предыдущее - http://www.proza.ru/2016/08/15/2030
Очередь подвинулась на два метра, я тоже подвинулась, обнаружила перед собой ящик из-под фруктов и уселась на него, старательно расправив подол сарафана. Сарафан специально шился с прицелом всех убить. И вышло. Когда я в нём, на меня оглядываются. А потому что годэ до пят. И цвет – небо Испании над морем. Ночью. В общем – авангард такой, что срезает в упор. Князь и попался на сарафан, в котором я вчера забрела на танцы, увернувшись от семейного похода в кино с Милкиными родственниками. Князь обретался напротив меня, по ту сторону танцевального круга. Стоял и смотрел, как я стою и смотрю. Долго смотрел. Я уже начала чувствовать себя в 8 классе на новогоднем вечере – именно так мальчики смотрят, боясь подойти. Наконец, на первых тактах "Дома восходящего солнца", он подошёл и позвал танцевать.
- А вы хорошо танцуете, - не без удивления заметила я через минуту.
- Я занимался танцами довольно долго. Ещё не разучился…
- А вы не хотите потанцевать там? – я кивнула на нижнюю террасу, где происходили какие-то, на мой взгляд, совершенно сомнительные танцевальные состязания.
- Мне нужна партнёрша… А вы бы не хотели?
- Ну, если только ради смеха, - честно сказала я. - Вспомнить пионерское прошлое.
- А вам бы хлопали… - помолчав, заметил он. – Жаль… Вы не любите славу?
Я посмотрела на него с интересом.
Больше всего он походил на Страшилу из «Волшебника Изумрудного города» - круглоликая физиономия, взлохмаченные соломенные волосы, жёсткие от морской соли, и яркие голубые, широко расставленные глаза. Одет соответственно: выгоревшая махровая майка-размахайка, под майкой прямые, загорелые, крепкие плечи. И держал он меня именно как Страшила - крепко, но мягко и уютно. Только пахло от него не сеном, пахло от него морем…
- А вы кто? Вы принц? – задала я ему свой коронный вопрос, закончив сканирование.
- Нет, что вы, я не принц. Я князь, – ответил Страшила скромно. - Просто князь.
Мы помолчали, плавно качаясь в танце.
- А я Эсмеральда, - сказала я.
- Пани Эсмеральда... - загипнотизированно промолвил князь, не отводя от меня пресветлого взора.
Судя по всему, про танцы он не соврал, надо было отдать ему должное: он держал и вёл меня по-настоящему умело и чутко, интригующе задерживая на драматических местах. В какой-то момент магия музыки, южного вечера и близости хорошего партнёра охватила меня, голова моя стала лёгкой и бездумной, печаль моя куда-то отлетела, я бессознательно и почти благодарно приникла к его плечу и сразу почувствовала, как в ответ едва слышно сжались его руки и мягче стали движения.
Вообще-то я собралась уйти с танцпола с другим мальчиком. Но другой мальчик внезапно померк.
Может быть, потому, что другой мальчик хуже танцевал. А может быть, выглядел слишком рафинированным. Другой мальчик вёл себя аккуратно и адекватно, был прилично одет в модную отглаженную белую рубашечку с коротким рукавом. Другой мальчик был вежливым, заботливым, беспокоился, не холодно ли мне, не жарко ли, спрашивал, откуда я приехала и как меня зовут. Ему было интересно знать моё имя. А этот ничего не спрашивал и вообще не интересовался именем. И не удивился, когда услышал. Ему было начхать. Эсмеральда так Эсмеральда, какая разница...
В результате, после трёх совершенно волшебных танцев я ушла с князем Страшилой.
Мы шли по набережной, потом поднимались в город через скалистые скверы и по дороге разбирались с его многоэтажной родословной. В ней запутались древние корни великих польских князей, оставивших ему в наследство фамилию, буйный захватнический нрав и тоску по несбывшемуся. Я помогала ему эти корни выкапывать. Периодически я останавливалась, находила камешек и профессионально чертила под фонариками на плитах гротов ступени родословной. Потом я подбирала хвосты сарафана, мы садились на корточки, и князь глубокомысленно взирал.
Мы подошли к моему временному дому вполне друзьями, но оказалось, что я пребывала в иллюзиях относительно дружеских чувств. В темноте подъезда князь внезапно ощутил прилив древних сакральных сил и решил, что пришло время переходить к полонению заезжих Эсмеральд. Он был юн, пылок, нежен - я от неожиданности дрогнула и едва не капитулировала.
Однако, в мои планы не входил интим в первый вечер знакомства с неустановленными княжескими потомками, я быстро спохватилась и оказала массированное сопротивление.
Мы подрались. Я отпихивала его, а он не отпихивался, зато старался лишить меня маневренности разными хитрыми способами, одновременно шепча вечные, как мир, слова признаний. Было видно, что он расценивает чужой подъезд как свой родовой замок, причём, сориентирован в нём решительно на опочивальню. Поэтому все слова я пропускала мимо ушей, а руки старалась освобождать, чтобы оставаться хотя бы условно одетой, и в результате какое-то время мы двигались кругами почти в ритме вальса, что было бы, учитывая грамотные объятия, даже приятно, если бы на одном из па мой каблук не попал в щель между плитками и не вырвался с корнем. Я онемела. Получалось, что сражение проигрывается мной вчистую. Пора было плевать на его высокородное происхождение и больше не либеральничать.
- Это что такое?.. - ужасным шёпотом вопросила я, поднимая изуродованную туфлю и потрясая ею под носом остолбеневшего князя. - Это как называется?! Я в чём теперь ходить буду?!
- Я куплю тебе завтра новые! – очертя голову пообещал Князь страстно. – Прости! Я тебе подарю хрустальные туфельки, ты – моя Золушка!
- Что-о-о?.. да ты знаешь, что это за туфли!!??
Туфлю было нестерпимо жалко. Она мне дорого досталась, учитывая специальную поездку в Москву и пятичасовую толкотню в ГУМе. Я разъярённо размахнулась, метя княжескому потомку туфлей прямиком в нахальный лоб. Потомок легко отскочил в сторону – и я стремительно полетела по древним ступеням замка в подземелье с привидениями, цепями и дикими зверями. В смысле, в подвал. К счастью, князь оценил опасность, я была поймана на полдороге за хвост и крепко припечатана к стене за обе руки. Распята. Я дёрнулась - вырваться не получилось. Финита.
- Спокойно, - шёпотом сказал князь, победно улыбаясь. – Стража, вяжите её, это государственная преступница.
Мне было не до игры.
- Ах ты гад, - пытаясь вырваться, зашипела я. - А я-то думала… я-то думала, что я тебе нравлюсь!
- Это правда. Очень нравишься... очень.., - не отпуская моих рук, он безнаказанно провёл губами по моей щеке, потом по виску, потом по ресницам… - очень… ты такая соблазнительная…
В одном из скверов он успел мне рассказать, что занимался не только танцами, но и фехтованием, конями и ещё чёрт знает чем, и я это немедленно оценила.
Уворачиваться от его губ было сложно, я, деморализованная морем нежности, изо всех сил топча инстинкты, старалась не слабеть и копила в себе ненависть на дальнейшую борьбу. С прикованными руками у меня было два выбора: кусаться или лягаться, Я не умела ни того, ни другого, и, если честно, мне его было как-то жалко, он был так молод, мало ли что… Вдобавок мне всё время приходилось караулить ускользающие с плечей бретельки сарафана, так что времени на обдумывание нападения у меня было катастрофически мало – только на оборону.
- Пусти! – я в очередной раз сильно дёрнулась, в очередной раз не вырвалась, а лишь вызвала очередной тихий смех и очередную лавину лёгких, словно свежий ветер, обезволивающих поцелуев.
- Пусти… - требовала я, мотая волосами… - я буду кусаться… я буду пинаться…
- Не будешь... - шептал он.
И да, я не кусалась и не пиналась, но дёргалась, пыхтела, выкручивалась, отмахивалась от собственных волос, – в общем, несмотря на тесные объятия, мы мало напоминали романтичную парочку в момент лирического прощания.
- Мне больно! – верещала я в отчаянии.
- А ты не сопротивляйся! – иезуитски советовал он, как настоящий потомок древних князей.
Внезапное счастье улыбнулось мне: мы были вынуждены пропустить домой какую-то тётку - княжеские тиски на мгновение ослабли, я, почуяв свободу, собрала остатки сил – и с остервенением выпихнула врага в распахнутую дверь.
С реакцией фехтовальщика он ухватился за меня, и нас, словно нечистой силой, вынесло на волю.
Театр военных действий переместился в подлунный мир. Здесь было просторнее, светлее, больше зрителей и меньше стенок.
- Отпусти меня! – бушевала я, стуча кулаками по твёрдой княжеской груди.
- Ты придёшь завтра? – настойчиво спрашивал он, не теряя надежды замкнуть меня в объятия.
- Отпусти меня немедленно!!! Ну!!!
- Я тебя не держу! Не кричи…
- Буду кричать!!! А-а-а-а!!!
- Тихо! Послушай… скажи! Ты придёшь завтра? Ну, подожди… скажи… Я буду тебя ждать… Ты придёшь завтра? Я буду ждать! Придёшь?...
- Иди отсюда!!! Дурак!!!
К подъезду приблизилась пожилая пара, и мы расцепились, тяжело дыша, не сводя друг с друга безумных взглядов.
- В общем, я завтра приду, – тяжело дыша, пообещал он
- В общем, попробуй только приди! – тяжело дыша, сказала я, сердито возвращая на место бретельки.
- Завтра, в 11, - сказал он, переведя, наконец, дух. – Смотри вверх, я махну тебе рукой.
И ушёл.
А я немного постояла в ночной прохладе, собирая чувства и мысли и разнося их по полочкам. Лёгкий порыв ветра вдруг принёс мне к самому лицу аромат роз, - и я внезапно почувствовала следы тёплых губ на своей щеке, на шее, на плечах… Я невольно подняла лицо, ловя это ощущение, невольно прикрыла глаза... Я всё ещё тяжело дышала.
Дурак какой-то… - пытаясь сохранить самообладание, сказала я себе.
Сказала - и не услышала...
Я вернулась домой к Милке вся в трофеях: взлохмаченная, испачканная извёсткой, исцарапанная, босая на одну ногу, с туфлей в одной руке и каблуком в другой. Не обращая внимания на Милкины оханья и аханья, быстро и молча приняла тёплый душ, быстро и молча выпила тёплый чай, молча выкурила сигарету, облокотившись на перила лоджии, забралась в постель и долго вертелась, пытаясь заснуть.
Наутро Милкин дядюшка прибивал в кухне мой каблук и, помирая со смеху, рассказывал Милкиной тётушке, что я бью поклонников туфлями по зубам только так…
Муз. https://www.youtube.com/watch?v=BT59rohv6jw
продолжение: http://www.proza.ru/2016/08/16/1008