Come As You Are
17 февраля, 23:19
С возрастом не становишься менее чутким, просто не так лелеешь свою чуткость. А жизнь не так длинна, чтоб тратить её на соблюдение условностей и приличий ради внутренней пустоты в конце и пошлых кружевных трусов, брошенных в твою сраную могилу недоёбанной любовницей.
Дылда и ноги
21 февраля, 21:41
В доме нет такой головы, от которой бы шёл пар новых идей, которая свистела б, как чайник на огне. Нет, нет и нет. Ноги в тапочках, мысли в резиночках, законопаченные и изъятые. Пусть разденется и ляжет. Белой лилией на чёрном покрывале. Свет очей выключен изнутри черепной коробки. И пахнет уютно скользким телом. Как в доме новорождённого, чей призывной возраст ещё не учтён будущей военной комиссией. На автоматизме выдвижного ящика поцеловать её в щёку, пятку, пупок, сосок, глаз, плечо, большой палец правой ноги, утлую ключицу и раковину под мышкой, мочку уха и волосяной простой запах, козырьки ноздрей, ногти, зубы, суставы и ягодицы. Всё. До скончания утренней комнаты в газовом свете окна. Когда выйдет на светлый открытый балкон первый не проспавшийся сосед — закурить. Но дым пойдёт внутрь него. А под окнами запоёт взбудораженный личной собакой офицер ФСБ. И выглянет из оркестровой ямы Валера Копчёнов, бывший буфетчик без определённого места ныне. Вороны на стекле разбитого вдрызг Икаруса. Китайцы и лётчики. Проститутка Фёкла Егоровна с горячим батоном в руках. Чахоточная пыль водосточных канав, заскорузлых побед и вчерашних заобеденных немытых пальцев.
Птицы
23 февраля, 20:45
И тысяча километров не разделяет двух человеков. Просто линия сердца, от сих до сих. Ты одинок в этом пожираемом влагалищем мире, и слова мои бьются о стекло поезда, как загадочные пьяные птицы Хичкока, — поезда, в котором мчится мечта и разлука, солнце и слякоть в стакане из-под зубов на тумбочке под ночником, где белая скатерть, скомканной занавеской в корзине, выпачканная кровью и спермой, молоком и чернилами, желтком и скорлупой от голубиных яиц. В который раз говоришь, что это то самое. И иногда отзывается, что твой официант не преминувший спросить: водки ещё принести, а то закрываемся?
— Бутылку с собой.
Выходишь на улицу, где оголтелая кучка домохозяек, выползших из маникюрной на свет божий, честит на чём свет стоит зиму и холод, снег и несчастья. И уходишь, чувствуя за спиной, как продавливают их шпильки асфальт. И одна из них раздавливает в руках моих рюмку в осколки.
P. S. В кафе "Мокрая леди".
Маленькой Л.
1 марта, 7:35
Мне снился наш холм. В церкви использовали микрофон, и голос батюшки разносился по округе. Мы лежали с тобой на холме и слушали воскресную проповедь. Солнце пекло, и в кустах обмахивалась трусами какая-то морщинистая нудистка постбальзаковского возраста. Мы смотрели на её голую белую задницу и смеялись. Ты держала меня своей ручкой. Ты была со мной, Маленькая Л. На зелёном том холме.
2 марта, 16:20
Жить в чужой голове. Ходить за продуктами, сидеть на толчке, разматывая километры туалетной бумаги, собирать пыль на тапочки, шаркая по старому затёртому паркету, менять лампочки раз в год в надежде, что теперь-то уж загорится навсегда, и каждый день, как в последний загадывать перед сном, с кем она уйдёт в темноту, когда лента памяти изотрётся, и, порванный и засвеченный, ты окунёшься в помойку своей рефлексирующей мысли, блюющей, как собака, что возвращается к своим рвотным массам, чтобы снова и снова насытиться. И снова блюёт. Выблёвывает небо, выблёвывает звёзды, выблёвывает моря и океаны, в которых плещется сперма моржей и китов, и прочих рыбёшек поменьше. Выблёвывает самое себя и удивляется. И в комочках жёлтой жижи желудочного сока находит новый смысл, как те народы, для которых Бог создал море, а они решили ходить в него какать.
3 марта, 22:04
Ходишь кротом. Рыскаешь носом в сырой холодной земле. Натыкаешься тут и там. То на то, то на это. Иногда попадается нечто влажное, мягкое, спелое. Тыкаешься в него, спишь в нём. потом ходишь и думаешь. Как всё оловом кругом вылилось. Как всё кружится и заснуть не даёт. Словно ошпарило кипятком Солнце насекомых в лесу, и зажужжали они и ринулись роем на тебя. И искусали, пьяного. Пожухлой листвой лежишь в кустах под пеньком. В красных пятнах комариной ненависти. И жужжат, и жужжат. Заберутся в самые уши. Словно где-то гладил уже её, когда не был так готов — так взрослеть среди сосен. И не было паспорта в кармане. И кармана самого не было. Только хобот и зад. Чтобы думать, краснеть и петь песни про Гималаи и научно-исследовательскую станцию "Мир". Думали так в темноте. С тобой.
4 марта, 8:15
Завтрак — основа дня. Если остатки завтрака на галстуке говорят, что ты лопал сегодня устриц в сметане, то деловая встреча пройдёт успешно. В гипермаркете пустынно с утра. В туалете сушилкой для рук сушит носки и ноги Василий, беженец с Украины и старый панк-алкоголик. В руках его свежая газета для тех, кто ищет работу и не может найти. "Подвинься, скотина!" — кричит ему в ухо подошедший омыть руки охранник. Василий неохотно скользит задом по мраморно инкрустированной столешнице раковины. Я прохожу в крайнюю левую и расстёгиваю ремень на брюках, как будто это кобура с двумя кольтами. Металлическая пуговица внезапно отлетает, звенит и катится по плиточному полу, останавливается и звенит. Зажурчало. В соседней кабинке кто-то мастурбирует и сопит. Я несколько огорчён и голоден, поэтому выдавливаю в рот пару глазированных сырков, а фантики оставляю в карманах, чтобы подбросить в овощном отделе в картошку; пусть подумают на Зойку Куницыну, она мне, стерва, не дала. На скамейке в зале развалился какой-то раскисший мужик, вокруг него пустые пузырьки и коробочки из-под салатов. "Вывести! — кричу я. — Он со вчерашнего вечера тут бухает!" Двое крепких парней хватают его под мышками и выволакивают на улицу, и швыряют в кусты. Возвращаются, улыбчивые, отряхивая руки. Мечтания прерываются у чужого подъезда, домофоню, вхожу, поднимаюсь, скольским угрем проскальзываю в дверь к босоногой клиентке. Модная незамысловатая татуировка на левой щиколотке, и коты, выпрыгивающие навстречу, как предвестники апокалипсиса. "До свиданья!" — "Всего хорошего!" Кончаем паточной вежливостью. Вхожу домой, разуваюсь. Маленькая Л. прошла инициацию, выпив моего трудного чая с плавающими чаинками, и выходит. Впереди неё тёмные, как две буханки чёрного, груди. Колышутся. Она замирает, в руках держа два вырванных из груди горячих сердца. Пульсирующие в руках. Я беру их и кладу в отсыревшее нутро истоптанных ботинок. К утру ботинки нагреются до нужной температуры. Лицом падаю в горячую грудь. О, прикрой свои лиловые ноги!
5 марта, 9:31
Человек на эскалаторе символизирует собой совершенство прогресса. Человек на эскалаторе. Он едет и он стоит. Он стоит, но он едет. Движется. В очках, в пальто, носках, перчатках, или голый, без носков и трусов, без феничек и веничков, просто голый мудак стоит на эскалаторе и зевает. И всё равно он едет. Эскалатор везёт его, а он, мудак, стоит. Считает мух.
Когда-нибудь человечество победит рекламу и в глаза путешествующему на эскалаторе человеку встроят имитацию пейзажа. Можно будет зайти в метро и, встав на движущуюся гусеницу эскалаторной лестнице, насладиться видом Ниагарского водопада — прокатиться над бурлящей стихией. Или — над красотой Воробьёвых гор. С живым Лениным в пиджаке и на лыжах.
6 марта, 7:39
Бабки делятся для меня на две категории. Скромные худенькие старушки в платочках и блеклых пальтишках; такие встают скромно в сторонке без претензии на место. И раскрашенные старые шлюшки в шубейках, париках, перстнях на морщинистых толстых пальцах, с дерматиновыми или кожаными сумками, с серёжками в отвисших мочках ушей. Такие обычно шипят и прыгают на тебя своими ляжками. Последних стоило бы запускать в космос — осваивать новые планеты и пространства. Они готовы на всё, чтобы ещё показать себя в этой жизни, так зачем сдерживать их возможности, пусть атакуют бессметные полчища инопланетян и рептилойдов. Выдать им оружие — и пусть летят.
8 марта, 6:43
Раз тебя не устраивает 8 марта, я придумал для тебя личный праздник. Я поздравляю тебя с Днём защитницы точек, маленькая Л. Точкам было бы одиноко без тебя, как и мне. Ты спасаешь их своим вниманием. И меня заодно. Поэтому мы говорим тебе наше мудацкое спасибо! И несём его к твоему порогу. Посмотри с утра, когда проснёшься.
P.S. Мальчик увидел, что бомжи едят руками торт в переходе, и заплакал.
9 марта, 18:06
Некоторых женщин возбуждает смотреть, как едят мужчины, поглощающие, рвущие методично за кусочком кусок грубой, но изящной челюстью; наблюдать, как ходят ходуном скулы, как выступил пот на лбу; на масленые губы и руки. Кусочек мяска (расщепляющиеся волокна) прилип на указательном пальце, слизнул его, язык нырнул снова в полость рта — наслаждаться соком мясным, майонез в усах, снова выглянул язычок, глаза поблёскивают, промасленные, за ушами трещит, нутро благодарно урчит, как ленивый зверь. Женщина плачет, заламывает руки, рвёт волосы, женщина хочет такого же.
10 марта, 15:21
Если верить Максу Броду, Кафка собирался закончить "Замок" так: умирающего землемера уведомляют о получении доступа в замок. Очень схоже это с идей в Атале Шатобриана. Где на смертном одре Атала узнает, что клятва её недействительна перед Богом, и ей не обязательно было травиться. Романтизм и абсурд. Шатобриан и Кафка.
11 марта, 11:11
Кузнецу придавали в старину сакральное значение, вроде колдуна, волшебника, жреца. Человек работал с металлом, превращал его в орудия труда и казни. В "Больших надеждах" мальчик стыдится быть кузнецом, кузнец представляется растяпой, мужланом (что за глупость!), ему противопоставлены джентльмены. Кто такие эти сраные джентльмены? Бездельники и раздолбаи!
Вот и в наше время заклеймили рабочий труд, стыдно было работать на заводе, быть слесарем, а теперь и людей нормальных не осталось, одни долбаные менеджеры. Один очевидец (девочка) рассказывал, что видел, как некто в людном месте тащил под платформу насиловать девушку, и все прохожие проходили мимо, один только железнодорожный рабочий в жёлтом жилете бросился её спать, человек низшей профессии. Человек низшей профессии.
Р.S. Я тот, кто шествуя по ржавым рельсам, не преминет обернуться. Да, рельсы ржавые. Да, поездам они давно не служат, но чёрт его знает, что здесь может случится.
Метод Флобера
12 марта, 8:40
По методу Флобера, который каждый новый день встречал в новом обличье (то змеи, то черепахи), сегодня я чувствую себя старушкой, которая, с пенсии, едет на концерт любимого Бориса Моисеева. От мужчин с рабочими руками слесарей вкусно пахнет пивом и усами. Коленки дрожат, запахи увлажняют нутро, и руки, сморщенные ненасытной старостью в конфетные фантики, скребутся о капроновые чулки бежевого цвета. Мигает лампочка. Машинист сообщает пассажирам информацию томным голосом заправского кадрилы. Следующая станция — Голубая луна.
13 марта, 11:48
Вышел на станции "Клин". И у лестницы увидел облетевшую, позеленевшую голову Петра Ильича Чайковского с синим увядшим цветочком у бюста. И в ушах заиграла серенада для струнного оркестра. Растаял снег, закружились листья, солнце пёрнуло из-за тучи, и всё куда-то понеслось. Я перелез через оградку, сел рядышком, достал шкалик и заплакал. Везде было насрато и сыро. Небо подплакивало мне промёрзлым дождём.
14 марта, 8:04
О, Генрих фон Клейст! Ты воспел Михаэля Кольхааса! Этого бунтовщика и партизана, я побоюсь осовременивать его нынешними определениями. Кто б решился на такое, как не человек, мечтающей о пуле в виске. Большинство-то, моралисты, только и обслуживало всегда интересы знати. Трупы чад и домочадцев! Трупы чад и домочадцев! Скорченная подагрой старуха вываливается из окна и шипит змеёй!
15 марта, 16:23
О междуножии твоём слагали гимны. А я приходил каждый вечер к тебе пьяный. Ложился между тобой и телевизором и что-то нашёптывал, как молитву. По комнате ходил маленький Гена с молотком, и колол игрушки, как пасхальные яйца. Ты тиха улыбалась, разглядывая на экране какую-то чушь. Иногда врывалась мать и трубила бессрочный отбой. Квартиранты шаркали тапками, смывали воду в туалете, включали кран, мыли руки, ноги, задницы, снова садились на стулья и горшки, и снова ели, и снова пили, и снова какали изящными трогательными порциями, и снова, и снова; собака скреблась за дверью, телевизор вещал, ты лежала, я подползал, наползал, сгребал в охапку, овладевал, разрывая сыплющийся махрой халат, кусая уши, глаза, пальцы и волосы, Гена угрожающе махал молоточком с балкона, запах заспанного тела, хриплый стон, родинки, мочка ушей.
16 марта, 22:16
С такой работой я, как постница-молитвеница, стану. И срать перестану. Одна лепёшка за целый день, обрызганная сверху расплавленным сыром. Позеленевшая. Оставляющая запах на усах.
Позеленевшая.
P. S. Отчего-то вспомнился Лёшка, двенадцатилетний, усыпанный ядовитыми веснушками, задорно рассказывающий, как вчера дед выпрыгнул с балкона одиннадцатого этажа, ; аж тапочки в стороны разлетелись.
Шумы
17 марта, 19:51
Мы — в высоко сложном механизме города. Чтобы существовать здесь, нужно много здравого смысла, здорового мозга, ежедневно сдерживавшего бы нарастающее где-то в районе затылка безумие. Вокруг шум окружает нас, он зрим, он видим и слышим, индивидуальные наушники спасают от шума, оберегают тебя, заглушая индивидуальным твоим шумом общий безысходный шум.
Я надеваю на голову наушники и выхожу из дома. У сердца спрятан паспорт. Я ношу его в старой советской кожаной обложке с гербом СССР. Это напоминает мне похороны дедушки. Обшивка его гроба была такой же тёмно-бордовой, как всё в то время: знамёна, звёзды, галстуки, чиновничьи столы, паспорта и страна.
Он лежал в этом гробу белым заморенным мотыльком.
Телеокна
18 марта, 21:59
Когда-нибудь человечество отменит окна. Вместо них будут вставлены телевизоры. Включишь такой, придя домой после трудного дня, и улыбнётся с экрана намазанной рожей ведущий:
"В прямом эфире братья Люмьер, дамы и господа!
— Как только нам разрешат бракосочетаться, мы потеряем нашу нонконформистскую позицию и смешаемся с быдлом, поэтому требуем ущемлять нас в наших правах и дальше, и вообще — отвалите от нас со своей долбанной толерантностью, мы ненавидим весь мир и не хотим от вас помощи!"
На экране высвечиваются контакты и номера счетов Братьев Люмьер.
"Спонсор: Крем "Рептилойд" лечит кожный зуд, разглаживает морщины."
Бытие
19 марта, 22:26
Такие вещи как засор в раковине никогда нельзя оставлять на потом. Пока мы занимались любовью, вода на кухне полилась через край, и мне пришлось с голой жопой ползать и подтирать её с пола тряпкой. А потом сантехническим тросиком, по локоть в говне, прочищать трубу. И это пока она сидела в комнате и гуглила, какие противозачаточные лучше использовать.
Поросячий блюз
20 марта, 22:48
Я ненавижу блюз. Когда-то мы сидели с тобой, гоозадые, на голой земле, и его предательски сладкое забугорное звучание призывало восстать, сбросить оковы. Голос Америки вторил, распирая рупор свободы чужеземными интонациями, от которых ты приходила в оргазмический трепет и требовала ещё. И многие в то время вставали и покидали свою мать, на ветер стряхивая пепел разлуки. А мы оставались лежать в траве, продлевая тяготу выбора.
Шёл 198..-й. В свинарнике на перебой визжали поросята. И пока я жарил спирт с конюхом, ты уходила хиповать в большой город, кричать «Хер войне!» и всё такое.
А потом возвращалась, садилась на плечи и слушала, как я рассказываю, что наша страна отличается только тем, что маятник времени нарезает здесь совсем другую линию, перекрещивающуюся с той, чужой, но никак не параллельную ей.
Тапочкина-Пирогова. Ты жевала жвачку и испытывала скепсис. Тапочкина-Пирогова, ты любила комаров по тому же принципу, что и евреев: они плохие, а я такая вот, я их люблю, все ненавидят кровопийц, а мне нравятся, пусть мрут дети и старики, для них хватит слёз обыкновенного быдла, а я вся такая необыкновенная.
И никогда не убивала их. Комаров.
Евреи же тем временем, согнувшись в три погибели, вершили в своём центре свои еврейские дела.
Карниз для двоих
21 марта, 23:01
Застыл бы на бедре её, словно лобковая вошь, прижался, уменьшился, растерялся бы в ней, в телесной мощи её. И мог бы существовать так дальше, на одном лишь плоском волосе.
P.S. Дети правы в своей брезгливости к еде: блёстки, пенки, катушки, мало ли, что там ещё плавает в этих похожих на блевотину блюдах человеческой кухни! Пищи неизвестность опасна, а взрослые приучают детей есть без разбора всё, что сыпят им в корытце, убивая прекрасный врождённый инстинкт избирательности.
Рыжая рожа.
22 марта, 21:54
У некоторых лица бывают настолько мерзкие (особенно у рыжих часто), что хочется харю набить за одну только рожу.
P.S. Сраные хохлы. Хохлы? Да, долбаные хохлы.
23 марта, 9:51
Одна знакомая сказала, что её раздражают кормящие в общественном транспорте матери. Я заметил, что раздражает её, вероятно, то самодовольство, с которым они делают это. И добавил сразу, что без самодовольства, конечно, в наше время с этим никак. Представим Россию старую: забитый под завязку, душный вагон, народища понабилось, баба дитё кормит. Что, с самодовольством? Да какое тут самодовольство! Дышать нечем, духота, все потные, грязные, скользкие. Высунула грудь свою немытую и кормит. Потому что надо, плачет потому что. И без всякого там… самодовольства. А представим нашу с вами Москву: все такие раскоряченные, кто в офис, кто из офиса, кто в ресторан на метро (тоже демократично весьма). И тут — сиська наружу; конечно, после родов несколько пообвисшая... Ну в общем, вы понимаете, не комильфо, короче.
Кстати, господа демократы, не ходите гулять по мостам Москвы, её скверам и переулкам. Не сидите на скамейках во дворах с гарными дивчинами, не целуйтесь на перекрёстках, это всё теперь не безопасно. И вообще, съебитесь из Москвы в какое-нибудь сраное захолустье, чтоб не видно было ваши дряблые рожи. Пересидите там до великого Апокалипсиса. И не пукайте.
Тётенька в тютельку
24 марта, 22:01
Сегодня тётенька в метро сказала, что я ей сел на ляжку. А я сказал, что не люблю сидеть на ляжке; люблю, чтоб ляжками сидели на мне. А она сказала мне, что я выпил. И так проникновенно добавила: "Я просто чувствую". И чего она там чувствует?! И почему я выпил и сел ей на ляжку?! Тоже мне, вороная кобылица! Если б я выпил, я бы прыгнул ей на ляжки с двух ног или ударился бы в них с разбегу головой, как американский футболист, но никак не сел. А она меня успокаивает ещё: вы выпили и вы сели на ляжки, вы абсолютно спокойны, вы уже засыпаете, вы уже всё выпили и спите на ляжках. Тьфу! К чёрту её вместе с ляжками!
Старая сплетня
25 марта, 23:17
Одна другой рассказывает, покуривая в тамбуре серпуховской электрички, что парень её, мол, чуть ли не насмерть забил какого-то паренька духа, когда её письмо получил, где она его якобы отбривает (это во времена-то двухгодичной службы). Смотрю на неё и думаю: ёб-ти, это ж какого духа из-за неё можно забить, свиноматка двуногая, голова с причёской под горшок ночной, это ж кого духа-то из-за неё... я бы из-за неё и мухи не обидел, не то что — духа. Святого. Наверно, воздыхатель её, почитатель, сам рылом не больно милее, вроде Бибопа из "Черепашек-Ниндзя". Точно, иначе и быть не может. Свинорылый озверелый дед с убойной дозой не израсходованной спермы в мозгу.
P.S. Находка денег не к деньгам, а к их потери.
Зов и пепел
26 марта, 13:21
"Решили школьным молотом вдалбливать дедушку Толстого, патриарха литературы, в юные подзатылочные головы, но горячие, потные летние бёдра скажут своё здравое «Нет!», лоснящееся, в солнечных лучах запекаемое плечико в прыщиках скажет своё...»
"Кто тут разорался?!" — расталкивая вывалившую на площадь толпу, пробирался косматый страшный дворник с чёрной бородищей поверх рабочего халата. В фуражке с блестящим значком и крепкой метлой.
С минуту очевидное пробиралось сквозь мещанское восприятие своею не накрахмаленной свежестью, потом осело где-то в толщах неисшиканной возмутимости и незамедлительно отозвалось рычащей общественной отрыжкой. Произошедшее наугад, по мелочи побило седые покрышки голов. Как летний славный град размером с доброе золотое яичко.
Над всем нависла зловещая тишина. Всё зашепталось в вихре треволнений, а через минуту-другую ненасытные массы полностью были готовы к казни. Ветер шуршал листьями. Или листья шуршали ветром. Петля верёвки, надетая на белую, будто припудренную, шею с голубыми прожилками, шершавостью своей раздражала и щекотала нежную кожу. Отчего та, чьё имя на слух, как ничего не значащий пшик, задрыгала ножкой и завертела задом.
«Стойте, ****и! ; закричал некто слащавым тенорком, вспрыгнув на подножку памятника. ; Кто позволил вам судить её?! Кто дал моральное право?! Не вы ли не оставили для нашей страны ничего, что могло бы её изменить?! Не вы ли не сделали ничего, чтоб она стала другой?! Теперь хотите линчевать её за обоссаные камушки?! Вы — сделали для неё что-нибудь большее, чем камушки?! Вы отделались камнями, чтобы забыть их подвиг, и молчаливо гнуть выю, а она напомнила вам, кто вы есть, и правда режет вам ваши лучезарные от гордости очи! Очнитесь, она продукт вашей культуры, которую вы не постарались сделать иной, а те… они погибли за неё, а не ради ваших величавых камней!»
«Прости нас, доченька», ; сказала одна бабулька и, опростоволосившись, снятым платком подтёрла смрадную влагу с памятника. Поблеклые пенсионеры расходились, раскачиваясь, уныло и медленно. Как маятник метронома в темпе ададжо. Словно шагали в адову печь.
Без людей
27 марта, 13:31
В детстве я мечтал очутиться в городе без людей, работа курьером в некотором смысле эту мечту исполнила: днём ходишь по улицам, когда все на работе, и можно посидеть в пустом дворе, где ветер колышет качели и никого вокруг, а вечером они, люди, подобно наводнению, вывалят на улицы и заполнят собой метро, автобусы и электрички, будут давиться в маршрутках, чтобы скорее втиснуться в пределы своего личного пространства.
P.S. Охранял Бога, как сумку с любимыми вещицами, ложился спать — клал под голову, чтоб не выкрали.
Конфиденциальность и прогресс
28 марта, 19:11
В вагон метро зашёл дед с дорожной сумкой, полной грибов, и улыбка его явно говорила: какие же дураки вы все. А рядом сидел здоровый парень и увлечённо переписывался, наверно, со своей девушкой лохушкой. Старик бесстыдно и с не сходящей с лица улыбкой то и дело заглядывал в его планшет. Парень негодовал, выражая это мимикой, но поднять жопу и отойти подальше не мог.
P.S. Сегодня съел банан, а завтра полез на дерево.
Очередное мыльное пророчество
29 марта, 19:18
Если включить телевизор где-то часов в 14:00, после обеда, обязательно наткнёшься на сериал, где просто на кухне просто бабы просто разговаривают. Такое кино приближает к себе зрителя, вводит его в себя. В будущем разница между реальным и виртуальным сотрётся, границы кино и обыденности станут условны.
P.S. Увидев, что глаз сразу вздулся, её охватила жалость, преодолевая которую, она испытывала жестоким сердцем разливающееся по нему горькое наслаждение.
Трагическая пуговица Достоевского
30 марта, 20:20
Крутили Гоголя за пуговицу всякие, крутили-крутили да и выкрутили с мясом, отлетела, незамеченная, покатилась, затерялась. Нашёл Фёдор Михайлович при тусклом свете лампадки скудельной, поднял, как звёздочку, отогрел, надышал, начистил до блеска рукавом и понёс сквозь всё творчество, сквозь женщин всех и детей, как единственное счастье своё, как единственное горе. Драматическую пуговицу понёс, как крест на плечах.
P.S. Двести граммов поэзии на килограмм литературы.
Мой литературный товарищ без штанов
25 марта, 20:32
Всегда удивляло это: "А ведь у меня сын уже!" или "Да ведь у меня сын!" После очередного глотка из горлышка. Ещё с таким тупым взглядом, мол, почтения прибавится должно сразу. И что?! И почему ты тогда сидишь здесь в два часа носи на остановке "Рязанское шоссе" и мне об этом говоришь?! Стоишь, в дурацкой своей шапке, забрызганный весь проезжающими машинами, зачем я должен это слышать, если у тебя сын и он не с тобой?
P.S. Говорят, что у свиней сердце больше всего годится для пересадки человеку, да и вообще — все органы. Ну сердце-то — ладно, но почему никто не замечает, не говорит, что у свиней абсолютно людские глаза.
На двух стульях
26 марта, 20:47
От желания усидеть на двух стульях ломит кость в тазу и сводит ягодичные мышцы. Иван Петрович проснулся со странным чувством, что, куда бы он не пошёл, в любом случае он абсолютный мудак, а идти ему предстояло аж в два разных места, и выбор оттого был ещё мучительней. Его всегда угнетало чувство выбора, сидело где в тазу и зудило от лишнего и неисполнимого желания. И теперь он догадывался, что если оно возникает, значит, он в очередной раз попал в глупое положение, даже никуда еще не пойдя. И от этого всего хотелось остаться ему лежать дома и смотреть безоглядно в потолок.
P.S. Жалость – форма русской мужской любви. Трансформировалась со временем. Ну купит ей туфли денежный мешок, ну машину, пусть дура катается; думает, что что-то представляет из себя, что обманула кого-то.
Чёрный голубь
27 марта, 21:09
Жил на улице нашей один алкоголик, который напивался и играл с детьми, приговаривал всё: "Я принёс с улицы игрушки, мама... Кто-то бросил, а я пожалел их, они заражены, мама..." — "Ты сам заражённый, идиот, отойди от детей!" — кричали люди. А он не слышал, бормотал, напивался и играл с детьми, покупал им игрушки. И потом жители объявили его педофилом и отмудохали, и выкинули в помойную яму. И разразившись проклятьем, встал он и изрёк, горделивый и пьяный, вздымая обе руки к самому небу: "И каждое слово ваше пусть будет озверевшим чёрным голубем, который, не боясь, подлетает и норовит склевать кусочек беляша или семечку с рук ваших, отчаянный, погибающий, проклинающий голубь! Чёрный голубь!."
Чарльз и Маркиз
28 марта, 7:54
Герои де Сада, как и Диккенса, любят попадать в жалостливые ситуации, с той только разницей, что у одного цель — сострадание ближнему и возмущение несправедливостью, а другой преследует наслаждение чужими беспомощностью и страданием.
Розовые носки
12:18
— Часто рефлексируешь? — спросил меня начальник СБ.
— Ну... — затянул я, пытаясь вспомнить точное определение этого слова.
— С девушками как? — Ну...
— Да не мямли, отвечай!
P.S. Маленькая Л. елозит за спиной, нашёптывая о любви.
Дети — сосцы жизни
29 марта, 10:17
В какую газету на прошлой неделе не заглядывал, везде одно и то же: зализанные немцовские соски. Одна старушка в метро так прямо сладострастно разглядывала это фото, принёсшее журналистом столько радости. Уж их-то борзописные языки и не такое лизали. Что там нежный мужской сосок с волосцой, их языки и хохлядским девкам не уступают, в такие залезают дали и глуби, где у последней бардельной минетчицы во рту бы пересохло и губы в трубочку свернулись. Но теперь уж всё, отгремели заупокойные литавры, оттудели своё фан-фары, свежие новостные интимности ждут ура-патриотов, гей-либералов и старых бурых маразматиков, всем по румяному сосцу-леденцу достанется, обсосётесь, равно одинаковые идиоты. А я вот совсем, может, расстанусь с метро и не буду читать больше в чужих газетах про чужое дерьмо (в ущерб своей любознательности). Мои соски вне политики.
P.S. — А где ваша трудовая книжка?
— Её съели мои голодные дети.
Холодно
30 марта, 16:57
Ходишь на тупые собеседования, заполняешь идиотские анкеты, наблюдаешь эти ****ские физиономии секретурок и долбаёбов охранников, страна? Да какая страна, *****, загон для мудаков, междусобойчики, шушара и шалупонь, пошли вы на *** все, ****ные свиньи!
P.S. Помнится, какой-то дятел успел проорать что-то там о самой короткой зиме. Купить бы самый огромный dildo в секс-шопе и вставить ему в дупло.
Пьяный сизый март
31 марта, 9:17
Стоял у плиты, грациозный, как кот, как отец когда-то; переворачивал котлетки с одной стороны на другую, с неправильной на правильную, и наоборот; пока не зарумянятся повсеместно, не станут радовать глаз абсолютной обжаренностью.
С пеной на губах изобличать, бичевать пороки, потом идти в Макдональдс и жрать, сразу погрустнев и осев. Взбледнув и задумавшись, вымучивать ответ на все вопросы из лысеющей тупой головы, с упёртыми локтями в стол.
P.S. Под берёзою пьяный чёртик припал к сосцам Марта, — не оттянешь, зараза.
Лично Маленькой Л.
1 апреля, 23:05
После стольких дней "скитаний" в поисках работы у меня к первому рабочему дню прямо трепетное какое-то отношение, боюсь спугнуть его, меня, наверно, окурить, омыть надо, одеть в чистые одежды перед этим священным днём. Полить елеем. Окурить благовониями, сказал уже. Выдать свежие сандалии, во! Чубчик причесать. По пятаку на глаза — лишнее будет, не на тот свет же я отправляюсь. Тьфу, тьфу, тьфу!
Каинова печать
2 апреля, 7:42
Не так уж и плохо быть сторожем и целый день сидеть в каптёрке, похлёбывая чай и поглядывая на маленькие экранчики с маленькими шебуршащимися человечками. Сторож — древнейшая из профессий. Ещё сам Каин отвечал Господу Богу как на духу: "Что я, сторож брату моему?" А при Каине-то и человечков было раз, два и обчёлся, и то уже что-то во всю сторожили. От кого-то. Так что такая профессия никогда не переведётся и будет востребованной.
Сторожка
4 апреля, 11:21
Сам Бог поначалу был сторожем, когда создал небо и луну; сам их первые два дня и сторожил, пока не сотворил родоначальников племени человечьего.
Или, может, у Бога был сторожевой пёс, который помогал ему в эти первые тяжёлые дни? А потом выброшенная за ненадобностью собака, безработная, гремящая оборванной цепью, осатанела в конец и сделалась сущим дьяволом, от которого и по сей день суеверный мещанин заговаривает на ночь своего белобрысого сынка, а язычники разжигают костры и приносят львиную долю праха девственницы его витающему в мятежном чёрном воздухе духу?
Ласковый бык
5 апреля, 19:24
Лёнчик подошёл к нашему столику и поставил для наших боевых подруг две кружки пива, посоветовав нам не ревновать. Совсем молоденькая девчушка расползалась по пахучему пивом столу, где сидели два непробиваемых и упитых старпёра. За последним столиком, в углу, сидела девушка с фарфоровым лицом, и говорила она с апломбом. Ей не хватало хохломского платка и коромысла на плечах. В туалете чебурильни кто-то храпел, запершись и упёршись в дверь рогом. Чебуреки скользили изо рта в рот. "Мальчики, два с говядиной! Пельмешки, заберите! Печень сырая!"
Я сказал, что ей чертовски идёт русский платок на голове. "Царица!" — подхватил Лёнчик, и зарядил в автомате "Белые розы". И стал подпевать своим пищащим неразвитым голоском. Я поинтересовался, почему исполняет не лично бессменный Юра Шатунов? В детстве я называл его группу Ласковый Бык, потому что был настолько мал, что не знал времён года по месяцам и, не запомнив оттого слово "май", заменил его аналогичным по количеству букв — "быком". "Чушь!" — скажет какая-нибудь расфуфыренная ходячая холодная кляуза. Сама ты чушь! Лёнчик ставит в автомате Круга: кольщик наколи мне купола, наколи мне бабу голую. И удаляется в чёрное, жмёт какие-то подоспевшие второпях жаркие руки. "Лёнчик, отдыхай!" — "Давай-давай, бродяга!"
P.S. А за спиной у меня шепчутся: смотрите, АнтиИванИваныч пошёл, обнажённые мои мысли о музыке перебирая, как липкие чётки.
Сырная лепёшка
6 апреля, 10:35
Мне не нравится смешное слово "хачапури". Куда лучше говорить "сырная лепёшка". Сравните: её губы пахли хачапури. Или: её губы пахли сырной лепёшкой. А ещё очень красивое слово "вегетарианец". Ради одного звучания можно под него закосить.
P.S. И потом мы целовались в этом сырном сладострастии, как заколдованные еврей с еврейкой, обречённые на скитания в безлюдной пустыне.
Блюющее
7 апреля, 16:00
В детстве блюющие производили на меня огромное впечатление. Блюющий волею неволей впадает в злейшую экзистенцию. Вот он был человеком, и вот он зверюга, извергающая из себя немыслимую рвоту.
8 апреля, 17:48
Я ходил по улицам и всех усиленно не любил. В Макдональдсе толпа народу: как мухи на говно, припёрлись сюда в свой выходной, в свой единственный воскресный день, в которой сам Господь сказал: "Я умываю руки". Заняли все места и жрут это вредную американскую пищу. И эта идиотская мода таскаться везде с кофе под мышкой и сигаретами. Сердце моё обожжено сладостной ненавистью.
Потом я встретил девушку, и она говорила просто, а я морализаторствовал. Она показывала мне картины, а я думал, как это глупо без конца морализаторствовать и пытался заставить себя остановиться, но не мог, вспоминал подругу, которая шагает по миру в розовых "гриндерсах" и с маленьким шариком в руках, и опять морализаторствовал. И осуждал то, что она топчет ногами мой не достроенный мир. Но почему, почему все вкушают плоды американской цивилизации, почему все брезгуют чебуречной, вот оно наше — кабак! Кабачок! Неужели нашего настоящего совсем не осталось, остался только кабак? Пляс вприсядку, водка, балалайка — символы нашего? О, ниспошли же им массы творожистой! Да увьются члены их смегмой в запустении, и сердца необрезанные!
P.S. Большая жена чем толще, тем злее. Пока не выдавит из дома всех мужиков, которые сидят потом под полной луной и щебечут, как свиньи.
Неудобный вопрос
9 апреля, 19:40
Если взять сравнение, где сон — это кусочек смерти, то вчера я очень хотел умереть. И с утра не желая расставаться с постелью, жмурясь и хмурясь, снова погружался в какую-то сквозную чушь, слишком напоминающую переживания слишком неудачного дня, чтоб в ней оставаться. С трудом выполз на улицу, внедрив в себя некое подобие бодрости.
О, эти Павичевы глаза! Глаза, похожие на то, на что никакие другие глаза никогда не могут быть похожими.
P.S. У белых там всё нежно и розово, а у чёрных всё как-то страшно: жёсткая щетинка, курчавая. Входишь, словно в пещеру кромешную.
Заговор
10 апреля, 8:49
Я люблю садиться на места, на которых спят обычно бродяги, в углу. Может, они тоже когда-то так ездили на работу, любили эти угловые места, а теперь вышли из категории людей. Может, это знак обречённости, это сидение на угловых местах. Мой организм защищает меня от смерти, не даёт наслаждаться пьяным забытьём, не даёт убить себя передозировкой; хочет, чтоб я жил, смотрел на всё трезвыми глазами и делал из себя человека.
Если можно назвать меня человеком. Если можно назвать меня человеком религиозным, то моя религиозность всегда была немного языческой: в детстве я крестился и молился на вид из окна, у нас был прекрасный вид из окна, и я считал нормальным представлять себе Бога именно там — взгромождённого над облаками и над всей этой архитектурной красотой. Мне всегда нужен был катарсис.
P.S. Клуб анонимных мизантропов у меня в гараже.
— Здравствуйте, меня зовут Саша, я проститутка, и я ненавижу людей.
— А я Кабан, футбольный фанат и добрый копрофилиец.
Такие люди ещё послужат родине.
Серость и пыль
11 апреля, 18:59
Гофман Брейгеля называет адским. Ярмарку тщеславия не дочитал.
Достала эта благотворительность, большинство подопечных просто манипулирует всеми этими добрыми людьми. Мне говорят, что я злой. Вижу только злое. Хочется иногда больше не...
Я отращивал бороду, носил усы, ел маринованных креветок, я трахал, меня трахали, теперь мне всё надоело, ухожу в синагогу ловить косматых чертей.
P. S. Как курьер, который мстит проститутке за ложный вызов и бучу, он был из тех людей, кто думает, что если он будет с этим миром по честному, то мир всё ему за одну его только честность и даст.
P.S.S. Главная претензия, что всё равно это хоть и очень завуалированная, но попсовая по сути история для домохозяек, рассказанная брутальным языком, где розовые рюшечки заменены тугими берцами.
12 апреля, 19:19
Люди не умеют концентрировать своё внимание с такой скоростью, чтобы успеть почувствовать вора в своих карманах. Те нагло шокируют, и пока ты думаешь, что за мужик полез к тебе обниматься, вор уже уходит с твоим кошельком в кармане, а ты задней памятью вспоминаешь ощущение чужой руки у себя за пазухой.
P. S. Надо быть очень неспокойным человеком, чтобы залезть в чужой карман.
P.P.S. Её улыбка с неотвратимостью лезвия смотрит в меня, целуя глаза взглядом и нежно умирая, и пот катится по шее её гроздями гнева.
P.S.S. На дне бывает почище: говно всплывает кверху.
Строшек
13 апреля, 14:27
; Добрый день, общество потребления! Заказывайте, пожалуйста! Уже заказали? Эй, вы! Они уже заказали! Тогда мы уже несём Ваш заказ.
P.S. Волоча неизбывное чувство вины за собой.
Как нитка на пальце
14 апреля, 7:38
Очередной катарсис. В голове, будто миллионы мыслей-таракашек разбредаются с рассветом по углам, оттаскивая погибших и раненых. О самоубийственной войне трубит тихонько трубач одиноко в окопе, но уже новые, новые солдаты встают, поднимаются в бой, одержимые сознательной болезнью, трупного не чуя духа в своих сапогах.
P. S. Будто выползаешь из-под гремящего трамвая. И снова живой. В который раз прощённый. Выссываешь по утру мозги в унитаз.
P.P.S. Я паразит, паразитирую на текстах мнениях и душах, сосу из них кровь. Я паразит, мне не интересно существовать самому по себе, надо присосаться к кому-то и высосать всю душу.
В небе ген
15 апреля, 16:06
Я согласен принять смерть из рук их, если… Я согласен принять смеррррррр... Хочется в электричке книжку почитать, а — хрен тебе. Послушай, как хорошо оттирают грязь бамбуковые салфеточки, три по цене одной — сто рублей. Приучили же нас мучить друг друга.
Шныряешь взглядом по затылкам, зарываясь в сальные волосы, ищешь поддержки, в ответ — твердолобость, каменнолобость, стеклолобость, горшколобость, чемоданнолобость, телефоннолобость. Надвинуты шляпы, очки, и пейзаж лепит в глаза: кусок неба на фоне труб, нет — труб, дымящихся полосатых труб на фоне неба и зелёной травы, зеленой воды, голубой стены и глубокой раззявленной пасти-раны в чреве матки-земли.
Костромской вурдалак
16 апреля, 19:03
Расплывшись пролетарским лицом по тарелке культурной мысли, он чавкает свежими подробностями чьих-то липких постельных сцен, брутально запивая каждую очередным глотком водки. Попеременно полируя пивом. Мужичище с бабской душонкой и кулаками шампанзе. Жрёт торт с тёмным пивом, кроша на себя и шевеля пальцами в дырявых носках. Ноги вытянув и закинув по-ковбойски на стол. Я подумал, что очень плохо быть женщиной, которая с ним спит. Скоро о ней будет известно всей округе. Целуя его, нужно перебарывать в себе стерильный слой стереотипной каши, закусывая мясом его кровавых губ, чувствуя его обезьяний запах, не зная, зачем делаешь это, но подозревая, что так необходимо необъяснимой природе вещей.
P.S. Душа нараспашку – это про молодых, со временем даже в самой распашистой душонке образуется скрытое отделение для складирования всякой дряни, коей место в могиле.
P.S.S. — Что со шлюхами?! — Миниатюрное что-нибудь, надоели кобылы эти деревенские.
Ларс любит Моисея
17 апреля, 23:26
Он с самого начала показывает, что перед нами искусство с большой буквы, вымученное и наплывающее, как айсберг, тяжёлое. И это сильно напрягает, но в конце концов, оно снисходит в тебя шаг за шагом, и ты отдаёшься ему, как это происходит с зачитывающимся читателем. Сцена первого изнасилования больше, чем оригинальна. Вообще удался образ романа, закадровый голос, главы, нескрываемые декорации и высветленные мыслью художника персонажи, кружащиеся в его черепной коробки. Вот только концовка — лучше бы её совсем не было. Как у романов Кафки. Чтобы своею логичностью и узостью не ограничивала и не очеловечивала безнадёжно то, что могло бы остаться прекрасным порывом. А не выполненным блестяще заданием.
Голгофа
18 апреля, 21:41
Только сегодня дочитал величайшего Моби Дика, наконец-то время появилось. А вечером посмотрел фильм Голгофа, про Ирландию. Вернее, про то, что в красивой стране Ирландии живут какие-то жуткие уроды, урод на уроде просто, полицейский инспектор трахает парня, а потом похваляется своими прошлыми заслугами, да перед священником, ну и далее в таком духе. А в конце, что интересно, когда какой-то придурок спрашивает "отца святого" прежде, чем убить его: "Жалеешь о чём-нибудь?" — тот говорит: "Да, не дочитал Моби Дика". И тот мудак, отсосавший в семь лет у другого священника, пересказывает ему концовку и вышибает мозги. Последняя сцена говорит о всепрощении, потому что дочка убиенного приходит на свидание к его убийце. Чушь какая. По мне, в такой городок не священника, а снайпера засылать надо, чтоб всех перестрелял и чтоб они природу собою не загрязняли.
P.S. Модны, модны нынче такие мутные, размазанные, как сопли по тарелке, драмы. Драмочки для нервных дамочек.
P.S.S. Мандерлей тоже дерьмо. От слова "манда". Хорошо третью картину не сняли. А то на неё надо было бы поссать, как в Голгофе.
P.P.S. Читайте Моби Дика до конца, ленивые засранцы.
Баба дура
18 апреля, 10:59
Многодетная семья Ивановых получила на Новый Год, в качестве компенсации, перетопленную в бочонок сала депутатскую ляжку от партии либералов. Худенькие пенсионеры и жирные депутаты суть члены одной пропорции, которую надо решать.
Айда!
19 мая, 14:24
Мы зашли в вагон, и Маленькая Л. сиганула на своё место в углу у окна, а я подошёл и стал нахваливать пространственные выгоды такого местоположения и то, что есть столик под стаканы и снедь, совсем не подозревая, что на меня уже таращатся и анализируют по-своему разные тёмные люди. И верно они думают, что я сэкономил на билете для своей девушки и теперь вот расхваливаю место, скупой мудак. Хотя я его и вовсе не покупал, она сама купила. Я бросил взгляд по рядам и наткнулся на матерь с дочкой, судя по лицам они были из дальней глубинки. В ртах у них пережёвывался паштет с хлебом и чем-то ещё. Они были голодны, и глаза их скользили по мне. Мне стало вдруг неимоверно жалко их. Как раз подошёл сосед Маленькой Л., домашний мальчик с лицом обветренного одуванчика. Мы вышли на перрон, с нами вышел доходяга в ветхих чёрных брюках и выцветшей рубашке на распашку, его провожал кореш в трениках и тёмных очках на не дальновидном лице. Они отошли подальше, и дородная проводница с румяным лицом засмеялась, указывая на них проводнику из другого вагона. Маленькая Л. прижалась ко мне, и вскоре проводница задорно крикнула" Айда, ребята! Все в вагон!" И Маленькая Л. выскользнула из объятий и нырнула в двери, а проводница ещё раз крикнула для доходяги, который уже медленно шёл к вагону. И услышав "айда", он припустил, приговаривая: "Конечно! Обязательно!" И я подумал, что ему и поезд не нужен, так он и до Ульяновска добежит без проблем. Свист, гудок, и поезд загремел потихоньку, перебирая старыми рёбрами, и медленной гусеницей пополз по стволу. Я оставался на перроне с мыслями, что всё-таки хорошо, когда есть куда вытянуть ноги.
P.S. Только Маленькая Л. может так свободно размахивать в руке паспортом с билетом, как каким-нибудь промасленным пакетом с пончиками.
Уныние и разврат
20 апреля, 23:26
Маленькая Л., села в поезд и уехала, а без тебя я, как ребёнок, у которого вырвали сиську изо рта, реву и плачу. Тень без тебя не падает, уныние и разврат без тебя, пепел и страх без тебя, любовь моя недобитой собакой забилась в будку и скулит, и пьяный сторож тянет её за цепь: "Вылезай, сука!" А сука не хочет больше зубами без тебя. В миске остывший ужин в хозяйской блевотине вместо подливки. Хозяин перепутал свой ночной горшок с моей миской, за это я перегрызу ему ночью горло и убегу к тебе. Три дня по шпалам, и верная смерть от жажды, холода и тоски. Поезда, поезда, всё уходят вперёд, вереницей за горизонт, сколько не вейся верёвочка, всё равно всех к столу. А за столом — мы, в отражении — мы, в стаканах с водкой — мы, в глазах селёдки — мы, в перламутровых ногтях алкоголика — мы, в остекленевших глазах вдовицы — мы. Мы в солнце и воде, в лужах и море, в кисте и лучике, в ребре и в глине, в усах и бороде, под мышкой, словно вошь лобковая, словно конь удалой, разрывая тельняшку грудью, принявшей на себя две чекушки и мерзавчик. Откуда бежит сторожевой, весь усатый и беспортковый?.. Все уже спят.
P.S. Я тоже тебя люблю.
Идиотам идиотово
6 мая, 8:19
Что выдумают в следующий раз ещё пошлее, чем эти дурацкие голоса порнозвёзд в метро с их идиотскими комментариями остановок?!
Христианский пивной рок
20 мая, 20:03
Пошёл вечером в Литинститут на лекцию для всех желающих. Были заявлены интересные темы: религия и её роль в современном обществе и государстве и т.д. Народу оказалось мало. Вещал бородач, достаточно бодро и конструктивно, но вскоре взял заунывное ноту о деятельности святейшего Кирилла, после чего сразу вызвал за кафедру какого-то «цыгана» в пиджаке, а сам завалился на стуле, выпятив пузо. У «цыгана» был крайне неораторский и картавый голос, он стрелял и бегал по аудитории своими бесноватыми глазками и, казалось, пытался всех загипнотизировать. Похож был на дореволюционного агитатора, выдернутого из толпы жандармами и готовящегося к побоям. Понёс несусветную чушь в цифрах: «кровожадный» Сталин, по его убеждениям, расстрелял столько священников, что ему их, видимо, у какого-то другого государства занять пришлось; пришил Сталину также Бутовский полигон, дело рук товарища Иегоды Гершоновича. В общем, что тут обсуждать бредятину «цыган в пиджачках», она не нова ни на грамм, всё то же мракобесие, вроде: войну с Гитлером ниспослал Господь и надо смириться и впредь молится боженьке, а не хулиганить. Потом и про аборты начал. Я, кстати, запрет на аборты поддерживаю, но для некоторых групп населения надо делать исключения и к абортам обязывать, а также кастрацию и стерилизацию вводить. Какая, интересно, гнида из думских спонсирует и поддерживает этого чернявого?
Аборты запретить, это, конечно, дело, но лучше бы они фарисеев от РПЦ распустили, которые ничем, кроме болтовни, не занимаются, а деньги бы – на детские дома и роддомы. Было бы куда продуктивней для поддержки народной. В таком виде, как сейчас православие не может заменить идеологию, которая была в Советском союзе; во времена Донского могла, а сейчас нет; при таком навязывании лжесмирения и попустительства, оно может быть только идеологией рабов. К чему они и ведут свою заунывную картавую речь. В пиджачках.
P.S. Только не ругайте меня антицыганитом.
Сальные клопы в сюртуках
21 мая, 20:45
Белинский к литературе имел отношения такое же, как оплёванный всеми Аракчеев, не более. А на Достоевского за "Двойника" напустился, потому что ему было наплевать на художественную ценность этого произведения, главное, что там не было "бедных людей" и не на чем было спекулировать. Чем он всю свою жизнь и занимался, будучи агентом влияния: спекулировал на темах угнетённости народной и продавал подороже в массы.
Всё о том же и тем же
22 мая, 13:00
Я эстетствующий шаурмист; исповедую энтропию как путь постижения Бога. Ещё я хожу по квартире без трусов и чувствую себя голой шлюшкой. Но это лишнее. Приставка "анти" делает меня виноватым, типа я против кого-то, на самом деле это против меня идёт весь мир войной, а я защищаюсь... Маленькая Л. возбуждена, она хочет того же, что и я. И мы будем это делать, когда поезд приедет в Москву и вывалит на перрон разношёрстный люд, пестреющий пивными банками и петушками на палочках, торчащими из окрашенных карамелью ртов. И пьяная проводница в непристойно распахнутом виде выбежит с платочком в руках и забытыми её мужчиной кальсонами. "Мужчина в синих трико! Мужчина!" — будет кричать она, и постовые милиционеры вызовут усиленный наряд на подавление толпы, которая пришлась не к стати. В городе зажгутся факелы на площадях, содомистские автобусы вывезут ночных сатанистов в город, прелюбодеи всех сортов будут скапливаться на Красной и толпиться, и кучковаться. Объявлена вселенская любовь! Всем трахаться! Время псов и кобылиц, время псов и кобылиц! Лакайте сперму из луж, залейте мочой улицы! Ура-а!
P.S. Я взял кораблик и пустил его по реке; и не знаю, куда приплывёт он и в чьи попадёт руки.
23 мая, 14:08
Заменены традиционные семейные обеды с первым-вторым и третьем совместными походами в харчевни. Разве может такой народ породить аристократию? Сидящий в хлеву и жрущий картошку в сырном соусе. Набоков, к примеру, был аристократ, и ему случалось жить в Америке (американцы даже наивно считают его своим), но я уверен, что он если и ел бургеры, то верно разделывался с ними ножом и вилкой. Я уверен, что так делал человек из благородной привычки всегда оставляющий на своей тарелке недоеденное. Потому что негоже брюхо набивать до упора! А эти, сидят жрут, детей с собой тащат! Пихают в рты свои огромные булки вперемежку с мороженом, поливают всё кетчупом, как в хлеву!
P.S. Нет, я не представляю себе Владимира Набокова пихающим в рот огромную тефтелину в хлебе.
P.P.S. Только разве такую "аристократию", как Михалков, лакейско-придворного типа.
Подошва и говно
24 мая, 9:25
Просто алкогольный чёрт вставил мне меж полушарий распорку и долго ковырял. Но теперь отходит. Многие увлеклись шаурмой. Я не спешу осуждать. Но стоит пересмотреть энтропиистические критерии выбора: как и чем умирать. Мы должны будем умирать вместе или не жить совсем. Это — как крепкая слюна, выхарканная на асфальт и размазанная чьим-то скрипучем сапогом, это — как проповедовать энтропиистические истины под забором и получать в зубы тем же самым сапогом с харчком философа на пятке. Это — как идти с батоном хлеба под мышкой в кругу лысых женщин, сплошь усыпанных пряниками, сплошь усиленных нарядами милиции, как идти сплошь в лесу невероятных знакомых и чудных первопроходцев, как оспаривать синяки в бреду больничной койки у Кремля, как сосать петушка на палочке, похваляясь перед сокурсниками. Как вывалить письку из ширинки и говорить испуганным прохожим, что это твой нос. И кричать петухом, забравшись под крышу троллейбуса, откуда не достанет никакой кондуктор и ни один контролёр-бармалей.
Прекращайте это дело!
25 мая, 17:46
Кажется, моя мизантропия перешла в последнюю стадию заболевания: резко обострился нюх, я стал остро чувствовать все запахи. Я могу стоять в вагоне метро и чувствовать, как пахнут трусы, у какой-то миленькой на вид студенточки, будто все её соки струятся мне в ноздри прямо по воздуху; нет-нет, это не спермотоксикоз, я давно никого не хочу, просто чувствую (будто нет на мне больше кожи и я ловлю запахи самим мясом), как сатанински пахнут в трусах её измученные скатавшиеся половые губы. А также запахи из всех подмышек какие только есть в вагоне — все разом, вперемежку, скользят в мои ноздри, но так что я чувствую оттенки каждого запаха по отдельности, и различаю, кто как пахнет; а если случится, во время подъёма на эскалаторе, продержать своё лицо на уровне чьего-то зада, ну или, знаете, когда сидишь в вагоне с краю и чья-то жопа торчит прямо у твоего виска, то я чувствую запах засиженных джинсов, и меня начинает тошнить. Вчера я сблевал менту на туфли, по всему было понятно, что он хочет меня отпинать прямо в вагоне этими же туфлями, но он ничего не сделал, времена уже не те, а я притворился, что мне стало плохо; да мне и действительно было ужасно, какая-то женщина достала платок и сунула мне его в рожу, а я почувствовал, что он надушенный, и чуть вторично не сблевал прямо ей в платок, в её сердобольную, пахнущую луком руку. Она увидела мои поползновения, и отпрянула. "Оставьте его!" — крикнул ментяра, — А то он всех нас тут заблюёт!" И это была истинная правда. Я хотел их всех заблевать; меня так измучили эти запахи, заходишь в бар, и ни к кому нельзя подойти: от одной пахнет сигаретами, от другого — пивом, в метро постоянно кто-то дышит перегаром, а иногда, и довольно часто, кто-нибудь безнаказанно и подло спускает газы прямо в давке, и остаётся только морщится в бессилии; не говоря уже о том, что надвигается жара, и с каждым днём потеют люди всё больше. Я и сам постепенно начинаю вонять, едва поношу рубашку, буквально пару дней, и уже чувствую, как подмышки пропитываются ароматом пота. Это невыносимо. Я каждое утро говорю это себе, когда вылезаю из своего маленького гробика и одеваюсь, чтоб идти на работу. Я говорю кому-то за стенкой: "Люди, это невыносимо, так жить нельзя! Так, как живёте вы, жить нельзя! Прекращайте это зловонное дело!"
Колыбельная для Маленькой Л.
26 мая, 23:25
Темнота сближает нас. Она поглощает расстояния и границы, и всё становится в ней ничем, только мы, как две далёкие звезды, видим сквозь неё друга друга, и кажется, что мы на расстоянии вытянутой руки, и можно дотянуться лучом, скользящим по темноте к твоим маленьким пушистым лапкам. А всё остальное привносит день: суету, грохот и шум, ничего этого нет в темноте, как нет там и никаких потаённых созданий, алчущих души почившего, всё это дневные страхи, преображённые серебром ночи в сонные пугающие образы; подуть на них — развеются, как пыль, и ничего нет, только кристально чистая ночь, математически выверенная по простоте своей, за неимением других составляющих, кроме той парочки звёзд, кружащихся в вечно-молочном пути.
P.S. Тьфу, какие малиновые козюли наковырял!
Женщина Смерть
31 мая, 1:30
Ну вот, получил писатель Александр Сегень поповскую премию. От патриарха лично. Гундяев взял торжественное слово и заказал побольше романов от молодёжи об образе святых, которых так нам не хватает на Руси. А впрочем, кому ещё такую премию получать, если у Сегеня даже роман есть такой "Поп", по нему и фильм сняли. Никто иной как Хотиненко снял. Наверно, душит меня зависть. Хотя я особо не ощущаю. Просто помню, как пили мы водку с господами писателями в прекрасной Нижегородчине. Был последний день пребывания нашего в чудном лагере для детей, где расположили нас и где я в душе пёр одну из участниц, поэтессу, в первый же день, нажравшись в дрибадан. Ох, как вспомню, струя блевотины бьёт... Ладно, не о том; так пили мы, значит, в последний день, нас провожали местные ухой и водкой, провожали со смаком: "Уезжают проклятые москвичи..." И я с ними согласен. Три дня свинства литературного, а вроде как приехали на место, где жил некогда Некрасов, в честь него приехали. Так вот, прошли три дня, я к этому времени навыёбывался уже практически на каждого, но до сих пор заветную порцию ****юлей своих так и не получил и сидел живой и пьяный за столом со своими новыми друзьями из Питера и Белоруссии. Поэты — натуры тонкие, и по морде-то толком дать не могут. А писателей было мало из молодых. Зато сопровождавшая нас и руководящая нами литературная элита вся сплошь писатели. Ну кроме старенького Анатолия Парпара, самого тихого и приличного человека во всей "банде". Короче, случилась так, что дошло у нас с Сегенем чуть не до драки, взял я с дуру да ляпнул о своём руководителе в институте, а тот сразу и залаял, мол, у педиков учишься. А я говорю, позвольте, сударь, не ваше дело, кто там кого ****. В общем, мы с Сегенем встали, поднялись с мест. Я покачивался. Сегень, кажется, хотел въебать. Но подскочили В-в с П-м и всех растащили. И ещё жена это его, хохотушка. Позже, когда расходились мы по комнатам, В-в отозвал меня и сказал, что я поступил благородно, Сергей Николаевич действительно хороший человек, а эти все постельные дела разбору не подлежат. И добавил, что о моём поступке обязательно будет доложено где надо, и так это просто не пройдёт. Я с трудом, пьяный, но представлял себе уже, как спустя время меня вызовут в московский отдел союза писателей и главный их, кажется, Ганичев, вручит мне медаль за особые заслуги — защиту Сергея Николаевича от поклёпа в содомии. О, Господи, может, премию дадут! Хотя за что, я в общем-то и не Николаича защищал, а того, с кем якобы тот содомию осуществляет, то есть с моим мастером в институте, а этот Николаич у нас мастер старший, то есть они под ним там все ходят. Короче, долго объяснять эту иерархию литературную. В общем, на следующей день мы шли к автобусу, опохмелившись в столовой (водку принёс радостный, с набитыми грибами карманами, Д-в, он с утра ходил в магазин лесом), и Сегень травил анекдоты про покойного Василия Белова, про то, как он собирался в Сербию воевать ехать с империалистическими капиталистами-хищниками. И я смеялся, давясь похмельем и водкой. Впрочем, уже легчало. В автобусе мы снова пили, а потом Москва, собрания членов СП. Д-в попросил меня подержать картину, которую ему подарили в Нижнем, и я, как дурак, постоял с ней с минуту, а потом вошёл к литературным генералам картиной вперёд, за что меня вместе с ней вытолкали в коридор. Д-в сидел, собрав все глаза в кучу и уставившись ими на председателя; так действительно не было видно, что он пьян в стельку. Да, пьют господа писатели и правда профессионально, надо отдать им должное, сознания не теряют, пьянствуют три дня, а потом домой приезжают книжки пишут, в год по две. Так что со слабеньким здоровьем суваться туда нечего. С таким, как у меня, что я после бутылки сразу тащу в баню ****ь самую страшную из всех бабу. Разве что Фролов так запил, что еле до Орла доехал потом. С Божьей помощью, как говорили. Впрочем, он и пил больше всех. Такая, короче, история литературная.
Обречённость на одиночество
1 июня, 19:36
Сегодня в метро я осознал, как хорошо быть всем чужим. Я и раньше это знал, и жил, исходя из этого знания. Но сегодня мне прямо представилось, как ужасно встретить в метро знакомого. Особенно какого-то хорошего знакомого. Ладно ещё, встретить плохого; можно ему просто "фак" показать или жопу; или просто сказать ему шёпотом: "Пошёл на х..!" Но что делать при встрече с положительным знакомцем? Это ужас! Представьте, встречаете какого-нибудь бывшего коллегу, с которым приятельствовали на старой работе; нет, не так, чтоб в дрибадан каждый вечер; при таком раскладе, не страшно снова встретиться, а так, что знакомец этот поддерживал с вами дистанционные, но тёплые отношения. Короче, допустим, будет пусть это сотрудник отдела кадров, который к вам хорошо относился, какая-нибудь Фёкла Степановна. И вот едите вы, и вдруг это Фёкла Степановна, и что делать? Она уже заметила вас и улыбается, и надо как-то реагировать; вы, как дурак, дёргаетесь, рыпаетесь, наконец, подходите к ней с растянутой на лице идиотской лыбиной, пытаетесь что-то сказать, она, конечно, не слышит, в метро шумно; вас дёргает из стороны в сторону, она вцепилась в поручень, вы балансируете сгибая ноги в коленях; при этом пытаетесь уже ближе к ней преподнести рот, чтоб вымолвить какую-то чушь... В общем, ужас, пучок глупых условностей, и ничего больше. Лучше уж ни с кем никогда не общаться и не дружить, чтоб не быть никому обязанным идиотскими условностями.
А ещё у меня друг Миша. Был. А потом мы поругались. А когда в детстве мы путешествовали с ним в расписанных лифтах наших четырнадцатиэтажных домов "шоколадок", то часто натыкались на санные лужи. И Миша, прирождённый интеллигент в душе, всегда выказывал протест в виде словесной конструкции против санья в лифтах. А я просто смеялся. А один раз лифт открылся, а в нём стоял с распущенными штанами подъездный алкоголик, вся кабина была в пузырях: моча, которой он напрудил поллифта, была какая-то мыльная, такая, что пузырьки разлетались по кабине. Миша был в таком шоке, что некоторое время не мог ничего вымолвить. То же самое случилось с ним, когда мы ехали в лифте с его соседкой, нашей ровесницей, и её мамой, и она испустила газы... Впрочем, тьфу! Меня самого сейчас вырвет. Физиологическая тема и так никогда не оставляет меня в покое. Дело-то, в общем, в том, что я иногда представляю, как встречаю Мишу в метро. Миша мой похож на еврейского пианиста или на цыгана, иногда его путают с итальянцем, а чёрные на рынке раньше часто называли "братом", впрочем, это совсем не новость ни для кого.
В общем, Стоит Миша, интеллигент, в своей кожаной куртке, и вдруг на него налетают бритоголовые молодчики и начинают ***рить; я бегу с другого конца вагона и с разбегу укладываю самого здорового, потом с коленки разбиваю щи ещё одному, ну и остальных раскидываю на руки пассажирам, которые не смеют рта раскрыть и восторгаются молчком. Потом мы идём бухать, снимаем тёлок, и расходимся под утро в туманном пригороде, пьяненькие; Миша растворяется в тумане, и я разворачиваюсь, отпуская его взглядом, и величественно шагаю домой, немного уставший, после всех подвигов. Или в вагон вламываются ганста-банда и кричит на Мишу: "Эй, ты! Проклятый макаронник!" Я достаю свой складной автомат и расстреливаю всех, вместе с пассажирами (в вагоне, разумеется, отсутствуют дети). Потом мы идём бухать и т.д. Или вот: стоит Миша, интеллигентно покачиваясь, вдруг заходит бабка-мракобеска и кричит на Мишу: "Что, попался жидёнок, сейчас я тебя шпарить буду!" И достаёт кочергу и бросается на Мишу, дымя из жопы, как русская печь. Я подлетаю и ребром ладони наношу прямой лобовой, отчего бабка, как фантик от конфеты, скатывается под рельсы, и там горит ещё полчаса на адовом огне от напряжения в 825 Вольт; а полицейские чешут, сняв фуражки, в пропавших конторой головах и думают, как её оттуда теперь вытаскивать и оформлять. Мы с Мишей по-братски обнимаемся и начинаем бухать прямо в вагоне и щупать тёлок, услужливо подставляющих нам свои бритые ляжки и задницы. И мыльные сиськи. Потом начальник станции выводит нас чёрным ходом подальше от аплодирующей толпы и везёт на личном авто в бордель "Три соска". Всё за счёт метрополитена.
Интересно, что делают японцы в таких случаях: когда встречают знакомца? Наверно, у них, как всегда, всё мудро и просто: они кланяются с улыбкой (разной степени почтительности, в зависимости от разряда знакомого), тот в свою очередь тоже откланивается, до пояса или просто кивком головы, если он начальник, например, бывший; и эта простая церемония исчерпывающе и благотворно влияет на дальнейшей ход событий повстречавшихся. Вот так. И не надо никаких: "Ах ты, Васюка! Ёб твою мать! Где пропадал, бродяга?!" Или: "Здравствуйте, Тамара Васильевна! Помните своего ученика-рас****яя? Нет, а я вас помню. Это я насрал на переменке под партой отличницы Катьки Серебряковой третьего декабря девяносто четвёртого, а выгнали тогда из школы Сашку Курчатова. Помните?"
Сон в дымную ночь
2 июня, 7:40
Словно смазанный сумеречным страхом провернулся во мне столб бытия, механизм защёлкнулся, и я узрел волю Божью, как если бы скрутила меня папоротником, колючкой в пустом поле. Я вынул гранату из брюк, дёрнул кольцо, всунул его в нос, и пошёл в люди. В метро было пасмурно и сыро. Я сидел, задрав на голову капюшон и держа в руках гранату. Я знал, ничто не держит меня здесь. Лишь крохотное спасение на завершающей станции от ангела в лице Маленькая Л. Она сидит на перроне, свесив усталые ножки и ждёт.
Сны и грёзы
3 июня, 11:46
Всё утро я слушал Бурдина, нет, не того, что спит в Костроме, как сытый младенец, в сиськах и сметане на губах. Этот другой, он поёт, что время разбивать стаканы, и его стакан разбился в моей голове, а осколки разъел всосавшийся навечно в мой желудок спирт. И хотя я почувствовал только, что время раскрывать карты, моя карта в чужом рукаве, не в том, откуда выходит рука с гранатой. И Бурдин смеётся оскалено, как кошка, которой миленький человеческий хулиган вспарывает кишки кухонным ножом, стащенным у толстой мамки, бьющей свёрнутой газетой мух на кухне. А отец его с липким лбом, скапливает всю извечную сучность по капелькам скупой и ветхой нищенской ненависти. Как искусственная капля в витраже окна.
P.S. В Ад не попадаешь — в Ад входишь, как в воду, либо он входит в тебя, всё глубже с каждым неверным словом.
На Сабуровском мосту
7 июня, 14:04
В железнодорожный техникум я поступил, потому что туда решил идти мой двоюродный брат, мы вместе ходили на подготовительные курсы; и потому что отец пришёл к бабе с цветами и конфетами и они заключили договор о том, что мне на вступительных экзаменах прибавится один бал по каждому предмету, а я в свою очередь обязуюсь, по окончании, отработать три года у них в депо машинистом электровоза на полставки. Так я и получил то ли тройки, то ли четвёрки на экзаменах по русскому и математике, не помню уже, и стал студентом железнодорожного техникума имени жида Феликса Эдмундовича Дзержинского, и проучился там ровно год. Баба та начальницей была, в кабинете она сидела.
Отец мой был тогда уже на пенсии и работал где-то на Сабуровском железнодорожном мосту сторожем. Там он и вышел на эту начальницу.
Этим же летом отец умер и не узнал уже, как я учился там и как оттуда отчислился, так никогда и не проработав в депо "Перерва" машинистом на полставки.
Мой отец сел на свой завершающий путь поезд и уехал навсегда прямо с больничной койки. В сумке не было у него ничего, кроме двух бутылок водки, нескольких мастерски срезанных грибов и всякой мелкой ерунды. Из-под клетчатой кепки, сощуренные, зорко блистали его глаза из окна на летнем высоком солнышке, вонзающемся лучами в тёмную воду Москва-реки, откуда четырёхглазые рыбины махали своими краснопёрыми плавниками бывалому рыбаку, уходящему на утренней электричке в своё последнее плаванье.
Студенты
8 июня, 14:24
Машинистом стать мне было не суждено, в ПТУ зачисляли тогда просто — по заявлению, но медкомиссию на машиниста я не прошёл по слуху и был зачислен в группу будущих слесарей СЭ-24. На медкомиссии для проверки слуха сажают в специальную стеклянную коробку, где ты сидишь в наушниках и слушаешь звуки разной частоты и громкости и если слышишь, то нажимаешь кнопку. Я слышал звуки только, когда врач сильно увеличивал громкость, хотя год назад я сидел в точно такой же кабине и показатели были отличными. Но прошёл год, в которой мы оборали все подъезды и дворы в городе-герое Щербинке, играя на гитаре песни Гражданской обороны. А также сколотили собственный панк-ансамбль и регулярно репетировали в музыкальной школе, где работала Витина маман.
Витя был одним из первых, с кем мы познакомились в техникуме. Он ходил в костюме: тёмно-синие брюки, пиджак, белая рубашка и туфли. На висках его кучерявились волосы, и я спросил: не еврей ли он? На что он угрожающе помахал своим красным кулаком у меня под носом, и мне это понравилось. Отходив в костюме неделю, он сменил свой официальный наряд на рваные синие джинсы, заношенный свитер с оттянутыми рукавами, туфли — на пыльные ботинки, а портфель — на рюкзак.
Мы ездили с ним в одной электричке домой. Он садился в тамбуре на пол, курил и пил домашний хмельной квас своего деда, который был железнодорожником и работал в депо "Люблино", находившемся недалеко от нашего техникума. Лицо Вити было болезненной белизны, а руки — как обваренные, со слезающей от диатеза кожей. Люди смотрели на него, как на наркомана, чья передозировка затянулась и он ходит таким бледным ангелом среди людей — перманентно передозированным. Одну деталь гардероба я перенял у него: тоже стал цеплять на джинсы булавки на манер "Sex Pistols". Только я носил всегда чёрные портки.
Кажется, он и познакомил меня с ещё двумя попутчиками по электричкам. Они оба жили в Бутово, как и я, и вместе нам суждено было провести много глупого и пустого времени, в которое мы прогуливали пары, пили водку, хулиганили и т.д. Юра Ткаченко жил у самой станции в частном доме. Боря Рогачёв в новом обустроенном и презентабельном районе Южного Бутово с лёгким (тогда ещё только строившемся) метро, а я — на отшибе между станцией, посёлком Новодрожжино и полем, отделяющим от нас Щербинку, в которой родился и вырос Витя.
Бутовская клубничная поляна
9 июня, 15:49
С одной стороны станции Бутово шли кривыми полосами дачные дома, вплоть до линии настроившихся цветастых высоток, где раньше, во времена Хрущёва цвели кукурузные поля; а с другой — располагалась площадь. На площади стоял монумент Ленину в виде осколка горной породы с профилем Ильича, надписью, что вождь здесь жил и работал некоторое время, и ещё какие-то географические изображения стоянок Ильича в нашем районе, — конкретных пунктов, где осуществлял свою подрывную деятельность Ильич.
Железная дорога устремлялась в город-герой Щербинка, отделённого от Бутова бывшим клубничным полем, поросшем теперь сорняком и пустынной травой. В ушедших девяностых на этом поле проводились масштабные молодёжные акции в виде битв стенка на стенку, где бутовская пацанва наступала с одной стороны, а щербинская ; с другой. К ним также подключались отсталые новодрожжинские "колхозники" и ребята с Милика — Милицейского посёлка, абсолютно противоречащего своему названию количеством шпаны.
Мой дом был одним из тех трёх, что назывались у нас шоколадками: три корпуса, выстроенных один за другим. Сюда занесло меня из престижного Крылатского, и, когда мы переехали, наш недавно только построенный третий корпус стоял весь в жидком месиве, будто он прямо из него и вырос (раньше, говорят, на его месте был пруд). Проложенные через лужи дощечки не спасали, и в школу я приходил по колено в грязищи, и под надзором охранника или охранницы счищал и обивал эту грязь с ботинок на крыльце.
Школа у нас была строгая, сохранившая ещё старые порядки, и "революция" девяносто третьего сюда, кажется, не дошла. Из-за надписи в туалете собирали линейку, и завуч толкал речь о том, что нарушитель будет пойман, наказан и т.д. Я с грустью вспоминал наши Крылатские школьные сортиры, в которых не то что стенки, а и весь пол был исписан и зассан, и в лужах плавали окурки, а сверху на перекрытиях между кабинками сидели старшаки-хулиганы и пускали тебе дым в лицо, пока ты справлял нужду в унитаз или, по желанию, мимо него. Всё равно ноги твои уже находились в чьих-то анализах, так отчего не дополнить их своими.
Форму в Крылатской школе я надел на первое сентября в первом классе, отходил в ней где-то с год, потом Ельцинский Путч, и долой всё советское. Мы наряжались в разноцветные китайские шмотки и выглядели, как чучела, на школьных фотографиях. Теперь, когда я смотрю на них, то понимаю приоритет советской строгой формы. А тогда ходил, как все, ряженный.
В этой же Новодрожжинской школе (получалось, что жил я в Бутово, а в школу ходил в Новодрожжино) была своя форма. Не советская, конечно. Коричнево-какашного цвета одинаковые жилетки и составляли всю форму.
При этом на неё требовали сдавать деньги. Наверняка, это выдумка директрисы Гречило. Хохлушка сдирала деньги за всё и даже попала в Московский комсомолец, за то, что, наказывая хулигана за драку, зарядила ему пощёчину, попав при этом пальцем в ухо. Тот утверждал потом, что потерял слух, и затянулся суд, в процессе которого всплыли некоторые подробности; что директриса, например, со всех родителей тягает деньги, а с пострадавшего, так как папаша его бизнесмен, взято было аж два грузовика краски, которая потом оказалась вся у директрисы на даче.
Мой отец сказал, что он сам на пенсии, и поэтому Гречило попросила его покрасить туалеты, краска, мол, уже есть. Он согласился, но в школе потом больше не появлялся. Только, когда заканчивался девятый класс и нам выдавали аттестаты, я пришёл домой и сказал отцу, что за аттестат требуют двести рублей, на что он просто рассмеялся и дал деньги. С другом по кличке Ящер мы демонстративно прогуляли торжественное вручение аттестатов, и теперь проклятая колхозная школа отпускала нас за двести рублей.
10 июня, 14:32
Попикам на джипиках бородёнки пообрывать! Суки куда вы меня везёте?!
Россию разваливали два туберкулёзника и один рогоносец, настраивали морально народ на революцию.
Протест без установки на протест сильнее протеста навязанного. Протест души, ясное, внезапное осознание горя и несчастья впереди. Пророчество души.
Глотающий персики Пушкин. Он с нами.
Пушкин на судёнышке.
Елдовая тёлка
11 июня, 21:24
БОМЖ подкарауливает ялдатую тёлку Лизу Подшивалову у Макдональдса, у которого она наворачивает круги каждое утро перед открытием. Похищает. Разведданные: имеет аллергию на сперму, не выносит запаха мужика, член общества по спасению комаров.
12 июня, 21:07
Шторм показывает озверелую серость толпы, озлобленной и взбешённой светочем гения.
13 июня, 13:45
Когда села батарейка в планшете, выяснилось, что читать в ларьках совершенно нечего. Дина Рубина — королева литературной помойки. Восседает, жирная. Философия за час? Посмотрим. С первых строк чувствуется, что поработала рука среднего газетчика. Чесночно-сырная редакция. Руку приложил вшивый газетёнок! Повеяло сырным духом — не продохнуть! О, плебс! О, нищета!
Специальное издание для обывателей и бабёнок, которые будут считать себя впредь осведомлёнными насчёт Ницше. Ницше на час! Смешно... Пол Стретерн, я говорю тебе, что... А, наплевать!
Слушайте христианский пивной рок, братья! Читайте "Бытие от Антилоха" Последний экземпляр у меня в кармане. Ницшеанец-оборванец! Гомера, сына Иафетова, сука, читай!
P.S. Над городом расстилалась рассветная тишина, разрываемая только на окраине криком стаи улетевших птиц. Я тихо сходил с ума в конюшне не доенных шлюх. Заговор имел место быть в главной башне. Двое монахов. Лишь двое.
P.S.S. И пусть каждое поколение несёт в себе апокалипсис духа.
Как я люблю людей
14 июня, 21:17
Трудно сказать, кто первый начал делить людей на типы. Видимо, было это так давно, что я не сильно согрешу, ещё раз поделив людей согласно своему усмотрению. А делятся они, по-моему, так: на тех, кто верит в заговоры, и тех, кто в них ни на йоту не верит.
Лично я верю, отчего причисляю себя к более интеллектуально развитой части населения планеты, чего не могу сказать о тех, кто разговоров о заговорах чурается. Такие есть плебеи, тёмная масса потенциальных рабов без царя в голове, которые не столько даже в заговор не верят, сколько верить в него бояться и отказываются. Ибо страшно носить правду в сердце, жить с ней, садиться на чистый белый унитаз и подтирать жопу мягонькой белой бумажкой, осознавая, что ты просто вошь в чужой шкуре не вымытой.
P.S. Бомж: Боевая организация московских жителей.
Быдло
15 июня, 21:37
Не так давно всё-таки чихнул правдой и обмолвился о Мозговом. А то всё отмалчивался, кашлял в кулак, ругая и без того поверхностного поэта Бродского. Да как ухитрился метафору ввернуть: Пугачёв, дескать! Оно, конечно, верно, ведь народ наш по поводу чего только не резонирует. Взорвут в далёкой Франции карикатуриста, выйдет на улицу с табличками "Я — Шарля".
Раздавят в ещё более дальних штатах внедорожником черепаху, выйдут люди с табличками: "Я — черепаха". "Я —тюленёнок", тоже можно. Вот если бы как-нибудь без табличек почувствовал народ, что "Я — Мозговой". Каждый в себе ощутил бы Мозгового, то тогда бы и не страшно было бы никому назвать правду, кто убил. "И ты Брут?" И я. А то ведь, что внешний враг убедителен, и без пропаганды ясно, но, что касается внутреннего, то его как бы и нет. Никто не хочет его чувствовать и видеть. Все ругаем быдло. А мы то самое быдло и есть. Которое по нашим же словам бездействует и попустительствует. Не Бог, не дьявол, а мы сами себе быдло и внутренний враг. Вот, в чём морковь, а не в размышлениях публичных.
Белый всадник и Апокалипсис духа
16 июня, 20:52
Подогнув колени, выпятить в лицо сидящим. Пусть посмотрят, а она (жопа) будто говорит им: "Здравствуйте, Mon Cher! Я присаживаюсь!" Если на вас всё ещё не обратили внимания, можно насесть слегка на ляжку, чтоб человек почувствовал ваш приход. Далее впускаете в ход локоток, им можно немного расковырять себе место в грудине пассажира.
17 июня, 15:20
Зачем ругать алкашей? Они выполняют свой долг. Каждая купленная бутылка — это вклад в будущее чьего-то сосунка. Особь неясного пола несёт с похмелья бутылку из магазина, а чьи;то ублюдки поехали обучаться в Англию, в Кембридж. Или куда;то там.
Люди — скотинка, стадо, инстинктивно ищущее виновного. Поэтому они и поощряют попрошаек, спускающихся в метро просить у гурта людей милостыни. За что дают? За то, что признаёт вину: виноват, дескать, руку потерял; виновата — забеременела, подайте Христа ради. И подают, держи карман шире, виноватый. Чтоб их самих не коснулось. Суеверие и куличи.
Подцензурный Некрасов
18 июня, 20:13
***
В столице шум - гремят витии,
Бичуя рабство, зло и ложь,
А там, во глубине России,
Что там? Бог знает... не поймешь!
Над всей равниной беспредельной
Стоит такая тишина,
Как будто впала в сон смертельный
Давно дремавшая страна.
Лишь ветер не дает покою
Вершинам придорожных ив,
И выгибаются дугою,
Целуясь с матерью-землею,
Колосья бесконечных нив...
***
В столицах шум, гремят витии,
Кипит словесная война,
А там, во глубине России,-
Там вековая тишина.
Лишь ветер не дает покою
Вершинам придорожных ив,
И выгибаются дугою,
Целуясь с матерью землею,
Колосья бесконечных нив...
P.S. Вот пример того, как самоотцензурил себя Некрасов, а ведь так страдал от цензуры официальной, так ещё и сам себя. Первое написано по приезду на родину из-за границы; не замыленным свежим глазом взглянул Некрасов на то, что происходит в России. Но, видимо, друзья-демократы развели на такую реакцию руками. Чернышевский, наверно, даже пукнул в стул дробью: "Как, на кого это вы намекаете, кто бичует рабство?! Отчего тишина?!" Запотели очки, рассыпались сальные волосы по плечам. Навострилось на Некрасова прыщавое лицо демагога: "Что за пессимизм?!"
И вот прекрасное вдохновенное стихотворение, где простая народная мудрость возвышается вековой природой над суетой мелко пакостных людишек, шаркающих по тротуарам, редакциям и гостиным, с их глупыми идейками о том, как спасти человечество, — превращается в обрубок мысли на потребу плакатным идеологам без души, без нюха на искусство. Плакатная литература, плакатная. Агитка. Ни души, ни пряника.
19 июня, 19:31
Небо клюнуло. Я не способен выписать из себя то, что законсервировано в памяти и хранится на дальних пыльных полках. Кот угас. Серодвинов закатился под диван, когда пулемётные очереди прострочили его комнату поперёк, оставив пунктирную линию дырочек по стенке.
Проклятая школа
20 июня, 20:59
Так уж вышло, что друг мой Витя был товарищем того парня, которому Гречило заехала в ухо. И он мне рассказывал... Ощущения слизи... невероятного рептильного бога где-то посередине.
Остановишься, и снова замрёшь. Встанешь у опушки, каркнешь сорокой... Лапоточной каши, опять вчерашнее...
С романа на дневник.
21 июня, 21:36
Докопался мужик на работе, зачем читаю Некрасова. Пришлось сказать, что я литератор. Не хвастовства ради, но, чтобы отъе... Но от этого было не легче, мужик встал в позу и начал рассказывать своё мнение на литературный процесс.
Поэтический гений
22 июня, 19:17
В автобусе я видел настоящего поэта: высокий лоб, пышущие жаром ноздри, волосы волнистые, приглаженные назад, надменное лицо, вздёрнутый подбородок, густые брови и приспущенные на глаза веки (под тяжестью века!), губы загнутые уголками книзу. Если б был курчавый и похудее, ну вылитый Александр Блок! Я на секунду засомневался, взглянув на его волосатые, в прыщах, руки и на рядом сидящую сопровождающую "мальчика" дородную маман, но тут по его жесту она достала из сумки сборник стихов Гумилёва, дала их ему, и я обалдел! И правда — поэт! Поэтище!
P.S. А, может, у него шизофрения, и он считает себя великим поэтом, а маман просто сопровождает его на очередной сеанс у психотерапевта?
P.S.S. Гений — это умение смотреть на вещи сквозь пальцы скрывающих истину рук обезьяны.
Над пропастью во лжи
23 июня, 18:43
Пушкин не писал Гавриилиаду, об этом говорит его письмо к князю Вяземскому: «Ты зовешь меня в Пензу, а того и гляди, что я поеду далее, прямо, прямо на восток. Мне навязалась на шею преглупая шутка. До правительства дошла наконец «Гаврилиада»; приписывают ее мне; донесли на меня, и я, вероятно, отвечу за чужие проказы, если кн. Дм. Горчаков не явится с того света отстаивать права на свою собственность. Это да будет между нами. Все это не весело…» (1 сентября 1828 г.).
Но для черни прямым доказательством авторства Пушкина послужило другое письмо, к царю Николаю, в котором он (после долгих изворотливых и уклончивых предыдущих ответов, что он не помнит, из рук какого именно гусара попала к нему эта поэма), наконец берёт вину на себя, видя, что иначе они не успокоятся.
Тому явно послужила честь Пушкина, которая не позволила ему открывать истинное авторство, пусть и покойного, товарища-сатирика. Пушкину, виновнику чести, пришлось взять вину на себя. И вот результат: какой-то мудак в тухлой Википедии пишет, что Пушкин пытался свалить вину на Горчакова. Как это он пытался, если он сам же в письме и говорит, чтоб Вяземский никому не говорил о том, кто автор, чтоб то между ними оставалось?! Потому что узнай кто-нибудь, что Пушкин, зная настоящего автора Гавриилиады, не преминул этим воспользоваться и сразу же "сдал" Горчакова, а сам вышел сухим из воды, сразу бы поползли слухи и клевета, и Пушкин бы вызвал какого-нибудь говорящего ему это в лицо на дуэль. Да, пожалуй, и скажи он правду вместо поклёпа на себя, и в этом случае толпа бы не поверила Пушкину, и всё равно, наперекор всему, стали бы распускать слухи, что истинный автор Гавриилиады — "придворный поэт" Пушкин.
P.S. "Зачем жалеешь ты о потере записок Байрона? черт с ними! слава богу, что потеряны. Он исповедался в своих стихах, невольно, увлеченный восторгом поэзии. В хладнокровной прозе он бы лгал и хитрил, то стараясь блеснуть искренностию, то марая своих врагов. Его бы уличили, как уличили Руссо — а там злоба и клевета снова бы торжествовали. Оставь любопытство толпе и будь заодно с гением. Поступок Мура лучше его «Лалла-Рук» (в его поэтическом отношенье). Мы знаем Байрона довольно. Видели его на троне славы, видели в мучениях великой души, видели в гробе посреди воскресающей Греции. — Охота тебе видеть его на судне. Толпа жадно читает исповеди, записки etc., потому что в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могущего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. Он мал, как мы, он мерзок, как мы! Врете, подлецы: он и мал и мерзок — не так, как вы — иначе. — Писать свои M;moires заманчиво и приятно. Никого так не любишь, никого так не знаешь, как самого себя. Предмет неистощимый. Но трудно. Не лгать — можно; быть искренним — невозможность физическая. Перо иногда остановится, как с разбега перед пропастью — на том, что посторонний прочел бы равнодушно. Презирать — braver — суд людей не трудно; презирать суд собственный невозможно". П. А. ВЯЗЕМСКОМУ Вторая половина ноября 1825 г. Из Михайловского в Москву.
Покой нам только снится
24 июня, 9:59
В Москве покоя не ищи. Всегда что-то ремонтируют, делают, возятся. Парк перекопали, переделывают, пылища, грязища. Пруд утки, откуда-то загнанные, загадили. Улицы каждые полчаса поливают из машин, а то и просто, без воды, щётками пыль гоняют. Хочешь тихо посидеть-почитать на скамейке, держись окраины города, там полегче с этим. Но остерегайся вездесущих бабок-приставальщиц; говорят, среди них даже встречаются ветхие развратницы, но я пока не попадал. В общем, в Москве покоя нет. Не ищи.
Свидетели Жука
25 июня, 9:26
Между стёкол двойного окна застрял зелёный жук, карабкается в пыли, сучит клешнями и лапками. Взял его и выкинул в форточку. Может, и меня, зелёного, так когда-нибудь кто-нибудь гораздо больший, чем я, возьмёт и выкинет во внеземную какую-то форточку, не станет возиться, выдавливать кишки, обламывать рога, отрывать члены, протыкать иглами. Ты свидетель, жучок! Я отпустил тебя.
P.S. Начинаю пересобачивать сюда старые заметки. Будем собирать мозаику из них, пазл, гипертекст, метарассказ, хлопочу-хлопочу, а потом: айда в пельменную!
26 июня, 21:36
Здесь я имел возможность близко рассмотреть верующий электорат и прикинуть, почему так на него ставит государство. Понял я, что люди эти безусловно сильные духовно: верующий — это ещё и, помимо всей мистики, человек признающий власть добра над злом, а значит и злу сопротивляющийся, но что характерно для людей таких — доброта их и сила уходит практически впустую, расспыляется пропогандой лжепопов, которые только и твердят о смирении, о попустительстве божьем и наказании за грехи. Благодаря этому хорошие, потенциально мощные личности превращаются в добреньких идиотиков, ибо по-крупному добро творить от них не требуют. Всё это очень печально. В трапезной часто я слышал слова антисталининского толка, прославление Солженицына и прочую чушь. Я как-то не выдержал и заметил: что открывающиеся немцами церкви — это то ради чего вы готовы продаться и поверить в проститутку Солженицына? Церкви открывали немцы только, чтобы потом в них сжигать. На меня напустились, хотя и быстро взяли себя в руки, смиренники. Я же понял, что отковыривать у них мозги под коростой пропаганды бесполезно. Один раз они обсуждали Невского, и одна девочка сказала, что даже так православный человек не должен поступать, то есть так, как он вроде и хорошо, но тоже не то. Я был изумлён, насколько то ли глупы, то ли зазомбированы они, что не понимают причинно-следственной связи между Невским и сами собой, вылупившимся на свет благодаря только его действиям, а не обряжанным лживым попам.
Любую критику власти они встречают хмуро. Отсюда и выходит, что о реальном положении дел в России писать нельзя, либо славь официальное православие, лицемерь и лги, либо в противополжный лагерь, будь любезен, к постмодернистам, пидорасам и лесбиянкам. Закон о защите верующих ещё ни оду сущую на крест феменистку не посадил, он не для них, а для таких как я.
P.S. Попиков на джипиках за бородёнки бы оттаскать.
P.P.S. Обсуждали с одним верующим исход, ему не понравивилось голливудские крокодилы. А я говорю: а что ты хотел, весь ветхий завет — сплошные крокодилы!
27 июня, 12:33
Ну вот, она уезжает в деревню насовсем, признаться мы все устали от её святости; возможно, мне ближе то, что сказала бабушка: что много Богу не надо молиться. С другой стороны, и бабушка не права: спрятала денги. Кажется, что мать давно уже уехала от нас, от меня, ещё когда сидела с той синей книжечкой на диванчике. Конечно, она уже давно не верит в синию книжечку, но какая теперь разница между ними, этими книжечками, на пути к фанатичной вере в религию? Без словотворчества, без гения личности идея ничто.
Экзамен Бемовичу по зарубежной литературе 20 века
28 июня, 10:48
От Джимбинова я ушёл с грустью и тройкой в зачётке. Внутренне я метался под его бесхитростным и мудрым взглядом, пока сидел на жалком стульчике и отвечал билет. Я читал Сартра несколько лет назад, я читал его без карандаша, чтобы вспомнить все подробности и имена персонажей, в общем говорить было бесполезно, он знал бесконечно больше, чем я; а я бормотал какие-то глупости. Чтоб соблюсти благочиние экзаменационной этики, он сам рассказал немного ценных подробностей, перейдя с иностранной на русскую литературу, создав иллюзию живой литературной полемики. Его молитвенный взгляд выгонял меня, как беса из церкви, я торопился убежать с зачёткой в зубах, как пёс. Рукав от Пастернака, брюки Маяковского, Джимбинов, он весь словно соткан из литературы, он Патриарх литературы, её отец и дух святой, впитавший в себя всю благодать Господа-Творца. Дёрни его за руку, спроси, какой курс доллара, он не поймёт о чём идёт речь и будет смотреть на тебя, как ребёнок, из-под очков на кончике носа; он весь погружён в намоленую годами магическую атмосферу Литинститута, он сам настоятель этого храма. А ты просто жалкий грешник, тешущий себя потугами творческого акта, жалкий мальчишка с писькой в руках вместо пера.
P.S. Джимбинов в Макдональдсе, держащий портфель за спиной и с подозрением смотрящий в сторонке на расстрельный список еды.
Апология Лимоши
29 июня, 15:19
Джимбинов покачал головой на сказанное мной слово "Лимонов". Да, Лимонов, кончено, не гений, не создатель шедевров на века, но он блестящий и талантливый публицист. Это человек, которого можно заслать в любую точку планеты, и он напишет потрясающую книгу-репортаж о происшествиях в том месте. Все его лучшие романы — это репортажи. Самый известный "Я, Эдичка", репортаж с места жительства Лимонова в Америке, впитавший в себя все крайние тенденции и настроения того времени. Сюжеты его книг надуманы, если претендуют на роман, стихи его искусственны и корявы, но публицистика его поэтична, жива, изобретательна и оригинальна.
P.S. И поменьше бы похабщины.
30 июня, 14:23
Странно говорить, что Достоевский не любил Лермонтова, учитывая, что Ставрогин ; это модифицированный Печорин-Лермонтов. Скорее, он любил его иначе, чем Пушкина, ; любовью Исаака, заносящего над малышом своим для заклания нож.
Не над кем не плачешь больше, чем над жертвой «во имя». Со слезами горькими Ф.М. протягивает Николаю в конце романа верёвку, как своему наивернейшему бесу. Во имя идеи. Она требует жертв.
P.S. Не даром Катерина Ивановна Мармеладова то и дело цитирует пророческое «В полдневный жар в долине Дагестана…», подчёркивая свою предсмертную разгорающуюся агонию.
С головой в Болдинской осени
1 июля, 23:09
Отрываешь глаза от книги, почувствовав, как тёплый свет забил в окно, отрываешь от книги взгляд, чтобы глянуть на свет белый из-под земли и невольно пользуешься этим моментом, чтобы пробежаться ещё раз по лицам, которым суждено сопутствовать тебе. Все они скучные, занятые собой и своими делами, неинтересно наблюдать, и свет не облагораживает их.
2 июля, 19: 43
Когда рождался Лимонов, вперёд него вылез чёрт, но Эдик держал его крепко за хвост и, когда целиком вывалился наружу, то двумя ручонками запихал того обратно с матюгами. И закупорил щель. Шпаклёвкой.
3 июля, 20:55
Некрасов торопился и заскочил в подвернувшуюся бричку. Крикнул: "Гони!" В то время в канализации водились крокодилы, и один как раз выпрыгнул из люка и зубами "Клац!" на поэта, тот с испугу и выронил рукопись Чернышевского с глупым романом его "Что делать?", а кучер подстегнул лошадей со страху и далеко ускакал от места того, так что, когда вернулись к нему они, рукописи уже не было. Её подобрал и принёс потом жид Емельяшка; за тридцать восемь рубликов оную Некрасову прямо на фатеру и принёс. Читал оттуда и приплясывал, давясь колбасой, пока Некрасов сам у него из рук её не вырвал и не сунул в рукав ему монеты затёртые, ходившие не мало среди людей хищных.
4 июля, 9:12
Пушкин в персиках. Нарезался и сыт. В ожидании Болдинской осени. И вновь назревает Мировая. С рухнувшей попытки реставрации Бурбонов и купоросного польского восстания. На судёнышке поплывём.
7 июля, 20:06
Можно прожить с человеком целую жизнь и не знать, что он давно сошёл с ума. Сойти с ума, как с поезда, — легко. И в девственные леса — спасать свою заповедную душу.
8 июля, 14:20
Юная курсистка волнительным почерком на полях отмечала какие-то неважные детальки. То какую-нибудь туфлю выцарапает, то чулок, запавший меж царственных кресел.
9 июля, 12:25
Жидовка Егорьевская имела метод обвинять всех в неправильном написании окончаний глаголов "тся-ться". Излюбленный приём, а ты ищи потом, трать время, проверяй, кто ж будет? Отсутствие художественного воображения. Её вводит в ступор неожиданно заготовленный ответ. Она не запоминает людей и считает себя неуловимой. Но давно вышла из строя по умолчанию.
P.S. Сын пленной турчанки, арап Петра Великого. Хочешь, чтоб в тебя кончил негр и из этого вышел новоявленный гений? Шыш с маслом! Тут не так всё просто.
10 июля, 17:33
Цари наши не отличались трезвостью взглядов и летали на облаках. Лучше переоценить, чем недооценивать, — сказал мне как-то один бригадир. Игорёк его звали. Сибиряк с татарской кровью. Татарин трахнул, по его выражению, его бабку. Так и получилось. Крепкий был, самбист. С "Балтикой-нулёвкой" и надувной женщиной. О, тщета мирских похождений! Грузчиками мы работали. На складе тканей. Саржа, молискин, авизент, ситец, спецодежда.
11 июля, 19:40
Старым дедом сидеть на терраске, разглядывая безразличных к тебе ребятишек и радоваться их безразличию, зная что с тебя довольно и скоро и вовсе не будет ни тебя, ни имени твоего. На младых устах их умрёт оно один раз. Истратится в жизненных перипетиях душонка, истлеет, а тело сгниёт в могиле.
12 июля, 11:56
Я принадлежу к холопскому роду малодушных малых — из тех самых, что оставлялись Пушкиным на дороге и бились в пыли и пьяной истерике. По-лакейски распятые, расхристанные. Полетели с хрустом пуговицы кафтаньи в траву. Молодые ослы.
Жиды и дороги
15 июля, 19:43
Ещё только конец июля, но Москву уже всю перерыли, дышать нечем. Теперь будут каждый год асфальт новый класть, лишь бы деньги им платили, козлы! И переделывать и без того прекрасный парк, а кто будет платить жителям, вынужденным спасаться в лесу и на дачах? Народилось сучье племя! Не мошенники, ведущие себя, как мошенники. Как тебе официальная формулировка? А думают всё, откуда взять денег на пенсию, выгоните нах... всю халтурящую лимиту из Москвы, вот откуда!
Лимита — слово безнадёжно устарелое, в Москве у нас — тариф безлимитный, приезжайте все, воздуха хватит.
P.S. B такая ситуация во всём: счётчики на воду, стройка, а... тьфу! Гори оно всё адским пламенем!
P.P.S. Нынче дождик прошёл, свежо. Сволочи.
20 июля, 18:57
Цивилизация — это унитаз со стульчиком обшитым замшей, чтоб не отстудить полушария нижнего мозга. А книга — это культура. Отсюда человек с книгой на унитазе — это синтез цивилизации и культуры, или попрание одним другого?
21 июля, 13:00
Когда берёшь книгу в библиотеке, это прелестно ещё и тем, что можно читать глупые заметки на полях: "...организованность убивает органичность. Жизнь делается всё более и более технической. Машина налагает печать своего образа на дух человека, на все стороны его деятельности. Цивилизация имеет не природную и не духовную основу, а машинную основу. Она прежде всего технична, в ней торжествует техника над духом, над организмом. В цивилизации само мышление становится техническим, всякое творчество и всякое искусство приобретает всё более и более технический характер..." — "Бердяев утрирует", — безапелляционно подписано рукой обезьяны.
22 июля, 9:12
Гребенщиков — вечно весь в бабах и цветах, бренчит там себе что-то умеренно грустное. Сочувствия он не вызывает, успешный и старый хрыч. Поклонников у него достаточно, меня среди них не было и не будет.
23 июля, 14:36
Один еврей сказал: "Молитесь на русских, не зарывайтесь, благодаря их глупости, мы ещё живы".
24 июля, 15:14
Человек, который хочет, должен умереть и превратиться в человека, который ничего не хочет, но такой человек хочет ничего, он уже много хочет: умереть одним, без того, чего он сейчас так хочет. Я не хочу ничего не хотеть, я просто ничего не хочу.
P. S. Деятель искусства? Извращенец? У меня был друг пианист — засунул в задницу себе баллончик со спреем. Еле вытащили.
25 июля, 8:12
Автобусы ходят, как бараны, — гуртом: три одного маршрута проедут, а потом жди следующей партии. Как педики друг за дружкой паровозиком.
P. S. Осторожно: обнаружена повышенная духовность!
26 июля, 7:56
Со всеми сразу и не с кем одновременно, сидит в своём личностном огороженном и называет это "Я всех люблю". Такая любовь хуже ненависти.
27 июля, 9:34
Создать хаотический роман: перепрыгивание с героя на героя, смена ракурсов, параллельное повествование, Босховость, детские рисунки, собака вылизывает пупок с кольцом, забитый землёй. Вылизывает землю из пупка, вкус пупка и металла на языке её. Разговоры, беседы, действия, бессюжетность повальная, деятельность разнородная, направленная на инертность и наоборот.
Вводить читателя в сокровенный мир героя, в его интимные мысли, состояния, открывать чакры. Можно лишить литературу глубины, создав поверхностный беглый взгляд, не прилипающий, не останавливающийся не перед чем и не для чего; всё временно, всё непостоянно, поигрались и бросили; при этом возможно возвращения, зацикливания, круговороты, воронки, действия, это будет приковывать внимание. Описания от третьего лица. Возможность взятия руля на себя читателем. Чтение в любом порядке. Мир, сотканный из кусков времени и пространства? Возможно, не стоит... Тон психа и голоса, голоса, голоса…
28 июля, 10:12
Встречает лысый волосатого и спрашивает: "Что это у тебя из головы растёт?" Анекдот, гуляющий по всем инстанциям, снизу доверху, от бомжа до политика, от проститутки до школьника элитного лицея, где преподает толстый желудь Быков.
P. S. Из окна между двух домов открывалась перспектива, мелькали люди, машины. Отрезок жизни, смотришь, как в экран.
Раскрытие лобковой чакры
2 августа, 18:43
Член профсоюза с равномерной частотой исчезал в голове Смердина, бился губами в пружинистый пучок волос на его лобке. Спровоцировав акт дефекации, можно испачкаться, массаж простаты, мы пидоры, в темноте, прижавшись под одеялом, да, в ответ "окей гугл", тягости и прелести, тефтелить кишку...
Иногда мне хочется, чтобы эти потные жирные мужики выебали меня… Водили мне по лицу своими вялыми склизкими членами, тыкали ими в мои красивые пухлые губы, били по щекам за то, что я такая сука раскрашенная… Я знаю, что некоторые будут специально искать эти места, рассказывать другим, чтобы помастурбировать…
Но зло проснулось, и его не усыпишь сказочками о добром боге. Идиоты с рождения. Их дети живут у телевизора, а потом они удивляются, почему дети их пляшут полуголые, ненавижу...
Словно улитка во рту, такой маленький у него… как, когда ты пытаешься удержать в голове две мысли сразу, похоть и алкоголизм, черточки на лице нравятся некоторым многим мужикам, алкочёрточки...
Томас манн обожал мальчика и брал в рот целиком эту скукоженную его прелесть.
Пушкин — наше всё, что было...
4 августа, 18:11
Один молодой человек узнав, что Пушкин защищал слово "брюхатая", предлагая его взамен "беременная" и "в положении", назвал так в обществе благовоспитанном одну девушку, но сказал это таким тоном, что получилось очень грубо и ему набили морду.
Сюжет ревизора вечен. Помню, как в училище в обычные обеденные дни в столовых встречал нас хмурый выцветший борщ или жидкие щи без мяса, а, как только приезжала комиссия, на столах всегда вырисовывались по три аккуратненьких сосисочки на каждой тарелке поверх зарефрённого ложкой картофельного пюре с укропчиком.
Пушкин стоит в прихожей, лакей одевает его в шубу и надевает калоши на валенки. Меха на отворотах ещё не просохли, и тусклый свет в меху играет каплями талого снега. Пушкин, задумавшись, смотрит на то, как лакей оправляет ему шубу. "Хоть бы зима занялась", — говорит хмуро, надув губы; и уходит в ночь, садится в карету. Ночь затягивается над Пушкиным зловещей поволокой.
Николай первый был тупой напыщенный индюк, чопорный лось, привыкший мельтешить на балах перед высшем обществом и не желающий понять и отпустить мятущуюся душу художника, желавшего только покоя для творчества. Запретил масонские ложи во избежании заговора, но не видел, какой заговор творился у него под носом. Мало того — он и сам не брезговал интересоваться мнением света, на которое клал Пушкин. Примечательно, что Пушкина убили пидорасы. Проститутка Дантес, торговавший очком во все стороны и его, пидрило, приёмный папаша. Кому же еще ютится у нашей власти за пазухой, как не пидорасам-иностранцам?
Пушкин осознавал своё значение для России и поэтому честь была для него всем. Он отстаивал её как принадлежащий не себе, а родине. Напрасно вяземский говорит о самолюбии; тут ответственность куда более глубокая, а не просто какие-то предрассудки. И народ понимал это лучше, что показывают волнения в дни его смерти и жажда расправы над французским вы****ком Дантесом и его пассивным папашей.
Педерастия восстала против Пушкина всей своей разноликой вышечиновной размалёванной сусальной рожей и восторжествовала, увы...
Степная чушь
6 августа, 15:00
Тапочкина-Пирогова — совершенный ребёнок; понахватает всяких глупостей и носится с ними; дискутировать с ней бесполезно: чуть малейшее слово против — она начинает топать ногами и кричать "вау-ва!". К счастью её она обладает чистой душой и великолепным потенциалом, но когда она поймёт, что заблуждалась и носилась с глупостями, боюсь лет ей будет столько, что весь потенциал к этому времени выдохнется. Если конечно не произойдёт с ней раньше этого великое потрясение.
7 августа 11:47
Парень пожирал глазами свою роскошную девушку, поедающую мороженое, а голодный бомж напротив пожирал взглядом их обоих вместе с мороженым, представляя, как он зажарил бы на вертеле и пожирал бы их, обсасывая косточку за косточкой.
8 августа, 9:35
Где-то с тринадцати до девятнадцати я читал только этикетки на ликероводочных изделиях. Да и то, чаще проглатывая одним взглядом. "Непростая", "Привет", "Голубой топаз", потом стал разбавлять Достоевским.
9 августа, 23:20
Боже, храни человека в красной шапке, который будит тебя пьяного на конечной и не даёт потерять личные вещи.
10 августа, 8:43
Выдумывать – значит выуживать. Человеку ничего не принадлежит, кроме авторства на сборку, проект, конструирование. Все элементы — всё в природе мира, берёшь из него точку и тире, и каждая последующая деталь соответствует логике существования. Отсюда следует, что не надо бояться ответственного титула "фантазёр", ты всё получаешь на складе, твоя задача только грамотно собрать по схеме чертежам.
11 августа, 8:33
Он проснулся под шум прибоя, который и шумом то называют зря, нежный шёпот моря, трения воды о песок; прохладный ветер растрепал его волосы, вдалеке слышались весёлые крики детей: "Бомж! Уходи бомж!" — "Оставьте его, — вскрикнул он — когда-то и я ел пищу за столом, пользуясь ножом и вилкой, а теперь я не помню, когда это было".
12 августа, 11:37
Новый Эдип – человек с завязанными окровавленной тряпкой глазами.
13 августа, 7:00
Утро встречал с запахом сырости и шпал, шипел чайник в бытовке. Пасмурно, дождь, вагоны, разговоры, одинокий костёр. Набоков под зонтом, в калошах.
15 августа, 18:55
Вместо этого он наделяет себя исключительностью, божественной меткой, оправдывающей его аутсайдерство, гиблое существование. Хрена, встречают по одёжке! Начать с того, чтобы пойти и купить кеды вместо тапочек.
Русский лес
1 сентября, 14:01
Только недавно обратил внимание на красоту сохранившихся московских заводов, выполненных в каком-то средневековым замковом стиле. Красно-кирпичные, они придают городу былой романтизм, утраченный в урбанистическом безумии. Раньше там работали люди, находили выход своей доброй энергии; теперь там сидят бездельники-арендаторы и тухнут, то перекладывая, то вымарывая бумажки. Уставившись в свои мониторы, уничтожают бессмысленно русский лес.
P.S. Уже лет как несколько появился в городе среднестатистический представитель иной нации. Первые потоки иммиграции были большей частью из сугубо пролетарского наследия СССР (не накормила их независимость, работы не дала) либо, так называвшиеся, лица кавказкой национальности, весьма бандитского свойства. Теперь же появились милые парочки влюблённых узбекских тинейджеров, скромно одетые тётечки с характерным разрезом глаз и соответствующие московской моде мужички. В общем, появились уже из иммигрантов и простые люди, какие, наверно, живут в их родных городах. Не такие, какими мы привыкли их видеть: в оранжевых робах дворников или в кожанках и спортивках, а обычные такие люди — просто взяли и переместились из своего города в наш, как будто ничего и не надо для этого. По накатанной пошло. И правильно, и пущай живут. Раз не видит, то подвинется.
P. S. Устал работать на жанр, надо вне жанров
Свежий взгляд
16 сентября, 19:32
Первое, что бросилось бы в глаза пришельца на нашей грешной земле, это то, что люди, мужчины, женщины и дети, выходя на улицу из домов, выползая наружу из метро, выпрыгивая из трамваев, как равно и из насосанных иномарок, все как один зажигают и несут в руках какие-то вонючие палочки. Он решил бы, что этим они отпугивают злых духов, кадят личному чёрту, не знать дабы горя и тяготы.
P.S. Как он нарочито старается быть приличным: надел белую рубашку, кепочку натянул, пальтишко набросил и собрался, гусь, уходить в аккурат вовремя, а всё равно неоспоримое гадливое чувство оставил у всех, будто насидел тут, как муха, начавкал, нагрыз семечек под столом (хоть они и до него уже были), и не смыть его, не затереть водочкой на посошок.
И моя осень
11 октября, 21:15
Когда-то и у меня была осень. Маленькая Л. тогда ещё только собиралась идти в школу, где её поджидало завистливое и глупое человечество в лице дюжины коротко стриженных смурных пацанят и столько же выпрямивших спинку девочек. А мы с Витей уже пробирались сквозь мокрые подворотни и кусты рабочего посёлка к вино-водочному, у которого нас поджидал товарищ Бык. Только мы вышли из магазина, как были окрикнуты его простуженным и пропитым голосом, сохранившим уверенность и твёрдость, хоть и растрескавшуюся: "Водочки взяли, пацаны! Давайте выпьем!" И мы не посмели отказать ветерану чеченской, он уже потирал ладошки, а у нас был слишком ничтожный повод — обмывания новых Витиных джинс-порток — чтобы ограничивать круг отмечающих и индивидуализировать наш маленький праздник. Впрочем, в его словах и не было никакого вопроса, а одно химически чистое утверждение. Мы расположились под ближайшим козырьком подъезда и приступили. Под скатывающуюся с крыш воду, под капающий в лужи дождь мы принялись беззакусочно пить "Непростую" и обсуждать рухнувшие под натиском самолётов-камикадзе башни-близнецы, тогда это событие ещё не было популярным под именем "11 сентября". Тогда это только случилось, и мы радовались, что это Господь Бог наш мстит проклятым пиндосам за разгромленную и покорённую братскую Югославию. Чей это был Бог, мы не думали: наш ли Иисус, или еврейский Иегова, а, может, это была и работа нашего славянского Перуна. Что ж, чисто сработал Перуша, мы помним тебя. Но речь не о том. А том, что как-то не хочется вспоминать, чем закончился тот вечер. Как-то литературно не хочется к нему подступать. Возможно там, были пьяные слёзы и чеченский синдром, возможно кто-то из нас двоих был отмудохан; возможно только морально; потому что физическое насилие Бык припас для своей жены. Возможно, мы ещё обсуждали одну фотографию, представленную в одном посвящённым "Чечне" фильме в конце, во время титров, и там на ней, в правом нижнем углу, сидел с пулемётом в руках этот самый Бык, молодой и здоровый, как богатырь. Возможно, потом ещё подкатил на своей доске-инвалидке Трещ, который ни какой войне не был, но тем ни менее любил приврать на этот счёт, заглотнув халявной водки, возможно... Нет-нет-нет, ничего не помню, ничего... Чья-то задранная юбка, голая малиновая жопа на холодных ступеньках подъезда, волосатые Витины ляжки и её бледные голени... Мутное солнце рассвета сквозь вспотевшее окно парадной... Новая порция "Непростой" с утра... и дым сигарет, противно сладких с похмелья... Ничего не помню, ничего.
Бунт лакеев
15 октября, 21:32
Сперва немеют, затекают мозги, отмирают клетки, но постепенно оживаешь, будто заново наполняешься мозговым элементом. Была бы мозговая жидкость, как у таракана, а мысля найдется; типа физраствором голову залил — и готово.
Идиот, сам себе делающий уколы в жопу, этакая игра в больного и врача; а девушка моя боялась уколов и синего зада больше, чем самого озверелого пьяного вида, в каком я мог заявиться. Найти себе бы мед-сестру алкоголичку, чтобы колоть друг другу в задницы исцеляющие пепельного цвета уколы. Долгое время вилась в голове, как усмиряющий дым.
P.S. Во имя названных в честь меня детей, игрушек и снежных улиц в надуманных городах.
17 октября, 10 :16
Студент Петров ехал домой в автобусе. Имел случай наблюдать. М вступился за Ж. Петров крепко сжимал поручень, чтоб не грохнуться на пол. Колени дрожали. Лопнули язвительным смехом две тётушки, словно две спелые язвы. "Мужчина — он везде мужчина, мужчина, он таков! Хо-хо-хо!" А студент Петров, явившись домой, принялся яростно и злобно дрочить. Но уже вздымался над ним карающий топор графомана Принужденина.
P.S. Маленькая Л. заговорщически улыбается в сторонке.
Подошва и говно
19 октября, 13:18
«Встаёт с колен русский народ», ; орут в патриотических ура-газетах. «Снова поднял голову в России антисемитизм», ; визжат в газетах либерального толку. Кому верить? Выходит, вставание с колен пропорционально росту антисемитизма? Выходит, что так. Вот и в литературе так: чем выше поднимает голову автор, чем разухабистей, смелее, проворнее пишет, тем всё ниже и ниже опускается его герой. Прижимается к груди голова его, потом и сам сгибается пополам, а там смотришь, свернулся калачиком, как кот у помойки, и спит себе – пускает струю и слюну.
P.S. В проклятьях зазеленел на подоконнике кактус искрящимися иголками вен.
Пук Кулебякина
20 октября, 14:24
Взял себе пару лет назад на одном сайте псевдоним Кулебякин, не думал, что бывают такие. Оказывается есть уже такой — Кулебякин, пьесы ставит какие-то похабные. Стоит чёрта назвать, как он сразу и появиться.
P.S. Либерализм прекрасен, как улепётывающий от пукнувшего омоновца хипстер.
Ку
21 октября, 15:38
Маленькая Л. обнимает меня, словно украдкой; слизывает с губ вороватым движением кефир. Исподволь заглядывает внутрь своими наполненными чужеземной грустью глазами, заговорщическую не снимая при этом улыбку. Я загребаю её в охапку и уношу на руках в звёздную, хладную ночь.
Трудно быть Богом
22 октября, 23:40
Проблема такого искусства в том, что кроме искусства в нём ничего нет, одна голая эстетика. Причём эстетика мерзостная. Если у Тарковского всё капало и текло, то там хотя бы всё красиво было, на мысль нагоняло. Здесь же хлещет моча и дерьмо, и герои, по колено в этом дерьмище (да что там, по уши), месят его, сморкаются и плюются друг на друга, решая при этом какие-то философские задачи. Какая-то болезненная физиология, скажу я вам, выпирает отовсюду. Режиссёру даже мало визуального контакта зрителя с мерзостью, она, мерзость, ещё и неоднократно озвучивается: герои то и дело что-то нюхают, грызут и естественно заключают: дерьмо. Потому что в этом эстетически выверенном сером мире ничего, кроме дерьма, и нет. И вся эта атмосфера, конечно, имеет право на существование в художественной плоскости, но только какое дело до всего этого рядовому зрителю, а я считаю, что кино не должно быть элитарным, для кучки мудаков, возомнивших себя интеллектуалами. Искусство должно быть, по Веничке Ерофееву, – понятно и просто. И доступно. А эти нарочито размазанные сопли на лицах персонажей отнюдь не те сумасшедшие мазки художника Ван Гога. А просто какая-то муть и мура. Лучше бы режиссёр просто снял, как он на коленях блюёт в унитаз, и мы бы, сирые и убогонькие, всё бы сразу поняли. Хотя с главной идеей автора я согласен: главное в человеке ; это потребность в еде, мы живём, спим, любим друг друга и умираем, только из-за желания есть, кто-то страдает голоданием, обращая свою жажду еды в манию бороться с ней, кто-то худенький сам по себе, но всё равно, всё равно, мы жрём и срём, и это основная неизменная составляющая человеческого бытия.
P.S. Ермольник до сих пор, наверно, из образа не выходит, сморкается и харкается на каждом углу.
Спелая осень
23 октября, 14:01
Глядя на мелкие от масла пузырьки на огурце в моём овощном салате, я вспомнил, как мы шли с профессором под руку по бульвару, и профессор много кашлял в этот вечер. Я ему рассказывал о всяких литературных пустяках. Профессор же переводил всё в риторические паузы, затем говорил отрывисто и нервно. И при каждом последующем приступе кашля профессор тихо пукал. Это сильно смущало меня, сбивало с темы, и иногда я замирал, чувствуя неприятный доносящийся запах, и повисал в воздухе мыслью, глядя на профессора с сожалением. Но у него был совершенно непроницаемый вид.
"Да сдаёт, старик, — не сомневался в свою очередь я, — ни одна сентенция уже без пука не обходится. Вот так же и я потом... когда-то..."
— Отчего горящие светом окна домов такие холодные внутри, Алёша?! — прервал мои мысли профессор и снова нечаянно пукнул, — О, как в них тепло и скучно! Как скучно и тепло!"... И зарыдал, припав мне на грудь. Посреди бульвара, где влюблённые пары мерно шагали, разглядывая выставленные на осенний холод репродукции Рембранда; сновали попрашайки и воришки, милиционеры вышагивали себе на пенсию, и мы — посреди, в эпицентре этой вакхалической судороги извилистой венки на эрекционированной мышце вселенского полового уда.
P. S. И почему он назвал меня Алёшей?
Припорошенные
5 ноября, 7:46
Как тщательно прорисованный мокрый снег на рукавицах, оторванных от сердца твоего личного детства. Пляшущий в счастье горбун, забитый детьми на Рождество, каждый год забивают по песочному горбуну, чтобы об этом писали в книжках сутулые, корявые писатели, а они же сами потом читали перед сном и лили крокодиловы слёзы, о том, как каждый год на Рождество забивают лопатами по горбуну...
Такова цена катарсиса — регулярное жертвоприношение, так что ни сюжеты, ни горбуны не переведутся, но в противовес им будут появляться новые Раскольниковы и снова рубить наотмашь всякую нервную сволочь станут, чтоб обвиняемыми быть во всех тяжких и на себя брать вину мира сего.
Тоже известный прием, цепная реакция рушащегося карточного домика, тронутого неудобной рукой. Сантехник, полюбивший архивщицу, в болезни, ближе чувствует себя к животному, когда не ест и не пьёт.
P. S. И скалят пасти свои волчачьи студентишки-недомерки.
P.S.S. Вспомнил мать с дочерью, замерзающих и прижавшихся друг к другу в метро, присыпанных синим инеем.
***
Я, конечно, покончил бы с собой. Но мне кажется, я там никого не знаю. Чужие призраки, чужие люди. Даже если представить, что мне там встретиться кто-то близкий. Ну отец, например. Сидит себе у костра (как у Маккарти): «А я, сынок, картошечки наварил, садись, рассказывай!» Да что он сделает мне ещё, как не начистит тотчас рожу! Так что решительно нельзя добровольно согласиться на это. Здесь хоть что-то, как-то, хоть и говнина сплошная. А там совсем неизвестность. Непонятно ничего. Здесь хоть что-то научился делать. Срать в унитаз, варить кофе, а там чего? Полная ****а с рулём и на колёсиках.