Родился Владислав тринадцатого августа, в созвездии льва. Класса со второго в школе он уже помнил, как под конец лета проходил день его рождения. Собственно, и помнить-то было нечего: в доме, кроме мамы, никто не поздравлял его, а та работала каждый день полторы-две смены, так уставала, что только бы до кровати добраться. Жили трудно, после войны рано умер отец, Влад - младший, старшие дети упорхнули в другие города, трудились, обзавелись семьями. С ним в школе остался только брат Костя, но и он решил сбежать на всё готовое в училище речного флота. Он даже не пошёл в выпускной класс, сам договорился с речниками о зачислении к ним. Там принимали по состоянию здоровья, это главное условие, а Коська - лучший футболист в школе. Всё сошлось, как нельзя лучше: на днях ему обещали выдать форму, бескозырку с ленточкой и надписью: курсант училища речфлота.
Да и друзья по двору не обязаны помнить день рождения того, кто ни разу не пригласил их на чай с пирогами и конфетами. Из ребят помнил о нём лишь один человек: Надька Теленина, младшая сестра Галки, одноклассницы Влада. Он знал о Надькиных вздохах, как сосед по двору даже дружил с ней, но она - малышка, моложе его на целых три года. А любил он Таньку Шибаеву, старосту класса, капризную белокурую девчонку, чья мама заведовала магазином, на все праздники продавала учителям специальные заказы, за которыми те тайно ходили на задний двор торговой точки.
Таньке сначала нравилось даже, что Влад, словно дурачок, носит её портфель до частного сектора посёлка, где расположен её громадный дом из белого кирпича, во двор которого она заходила, забыв поблагодарить одноклассника и даже попрощаться с ним. Потом и вовсе стала перебрасываться записочками с Вовкой Борисевичем, наглым сынком прокурора. Почему наглым? В ТЮЗе, куда ходили классом, он весь спектакль бегал к Владу на седьмой ряд и просил пряников, которые тот купил в буфете, думая угостить Таньку. А вышло так, что почти все пряники сожрал прокурорский сыночек.
***
До восьмого класса Влад больше никого не любил, только иногда заговаривал с Галкой, когда вместе возвращались из школы домой. Весной, в апреле, тополя снова выбросили клейкие листочки и от их запаха у Влада кружилась голова. Он шёл вместе с Галиной: жили они в одном дворе, разделённом низким штакетником на дворики для семейного общежития, для трёхэтажного толстостенного кирпичного дома с одним подъездом, построенного пленными немцами, где поселились ИТР (инженерно-технические работники), и для пожарной части при комбинате. Влад жил в общаге, а одноклассница - в доме ИТР, кажется, на последнем этаже, вместе с мамой, младшей сестрой Надей и отцом, который походил на заводного пацана: так любил гонять на собственном мотоцикле - ярко-красной красавице "Яве", хотя и работал начальником. По утрам за ним приезжала новенькая "Волга", он давал деньги водителю, просил съездить в магазин, купить семье продуктов на день. Сам шёл на работу пешком, разговаривая с кем-нибудь из сослуживцев. Мама у Галки не работала, не потому что не хотела, болела, только чем, Влад не знал, да и Галка никогда не рассказывала. А Надьке верить - себе дороже, приврала, наверное, сказав: "У мамы был рак..." О такой болезни он никогда не слышал.
Влад, обиженный на девчонок и наученный горьким опытом, не предложил однокласснице нести портфель, а та, не избалованная вниманием кавалеров, спокойно шла, размахивая увесистой кожаной сумкой коричневого цвета с ручками и тремя отделениями, застёгнутыми на яркие жёлтые молнии. Он украдкой наблюдал за Галиной, заметив вдруг, как она выросла, стала на полголовы выше его, а на груди появились два заметных бугорка. Ноги стройные, без мускулов и жил (Влад знал, что это такое, входил в сборную школы по спортивному ориентированию), даже не скажешь, что она занимается в лыжной секции с заслуженным тренером СССР.
- Ты куда-то поедешь летом? - вдруг ни с того, ни с сего спросил он спутницу, - опять в наш пионерлагерь? И снова на всё лето... А ты знаешь, что у меня в августе - день рождения? - Галка покачала головой, продолжая размахивать сумкой-портфелем, - а вот сестра твоя знает, сказала, что приготовит для меня подарок...
- Что-то Надя говорила мне, да, вспомнила, спрашивала, что ты любишь? - девушка повернула голову к Владу, глаза её смеялись, - Я сказала не знаю и меня это нисколечки не интересует...
- Надька - умница, она умеет дружить...
- Да, ладно, хочешь сказать, что она влюблена в тебя? - Галка опять улыбнулась Владу, но хитро, с большой долей иронии, - любовь пятиклассницы понятна: она собак любит, кошек жалеет, птиц, защищает их гнёзда от разорения... Она узнала, что Татьяна оставила тебя с носом, полюбила и тебя, ей стало жалко...
- Неправда! - разозлился не на шутку парень, - ты завидуешь нашей дружбе с ней...
- А ты, оказывается, и подлость можешь совершить, - вдруг сказала Галина и остановилась, смотря в упор на Влада, - помнишь, мы играли в войну в пожарке? Как ты раньше всех узнал пароль? А я знаю как, мне Надя сказала: ты пообещал ей вечную дружбу, даже поцеловал её, она и выдала тебе и пароль, и тайник, где был спрятан секрет. И встал перед нами герой: фу ты, ну ты, победитель, который разгромил всех... Надька плакала целый день, но ты даже не подошёл, не успокоил её, а ведь другом назывался!
- Неправда! Врёшь ты всё! Чё я с твоим детским садом должен делать? В любви клясться, что ли? Дуры вы, стоеросовые! И ты, и сестра твоя. Откуда только такие берутся? - почти кричал Влад.
Галина, не сказав ни слова, вошла в покосившиеся ворота огромного, смежного двора, где и собрали в годы ударных пятилеток сразу несколько домов, чтобы не тратить время на отдельные отопление, водоснабжение и канализацию. Даже котельная у всех трёх строений была одна, с горой чёрного, как смоль, брикетированного угля.
- Читал "Дикую собаку Динго"? - едва повернув голову, спросила Галина, - прочитай, может, задумаешься не только о себе...
***
С переходом на одиннадцатилетнее образование в школе отменили экзамены в восьмом классе. Влад не знал радоваться или горевать: он-то думал поступать в индустриальный техникум, всё-таки числиться студентом куда лучше, чем называться школьником да и стипендию какую-никакую там платят. Видимо, придётся ещё годик потерпеть, решил он, не советуясь с мамой: та всё равно ещё не знала о техникуме да и вряд ли бы стала возражать. Учился он хорошо, твёрдые четвёрки и пятёрки не переводились в дневнике. Кроме спортивного ориентирования серьёзно занимался туризмом, имел медаль чемпиона области в командном зачёте.
В мае, перед самыми каникулами, с ними на соревнования поехала и Галина Теленина, дублёр девчонки из девятого класса, вечно отстающей в беге по пересечённой местности. А у Галки, шутя-шутя, был уже первый разряд по лыжным гонкам, поэтому тренер и поставил её в пару с Владом. Заявленная девятиклассница должна была перед стартом "потянуть связки", чтобы замениться на дублёра. А что прикажете делать, оправдывался тренер, заявка-то ушла в конце, аж, прошлого года... Его никто не осуждал, все понимали: титул чемпионов надо не только завоёвывать, но и подтверждать, что, оказывается, на много труднее сделать.
Галка в туризме и ориентировании, конечно, ни черта не понимала, вся надежда была на Влада, то есть, он тащил её, как на буксире. Но здесь правильнее сказать всё-таки наоборот: она тащила его, как неутомимая ракета или неиссякаемый вечный двигатель. После напряжённого разговора в апреле они молчали, будто не замечая друг друга, даже случайно не пересекаясь на небольшом школьном пространстве. Влад так сильно обиделся на неё, что за ночь прочитал "Дикую собаку...", кстати, отличную книгу, после которой ему стало страшно тоскливо, и он почти каждый вечер подходил к дому ИТР, чтобы посмотреть на семь Галкиных окон в квартире на последнем этаже.
Завидовал ли Влад такой квартире? Нисколько, не приучен к зависти. Он размышлял о другом: вот кончу институт, пойду работать и получу квартиру. Пусть не такую, как у главного инженера комбината (об отце и квартире рассказала Надежда), но свою, чтобы жениться на Галке и родить детей, купить мотоцикл "Ява" и немецкую овчарку по кличке Рэкс, такую же, как у старшего брата, умершую от тоски после того, как хозяин уехал учиться.
...Эстафету по туризму не включали в соревнования по ориентированию, но здесь решили "схитрить", соединить близкие виды спорта, чтобы побольше школьников получили ещё и почётный значок "Турист СССР". Владу с Галиной достался участок по преодолению препятствий: отрезок маршрута, ничего не представляющий из себя по сложности, где надо перейти болото и мелководную речку. На берегу лежали тяжёлые рюкзаки весом не менее десяти килограммов каждый. Над водой натянуты канаты: по нижнему надо идти, стараясь скользить, не отрывая ног, за верхнюю верёвку - крепко держаться. Потом - прыжок с каната возле старой сосны, разместившейся на сухом берегу, а далее - настоящее болото. Его, конечно, проверили тренеры и судьи, исходили вдоль и поперёк с шестами, определили: наибольшая глубина не превышает одного метра.
Хочешь не хочешь, в дни соревнований спортивной паре пришлось общаться, скоро они снова привыкли друг к другу, показали отличное время в зачётном забеге, перед которым Влад попросил прощения у Галины за своё неджентльменское поведение. Напарница тоже искренне сказала:
- И ты меня прости за обвинение в подлости: Надежда мне передала подробности. Это она придумала всё сама, без просьб с твоей стороны выдала и пароль, и все секреты. А ты просто на радостях, видимо, поцеловал её... Что, опять сочинила, дрянная девчонка?!
- Да не помню я, может, и расцеловал её, - сказал Влад и почувствовал, какой камень свалился с плеч.
Они стояли совсем рядом возле туристских рюкзаков, почти касаясь друг друга плечами. От волнения что ли кожа на лице девушки приобрела смуглый, почти светло-коричневый оттенок, каштановые волосы она связала в тугой узел, от чего глаза её удлинились и сузились, а зелёные точечки как будто забегали по серо-синим зрачкам. Влад видел, как все заглядывались на его партнёршу, он, наверное, впервые понял, как красива Галина, превратившаяся буквально за эту весну в настоящую девушку с ровно поднявшейся грудью, крепким прессом и длинными стройными ногами. Да и парень тоже заметно подрос, усиленно готовясь к чемпионату, но всё же отставал в росте на полголовы. "Ничего, - думал он, - человек может расти до двадцати лет, я ещё перегоню её, запросто вытянусь на перекладине и брусьях. Но надо спешить, мне совсем скоро - пятнадцать..."
По канатной дороге Галина шла первой, на середине пути ноги у неё завибрировали, Влад почувствовал, как начал потихоньку качаться канат. Остановился, сказал спокойно:
- Встань, Галь, не спеши, тут скорость не нужна, подыши и успокойся...
- Ой, мамочка, я боюсь воды... - девушка почти плакала.
- Тут воробью по колено... Жди меня, пойдём рядом, шаг в шаг, - сказал Влад и тихонько, чтобы погасить качку каната, дошёл до Галины. Он слегка подтолкнул её плечом, прошептал:
- Пошли с правой, остановились, передвинули левую ногу... И правой, и левой, не спеши, иди в шаг со мной, я рядом, вот моё плечо...
Канат перестал качаться, они дошли до сосны, Галина спрыгнула на землю, вздохнула облегчённо и вдруг поцеловала Влада в щёку. Он так смутился, что поперхнулся, у него перехватило дыхание, сказал с хрипотцой:
- Осталось болото, пойдём по кочкам, как на прикидке делали, в жижу не лезь, иди только по моим следам.
Прыгают с кочки на кочку, рюкзак у Влада бьёт по спине, у Галины - ниже поясницы. "Так, - подумал спортсмен, - уже успела ослабить ремни, не дай Бог, рюкзак намокнет в болоте, утащит её за собой..." Говорит спокойным голосом:
- Стой на месте, я обойду тебя, подтяну рюкзак... Иначе ты можешь не удержать его, - Влад осторожно обошёл девушку, начал поднимать рюкзак, подтягивая лямки. То ли он толкнул нечаянно Галину, то ли тяжёлый рюкзак сместился в бок, но спортсменка сделала три-четыре шага вправо и оказалась по пояс в болотной жиже. На Влада смотрели испуганные глаза, руками Галина разгребала густую грязь, ноги у неё будто сами по себе подкосились, и она уже по грудь оказалась в жиже, перемешанной с ряской и жёсткой осокой.
- Ой, мамочка, помоги... Владик, - зашептала Галина, - что мне делать, милый мой? Я проваливаюсь всё глубже... Ноги не чувствуют дна!
Спортсмен оставался спокоен, хотя понимал: что-то недомерили судьи и тренеры, прозевали хорошую яму. Влад осмотрелся по сторонам, увидел недалеко от них небольшую берёзку с высотой ствола метров пять, даже меньше. Сказал:
- Сейчас я наклоню ствол берёзки, ты ухватись за него и, главное, не отпускай рук... Потом буду тащить его в сторону, ты помогай мне, перебирай руками по стволу. Потом постараешься скинуть рюкзак. Так вот и выползем... - а сам, добираясь до деревца, начал, на всякий случай, выдёргивать из брюк ремень. Берёзка под тяжестью тела быстро и ровно легла на голову девушки. Влад, стоя выше колен в воде, стал загибать деревце в левую сторону. Галина помогала, пыталась перебирать руками, но мешали ветки, густо насаженные у вершины ствола.
- Смотри, что я придумал, - сказал спортсмен и буквально за секунды стащил со своей спины тяжеленный рюкзак, - вот я ползу к тебе, ты не хватайся за меня, стой спокойно, держись за дерево... Вот мы снимаем твой рюкзак, так, ты влезаешь мне на спину... Не волнуйся, я не утону, я держусь, держусь за дерево... Перебирай, перебирай руками по стволу, ну, не спеши, вытягивай себя, иди прямо по мне... Я выдержу, выбирайся, вон, на те кочки, они совсем рядом... Вот так, молодец... - Галина услышала бульканье, повернула голову и увидела, как Влад полностью скрылся в болотной жиже...
Её тело уже практически лежало на сухих кочках, но она стала разворачиваться вокруг своей оси, чтобы ползти по стволу берёзы назад. И в это время из жижи показалась голова Влада. Правой рукой он продолжал держаться за дерево, левой очищал глаза от грязи. Успел сказать:
- Стой! Вдвоём точно утонем... Я не нащупал дна. Кричи громче, зови на помощь...
***
С берега тонущих в жиже ребят заметили двое судей, они помчались через речку, напрямик к болоту. У самой воды кто-то из тренеров бросил им моток верёвки, а сам, схватив переносную лестницу, как торпеда, помчался к утопающим. Молодой парень - судья, принимающий спортсменов с каната у сосны, вышел из-за пригорка, застёгивая на ходу ширинку. Его напарник лежал в траве, забросив руки за голову, загорал на жарком солнце. Очередную пару спортсменов должны были запустить, минимум, через пять минут, и они спокойно отдыхали.
- Я вам бОшки поотрываю, сучьи дети! - орал на судей у сосны тренер, тащивший лестницу-стремянку. Он пытался отмыть у реки Галину и Влада, - как вы могли оставить их в болоте одних!? Вон, отсюда! Мы вас дисквалифицируем, вы никогда больше не увидите соревнования и судейство.
Двое других судей, первыми увидевшие тонущих спортсменов, несли к берегу два рюкзака, моток верёвки и лестницу-стремянку, оба бледные, не могущие вымолвить ни слова от пережитого ужаса. Не раздеваясь, Влад и Галина, взявшись за руки, перешли вброд речку, спустились вниз по противоположному берегу метров тридцать к песчаной косе, сняли одежду, и, оставшись в купальнике и плавках, начали смывать друг с друга болотную жижу. Девушка то ли плакала, то ли смеялась от счастья, что осталась жива: по её лицу бежали струйки воды, наверное, вместе со слезами. Влад пытался поцеловать напарницу в губы, она не сопротивлялась, но у него не очень-то получалось, видимо, совсем ещё не было опыта. Но он видел, как приятны Галине его поцелуи, чувствовал и сам сильное волнение от прикосновения к её немного солоноватым губам.
Отмыв голову, руки и тело от грязи, распустив каштановые волосы, невероятно красивая и стройная в купальнике, Галина вдруг сказала:
- А ты знаешь, Влад, у меня день рождения тоже в августе, только на день позже твоего... Всего на один день.
***
PS: Шекспировской Джульетте должно было исполниться 14 лет, Ромео - не больше 16 (точной даты нет)...