Это случилось весной. Мне удалось оторваться от работы и домашней рутины и устроить несколько недель дней отдыха в санатории.
В столовой мне определили место за столиком, где подобралась компания из женщин «за пятьдесят» и мужчины лет шестидесяти, супруга самой старшей из них. Я оказалась самой молодой.
В центре сидела дорого одетая крашеная блондинка по имени Тамара, приехавшая в санаторий на солидном мерседесе-внедорожнике. Узнав, что она работает учительницей русского языка и литературы, я немало удивилась, так как богатый гардероб и обилие сверкающих натуральными камнями колец и серёжек никак не соответствовали моему представлению о скромном учителе из глубинки.
В процессе общения выяснилось, что её муж владеет заводом по производству спецтехники для карьеров. За неделю словоохотливая Тамара прожужжала соседям по столику все уши о том, какое золото её Володя, несмотря на то, что такой большой начальник. Он сам смотрит за пчёлами на пасеке, косит газон, засаливает мясо, а также забивает гвозди, точит ножи, разделывает тушки подстреленных им на охоте уток - и прочая, и прочая. А ещё он помогает практически всем, кто обращается к нему за помощью, будь то финансовой, моральной или технической - как известно, рядом с теми, кто богат и успешен, находится немало людей с протянутой рукой.
Примерно через неделю я знала о Володе почти всё и начинала абсолютно искренне жалеть о том, что не смогу увидеть человека, наделенного столь многочисленными талантами и качествами - то ли вымышленными, то ли реальными.
Да, надо заметить, что, несмотря на приличную разницу в возрасте, мы все легко нашли общий язык, и наша компания полюбила не только совместные приёмы полезной санаторской пищи, но и вечерние посиделки за рюмкой чего-нибудь вкусного.
Володя (да-да, снова он, кто же ещё) дал Тамаре с собой несколько бутылок высококачественного самогона, настоянного на боярышнике, и мы, устроившись уютно в чьём-нибудь номере, допоздна засиживались за уютными разговорами и чтением моих стихов. Я как-то проговорилась, что пишу стихи, и позволила уговорить себя прочесть некоторые из них. Такого интереса к своему творчеству я еще никогда не встречала, и сердце мое наполнялось радостью от того, как влажно блестели глаза слушателей, пусть немногочисленныx, но такиx искренниx...
* * *
Наш отдых подходил к концу, до отъезда оставалось всего пара дней.
Было немного грустно, что он пролетел так быстро, а ещё меня не покидало ощущение чего-то недосказанного, несвершившегося. За обедом Тамара обмолвилась о том, что Володя решил по пути из какой-то поездки навестить её, а заодно привезти пасхальные куличи, поэтому сегодня она будет занята и не примет участие в наших вечерах.
Не знаю, почему при упоминании о приезде Володи моё сердце предательски дрогнуло. Мелькнула шальная мысль, что непременно хочу его увидеть, пусть даже издалека. Но, понимая, что это практически нереально, заставила себя пойти после ужина в бассейн, где добросовестно отмахала положенный километр, ведь известно, что физическая усталость - главное лекарство от грустных мыслей.
Неторопливым шагом я возвращалась из бассейна в свой номер, как вдруг в кармашке куртки зазвонил мобильный - меня приглашали на домашние пироги и мясо собственного приготовления. Оказывается, Тамара не удержалась и рассказала Володе о наших посиделках, и тот загорелся желанием со всеми познакомиться.
Попытки отказаться от приглашения не принимались, за мной даже выслали гонца, перехватившего меня на пути в номер и не давшего даже минуты на размышления и прихорашивания.
Я не помню - нет, вернее, очень смутно помню всё, что было после того, как я переступила порог огромного номера Тамары. Встретившись глазами с Владимиром, я на мгновение замерла, впала в стопор.
Не сказать, чтоб он был красавцем. Невысокого роста, подтянутый, смуглый, широкоскулый, он и впрямь мог бы показаться обычным человеком, если бы не взгляд.... Едва посмотрев на мужчину, я почувствовала силу, мощную энергию и невероятный магнетизм, которые от него исходили.
Внимательные серые глаза мгновенно проникли куда-то внутрь меня, с осторожным интересом изучая, любопытствуя, без намёка на бесстыдное ощупывание или даже раздевание, с которым мужчины часто смотрят на незнакомую красивую женщину. Мне показалось, что между нами протянулся мостик – крохотный, никому, кроме нас, невидимый.
На столе было расставлено множество тарелок со всякой снедью, однако я потянулась к нарезанной полендвичке, явно привезённой Володей. Вкус был изумительный, я давно не пробовала такое мясо, последний раз угощаться чем-то подобным мне доводилось у бабушки в деревне, и было это в далёком забытом детстве.
Вечер был в самом разгаре. Мы потихоньку пили боярышниковый самогон, много шутили, я тоже пыталась острить, изо всех сил желая произвести впечатление на Володю. Наверное, у меня это получалось, а может, мне просто хотелось так думать…
Глаза Володи не давали мне покоя, завораживали, заставляли искать их. Когда наши взгляды как бы невзначай пересекались, я замечала всё тот же живой огонёк интереса, и сердце билось в груди часто-часто. На какие-то сотые доли секунды я забывала, что вокруг нас люди, взглядом разговаривала с этими глазами, и они мне отвечали. Внешне Володя оставался спокоен, собран, что-то неспешно рассказывал, окружающие внимательно слушали - даже голос его действовал на меня гипнотически, как удав на кролика.
Мои щёки полыхали, словно умытые росой алые маки, но на это никто не обращал внимания - в номере было душно.
Тамара стрекотала неумолчной сорокой, а, изрядно подвыпив, выдала дорогому супругу, что перед ним сидит невероятно талантливая поэтесса, можно сказать, новая Марина Цветаева. Повернувшись в мою сторону, она с уверенностью произнесла, что я могу обратиться к Володе за помощью в публикации - мол, Владимир Дмитриевич такой, всё может, стоит только попросить, он добрый, не откажет.
Володя едва заметно поморщился оттого, что жена бросается обещаниями, которые придётся выполнять не ей, и, вопросительно взглянув на меня, улыбнулся так, что у меня захватило дыхание.
Признаюсь: в этот момент я готова была променять все свои стихи на возможность взять его за руку и как можно скорее выскочить из этой комнаты, чтобы оказаться наедине, прижаться, почувствовать на своих губах его губы - властные, настойчивые, обжигающие.
Но, отшутившись от великодушного полупьяного предложения Тамары, я постаралась перевести разговор в другое русло, а потом и вовсе замолчала, погрузившись в размышления.
И думалось мне: вот сидит напротив человек-магнит, к которому меня, словно слабую железную крупицу, неодолимо тянет. Ещё немного, и я найду какой-нибудь повод, чтобы выйти из номера вместе, в мгновение ока прилипну к нему, как есть - всей своей женственностью, молодостью, красотой и ещё чем-то, не вполне осознаваемым.
Только где-то внутри вдруг послышалось: опомнись, девочка, перед тобой - чужой муж, и ты будешь трижды дура, если поддашься минутному желанию. Да, ватные ноги, да, сердце сейчас выпрыгнет из груди, но найди в себе силы уйти от соблазна, чтоб потом не жалеть о содеянном.
И я ушла. Не помню, что я сказала о причине внезапного ухода, да это и неважно, важнее было покинуть эпицентр воздействия Володиных чар.
Я покидала номер Тамары, словно бежала с поля боя. Вот только не знаю, кем именно я была и на чьей стороне воевала.