Валентина тяжело вздохнула. Для своих 75 лет она прекрасно сохранилась. Правда, сеть морщинок ореолом сплела паутину на веках глаз, но в целом Валентина выглядела моложе своих подруг. Рассказывая о своей жизни она, то и дело вытирала глаза, ссылаясь, что глаза, в последнее время, почему-то слезятся. Я прекрасно понимала, что старой женщине больно вспоминать о прошлом. Но я упорно выжидала, когда же Валентина продолжит свой рассказ. Хотя в душе понимала, что я должна прекратить эту «пытку», и отвлечь ее от воспоминаний. Но, люди пера, очень эгоистичны. Для того, чтобы получить информацию, они пользуются моментами откровений собеседника и «наматывают себе на ус». Чтобы потом написать рассказ…
…Конечно, ухаживать за Марией Антоновной, было очень тяжело. Старая женщина уже ходила под себя, мышцы ослабели и она не замечала самоопорожнения кишечника, и мочевого пузыря. Часто Валентина плакала. Постоянно менять постель, стирать, гладить, приготовить что-нибудь «мягонькое», как просила бабушка, очень утомляли ее. Но что она могла сделать. По крайней мере здесь ее ценили и сын, и дочь хозяйки, хорошо платили, не выгоняли на улицу…Да и Мария Антоновна всегда ласково провожала ее глазами.
Однажды, поздно вечером в дверь позвонили. Валентина открыла дверь. За дверью стояла ее Олеся.
- Боже мой, Олесюшка! Доченька моя! Как я рада видеть тебя. Как у тебя, как Любочка? Пойдем, я тебя чаем напою.
- Мама, ты прости меня, но у меня совсем нет времени. Да и Руслан ждет меня внизу. Мамуля, - дочь присела на стульчик в прихожей, - ты же все равно квартиру мне отпишешь, ну потом, когда… - Олеся посмотрела на мать и продолжила просящим голосом, - ну, вообщем, ты меня поняла. Напиши мне дарственную сейчас. А то мы живем все на птичьих правах. Ты же не хочешь, чтобы я потом бегала и оформляла на себя квартиру. Я же работаю, да и Люба… - Она умоляюще посмотрела на мать.
Валентина все поняла. Она пристально смотрела на дочь. Как так получилось, что из милого красивого ангелочка, выросло такое чудовище? И это ее дочь! В страшном сне ей бы не приснилось такое. Дочь выкидывала мать из своей жизни…
- Хорошо, Олеся. Завтра пойдем к нотариусу. Что-нибудь еще? – Голос Валентины стал ледяным. Дочь испуганно смотрела на мать. – Если ничего больше не надо, то уходи. Мне надо кормить бабушку.
Валентина закрыла на ключ дверь и обессилено сползла на пол. Слезы душили ее.
- Валя, ты где? Дай мне попить! Валя, ты меня слышишь? Куда ты запропастилась! Кто пришел? – Встревоженный голос Марии Антоновны становился все громче и громче.
Валентина вытерла слезы передником и помчалась на зов капризной хозяйки. Дала ей попить.
- Кто приходил?
- Да это ко мне.
- Ну, кто? Ты не можешь мне ответить? А может ты сговорилась и хочешь ограбить меня.
- Мария Антоновна, что вы такое говорите? Это приходила ко мне моя дочь. Но она сразу ушла. Что-нибудь приготовить вам?
Обиженная хозяйка отвернулась к стенке. Вскоре раздался храп.
Валентина устало опустилась на стул в кухне. Ужинать на стала. Прилегла. Но поспать не удалось. Беспокойные мысли всю ночь лезли в голову. Снова и снова Валентина прокручивала свою жизнь…Где же она ошиблась?
На следующий день она написала дарственную на имя дочери. Олеся виновато чмокнула мать в щеку. Руслан к теще не подошел.
Валентина не пошла на работу, а присела на скамейку в парке. Не стесняясь никого, плакала. Надо же, осталась и без жилья, и без всех вещей, которые она с таким трудом наживала.
Да черт с ними - с этими вещами, с жильем. Главное, думала Валя, чтобы у дочери все было хорошо. А ей уже скоро стукнет пятьдесят. Стоит ли жить? Какая разница сейчас уйдет в другой мир, или лет на 15 позже. Ей было все равно. Жизнь прожита бестолково. Всю жизнь посвятила дочери, для себя времени не хватало.
Правильно говорили подруги, что надо устраивать свою жизнь, а она все боялась, что отчим будет домогаться до красивой падчерицы. А ведь были ухажеры! Да еще какие! Всем отказывала. А теперь кому она нужна? Вон и седина уже покрыла волосы, да и морщинки на лице. Почти 50 лет!
А жить-то надо. Что люди скажут, если она наложит на себя руки. Как будет тяжело Олесе жить с таким позором – мать покончила свою жизнь самоубийством! Нельзя так позорить дочку. Надо жить!
Валя тяжело поднялась со скамейки. Дверь открыл сын Марии Антоновны. Глухим голосом он сказал:
- Валя – я теперь сирота. Мама умерла. Так тихо, что я даже не заметил. Когда я утром вас отпустил, она была еще живая. Спросила меня, где Валя, а потом уснула и все…- Пожилой мужчина заплакал. Валя тоже горько заплакала. Конечно, ей было жалко Марию Антоновну, но она больше плакала, потому, что ей теперь некуда было податься. Нет ни своего угла, ни родных, ни преданных подруг. Есть подруги, которые приютят ее на день, два, а потом…
Есть еще один вариант – арендовать квартиру. Но жить в одном городе с дочерью, которая, скажут все, выгнала мать из дома, не хотелось. Было стыдно перед людьми, перед соседями. Да и дочь не хотелось позорить.
- Валентина, вот вам за маму. – Мужчина протянул ей конверт с деньгами. Валя, даже не посмотрев сколько там денег, положила конверт в сумку.
- Спасибо вам огромное за маму. Она очень хорошо о вас отзывалась. Вы очень хорошая, Валя.
Женщина шла по вечернему городу и не могла понять. Почему же так странно устроена жизнь…Мария Антоновна – капризная, неуживчивая женщина, а дети ее так сильно любили - и сын, и дочь. А она, так любила свою Олесю и что получила взамен? Ничего, только горечь…
Валя присела на скамейку в парке, открыла сумку. В конверте было пятьсот долларов! Это была очень большая сумма для нее. И вдруг до ее сознания дошло, что у нее есть капиталец и что она может купить небольшой домик.
- Надо снять деньги и уехать, - лихорадочно думала Валентина.
Сняв деньги с депозита, Валя побрела по тротуару. Она шла, сама не зная, куда идет…
Очнулась Валя только тогда, когда оглушительно заревел и пролетел мимо нее пассажирский поезд. Оказывается, ноги ее привели на станцию железнодорожного вокзала! Валя мысленно покачала головой, сколько же времени она блуждает одна? Ведь до вокзала не менее 7 километров…А она даже и не заметила.
Вокруг толпились люди. Кто-то уезжал, кого-то встречали – радостно, с букетами цветов. Валя смотрела и завидовала белой завистью этим людям:
- Какие же они счастливые! Сейчас пойдут домой, сядут за праздничный стол. А у нее ничего этого нет. И нет человека, который был бы рад ей.
Опять навернулись слезы. Валентина решительно встала, смахнула слезы и пошла к кассе.
За окном поезда бежали деревья. Так смешно, будто бы не поезд мчался, а деревья убегали от поезда. Раз и нет дерева. Два и опять дерево убежало…Смешно.
Валентина сама не знала, куда привезет ее поезд. Она взяла билет в первый попавшийся город, на ближайший рейс. И вот она уже едет в никуда.
Поезд остановился. Пассажиры высыпали на улицу. Кто-то просто подышать свежим воздухом, кто-то прикупить что-нибудь вкусненькое. Мужчины вышли покурить, спокойно беседуя. Валя тоже осторожно сошла с поезда. Зашла в столовую. Открыла сумочку и достала деньги. Плотно покушав, она вышла из столовой. На перроне - поезда не было. Он ушел. Валя в панике побежала в кассу:
- А где поезд? Он же здесь стоял. Я только зашла в столовую покушать.
И тут до ее сознания дошло, что она села лицом не к окну, чтобы видеть поезд, а спиной. Диктор что-то говорил по радио, а она, даже не прислушивалась, погрузившись в свои мысли.
- Господи, ну почему я такая бестолковая! Даже поезд от меня ушел…
Хорошо, что сумка с деньгами и документами осталась при ней. Чемодан с ее вещами уехал на поезде. Но ничего, вещи можно купить новые, не проблема. Денег у нее много. Так что не все потеряно. Главное, чтобы не потерять их. Валентина крепче прижала к себе сумочку.
Она присела на скамейку, усмехнулась. В последнее время скамейка – ее второе жилье. Скоро она и ночевать останется на скамейке.
Сколько она так сидела, Валентина не помнит. Очнулась только тогда, когда кто-то стал тормошить ее:
- Женщина, проснитесь. Поезд свой проспите. Время уже позднее, идите в зал ожидания. Здесь по ночам карманники орудуют. Так что вашу сумочку быстро уведут!
Над Валей склонилось лицо немолодого человека. Валя крепче прижала к себе сумочку.
- Не бойтесь, я не вор. Я – путевой обходчик. Туда шел – вы сидите. Оттуда иду – вы все так же сидите. Вас что, никто не встретил, или вы едете куда-то?
Валя испуганно закивала головой. До ее сознания не доходил смысл слов обходчика. Мужчина внимательно посмотрев на Валю, присел рядом. Валентина отодвинулась. Мужчина засмеялся. Смех был такой заразительный, что женщина тоже стала улыбаться.
- Вы, наверное, голодны? Сейчас я вам принесу кофе.
Валя проснулась рано утром в чужой постели. Комната была чисто выбелена. Постельное белье было не глаженным, но чистое и накрахмаленное. Валя сначала не поняла, почему она здесь, в чужом доме. Быть может это продолжение сна? Но потом все вспомнила.
…Мужчина принес два стакана горячего кофе с бутербродами. Валя отказалась, но мужчина настоял и она взяла бутерброд. Кусок в горло не лез. Она жевала безвкусный, как ей казалось, бутерброд, и плакала. Слезы капали в стакан с кофе.
- Хорошо, что темно. И незнакомец не видит, что она, как маленькая, ревет.
- Давайте познакомимся. Я Иван Иванович, работаю путевым обходчиком уже 20 лет. А вы, как вас зовут?
- Валентина, Валентина Вишневская. – Сквозь слезы выговорила Валя.
Иван Иванович внимательно посмотрел на Валю. Но не стал ни о чем расспрашивать. И тут Валю прорвало. Глотая слезы, она рассказывала совершенно чужому человеку о своей бестолковой жизни. И как она потеряла мужа, как растила в одиночестве дочку, и как осталась без своего угла. И теперь ей некуда идти. Хотела уйти из жизни, но не смогла. Даже приходила мысль, броситься под поезд, но стало так страшно, что она откинула эту мысль.
- Валентина, вставайте! Пойдемте ко мне. Я тут недалеко живу. Не бойтесь, я вас не трону. Просто переночуете у меня, а там, утро вечера мудренее.
И теперь Валя лежит в чужой постели, в чужом доме у незнакомого человека. Сейчас придет жена и выгонит ее на улицу. Да еще заподозрит, что она женщина легкого поведения. Валя быстро вскочила, торопливо стала одеваться. В дверь постучали. Валя похолодела.
- Валентина, вы не спите? – В комнату заглянул вчерашний благодетель Иван Иванович. – Умывальник на улице. Полотенце повесил на сук дерева. Словом, готовьтесь завтракать. С этими словами мужчина вышел из комнаты. При дневном свете Иван Иванович не казался старым. Чисто выбритое лицо было очень моложавое. А когда улыбался, глубокие ямочки делали его лицо по-детски милым. Карие глаза смотрели на Валю с теплотой. Валя улыбнулась. Давненько на нее так не смотрели.
- А он симпатичный. Чей-то муж, такие, одинокими не бывают. Вон и в доме видна женская рука. Везде чистота. И хозяйство, кажется есть у них. Утром она слышала, как мычала корова. Да и петух орал под окном…Валентина вышла во двор.
Домик был небольшой, но очень уютный. Он весь утопал в зелени. Деревья уже полностью оделись в новую молодую листву. Палисадники были засажены тюльпанами. Красные, желтые, белые – тюльпаны всех цветов, яркой палитрой оживляли и без того, утопающий в зелени двор. Валя радостно потянулась. Как же хорошо! Деревенская жизнь тем и хороша, что все утопало в первозданной красоте. Кругом – зелень! Много зелени.
На столе в сковородке уже жарилась яичница. На столе - кувшин с молоком, масло, тонко нарезанная колбаса.
- Ну, Валя, давайте завтракать! Чем богат, тем и рад.
- А мы одни будем завтракать? А ваша жена?
- Я одинок уже три года. Моя Нина давно покинула меня. Но, давайте не будем о грустном, Валя. Кушайте. Вы, наверное, проголодались. Я вас вчера даже не накормил ужином, простите меня.
После завтрака Валентина попросила Ивана Ивановича проводить ее до станции. Мужчина без слов стал собираться. Через 10 минут они вышли из дома.
- И куда вы теперь пойдете?
- Не знаю. Что-нибудь придумаю. Если Бог не дает умереть, значит, надоумит меня, как дальше жить, - улыбнулась Валентина. – Но к дочке, это точно, не поеду.
- Валя, вы только не говорите «нет». Я одинок, да и вы тоже. Сын есть у меня. Вчера он заночевал у бабушки. Но он уже большой. Ему 10 лет. Оставайтесь со мной. Я даю вам честное слово, что если вы не захотите жить вместе, то в любое время вы можете уйти. Вы мне очень понравились, Валя. Соглашайтесь, ну пожалуйста!
Лицо мужчины было таким беспомощным, просящим, что Валя улыбнулась:
- Хорошо, я согласна пожить у вас. Но не как муж и жена, а просто буду помогать вам по хозяйству.
Иван Иванович заулыбался. Ямочки еще глубже прорезали его полноватые щеки…
продолжение следует