Но тем не менее, у лесных обитателей оно пользовалось спросом.
Вот белки спустились с сосны, и лениво сидели у края воды, наблюдая за сосновыми иголками, спокойно лежащими на водной глади.
Вдруг хрустнула ветка и белки, подпрыгнув, метнулись было к сосне, но увидев, что на берег вышел из леса единорог, успокоились.
Единорог осмотрелся, увидел меня, и уверенно пошел навстречу.
Я встала и протянула руку.
Он подошел и коснулся руки мягкими бархатными губами.
-Здравствуй.
Я гладила его по шелковой шерсти и чувствовала упругие мышцы под гладкой шкурой.
Он довольно фыркнул и мотнул головой, словно приглашая.
Я улыбнулась:
-Купаться?
Единорог кивнул.
Я рассмеялась:
-Ну идем.
В воду мы вошли одновременно.
Она была теплой, словно парное молоко.
Белки внимательно смотревшие на нас, радостно загалдели.
Смешные.
Единорог поплыл, отфыркиваясь.
Я же легла на спину, раскинув руки и окунулась в небо.
Голубое небо, ни облачка.
Как же устаешь от бесконечной жары, как хочется осенней прохлады и дождя.
Но Бог почему-то решил, что нынче дождь нам ни к чему.
Я вздохнула, перевернулась, нашла единорога глазами.
Он уже доплыл до белок и развернулся обратно.
Я уверенным брассом поплыла к нему.
Мы встретились и я, погладив его по шее, скользнула к нему на спину.
Он довез меня до берега, вышел из воды и замер.
Я скатилась с него и поблагодарила:
-Спасибо, дружок.
Дружок потянулся ко мне, и я прижалась к его морде лбом.
Купание не освежило нас, но было приятно ощущать на теле капли воды.
Голос раздался неожиданно:
-Дождя, говоришь?
Я резко обернулась.
Конечно, кто же еще?
Он стоял у сосны, белки прыгали по его плечам и совсем не боялись.
А чего им бояться? Их никто не обидит.
Я улыбнулась, обняла единорога и кивнула:
-Дождя.
Он улыбнулся в ответ и сказал:
-Хорошо. Но сначала чай.
Чай так чай.
Единорог осторожно освободился из моих рук, подошел к Нему, потерся лбом о Его руку, и скрылся в лесу.
А мы, в сопровождении вездесущих белок, пошли пить чай.
Встретил нас, конечно же, веселый лай.
Я приготовила чай, мы вынесли столик на крыльцо, и сели в удобные кресла.
Жара перевалила за полдень, собака пряталась в прохладной комнате и даже сосны перестали шуметь.
Я спросила:
-Ну разве можно жить в такой духоте?
Бог огляделся и пожал плечами:
-А разве нет?
Я помотала головой.
Он рассмеялся:
-Ты кого угодно уговоришь.
И пошел дождь.
Сразу, без всяких предупреждений, летний ливень замолотил со всей силы по крыше моего домика, по ступенькам, по окнам.
Я вскочила с кресла и выбежала под струи воды.
Сразу же промокнув насквозь, я стояла, закрыв глаза и улыбалась.
Лес тут же начал оживать.
Сосны умылись и приобрели насыщенный зеленый цвет, цветы, сначала ошалевшие от такого напора с неба, вдруг стали поднимать свои головки, и в воздухе запахло долгожданной прохладой.
Дождь шел и шел, а я все стояла под ним и улыбалась.
В себя меня привел добродушный голос:
-Может быть хватит?
Я повернулась к Нему и ответила:
-Ну ладно, хватит. Только пусть станет прохладнее. Чуть-чуть.
Он улыбнулся:
-Вот только начни делать добро, и сразу то одно, то другое.
Я упрямо возразила:
-Ты же знаешь, я не люблю жару, уже пора начинаться осени.
Собака, вышедшая из дома, согласно гавкнула.
Бог положил руку ей на голову, погладил и кивнул:
-Как скажешь. В конце концов, это твой мир. Пусть начинается осень.
И меня затопила волна благодарности:
-Спасибо. Если бы я могла, я бы вообще всегда жила в осени.
Бог ответил:
-Я знаю. Но пусть все-таки будет разнообразие.
И мне не хотелось Ему возражать.
В конце концов, дождь смыл всю усталость от жары, наполнив меня каким-то радостным предчувствием.
Мы сами создаем уют вокруг себя.
Дождем, солнцем, сменой времен года.
Я посмотрела Богу прямо в глаза:
-Еще чаю?
И Он кивнул:
-И варенья.
И мы, сидя на крыльце до самого вечера, смотрели как прыгают белки, роняя с веток повисшие на иголках капли, как копошится в траве деловитый ёжик.
Как облака, неведомо откуда взявшиеся на небе, уходят на ночь, освобождая пространство звездам.
А потом Бог попрощался и ушел.
А я все сидела на крыльце, обняв собаку и думала о том, что Вера творит чудеса.
Но исключительно по принципу взаимности.