Курортный роман

   
   Да чтоб мне растолстеть до шестидесятого размера, если я ещё раз влюблюсь! Хотя... это слишком жестоко, пусть будет до пятьдесят шестого. Вот ёлки-палки, не успела дать зарок, как уже ищу пути отступления. Моя основная проблема — неспособность жить по плану: размеренно и спокойно. Чувства нахально берут верх над разумом, втягивая во всевозможные авантюры. Взять, к примеру, последнюю, благодаря которой приходится сидеть в турецком аэропорту и ждать отложенный рейс. Не люблю ждать. Даже звучащая в наушниках попса не избавляет от прокручивания в голове последних событий. Может, диск сменить? И в плеере, и в голове. Ставлю Штрауса, закрываю глаза. Всегда помогало, но не сейчас. Воспоминания накатили с новой силой.

   После бурного расставания с почти мужем, некстати вспомнилась пословица: клин клином вышибают. Поехать на курорт и закрутить новый роман — чем не блестящее решение? В ближайшей туристической фирме подвернулась дешёвая путёвка на неделю в Турцию, отпуск только начался. Гуляй — не хочу. Оказалось — действительно не хочу. Ни отдыха, ни новых романов. Еле выдержала неделю. С нетерпением отправилась в аэропорт, а рейс отложили на двенадцать часов. Наша группа отбыла в гостиницу, а я, отыскав укромный уголок, осталась погрустить наедине с собой...

   Неожиданно всё вокруг слегка завибрировало. Землетрясение? Я открыла глаза и уставилась сквозь стекло на площадь перед аэропортом. По ней ехали два танка и грузовик с солдатами. Под звуки «Венского вальса»! Здравая мысль, что с площади меня видно как на витрине, заставила вскочить и побежать в центр здания. Снятые наушники погрузили в непонятно-звенящую тишину. В аэропорту никого не было. Почти. Обогнув бар, я чуть не столкнулась с двумя военными, в камуфляже, в касках, с автоматами.

   Оказывается, вовсе не нужно знать язык, чтобы понять приказ остановиться и предъявить документы. Особенно красноречив направленный на тебя ствол. Проклятая сумочка никак не открывалась. Один из вояк, нехорошо усмехаясь, пялился на мои ноги. Второй хмурил брови и недовольно ворчал.
— Оля, вот ты где! — раздалось сзади.
Я обернулась. Незнакомый молодой мужчина подошёл и уверенно обнял меня за плечи. Затем на хорошем английском, мне бы такое произношение, обратился к солдатам. Моих знаний хватило понять, что я его жена и вечно теряюсь и вообще — мы тихие мирные туристы из России.

   Солдаты потеряли к нам интерес. С улицы послышался шум, и они кинулись туда. Нежданный спаситель схватил меня за руку и потянул в другую сторону. Мы юркнули внутрь бара за стойку. Кинули на пол ворох полотенец и сели на них. Откуда-то издалека послышался грохот.
— Взрыв? — спросила я и приподнялась, выглянуть из-за стойки. Незнакомец резко усадил меня на место и рявкнул:
— С ума сошла, искательница приключений! Мало того, что вовремя не эвакуировалась...

   Приземлилась я довольно жёстко и поэтому обиделась.
— Кое-кто тоже не смылся отсюда со всеми.
— Старушке помощь оказывал. Пока медиков ждал, все успели уехать. До гостиницы недалеко, но я пешком не рискнул, — неожиданно мирно ответил мужчина. Вблизи он показался старше, чем на первый взгляд. Где-то под сорок.
— Откуда знаете моё имя? И что происходит? — спросила я. Получилось жалобно и пискляво.
— Имя, значит, угадал. Говорят, переворот военный. Интернет не работает, похоже, глушат.
— А я к маме с папой после Турции хотела заехать в гости на пару деньков.

   Незнакомец обнял меня и притянул к себе. Снаружи раздались автоматная очередь, звон разбитого стекла, несколько взрывов. И тут я не выдержала и разрыдалась, уткнувшись в футболку своего спасителя. Он гладил меня по голове, как маленькую девочку, шептал, что мы выберемся, что всё будет хорошо. Выплакавшись, я, сама не зная зачем, рассказала о себе, о расставании с почти мужем, мечте о семье и ребёнке, о курортном романе и неумении жить по плану. Собеседник выбрал сухое место на краешке своей футболки и вытер мне лицо.
— Забавно получается, Оля, но один мой приятель попал в похожую ситуацию именно из-за жизни по плану. Хочешь, расскажу его историю? Ждать непонятно сколько, время скоротаем.
— Расскажи, — незаметно мы перешли на ты. Я прижалась к надёжному плечу и приготовилась слушать...

   ***

   Перед Виктором никогда не стоял вопрос выбора профессии. В седьмом классе он заявил родителям: «Буду онкологом, как дядя». И с тех пор неуклонно двигался к своей цели. Золотая медаль в школе, красный диплом в институте. Пока сверстники влюблялись, отжигали на дискотеках, устраивали шумные попойки, Виктор посещал всевозможные научные конференции. Сын довольно обеспеченных родителей, он подрабатывал медбратом на «скорой» — не ради денег, ради опыта. Ещё в институте присмотрел подходящую девушку с педиатрического факультета, скромную и серьёзную. Рассудил, что детский врач в семье не помешает. Сделал предложение, воспринял согласие как нечто должное, ведь он считал себя практически непогрешимым и на редкость положительным.

   Ещё с практики Виктор выработал отношение к пациентам, ровное, спокойное, без особых эмоций. Укрепился в своём мнении после того, как приступил к работе в том же отделении, что и дядя. Дядя слишком близко к сердцу принимал проблемы своих пациентов, даже после выписки. Договаривался об их госпитализации в крупные центры, постоянно созванивался с заведующими отделениями. Виктор как-то случайно подслушал один из таких разговоров.
— Аннушка Сергеевна, я к тебе подошлю ещё разок больную. Ты уж не заворачивай, подбери лечение. Неоперабельная, конечно, а всё-таки рано на ней крест ставить: курс-другой химии, глядишь, ещё с полгодика протянет. Вот и ладушки. С меня цветы. Что говоришь? Цветочками уже не отделаюсь? Ладно, тогда коньяк.

    Виктора дядя брал ассистировать, доверял проводить несложные операции, часто хвалил. Изредка высказывал:
— Хороший из тебя хирург выйдет, Витька. Вот только лишка ты хладнокровный. Хотя, может, так и надо.
Но это только с глазу на глаз. В присутствии пациентов и персонала дядя называл его исключительно Виктор Сергеевич. Он стремился научить племянника всему, что знает сам. Иногда казалось, он торопится жить: любил выпить и повеселиться, дико ревновал жену, что не мешало самому флиртовать с другими женщинами. Дядя умер от обширного инфаркта после того, как провёл сложнейшую шестичасовую операцию. А Виктор ещё раз убедился — эмоции для онколога опасная вещь.

   Шло время. Мастерство Виктора росло. Пациенты его уважали. Не восхищались как дядей, но ему и не нужно было восхищение. Помимо воли к отдельным больным возникала симпатия, сочувствие, но Виктор давил эти чувства в зародыше. Жить он планировал долго. Всё шло по плану. По больнице пошли слухи о скором назначении его заведующим, в семье подрастали сын и дочь. Сообщение жены, что она подала на развод, произвело эффект разорвавшейся бомбы.
— Что значит, полюбила другого? Ты о детях подумала?
Но жена осталась непреклонной.  Уговоры её мамы и родителей Виктора тоже не помогли.

   Спустя месяц после развода Виктора вызвал главный врач. Он вручил путёвку в санаторий, напутствовав: мол, отдохни, выйдешь из отпуска, пойдёшь на заведование. Виктор поехал к морю. Лечиться ему было не от чего, и, записавшись лишь на массаж, остальное время он загорал, купался, играл в пляжный волейбол с соседом по комнате.

   Как-то сосед восхищенно присвистнул вслед одной из отдыхающих. Виктор невольно заинтересовался. Худощавая красивая женщина, с коротко подстриженными кудрявыми волосами, в длинном ярком сарафане, показалась смутно знакомой. Виктор пригляделся и даже вскочил с лежака, когда узнал. Не обращая внимания на недоумённый возглас соседа, он кинулся догонять женщину. Поравнявшись с ней, спросил:
— Смирнова, а вы в курсе, что вам противопоказано находиться здесь?
— Ой, Виктор Сергеевич, здравствуйте! — воскликнула женщина и добавила: — Неужели вы всех своих пациентов помните?
— Тех, из-за кого выговор от главврача получил, помню, — мрачно ответил Виктор.
— Я же извинилась, — мягко улыбнулась бывшая пациентка. — Кто же думал, что ваш главный во дворе будет прогуливаться.
— Когда кое-кому приспичит сбегать через окно, — язвительно продолжил Виктор.
— Но ведь карантин был, через дверь не выпускали.
На это заявление Виктор даже не нашёлся, что сказать. Но быстро опомнился.
— Вы мне зубы не заговаривайте. Почему вы здесь, вопреки всем рекомендациям?
— Я никогда не видела моря, — последовал обескураживающий ответ. — Ой, скамейка свободная, давайте присядем? Меня, кстати, Дина зовут.
— Это я помню.
Виктор послушно опустился на скамейку.
— Тогда у меня дочка поссорилась с парнем, позвонила, рыдала в трубку, что повесится. Вот я и рвалась домой, — неожиданно серьёзно сказала Дина. — Прибежала, а они уже помирились. Сидят, целуются.
— Отругали, как следует? — спросил Виктор.
— Нет, конечно. Я так обрадовалась. Слова им не сказала.
— А зря.
— Наверное. Виктор Сергеевич, вы не думайте, я прекрасно понимаю, чем больна. И знаю свой прогноз. Ну почему бы, пока ещё есть время, не побывать на море, не закрутить напоследок роман. Вот с вами, например? Ну вот, засмущались. Шучу я, — Дина заразительно рассмеялась. Затем легко поднялась со скамейки. — Мне пора. Сегодня вечером улетаю домой. Прощайте, мой ангел-хранитель.
— До встречи, Дина. Вы не дадите ваш номер телефона? Может, нам действительно стоит закрутить роман? Там, дома, — подхватил шутку Виктор.

   На следующее утро Виктор услышал разговор в столовой.  Отдыхающие обсуждали новости. Особенно всех потряс случай в аэропорту. Онкологическая больная скончалась в самолёте, возвращаясь с курорта. Виктор выскочил в холл и принялся набирать номер Дины. «Аппарат абонента выключен или вне зоны действия сети», — равнодушно сообщил механический голос...

   ***

   Рассказчик замолчал. Он прислонился затылком к стойке, запрокинув голову. Я отодвинулась и позвала:
— Виктор Сергеевич. Витя.
Он усмехнулся.
— Плохой из меня конспиратор.
— Та женщина, это была Дина?
— Нет. Просто совпадение.
Я вздохнула с облегчением и задала следующий вопрос:
— Вы встретились?
— Нет. К тому времени, как я вернулся, муж увёз её на лечение в Германию. Спустя три месяца Дина умерла.
— Как печально.
— У неё не было шансов. И она это знала.

   Виктор вновь предложил своё плечо, и я задремала. Так мы встретили рассвет следующего дня. Послышался шум. Аэропорт заполнялся людьми. Мы выбрались из своего укрытия. Наши туристы сообщили, что переворот не удался, а за нами прилетит борт МЧС. В этой суматохе я потеряла Виктора. Я вертелась по сторонам, боясь уйти с места, а вдруг он меня не найдёт. Когда совсем отчаялась, появился мой спаситель с пакетами в руках.
— Вот, раздобыл нам завтрак.
Я кинулась к нему, прижалась и прошептала:
— Никогда меня больше не бросай.
Где-то далеко мелькнуло воспоминание о данном накануне зароке не влюбляться. Но я отогнала его. Ведь, если на то пошло, и обладательницы шестидесятого размера могут быть счастливы в любви.