Жили-были два цветочка на одном лугу. Один цветок - беленькая нежная ромашка. А другой - задумчивый молчаливый красный мак. Они познакомились утром, когда рассвет раскрашивал облака в полупрозрачные розовые оттенки. Маку и Ромашке было тепло вместе. Мак оживился и даже на некоторое время вышел из своей обыкновенной задумчивости, чтобы веселить Ромашку. Ему очень нравился ее тоненький смех. А Ромашка любовалась лугом, замечая каждого кузнечика, каждую бабочку или гусеницу на травинке, и придумывала для Мака целые истории про них. Мак с интересом слушал истории Ромашки и предлагал свои варианты развития сюжета и нюансы характера каждого из героев. Так они разговаривали и радовались весь день. На закате Ромашка загрустила, что надо расставаться на сон. А Мак ее успокаивал и убеждал, что утро вечера мудренее... И так они и заснули...
Глубокая тьма поглотила луг. Вступила в свои права ее величество Ночь. Выкатилась на черный бархат небосвода серебряная луна - магический оберег Ночи - чарующая все вокруг волшебным матовым светом. Увидела Ночь в свете луны Мака и Ромашку и стало ей, глядя на них, холодно от одиночества. Она позавидовала их наивной радости, смешной искренности и глупой надежде на утро. Ночь подумала с усмешкой: "Неужели? Есть еще глупцы, поверившие в утро? И они думают, их там снова ждет такой же светлый денек, который они проболтали и прохихикали, не оценив всей его важности и уникальности? Ну нет. Я вас проучу. Думаете, если вы такие живые, чувствительные и у вас есть сок в лепестках, то вам можно верить во всякую чушь? Ну уж нет!!" Разозлилась ночь и подула на луг страшным ураганом, затопила ливнями, побила ледяным градом. Но не успела она разгуляться во всю силушку своей злобы, как пихнул ее в черный бок румяный мальчишка с красками под мышкой - юный и дерзкий Рассвет. Ночь опомнилась, подобрала полы своей бархатной темноты, схватила серебряную Луну и уступила дерзкому мальчишке его законное место.
Рассвет, улыбаясь и напевая голосами птиц одну песенку за другой, принялся за любимое дело. Он раскрашивал небо в розовые тона, травинкам укреплял зеленые оттенки, цветам освежал палитру разноцветных лепестков. И тут он увидел поникшую Ромашку. Голова ее свесилась вниз, лепестки слиплись и помялись. А стебелек ее был безнадежно надломлен. Ромашка еле дышала, в ней едва держалась жизнь. А рядом с ней Рассвет увидел красный Мак, согнутый в дугу и застывший под сломанной Ромашкой. Он держал ее изо всех сил, подставив плечо под сломанный тонкий стан, чтобы она не сломалась и не погибла. Рассвет удивился выдержке и самоотверженности Мака, стало Рассвету больно смотреть на маленькую больную Ромашку и решил он помочь. Коснулся бережно сломанного стебелька Ромашки горячим лучом и затянулась рана, и заросло сломанное место. Ромашка очнулась, выпрямилась и улыбнулась. И Маку сразу стало легко и радостно. Никто кроме него не вспоминал больше никогда про страшные ледяные градины, падавшие с неба на луг. Мак мысленно пожал рассвету его маленькую детскую руку и погрузился в глубокую задумчивость...
Ромашка встрепенулась, принялась рассказывать новые истории про обитателей луга, но Мак уже ее не слышал. Он сегодня был уже другим. Ночь поразила и его. Сломала его тоже. Но не в стебле, а в сердце. Мак вспоминал ее ярость, ее взгляд, ее тьму. Он хотел снова увидеть загадочное серебристое свечение, исходящее от манящей Ночи, дикой, жуткой и всемогущей... Маленькая Ромашка казалась ему теперь простоватой, слишком наивной и довольно однообразной в своих придуманных глупостях. Мак спрятался в свой невидимый панцырь мыслей и забыл про Ромашку совсем. Она начала биться в его невидимый крепкий панцырь. Ромашка рассердилась и обиделась. Она накричала на Мак, что он как будто не цветок, а дерево дуб! Не ценит ее красоты, нежности и таланта.
А Мак не обращал на нее никакого внимания и ждал темноты. И вот наконец показались первые звезды, выползла сверкающая луна и Ночь торжествующе взглянула на луг. Она любовалась побитой травой и пораненными цветами. И тут попался ей на глаза Мак. Он не спал, как все его собратья, а внимал каждому ее жесту, каждому чарующему шороху ее бархатной темноты. Ночь усмехнувшись, приблизила к Маку луну, чтобы в ее матовом свете рассмотреть его получше.
- Ну что ж... - сказала Ночь сладким голосом, - Теперь ты понимаешь, какая чушь все это ваше тепло и солнечный свет? Обман. Иллюзия наивных кудрявых ромашек и романтическая чепуха колокольчиков. Ты совсем другой. Ты ценишь настоящую красоту, мощь власти над стихиями и силу злости! Ты мне нравишься. Ты будешь теперь только со мной. А с приходом Рассвета ты будешь превращаться в уродливый мухомор.
Но вдруг на это царское предложение и по истине щедрый жест Мак начал смеяться. Он смеялся громко и беззастенчиво. От души. Ночь притушила свет луны, подула холодным ветром, чтобы остудить пыл красного наглеца. Она встревожилась и с нетерпением ждала объяснений.
Мак посмеялся еще немного и сказал:
- Нет. Спасибо, уважаемая Ночь, но я не согласен.
- Да как ты смеешь? Это почему еще? - шипела травой Ночь.
Но Мак только покачал красной пышной головой, махнул листиком и лег спать. Он понял, что свет и тьма - стороны одной и той же глупости. Женской!
Утром Ромашка не нашла рядом своего друга. Он пропал. А на его месте вырос странный кривоватый гриб с красной шляпкой. Ромашка отвернулась от гриба и загрустила. Ей больше некому было рассказывать истории. А мухомор спокойно пребывал в задумчивости. Теперь ему никто не мешал. Он и днем, и ночью был реалистом.