Глава 6. Посиделки
Буржуй вздрогнул и обернулся. Его глаза потеплели, узнавая Люсю.
- Ты?! Ты откуда взялась? А Рита где?
- Я с Милой.
- С чьей милой? – скаламбурил Виктор, поднявшись к ним по крутой тропинке и оставив собравшуюся «публику» стоять с разинутыми ртами (уходя, он прижал к груди скрещённые руки в красноречивом жесте – сами видите, ничего не могу поделать!).
- А Рита где?
- Рита в Москве. А мы вот – приехали купаться, а вода холодная, – пожаловалась Люся. Она не собиралась жаловаться, но не знала, как начать разговор. Тем более, что Мила – хохотушка и болтушка – молчала, словно воды в рот набрала. Из Пироговского водохранилища.
- Холодная, говоришь? – переспросил Виктор. – А я и не знал! Так солнце жарит, даже в яхте как на сковородке, а ты говоришь, холодная…
Улыбнулся вежливой, холодной как вода улыбкой, и сочтя, что все приличия соблюдены, стал прощаться.
- Ладно, девчонки, мне вообще-то уже пора…
Он смотрел куда-то мимо Люси и не видел её глаз, в которых радость сменилась отчаянием, отчаяние сомнением… И наконец в глазах застыла решительность.
- Да погоди ты, куда это тебе пора? – остановила его Люся. – Посиди с нами! У нас пиво есть, холодненькое, в термопакете. И вобла есть! – выпалила Люся, чувствуя, как щёки медленно розовеют. Господи, что она себе позволяет? Что она делает?..
- Ну, если холодненькое, и с воблой… Тогда можно и посидеть, – улыбнулся ей Виктор.
Смешная девчонка. Улыбается, а самой плакать хочется. Но как она его… остановила! Как коня на скаку. – Виктор заглянул в Люсины глаза… и остолбенел: глаза были серо-голубые, точь-в-точь как вода в Пироговском водохранилище. И так же неуловимо меняли цвет. Только что были стальными, а сейчас – налились бездонной голубизной, стали похожими на небо… в них утонуть можно! Бывают же такие! Виктор смотрел и не мог оторваться…
Глаза были говорящие: они умоляли, звали, обещали, завораживали! Виктор помотал головой, стряхивая с себя невидимые чары этих зовущих неведомо куда глаз. Какие у неё глаза! В тихом омуте, как говорят… Чёрт! Заколдовала она его, что ли?
Колдовство продолжалось, чары не проходили, и Виктор присел на одеяло, на самый краешек, подальше от Люси. Мила во все глаза смотрела на подругу. Оказывается, у неё здесь знакомый яхтсмен, и она с ним на ты, и он ей улыбается… А на Милу даже не смотрит. Вот тебе на! В тихом омуте черти водятся.
«Гостеприимно» усадив оторопевшего Витю, Люся копалась в сумке, доставая из неё картонные молочные пакеты с упакованных в них пивом (оно и в самом деле не согрелось, бутылочки были запотевшие и морозно холодили ладони), воблу – две большие воблины с раздутыми от икры боками. Затем пришёл черёд салфеток и бумажных красивых тарелочек. Под конец, смущаясь и краснея, Люся извлекла из сумки позаимствованный в пансионатском буфете стакан.
- Так чего ж ты молчала – про пиво? – Мила пришла в себя и напустилась на подругу, но Люся её остановила.
- Если бы не молчала, его бы давно уже не было. Я сюрприз хотела сделать.
- И сюрприз удался! – заключил довольный Виктор, придвигаясь поближе к пиву. – Ого! У вас, я смотрю, «Миллер»? – Виктор даже присвистнул. – Молодцы, девчонки, разбираетесь. От него удовольствие в башку прёт, а мозги не туманятся. Мне вообще-то нельзя… А-аа! Сегодня можно, раз такое дело. За встречу.
Люсино сердце медленно таяло, как съеденная шоколадка – превратилось в озеро, перестало биться, замерло в непрестанно длящейся истоме… Она разбирается в пиве, Витя сидит с ней рядом и кажется не собирается уходить. У него загорелое лицо и синие весёлые глаза, которых он не сводит с Люси. И про тётку, назвавшую его буржуем, он давно забыл. Благодарю тебя, Господи! А я не верила…
Пиво оказалось ледяным (сумка стояла в тени, куда её поставила умница Люся) и очень вкусным. Гостю достался стакан из буфета, Люся с Милой по очереди отхлёбывали из привезённого Милой металлического стаканчика от термоса. Виктор вертел стакан в руке, разглядывая. Стакан был из толстого фигурного стекла, с квадратным толстеньким донышком, в котором сверкало, отражаясь, солнце.
- Ничего себе стаканчик, богемское стекло! – восхищённо присвистнул Виктор. – И не лень вам было стекло из дома везти! И бутылки стеклянные. Тяжесть такую тащили!
Люся хотела сказать, что пиво в стекле совсем не такое, как из пластиковых бутылок, но не успела. Её опередила Мила, к которой вернулся дар речи. Лучше бы не возвращался…
- А мы не тащили! – брякнула Мила и победно посмотрела на Виктора. – Мы из буфета свистнули!
Виктор посмотрел на Милу, в глазах которой прыгали весёлые чёртики, и похлопал по плечу красную от смущения Люсю.
- Да не переживай ты так, всё нормально. Молодцы, девочки! С вами не соскучишься…
К пиву Люся взяла две воблины – и теперь вертела их в руках, не зная, как разделить на троих. Виктор легко решил проблему: отломил голову, содрал шкурку, потом ухватил воблину обеими руками за хвост и разломил вдоль хребта пополам. После чего повторил ту же нехитрую операцию с другой рыбиной. Из каждой получилось четыре полоски, а всего восемь: четыре спинных и четыре рёберных, которые Виктор разломил на аккуратные кусочки. Икру он тоже разломал на куски. Взял бумажную тарелочку, привезённую Люсей, и разложил угощение аппетитной горкой (икру - в середину).
Каждый брал то, что ему нравилось – жирную спинку, янтарно-прозрачные рёбрышки, сочащийся жиром плавник, аппетитный кусочек икры. Воблы получилось неожиданно много. Люся с Милой впервые видели такой способ разделки. Забыв обо всём на свете, они втроём наслаждались холодным пивом, заедая его свежей – майского улова – воблой, за которой Люся специально ездила на ярмарку, где продавали прямо с машин только что привезённую астраханскую воблу.
И не вспоминали о горластой тётке и её семействе, оставшемся на берегу, так сказать, у разбитого корыта. Между тем, злосчастное семейство, сгибаясь под тяжестью узлов и сумок (даже мальчишка тащил, волоча по земле, громоздкий баул…), вскарабкалось наконец по крутой тропинке наверх. Проходя мимо них, тётка громко сказала, обращаясь к мужу: «Ты гли, как устроился! Внизу у него яхта, наверху девочки и пиво… Всё у него, у буржуя, есть! Вот почему так - одним всё, а другим ничего? – обиженно закончила тётка.
Тёткин муж, который нёс по две сумки в каждой руке и рюкзак на спине, благоразумно молчал: наверное, у него уже имелся опыт разговора с женой.
- Ну что, девчата, накормили-напоили… буржуя? Теперь моя очередь. Покатаю вас! – Виктор легко поднялся, сбежал по тропинке к яхте и вернулся с оранжевым пробковым спасжилетом. Жилет был один. Виктор бросил его Миле.
- Надевай и поехали. Я вас по очереди покатаю, сразу двоих не могу, нельзя.
- Это зачем? Не хочу, – заупрямилась Мила. – Он оранжевый, мне цвет не идёт, да и с платьем не смотрится, - кокетничала Мила, но Виктор не принял «подачу».
- А на платье и не надо, ты так надевай, на купальник. Всё равно ведь вымокнешь, на воде ветер, будут брызги… А так хоть платье сухим останется, - рассмеялся Виктор.
Мила поупрямилась для вида. Виктор притворился, что расстроился, но его выдавали глаза. – Глаза смеялись, и скоро он уже застёгивал на Миле жилет, спрашивая, удобно ли ей.
- Да ничего. Только непривычно как-то, – отвечала ему Мила, а Виктор уже вёл её вниз, крепко держа за руку.
- Ничего, привыкнешь. Зато не утонешь.
И через мгновенье яхта унеслась прочь, невесомо скользя по сверкающей в солнечных бликах воде. Мила махала Люсе рукой, и Виктор тоже махал, и Люся махала в ответ.
Уехали. А её оставили вещи караулить, всё как всегда, - с горечью думала Люся. Виктор выбрал из них двоих Милу – со светлыми длинными волосами, красиво оттенявшими кожу. С ямочками на щеках. А Люся была и будет вечной компаньонкой для своих подруг. Виктор и не собирался её катать, – поняла Люся. И приготовилась ждать. Часа полтора.
Глава 7. Ветер
Но ждать ей почти не пришлось: через двадцать минут яхта ткнулась носом в берег. На ходу стаскивая с себя жилет, Мила спрыгнула прямо в воду и не оглядываясь взбежала по тропинке наверх, к Люсе. Щёки у Милы раскраснелись, глаза метали молнии – она была вне себя от ярости. Следом за Милой поднялся на берег Виктор. Лицо у него было растерянное и злое одновременно.
- Что так мало покатались? – беспечно осведомилась Люся, старательно не замечая случившегося – а ведь что-то явно случилось! Мила молчала, что было на неё не похоже.
- Накатались уже, – убитым голосом ответил за неё Виктор. – Подруге твоей хватило. Теперь ты – давай, садись.
- Да ладно, я в другой раз. Ты, наверное, торопишься? – сказала Виктору Люся. Не хватало ещё, чтобы он катал её из милости. Ради приличия. Она не хочет – так!
- Ну так что ж, что тороплюсь? Не на поезд, не опоздаю! – неприязненно ответил Виктор. – Сказал же, садись! – и бросил ей в руки жилет.
Люся покорно стащила с себя платье, надела мокрый жилет и сразу же покрылась гусиной кожей – купальник не спасал от холода. Виктор молча затянул на жилете застёжки, отчего Люсю облепило мокрым ужасом.
- Привыкнешь, – без улыбки сказал ей Виктор. – Там всё равно брызги будут. Ветер сегодня…
И оставив Милу на берегу - злиться и стеречь сумки, они отчалили. С Виктором! На яхте класса «финн»! В сердце толкнулось счастье – пустишь? Разрешишь войти? – И расположилось там с комфортом, беззастенчиво затолкав сомнения и сожаления в угол. Наплевать на всё. Люся счастлива – как никогда не была и не будет.
… Она не представляла себе, каким бывает ветер – на середине водохранилища, где мгновенно оказалась «Жанна». Люся сидела на бакборту (левом борту), Виктор напротив неё. Сесть на борт Люсе велел Виктор. На борту было страшно, Люся хотела пересесть на корму, но Виктор не позволил. – «Сиди где велел! – прикрикнул он на поднявшуюся было Люсю. – Яхта одноместная, перевернётся – «мама» сказать не успеешь. Вдвоём надо сидеть на бортах, для равновесия, - снизошёл до объяснений Виктор и надолго замолчал. Люся тоже молчала, вцепившись руками в борт.
Яхта неслась по воде, разрезая волны и поднимая красивый веер ледяных обжигающих брызг. Ветер подхватывал брызги и швырял Люсе в лицо. Почему они такие холодные? Жилет моментально намок, купальник под ним тоже, и Люся замёрзла, но ей всё равно было удивительно хорошо. Солнце старалось вовсю, и холод отступил (или Люся просто забыла о нём?). Ей больше не было холодно, было привычно, и вздрагивая от жалящих брызг, Люся улыбалась – и наслаждалась этим стремительным полётом, и радужным веером водяной пыли, и солнечными бликами на воде, и упругим ветром.
Люся с удовольствием смотрела, как мелькают снасти в сильных и ловких руках Виктора.
- А ты здорово управляешься со всеми этими… со всем этим, - запуталась Люся. – Я бы не смогла.
- Ну, я же не первый год в яхт-клубе. Кандидат в мастера, – отозвался Виктор, и Люся неприметно улыбнулась: заговорил!
- А мастера когда получишь? – спросила Люся.
- А никогда, – беспечно ответил Виктор. – Чтобы мастера спорта дали, другая яхта нужна, такой в нашем клубе нет.
- А купить нельзя?
- Ты хоть представляешь, сколько она стоит? Всех денег не хватит, хоть всю жизнь копи…
- А на эту хватило?
- Эта клубная. Но пока я член клуба – она моя. А если уйду, придётся отдать. Знаешь, как жалко – отдавать? Я привык уже к ней… ну, как к женщине любимой привыкают, знаешь? (Люся не знала, к ней никто не привыкал. Вот и муж не привык, ушёл).
Виктор посмотрел на замолчавшую Люсю и весело закончил:
- Вот и я привык. Я её люблю, и другой мне не надо, даже если она и лучше. И мастера спорта мне не надо, хватит с меня кандидата. Обидно, конечно, а ты как думала! – признался он Люсе, смотревшей на него с сомнением. И с пониманием. Это он понял сразу.
- Но я не очень расстраиваюсь, ты не думай, – улыбнулся Виктор.
- А с Милой из-за чего расстроился? – осмелев, спросила Люся.
- Да понимаешь… Мы ветер хороший поймали! Ну и понеслись… на третьей космической. Я к берегу хотел, чтобы развернуться. На открытой воде не развернёшься, да ещё с пассажиром на борту. Маневренности никакой. А она не поняла. Я ж не мог ей сказать, что перевернуться можем, пугать не хотел – рассказывал Виктор.
Глава 8. Маневры
Увидев, как далеко они отплыли, Мила решительно потребовала: «А теперь поворачивай – и назад. Мы так далеко плыть не договаривались! Ты куда меня завёз?»
- Это не я, это ветер. Нам с тобой повезло, ветер поймали! – засмеялся Виктор. Но Мила разозлилась не на шутку.
- Поворачивай назад, немедленно! – топнула она босой ногой.
- Назад, так назад, – согласился Виктор и направил яхту к ближнему берегу, чтобы развернуть её на тихой воде: у берега ветра нет.
Мила, увидев, что яхта несётся к незнакомому берегу, испуганно выкрикнула:
- Ты куда меня везёшь?! Не надо к берегу! Я не хочу!
- А может, я обратно не хочу. Давай посидим на берегу, а потом назад поплывём? – предложил Виктор полушутя.
Шутка взбесила Милу, и оттолкнув Виктора, она вцепилась обеими руками в ходовой конец фала.
- Не хочешь? Я сама поверну!
Отшвырнув Милу, Виктор выхватил у неё фал и, развернув яхту (при этом они едва не врезались в берег), направил её прочь от берега.
- Я… Я в милицию пожалуюсь на тебя! Заявление напишу, – всхлипнула Мила.
- Дурочка… Ты же не поняла, мы бы с тобой перевернулись. Яхта одноместная, неустойчивая, в ней двоим нельзя.
- А зачем тогда кататься пригласил, если нельзя? – уже всерьёз плакала Мила. Виктор был в отчаяньи.
- Зачем-зачем… Покатать хотел. Да не бойся ты, не перевернёмся мы с тобой, я всё-таки мастер спорта… почти. Просто посидеть хотел с тобой, на берегу. Там знаешь как здорово! Ну, раз не хочешь, не надо. – Виктор достал носовой платок и хотел вытереть мокрые Милкины щёки, но она не дала, выхватила платок.
- Так ты не мастер спорта даже? Тогда и не хвастайся! Яхта у него неустойчивая, сам не умеет ничего, повернуть и то не может! – разозлилась Мила.
Она не умела останавливаться и высказала Виктору всё по пунктам.
Пункт первый. Не умеешь – не берись, научись сначала яхтой управлять, а потом кататься приглашай!
Пункт второй. Размечтался, на берегу посидеть… Думаешь, если у тебя яхта, так всё можно?
Пункт третий. Привык девочек снимать, с яхтой это не проблема, любая будет рада… Не надейся даже, не обломится. Хоть пальцем тронешь, я на тебя в милицию заявлю, в Пироговскую. Из клуба вылетишь со свистом и яхту отберут.
После третьего пункта Виктор сплюнул за борт и зло сказал Миле: «Да кому ты нужна? Ненормальная!». И до самого пансионата в яхте царило молчание.
ПРОДОЛЖЕНИЕ http://www.proza.ru/2016/08/19/683