Дети в группе, которую вела Мима, были самыми послушными. Они редко баловались или выходили без спроса. И съедали всё, что давали в столовой. Тарелки почти не надо было мыть.
Заведующий детским садом Лун Луныч был спокоен за группу Мимы. «Дисциплина — залог безопасности детей», - говорил он. Ещё это тишина и покой для самого Луныча. Если что-то идёт не так, приходится волноваться, думать, прилагать усилия.
Но почему-то он редко благодарил Миму за работу и вообще её избегал. Воспитательницу это обижало: стараешься, а премию не каждый месяц платят. У неё детки все такие послушные, удобные!
Бывает, появится в группе один капризный ребёнок, и все остальные заражаются капризами, как ветрянкой.
Вот, например, малышка Тюша и её брат-близнец Артюша в группе у неопытной воспитательницы Липы.
Артюша захныкал в столовой:
- Не хочу лыбу! Меня от лыбы голо тошнит.
Тюша послушала братика и уверовала, что и её от рыбы тошнит:
- И меня голо! Ы-ы-ы…
Хотя до этого ела с аппетитом.
Несколько детей тоже решили возненавидеть рыбу и сообщить об этом всей столовой. Поднялся шум. Липа челноком бегала от ребёнка к ребёнку. Ей удалось успокоить группу. От рыбы был освобождён только Артюша, мальчик действительно болезненный.
В другой раз его личико покрылось пятнами такими же красными, как помидоры, которые дети ели на обед. Тюша решила, что пятна брата очень красят. Название у них тоже красивое — аллергия. Она стала есть и его порцию помидор. Смотрелась в зеркало, но пятна не появлялись. Может заплакать? Это часто помогает. И малышка заревела громко, на всю группу.
- Тюшенка, что такое? - встревожилась Липа.
- У… у меня нет а-а-алеви-и-и. Я хочу алевию. У-у-у...
- Аливии?
- Я хочу, как Атюша!
Тюша успокоилась тем, что нарисовала себе пятна фломастером. Её примеру последовали сначала трое малышей, потом половина группы. Чтобы отмыть их, Липа призвала на помощь троих нянечек: в тот день ожидали фотографа.
Перед камерой детей построили зарёванных в помятой влажной одежде. Испортили грим!
В комнате воспитателей Липа говорила Луну Лунычу:
- Это невозможно. Такие, как Артюша, здесь только мучаются. Скоро совсем не сможет здесь питаться.
- Посоветуйте родителям носить обед сюда.
Рядом сидела Мима, увлечённая журналом «Дошкольное воспитание».
Пора было кормить детей полдником. Мима помогала пышной и румяной поварихе Пусе накрывать на стол.
- Я вот что хочу сказать. Луныч и Липа что-то говорили про питание здесь.
- И что же?
- Липа сказала: многие дети не могут есть вашу еду. Обед им родители должны приносить. Так заведующий посоветовал.
- Почему? - Пуся насторожилась.
- Мне кажется, кто-то не переносит вашу еду.
Пуся была оскорблена до глубины души. Так этого оставлять нельзя! Она пошла к Лунычу, захватив книгу «Детское питание».
- Значит, я плохо готовлю? Что вам Липа сказала? Вот почитайте. Я всё делаю по этой книге. Здесь написано что и в каком возрасте дети должны есть.
- Кому должны? - не понял растерявшийся заведующий.
Пуся замолкла, перевела дух и снова затрясла книгой у него перед носом.
- У меня красный диплом поварихи. Двадцать лет проработала, никто не указывал.
Луныч начал что-то соображать.
- Кто вам указывает? Что именно и кто сказал?
Повариха внезапно остыла. Не стоит выдавать добрую Миму.
- Делайте, что хотите. Но я буду жаловаться, учтите.
Она гордо вышла, едва протиснувшись в дверь.
Луныч решил сделать вид, что ничего не произошло. Тогда, может, ничего больше и не произойдёт. Воспитанники ссорятся каждый день — это нормально. Воспитатели ссорятся — не знаешь, что делать. Разумнее помолчать.
Липу повариха с тех пор игнорировала, даже не здоровалась. Молодая воспитательница побоялась спросить у неё в чём дело. В комнате воспитателей она тихо спросила у подруги Моны:
- Пуся что-то на меня дуется. Не знаешь почему? Прёт как танк по коридору со своим супом, а меня не замечает.
Мона пожала плечами. Мима, сидевшую тут же, никто не спрашивал.
Не прошло и десяти минут, как Пуся снова понеслась к Лунычу. Тому казалось, на него напала кричащая розовая перина в белой простыне.
- Всё! Я увольняюсь! Когда такое было, чтоб меня обзывали?! Эта ваша любимица Липа…
- Не может быть. Каким словом?
- Танком! Я танк. Даёт заслуженным работникам отвратительные прозвища, а вы поощряете наглую молодёжь...
- Что-то здесь не так. Ладно, я разберусь.
И заведующий побежал от перины в сад. «Началось!» - думал он. - «Главное, не поймаешь за язык никого. Ладно, забудется. Ну бабы! Детский сад какой-то...»
Он быстро шёл через зал, который Ляля украсила к Новому году. В углу её ждала Мима, чтобы выразить свой восторг по этому поводу. На окнах красовались голубые занавески. С потолка свисали гирлянды из бумажных снежинок.
- Зачем снежинок столько? - пробормотал Лун Луныч, раздвигая гирлянды. - Не пройдёшь свободно.
После обеда к нему явилась Ляля. Рассерженная, что случалось крайне редко.
- Так! Лун Луныч, какие у вас претензии к моей работе?
- Да никаких…
- Между прочим, эти снежинки мы с детьми три дня вырезали. Это у нас как бы снег идёт в зале. Вентилятор подует — получится метель.
- Ладно! Ладно! Я просто спросил.
- Таким тоном, что…
- Вы слышали? - заведующий начал сердиться, что тоже случалось редко.
Он холодно посмотрел художнице в глаза, и та замолкла, подумав, что всегда сможет уволиться. Ему же будет выговор за потерю ценного работника.
… Ночью Лунычу приснился сон. Все его работники превратились в детей и составили отдельную группу. Вон двое шепчутся в углу, тыча пальцем в других. Кто-то дерётся из-за игрушки, кто-то хнычет. Сам заведующий возвышается над ними, как Гулливер над лилипутами. Вот он протягивает руку и берёт двумя пальцами за шиворот Миму. Она такая маленькая, смешная: в своих неизменных узких очках, с розовым бантиком в косе, дрыгает ножками.
Осмелев во сне, Луныч пытается ей что-то вразумить, но слова увязают в большой липкой жвачке. Мима растёт вместе со своим возмущением. Наконец Лунычу удаётся выплюнуть слово «сплетня» - и Мима взрывается.
- Я считаю, я честная. Я говорю… Я сужу по себе… Я! Я! Я… Мне кажется… Я вот что хочу сказать... Я! Я… я… я…
Она растёт, наступает, Луныч тонет в этих «я».
Надо срочно проснуться, что он и сделал.
Закрыв глаза, Луныч представил, как опять держит малютку Миму за шиворот. Он вытряхивает из неё всё самое зловредное. Мима наполняется этим снова. Всё без толку. Накричать на неё — только обрадуется. Мученичество для неё почётно.
Неблагодарный заведующий так и не придумал, как избавиться от ценного работника.
Следующая сказка: http://www.proza.ru/2019/11/10/1858