РАЗМОЛВКА
На следующий день Папа повёз рукопись романа в Москву. А Мама занялась стиркой, глажкой и приготовлением обеда. Но поскольку сама она не могла везде успеть, то попросила Наташу немного помочь ей.
Наташа с удовольствием согласилась. Она обожала помогать Маме, ощущая себя в это время настоящей хозяйкой. Довольно быстро начистив картошку для супа, она принялась перебирать гречневую крупу для каши. А чтобы не было скучно, включила радиоприёмник, слушая передаваемый из Москвы эстрадный концерт.
Песня сменяла песню. И вдруг ведущая объявила, что известный певец исполнит популярную песню «Рыбацкая любовь». И Наташа обрадовалась. Потому что стихи этой песни написал её Папа. А музыку сочинил знаменитый композитор.
-Мама! Мама!- закричала она.- По радио опять папину песню передают!
Но Мама не откликнулась, потому что находилась в ванной комнате, где гудела, прокручивая бельё, стиральная машина.
И вот раздались бодрые музыкальные аккорды. Певец запел. И Наташа стала радостно подпевать ему.
Мы с тобой кита ловили,
по Атлантике ходили,
заплывая в разные места.
Только, как мы не искали,
так кита и не поймали.
Потому что не было кита.
Ах, рыбачка, весёлая гордячка,
и в кого такая удалась?
Стройная, как мачта,
и во всём удачливая.
Видно, ты в Одессе родилась!
Это была одна из первых Папиных песен. Сочинил он её много лет назад, когда учился в Одесской мореходной школе. Однако моряком не стал. И теперь только эта песня да давние фотографии тех лет напоминали ему о романтической матросской юности.
А назавтра всё сначала.
Нас опять волна качала.
Ты смеялась: - Море – мне родня!
Трюмы были вновь пустые.
Ну а ты, назло стихии,
ловко загарпунила меня! – радостно возвещал певец,
восторгаясь красотой и умением своей юной подружки. И затем, уже почти торжественно, обещал:
Я тебе кита поймаю,
я об этом точно знаю.
Снова мачты гнутся и скрипят.
Китобоец море пашет.
А с причала папе машут
вместе с мамой восемь рыбачат…
Песня окончилась. Раздались аплодисменты. И Наташа вместе с далёким залом тоже похлопала певцу. И, конечно же, авторам – композитору и Папе.
-Максик! Максик!- позвала она псёнка.- Ты слышал, какую песню сочинил наш Папа?
Однако щенка поблизости не было.
Наташа вышла из кухни в прихожую и остолбенела.
Развалясь возле входной двери, безнадзорный пудеспан, упоённо урча, догрызал новую Мамину босоножку. А чуть дальше валялась нарядная Наташина туфелька, так же изуродованная зубастым вредителем.
-Бо-оже!- совсем как Мама, всплеснула руками Наташа.- Да что же ты творишь, разбойник? А ну, отдай! Отдай, кому я говорю!
И она, схватив недогрызанную босоножку, потянула её к себе. А Максюшка не отдавал, вцепившись в неё ещё крепче. Потому как решил, что с ним играют. И даже когда Наташа приподняла его вместе с туфелькой, он, не разжимая пасти, повис на ней.
-Ма-а-ама!- трагическим голосом позвала Наташа.- Ма-а-ама-а! Иди скорей сюда!
На сей раз её голос был услышан. И Мама торопливо вышла из ванной.
-В чём дело? Что случилось?- спросила она, глядя на сидящую на полу Наташу и счастливого псёнка с босоножкой в зубах.
-Посмотри! Погляди, что он наделал!- воскликнула Наташа.- Стоило ненадолго оставить его и… что мы имеем? Нам теперь нечего будет обуть!
-Ооооо!- разглядев содеянное, простонала Мама.
И сама, опустившись на колени, принялась отнимать у щенка босоножку.
Максюшка зарычал.
Мол, это моё, не отдам! Отстаньте! Мне нужно оттачивать зубки!
Но Мама легонько шлёпнула его и он, опешив от неожиданности и возмущения, разинул пасть.
Присев рядом с дочерью, Мама сокрушённо качала головой, вертя в руках свою и детскую туфельки. Судя по разрушениям, ни та, ни другая восстановлению не подлежали. Шустрый туфлеед потрудился на славу.
-Ну, что я предвещала?- скорбно вздохнула Мама.- И забот, и хлопот с этим чудовищем мы не оберёмся. И поскольку у него всё растут и чешутся зубки, можно ждать чего угодно от их высочества. Ну, чего ты глядишь так невинно и преданно?- повернулась она к Максу, с вожделением взирающему на отобранную у него обувь.- На! Догрызай! Разоритель семьи!
С расстроенным видом она бросила на пол босоножку, в которую обрадованный шалун вцепился с возросшим усердием.
-Я именно в этих босоножках хотела поехать на дачу,- призналась Мама.- Они такие удобные, не натирают, не жмут. А теперь придётся покупать новые. Только найду ли я такие же, как эти?..
…-М- да, доверия тебе нет,- сказал Максу и Папа, к вечеру вернувшийся из Москвы. Он хотел приласкать радостно бросившегося к нему щенка. Но Мама попросила не делать этого, рассказав, что натворил их разнузданный зверь.- Значит, вот ты какой! Тогда отстань и от меня. И не смей приставать! Мы с тобой больше не дружим!
И Папа, переобувшись в лёгкие шлёпанцы, которые подала ему Мама, на всякий случай спрятал свои полуботинки в наглухо закрываемый обувной шкаф.
Максюшка, не понимая всеобщего к нему охлаждения, улёгся на свою подстилочку и, положив мордочку на лапки, откровенно загрустил.
Продолжая печалиться, он пытался вспомнить, чем провинился перед хозяевами? Однако ничего плохого припомнить не смог. Наоборот, и Наташа, и Мама с ним поиграли. И даже подарили ему свою обувку. Но после этого почему-то перестали играть, в комнаты не пустили, на прогулку не вывели. И вообще повели себя так, будто с ним незнакомы. Но почему? Отчего? Ответа пёс не находил.
«Ну и ладно,- наконец разобижено решил он.- Вы ещё попросите, чтобы я с вами дружил. А я вообще стану жить один. И, быть может, даже умру от голода! Уж тогда пожалеете, но будет поздно. Но сначала хотелось бы в последний раз поесть!»
Подумав об этом, Макс представил свою плошку, доверху наполненную ароматной вкусной едой. И непроизвольно сглотнул потекшие слюнки.
Приближалось время ужина. Уж это-то он точно знал. И всегда в это время появлялся на кухне.
«Но теперь не пойду, даже если позовут. Раз решил, пусть так и будет. Умру от голода!»
И он снова уткнулся носом в подстилку, воскрешая полузабытый образ своей мамы.
Он почти не помнил её. Но сохранившийся запах восстанавливал в памяти что-то родное и нежное, часто и прилежно облизывающее его ласковым горячим языком. И ещё он припомнил, что вроде бы рядом с ним копошились другие крохотные существа, отталкивающие друг дружку, и так же, как и он, жадно припадающие к сладким материнским сосцам.
Но было ли всё это на самом деле?
«Было, было!»- грустно вздохнул он.
И неожиданно для себя заснул.
А когда проснулся, то увидел стоящих над ним Папу, Маму и Наташу, с интересом разглядывавших его.
Он сразу же вспомнил, что обижен и что бесповоротно решил умереть.
Но лица хозяев были так добры и улыбчивы, а из приоткрытой двери кухни пахло так соблазнительно, что он торопливо вскочил, забывая и прощая все обиды. А затем припал к ногам Наташи, просясь к ней на руки.
Мир и согласие были восстановлены. Все вздохнули с облегчением. И после общего ужина с нескрываемой радостью и восторгом следили затем, как гоняется щен за своим попискивающим ёжиком, который поочерёдно бросали ему Наташа и Папа.