Так уж вышло, так уж повелось. Служба наша остается службой, а дела пока что врозь. Так оно и есть. Бывает служим подолгу вместе, вместе едим черствый хлеб с консервами в нарядах. А как придет выходной день, то все разбегаемся по своим норам и носа оттуда не показываем. А если встречаемся друг с другом, токмо по великому поводу, будь то похороны, либо свадьба. Только до свадеб ещё рановато, вернее нам поздно, а детям ещё рано. Хотя кто знает, может ещё перевернется на нашей улице машина с деньгами.
Вот и в этот раз. Был бы повод, а остальное найдется. Повод, правда, грустный был. Годовщина смерти одного сотрудника, не сказать, что общего друга, но сослуживца. В таких случаях говорят, был человек и нет его. «Сгорел на работе», вернее рак сжег его. А что осталось? Детей нет, машина в кредит, квартира по ипотеке, да два метра земли на Южном кладбище. Эх, судьба наша, судьба. Эх, судьба - судьбинушка. Вроде был не одинок, а лежишь, как сиротинушка.
А за окошком месяц-май дарил округе теплые деньки. Деревья после долгой холодной зимы спешили одеться листвой. Город убирался и прихорашивался к началу лета. На канале Грибоедова возле автобуса «Паз» стояли двое мужчин лет сорока в цивильной одежде. Оба были среднего роста в тканевых куртках светло-серого цвета и джинсах. У того, что пошире в плечах на голове была надета черная кепка с пришитым крестом. В кепке был связист, а второй - инспектор отдела планирования по имени Сергей.
Минут пять они стояли молча, вглядываясь в темную водную гладь канала. Серега курил, сбрасывая пепел через перила вниз. На противоположном берегу аккурат на ступенях, спускавшихся к воде, сидела, обнявшись, парочка, парень и девушка. Весна, однако. Тут неожиданно вспомнилось изречение бывшего начальника курса майора Филина. «Весна, товарищи курсанты, щепка на щепку лезет. А посему надо быть внимательным».
- Ну, что? Кого ждем?
Оторвавшись от своих мыслей, спросил связист.
- Саньку и раздолбая.
- И что раздолбай?
- Звонил в пол-десятого, сказал, что в пути. А Санёк полчаса, как проснулся, тоже где-то в метро едет.
Связист сосредоточенно почесал голову.
- Выходит всё пока в норме. До отъезда ещё минут тридцать, можно сходить в магазин за цветами и жратвой. Водитель один чёрт раньше времени не появится.
Сергей в ответ молчаливо кивнул. Сотрудники прошли по переулку Декабристов, где в цветочном магазине купили десяток гвоздик по оптовой цене. Затем в продуктовом магазине запаслись нехитрой снедью. Сыром и колбасой в нарезке, маринованными огурчиками, соком и прочими продуктами, необходимыми для проведения мероприятия. Напоследок решили взять несколько банок пива, ибо чувствовалось, что оно пригодится, особливо тем товарищам, кто ещё не прибыл.
Через пятнадцать минут они вернулись на канал Грибоедова, открыв двери автобуса, занесли внутрь цветы и пакет с едой.
- Звони братве, где они шляются?
Произнес связист, усаживаясь на сидение. Серега достал мобильный телефон и стал набирать.
- Семендяй не доступен или вне зоны. А Санек идет по каналу к отряду.
- Вот и славно, а ты в пятый батальон ходил?
- Ходил, только там стариков почти не осталось, а молодые Димку считай, и не помнят.
- Так-то оно так, умер человек, не помнят. А как жив был, все одно звонили, дабы в хороший наряд попасть. Кстати командир дал денег на мероприятие или нет?
- Ага, в последний момент рапорт на материальную помощь подписали.
- Хоть за это спасибо.
- Да ну их. На них посмотришь, ощущение, как от сердца отрывают.
- А ты как думал, чем меньше нам заплатят, тем больше их премия. Особенно, если залетов в отряде нет. Да уж минули те времена, когда Дмитрич за хорошую службу премировал. У нынешнего руководства каждый рубель в чужом кармане на счету. Мы что - думаешь для них офицеры? Нет, мы для них быдло, которое они на каждом собрании опускают ниже уровня канализации.
Серега в ответ промолчал и достал из пачки очередную сигарету. Он отчетливо вспомнил последнее подведение итогов за первый квартал текущего года, когда замполит во всеуслышание заявил с высокой трибуны, что низкий некомплект среди личного состава позволяет производить чистки в рядах отряда. Сидевший тогда в президиуме генерал Агошков из главка аж встрепенулся при таких словах.
- А ну-ка притормози полковник, на дворе ведь не тридцать седьмой год. Какие тут могут быть чистки?
Попытался остудить пыл говорившего генерал, однако замполит, расправив крылья, продолжил клеймить позором «слабое», по его мнению, звено. Вообщем, каждый, выходя из актового зала, сделал для себя неутешительный вывод, лучше уже не будет, а только хуже.
Наконец вдоль здания отряда появился Санёк, он был в черной джинсовой куртке, лысый, худощавый, подпольная кличка «Мао». Поздоровавшись с друзьями, он уселся возле дверей в автобус и затянулся сигаретой.
- Ну, что братва, едем? А где кстати раздолбай?
- Как всегда вне зоны, то ли в метро, то ли в пролёте.
- Ну, сие нам известно, узнаю манеру поведения данного субъекта, когда надо действовать он в пролёте. Даже в батальоне он не изменился.
- Саня, ты же знаешь, горбатого исправит только могила горбатого. А посему едем, время поджимает. Да и водитель тоже нас заждался.
На этих словах связист махнул рукой водителю, тот, кивнув головой в ответ, спросил.
- Ну что? На Южное?
- Да, давай дорогой, время не терпит.
Водитель завел автобус и медленно, соблюдая правила дорожного движения, поехал по улицам города. Минут пять ехали молча. Связист неожиданно вспомнил 2005 год, когда праздновали шестидесятую годовщину Победы в Великой Отечественной войне, а вернее тогдашнее явление Санька народу. В отряде было принято на каждую годовщину Победы устраивать показательные выступления в большом дворе, давать небольшой концерт и накрывать «поляну с фронтовыми сто грамм для ветеранов и сотрудников». Показательными выступлениями, как правило, заведовал взвод Бойцова из первого батальона. В тот раз для разнообразия они включили в состав Саню в качестве караульного фрица. Благо Саша тогда ещё занимался спортом, махал деревянным мечом на досуге в спортзале.
Оккупант из Санька тогда получился первостатейный, такие только в хорошем кино про войну бывают. Типичный Ганс в очках со шмайсером, что-то наигрывающий себе под нос на губной гармошке. Он ходил под майским дождем по двору в немецкой шинельке и каске, старательно обходя лужи, делая вид, что охраняет лежащие недалеко от стены ящики с боеприпасами. А в это время сзади к нему под комментарии заместителя командира отряда по технике и вооружению полковника Голубева подкрадывался со штык-ножом боец полка НКВД.
Здесь в принципе можно сделать вставку, как говорится воизбежание вопросов. Дело в том, что отряд милиции, а в просторечии ОМОН являлся приемником оперативного полка, а тот в свою очередь полка НКВД времен войны. А посему ветераны НКВДшники считались и ветеранами ОМОНовцами. Так что крадущийся со штык-ножом боец являл собой преемственность поколений. Он уже размахнулся ногой, дабы покрасивей срубить часового, но малость не подрасчитав, поскользнулся в луже. Санёк, нутром почуяв, что за спиной дело нечисто, всплеснув руками, начал заваливаться на спину, прямо на упавшего бойца. Со стороны было, похоже, что вражеского часового, как сказал бы герой фильма «Любовь и голуби», настиг «инфаркт миокарда, вот такенный рубец». Выбежавшие из прохода между малым и большим двором отряда бойцы НКВД под смех зрителей утащили ящики с боеприпасами, невесть, отчего погибшего фрица и придавленного его телом незадачливого бойца.
Тем временем автобус пересек мост через Обводной канал и, плутая по улочкам, неторопливо ехал к месту назначения. Небо над городом, ясное с утра, временами хмурилось под напором набегающих со стороны залива облаков.
- Ну, Александр как там дела в полку?
Спросил, оторвавшись от своих мыслей, связист.
- Да задолбала меня эта сплошная коммерция, кругом один НДС, никакой работы.
- Что-то я ничего не понял? А ну, давай Санёк, рассказывай.
Оживился сидевший чуть сзади Сергей.
- А ребята! Так вы не в курсе? Значит, сейчас я вам все поведаю.
Произнес Саня и, открыв баночку пива «невское», продолжил.
- Выезды на службу у нас бывают, можно сказать, двух типов – коммерческие и политические. Политические – это как есть охрана общественно-значимых и прочих мероприятий, где ничего кроме грыжи и головной боли не заработаешь. А ежели попытаешься срубить деньжат по-легкому, то, будучи пойман, будешь бит нещадно. Понятное дело никто в политических рейдах работать не хочет, кушать ведь тоже хочется, токмо кормить никто не собирается.
В принципе, так оно и есть, у кого то рыльце в пушку, у кого-то на заднице шерсть. В лучшем случае можно просидеть все мероприятие в транспорте, если конечно ничего экстраординарного не случится, а в худшем простоять в оцеплении, когда даже в туалет отлучиться не дадут. Терпи сынок, скажут, ты же сам такую работу выбрал. А если ты не добрый молодец, а, к примеру, девица красная, так тем более. Ибо, как говаривал начальник штаба – полковник Бубнов, баба, пардон, должна дома сидеть, детей рожать, да подолом носы им подтирать. А коль она в строй поперлась, то теперь она сотрудник и должна стойко терпеть тяготы и лишения.
- Впрочем, НДС, это так и означает налог на добавочную стоимость. Дескать, были вы ребята в коммерческом рейде, а посему платите отступные в казну руководства.
Продолжил «Мао».
- Ну и почем нынче овёс?
- Да по-разному, но основная такса такова, по две тыщи с наряда плюс три-четыре выявления по административной практике. Деньги сдаются старшему от батальона, а он их отчисляет куда следует. Там же есть целый отдел, можно так сказать, анализа и бухучета.
- И как у тебя было с отчислениями?
- Обижаете хлопцы, я эту кухню ещё с первых лет службы в милиции знаю. Так что свой план по задержанным и НДС мой наряд всегда выполнял. Да и нам на карман кое-что перепадало. В прошлом году мне аккурат перед Новым годом даже зарплата не нужна была. Хотя толку от той «зряплаты» в пятнадцать тысяч почти никакого. Хватает только на то, чтоб не помереть с голоду.
Саня отхлебнул глоток пива и замолчал, засмотревшись в окно. Тем временем у Сергея зазвонил мобильный телефон, автобус в данный момент проезжал мимо станции метро «Электросила». Серега, поднеся трубку к уху, минуту молча слушал, а потом буркнул в ответ: «Ладно, давай!». После чего, повернувшись к остальным, произнес.
- Это раздолбай, он точно не приедет. Обещал ещё Валера появиться на своей машине, но тоже, судя по всему, дохлый номер.
- Эвон ты как сказал! Валера, запомни, сейчас какой-никакой, но маломальский начальник. Ему видать руководство пообещало шагнуть в светлое будущее. А светлое будущее, это такое место, куда, если вспомнить, раздолбай шагать отказался, предпочтя батальон штабной работе.
Изрек в ответ «Мао» и рассмеялся. Минут пять ехали молча, за окнами мелькали люди, машины. Санёк все порывался что-то рассказать свое, но, вглядевшись в сосредоточенные лица товарищей, умолкал. Пока связист не спросил.
- Так как там у тебя с очередным званием? Сказывали, мол, в майоры метишь.
- Да какое там.
Отмахнулся «Мао».
- В очередной раз надули. Обещали заместителем комбата поставить, а назначили другого. Коммерсанта.
Произнес Саня и презрительно усмехнулся. Сергей заинтересовано спросил.
- А что у того парня фирма своя есть, как у нашего зама по тылу, которая майки с надписью ОМОН штампует. Опосля нам впаривает. Или ещё какие халтуры на стороне?
- Нет у него никакой фирмы, народ он дурит и грабит. Даже своих. Его месяца два назад оставили порулить батальоном, так руководство полка недосчиталось тысяч шестьдесят рублей, несданных налогов. У них учет ведут как в хорошей бухгалтерии. Тем паче, что тогда батальон в районах работал. Вот ему и предъявили счет.
- И что уволили?
Заинтересовался связист.
- Какое там! Как он выкрутился, не знаю, но налоги с нарядов поднял. А потом ещё больше учудил.
- И чего учудил?
Спросил Сергей.
- Да так. Белка с ним приключилась, то ли от умственного перенапряжения, то ли ещё отчего. Он в одних штанах и тельняшке по снегу с пистолетом за бойцами своими гонялся, насилу усмирили. Хорошо не попал ни в кого.
- Так он что, как Евсюков что ли?
- Как же! Майор Евсюков в чужих стрелял и попадал, а этот в своих. Дебил он, вот и весь сказ.
- Так за это его уволили?
Опять же заинтересованно спросил связист.
- Нет. Сослали в отдаленный районный отдел возглавлять роту патрульно-постовой службы. Он там сразу коммерцией занялся. Построил своих ментов, сказал им, что форма у них плохая. Собрал с них денег на новое обмундирование и был таков. Так что как не крути, мафия непобедима.
Вот так обсуждая окружающую действительность и прочую деятельность, они доехали до Южного кладбища. Заехав на его территорию, водитель осведомился у связиста, куда ехать дальше. На что офицер рукой махнул в левую сторону, добавив, что Димку похоронили недалече от забора и место он точно помнит. Пропетляв по дороге между могил минут пять, автобус доехал до места. Сотрудники выгрузили нехитрую снедь на железный столик неподалеку от могилы, закурили и осмотрелись. Первое впечатление было таково, что за прошедший год мало что изменилось, те же венки, засохшие остатки цветов. Димкина фотография в голубом десантном берете малость пожухла и пожелтела от попавшей под стекло воды.
- Судя по виду, после прошлогодних сорока дней здесь муха явно не сидела.
Произнес связист и начал убирать старые венки. Санёк выдернул траву, выступившую из земли, поправил фото. Серега тем временем, наполнив стаканчики водкой, порезал колбаску и открыл банку с солеными огурчиками.
- Ну что мужики, помянем Димку, все-таки неплохой он парень был. Санёк вон у него даже наставником на первых порах числился.
- Ага, когда в нарды учил играть. Поначалу он в эту игру не врубался, а потом был момент, даже нас обыгрывать начал.
Отозвался «Мао», после чего, закончив небольшую уборку мусора, все приступили к трапезе и предались воспоминаниям о покойном.
Перебирая все мало-мальские эпизоды совместной недолгой службы, почему то больше всего запомнился случай незадолго до выборов президента в 2008 году.
Февраль тогда выдался на редкость теплым в отличие от последующих годов. Снега в центре города не было ни капли, солнце светило по-весеннему ярко. Даже вороны, как отметил связист, придя на работу к половине восьмого утра, стали усиленно наводить порядок в гнездах. Готовясь, судя по всему, высиживать птенцов. Почти вся мужская часть офицеров управления, исключая тружеников тыла и причисленных к ним беременных женщин и детей, была включена в резерв под номером 14 с местом дислокации возле Казанского собора.
Основной легендой проводимых в городе общественно-политических мероприятий был приезд Гарри Кимовича Каспарова, выступление его перед соратниками в одной из гостиниц на Невском проспекте с последующей акцией, именуемой в последнее время новомодным словечком «флэш-моб». Так как начальство не представляло, какой очередной фортель могут выкинуть соратники экс-чемпиона мира по шахматам, то решило подстраховаться. В наряд пошли все или, вернее сказать, почти все. В виду того, что доблестный тыл мужиков не прислал, в резерв записали Николаевну и Юльку Гаврилову, так сказать в качестве довеска.
Готовиться к наряду начали загодя. Людмила Николаевна, на тот момент капитан милиции, была женщина в возрасте, умудренная житейским опытом. После утреннего офицерского развода на плацу она подошла к связисту с предложением дать добро на сбор средств с личного состава офицеров. Мотивируя это желанием позаботиться о пище физической для рыцарей щита и резиновой дубинки. Дабы никто во время службы не помышлял о столовых, кафе и прочих заведениях общепита.
Получив так сказать отмашку к началу действий, Николаевна собрала деньги согласно предоставленного ей списка сотрудников. После чего, прихватив с собой Юльку, отправилась по близлежащим магазинам в поисках колбасы, сыра, хлеба и чая с кофе. Основательно закупившись, они при помощи Сереги донесли продукты до штаба отряда. Где в кабинете заместителя начальника отдела планирования принялись крошить колбасу и сыр на бутерброды, забивая ими до сего момента пустовавший холодильник.
На следующее утро после общего построения в большом дворе отряда обнаружилось, что в офицерский резерв также включили Диму, на тот момент – бойца пятого батальона, проходившего стажировку в штабе на должность инспектора отдела планирования. В последний момент начальник штаба рассудил, что в отряде лучше оставить Саню, как наиболее подготовленного специалиста по составлению таблиц расстановок личного состава, графиков и отчетов. «Мао» тогда ещё был в фаворе у начальства, так как был закодирован и не усугублял.
Димка помог Сереге дотащить до автобуса пакеты со снедью, занес внутрь свой бронежилет и щит, после чего уселся на свободное место. Связист пересчитал по списку людей, добавив вместо Сани Смирнова сержанта Павлова, после, удовлетворенно хмыкнув, дал команду водителю выдвигаться к Казанскому собору. В салоне «пазика» было тесновато, ибо в районе задней двери высилось нагромождение щитов и бронежилетов. В проходе между сиденьями также стояли сумки с бронежилетами и дубинками, на поручнях болтались прикрепленные каски «Джета». Сотрудники сидели на сиденьях по двое, кто-то как Юля читал, кто-то пытался спать, примостив шапку под голову. А кто-то оживленно болтал и травил анекдоты.
По прибытии автобус с омоновцами остановился на Казанской улице сзади собора, напротив педагогического университета имени Герцена. Связист, оставив за себя старшего по званию, отправился на инструктаж к местному начальству, дабы согласовать порядок возможных действий. Сотрудники тем временем, дружно высыпав из транспорта на улицу, принялись курить, балагурить и грызть семечки. Рядом припарковался «урал» с резервом бойцов пятого батальона. Неподалеку стояли спаренные кабинки биотуалета, куда после получасовой болтовни и перекуров потянулись первые желающие отлить.
Но не тут, то было, сидевшая на контроле женщина бальзаковского возраста вывесила перед бойцами стоп-сигнал. Мол, платите, халявы не будет. На доводы бойцов, что, дескать, мы здесь будем стоять до вечера и, если каждый раз платить, зарплаты не хватит, она резонно заявила, гаишники, мол, платят, а вы чем лучше. После сих слов негодованию бойцов не было предела. Как так можно, сравнивать нас честных тружеников с продавцами волшебных палочек. Горячие головы предлагали снести будку к чертовой матери. В конце концов «урал» подъехал выхлопной трубой вплотную к кабинке и за пять минут работы двигателя выкурил оттуда всех посетителей и хозяйку, сдавшуюся на милость победителя. Довольные одержанной победой бойцы дружно стояли и курили, обсуждая перипетии классовой борьбы и грядущие президентские выборы.
Связист тем временем вернулся с инструктажа и довел до собравшихся вокруг него офицеров следующую информацию. Дескать, начальство боится, что товарищ Каспаров после проведения пресс-конференции со своими сторонниками устроит акцию возле Казанского собора. Но согласно плана, утвержденного сверху, они, то есть несогласные, будут окружены превосходящими силами милиции и оттеснены в сторону фонтана. А там глядишь, мы подтянемся и всех побьем, дабы впредь неповадно было народ баламутить. Посему, сказал он, надо быть начеку, вправо-влево наблюдать и не расслабляться. У ГУВД одна надежда только на нас. Но нас мало и мы в тельняшках.
Насчет тельняшек, тогда как раз были споры, ибо в ходу были ещё камуфлированные майки. По идее тоже форменное обмундирование, но Виктор Дмитриевич Кабацкий - наш бывший незабвенный командир махнул шашкой на совещании и постановил, отряд будет ходить в тельняшках. А раз приказ был, будем ходить. Тельников у каждого было навалом, так как хозяйственный отдел тыла ГУВД, нет-нет, но каждый раз их подбрасывал. В отличие от остального обмундирования, камуфляжи покупали в основном за свои кровные. Кому повезло, за материальную помощь, опять же заботливо выписанную командованием.
Как говорится, вот и весь сказ, вам привет и мой рассказ. Дальше будем продолжать и про службу вам вещать. Время близилось к полдню, Николаевна по отмашке связиста начала банковать бутербродами. Технический отдел почти в полном составе из четырех человек резался в «тысячу». Побеждал Фома, сидевший недалече их начальник - подполковник Буреничев лениво созерцал карточную баталию. Сделав пару кругов на раздаче, выходили покурить и поболтать. В основном обсуждали футбол, победу Зенита в чемпионате 2007 года и пока удачное выступление в кубке УЕФА.
Совсем, казалось бы, недавно 14 февраля 2008 в 1/16 Кубка УЕФА «Зенит» переиграл 1:0 испанский «Вильярреал». В ответном матче, прошедшем через неделю, «Зенит» проиграл 1:2 и прошёл дальше благодаря голу в гостях, потеряв главного тренера Адвоката, игроков Романа Широкова и Ширла (все три — удаление и дисквалификация) и травмированного на длительный срок Николаса Ломбертса. Ломбертсу не повезло, он врезался в штангу, штанга оказалась железной. Зениту в соперники по жеребьевке достался марсельский Олимпик. Вот где интрига, а тут Каспаров приехал поднимать несогласных на марш против выборов президента.
До окружающего населения особого внимания у офицеров пока не было, ибо какая-никакая, но все-таки стояла зима, а посему девчонок в коротеньких юбчонках не наблюдалось. В одно из очередных возвращений после перекура в автобус сотрудники неожиданно увидели, как Димка Павлов за шкирку затягивает в транспорт двух переростков. Возраста они были примерно около 18-19 лет. Роста в пределах метра восьмидесяти, один весьма субтильный, второй поплотнее. Одеты были в тканевые синего цвета легкие куртки, шапочки типа а-ля петушок и видавшие виды кроссовки. Плюс джинсы с низко посаженной мотней. После взгляда, на которые всегда хотелось отметить, что кто-то туда уже наложил.
Настроение у пареньков было поначалу весьма приподнятое, таковое обычно бывает у наркоманов или токсикоманов под кайфом. Ибо субтильный, будучи буквально закинут в автобус, лежа на полу, усмехнулся и произнес.
- Оба-на, полный автобус ментов. Прикольно.
После чего Дима, отвесив знатного пинка, впихнул в транспорт плотного. Тот в отличие от товарища предпочел тактично промолчать.
- Ну что, чьи вы хлопцы будете? Кто вас в бой ведет? Кто под красным знаменем раненый идет?
Повернулся к влетевшим связист. На лицах пареньков появилась гримаса непонимания вперемежку с легким удивлением, которую сменил нервный смешок.
- Что вы ржете! Документы у вас есть? Я за вами уже полчаса наблюдаю, как вы стоите и кривляетесь.
Завелся стоявший за ними Димка, после чего, влепив им пару затрещин, буквально зарычал им в уши.
- Кто такие? Почему не в армии?
Парни вздрогнули, инстинктивно вжав головы в плечи.
- Так мы это – пэтэушники.
- Ну и что? Это что теперь освобождение от службы.
- Да нет как же, у нас даже справка есть.
Промямлил субтильный и судорожно зашарил по груди в поисках карманов.
- И откуда у вас справка?
Покачивая дубинкой в руке, произнес один из сидевших до того момента картежников.
- Из наркологического диспансера. Твою мать, где ж она?
С коротким всхлипом ответил субтильный, продолжая бестолково шарить уже по штанам.
- Оба-на, а ну оба закатали рукава до локтя. Штанины тоже до колен.
Резко скомандовал Димон и, развернув плотного лицом к себе, начал рассматривать руки в поисках следов уколов. Проделал эту процедуру он сноровисто и быстро, после чего со знанием дела заставил задержанных вывернуть карманы и выложить содержимое на сидение автобуса рядом с сидевшей у окна Юлей Гавриловой. Та до этого сидела, уткнувшись в книгу, но по мере развития допроса с пристрастием чтение отложила и смотрела на происходящее с неподдельным интересом. Николаевна поначалу тоже прекратила выдачу харчей, но потом махнула рукой, дескать, чего я за свои хренадцать лет работы в милиции не перевидала.
Дима тем временем добрался до документов, после беглого просмотра он отдавал их связисту, который их изредка комментировал.
- Да уж действительно пэтэушники. Да и годков за восемнадцать. Приписное удостоверение получали?
Спросил у них офицер, читая студенческие или вернее сказать ученические билеты.
- А зачем?
- Как зачем? Вы что неграмотные или от армии бегаете? Каждый гражданин должен к моменту исполнения восемнадцати лет состоять на воинском учете. Дабы если придет время, исполнить свой священный долг по защите отечества. Закон о воинской обязанности и воинской службе, судя по всему, вы не читали.
Субтильный при словах о воинской обязанности только мотнул головой.
- А это что за бумаженция?
Тем временем продолжил связист, разворачивая справку с печатью, настолько скомканную, что можно было с равным успехом принять за тряпку.
- Так, справка из наркодиспансера дана в том, не пойми в чем. Ты что на ней чай пил или что покрепче? Здесь же ни хрена не разберешь, так что колись. По каким травам спец?
При этих словах Дима для острастки легонько врезал обеим по почкам. Субтильный аж покорежился и начал клятвенно божиться, что ни к каким травам, даже лечебным отношения не имеет. Что он всего лишь алкаш, а посему гражданин начальник отпусти на волю, На уроки, мол, пора. И так уже почти полдень, на обед можем опоздать.
- Выходит все-таки клей, а может и бутират. Ладно, Дима, сам разбирайся.
Произнес связист и отдал бумажки. Павлов, заграбастав документы, рывком развернул задержанных лицом к себе.
- Ну, что бойцы? В армии готовы служить? Оглохли что ли, не слышу? Так ну-ка оба руки за голову, приседания двадцать раз. Начали, делай раз, два, три…
На пятом разе субтильный сломался, ноги самопроизвольно подкосились, и он завалился на бок в позе эмбриона.
- Так, ты что стоишь, поднимай дружбана, а то он тут пузыри будет пускать.
Легонько подтолкнул в спину плотного связист. Тот подхватил упавшего и рывком усадил его на полу. Субтильный протестующе пытался отмахнуться руками, его неумолимо влекло вниз.
- Эвон как его вставило. Обалдеть. А ты что опять стоишь? Давай, за себя и за того парня. Делай раз, два, три…
Плотный постарался, сделал за себя и за того парня.
- Молодец, даже не вспотел. Армия по тебе плачет. В каких войсках служить хочешь?
Хлопнув задержанного по плечу, произнес один из офицеров управления.
- Не знаю.
Хриплым от волнения голосом отозвался паренек.
- Ладно, Дима, прекращай балаган. Выводи этих двоих и пусть валят подобру-поздорову. А то вон тощий хрен пену изо рта пускать собирается.
Вынес свой вердикт связист и, подмигнув Сереге, вышел из автобуса подышать свежим никотином. Серега в ответ кивнул и тоже вышел покурить. Тем временем сержант Павлов вытащил из автобуса задержанных. Субтильный, судя по-всему основательно отъехавший, буквально висел на более плотном товарище, вцепившись смертельной хваткой в воротник его куртки. Димка помог им перебраться через Казанскую улицу, остановил взмахом дубинки проезжавшую маршрутку. После минутного препирательства с водителем-кавказцем он запихнул пэтэушников внутрь желтой газели и отправил восвояси. Смахнув со лба появившуюся испарину, он подошел к офицерам и тоже закурил.
Секунд тридцать все сосредоточенно молчали, пока он не сказал, всплеснув руками.
- Не ну ты посмотри командир! Какие из этих двух идиотов могут быть защитники родины!
- Вот-вот. Стране нужны герои, а женщины рождают долбоёбов. Хотя, что ты от них хотел, это же поколение 90х, поколение – херши.
- Не ну я тоже рос на улице, но я осознанно шел в армию, в десантуру. Потом вот в ОМОН пришел. А эти? Какое у них будущее?
- Ладно, не заводись.
Остановил его связист.
- Какое у них будущее? Сегодня темное, а завтра, если протрезвеют светлое. Вот и весь базар, пошли в автобус, чую нам пора.
И действительно, оказалось пора. Ибо Каспаров, проведя со своими сообщниками совещание, покинул гостиницу. Заговорщики расходились мелкими группами по три-четыре человека в разные стороны. Кто в метро, кто на Невский проспект, кто на Дворцовую площадь. Одна группка попыталась пройти к фонтану у Казанского собора и чего-то туда бросить, но была схвачена сотрудниками патрульно-постовой службы. В виду их крайней малочисленности милиционеры обошлись без нашей помощи. Однако когда той же весной первый раз запускали фонтан, оттуда вместе с водой полезла разноцветная пена и мыльные пузыри. Впрочем, нас это не касалось, мы доблестно вернулись в отряд, разоружились и отправились по домам.
Дима в тот год поехал от штаба в полугодовую командировку в Чечню, из которой вернулся младшим лейтенантом. И как-то незаметно, как говорил Санёк, «по тихой грусти» пролез во всевозможные штабные халтуры по ночной охране каких-то магазинов и дискотек. Ну, а в конце подсидел своего наставника «Мао» на нарядах. Хотя тут можно было отметить, что здесь Санина вина тоже была. Так как случилось страшное, Александр раскодировался.
Пока он не усугублял, у него скапливались денежные средства, правда, ещё недостаточно большие, чтобы замахиваться на нечто глобальное. Но, тем не менее, сумма, не находящейся в обращении денежной массы, достигла таких пределов, что их нужно было либо куда-то вкладывать, либо резко приумножать. Санька не нашел ничего лучше, как попытаться приумножить деньги методом общего друга Семендяя. То есть поставить и сыграть. Одного он не учел, что в этих делах у Сереги по сравнению с ним руки были золотые, как говорили бойцы, пока Семендяю везет, он не женится. В результате двенадцатичасовой борьбы с игровыми автоматами «Мао» проигрался в пух и прах. После чего убитый горем посреди ночи приехал к доктору со словами: «Сил моих больше нет, расшивай торпеду!»
Доктор махнул инструментами, и отряд не заметил потери бойца. Три дня о нем не было ни слуху, ни духу. Даже посланная специально бригада по поимке во главе с заместителем начальника отдела анализа и планирования Женей Петровым не нашла сотрудника. Саня мало того, что раскодировался, он ещё умело зашифровался. На работе стал появляться эпизодически, когда выходил из окружения. Какое-то время за него пытались бороться, но потом начальник штаба махнул на него рукой, сделав ставку на Дмитрия. После порции китайских предупреждений и увещеваний «Мао» было предложено искать работу. Так как в то время от ОМОНа в большинстве своем отпочковался первый оперативный батальон во главе с безвременно ушедшим командиром Тимофеевым и образовал полк ППС, Саня перевелся туда, так сказать на землю.
В виду отсутствия конкуренции Дима освоился, получил очередное звание и начал потихоньку охеревать, допуская все больше косяков при оформлении нарядов и расстановке личного состава. Комбаты стали больше ворчать на совещаниях, но открыто недовольство не высказывали. Хотя теперь вечерние совещания из получасовых переросли в часовые, а пятничные, когда расстановка давалась на три дня грозили перерасти в двухчасовые. Сам Димон взял в кредит какую-то иномарку, которую в течение месяца умудрился разбить чуть ли не в хлам. Чтобы расплатиться он халтурил чуть ли не каждую ночь, пытаясь после отоспаться на работе.
Вот так и надорвался, сначала похудел, стал бриться на лысо. А потом вообще слёг. Связист одно время пытался даже измерить уровень радиации возле злополучного компьютера. Оказалось, что в момент включения монитора стрелка прибора ДП-5В отклоняется, хотя не должна. В принципе прибор не должен мерять естественный фон, но он, тем не менее, что-то мерял. И это что-то было равносильно как флюорограмма. Офицер пытался объяснить сей факт начальству, но там его доводы не восприняли всерьез. Дескать, бред, возможно по синей лавке и ничего более. Однако потом посадили за монитор Валеру и тот тоже через несколько месяцев слег. Прошел курс химиотерапии, но остался жив. По мерам безопасности следовало вешать на монитор защитный экран, но в виду недостатка свободного пространства защитный экран только мешал работе. А посему был отправлен на свалку, до сих пор непонятно откуда связисты откопали этот смертоносный антиквариат и почему поставили его именно в штаб. Хотя как говорилось раньше, экономика должна быть экономной. Только экономят у нас в первую очередь на людях, а вернее на их здоровье. Вот и получается одним бойцом больше, одним меньше, бог даже и не заметит. Кстати на похоронах из руководства никого не было.
В нашей стране как водится – один раз не педераст, два раза – совпадение, а три – это уже закономерность. Только когда поняли, что третьего раза лучше избежать была дана команда поменять злосчастную оргтехнику. Радиация, как не крути, она всепроникающая и незаметная, будь она хоть солнечная, хоть рентгеновская. По тем майским временам ещё были памятны позапрошлогодние слухи о возможной аварии на реакторе ЛАЭС. Когда наш продвинутый народ буквально смел за считанные дни с прилавков аптек йодсодержащие препараты и в массовом порядке начал йодную профилактику. Связист данную информацию знал из первых уст, так как эпизодически обучался на курсах гражданской обороны. А там все слухи, касающиеся радиации внимательно отслеживали и анализировали, вот только рекламу, как следует, среди населения не вели.
В голове самопроизвольно мелькнула мысль, что Димка ведь тоже что-то спрашивал про раствор Люголя. Сколько, мол, капель йода и на какой объем? Организм человека – штука тонкая, он порой задницей что-то чувствует, только выразить словами не может. Хотя, если вспомнить, «Мао» ведь тоже работал на этом месте, потягивая травяной чаёк, в который тихо подливался коньячок. Вот и сейчас он стоял с пластмассовым стаканчиком в одной руке, блаженно улыбаясь лучам майского солнца, а второй рукой потирая вспотевшую лысину. Нарушив своих мыслей ход, связист обратился к нему с вопросом.
- Александр, а как там у вас насчет борьбы с преступностью. Ты же можно сказать сейчас на переднем краю. Это мы с Серегой с ней в кабинетах штаба воюем. А у тебя, наверняка выявления имеются. Так что колись, как вы её побеждаете, эту многоликую гидру. Ты же понимаешь, что в свете грядущего перехода из милиции в полицию надо взять только самое положительное, при этом поставив заслон на пути оборотней в погонах и разного рода приспособленцев в форме.
«Мао» поначалу от этой пафосной речи опешил так, что поперхнулся маринованным огурцом, а затем от души расхохотался. После того как его по-дружески пару раз хлопнули по спине, он произнес.
- Всё хватит, ну ты сказанул. Оборотни в погонах, приспособленцы в форме. С непривычки такое сразу и не выговоришь. Ты ещё скажи про борьбу с коррупцией, когда все коррупционеры в комиссиях по переаттестации сидят. Да уж чую, не доживем мы до полиции.
Связист понимающе улыбнулся, после чего кивнул Сереге, который как по команде наполнил опустевшие стаканчики.
- Нет, Саня, ты все-таки расскажи, как вы там план делаете. Или все так же у пивных ларьков побираетесь.
Санек в ответ сделал взмах рукой, мол, подожди, сейчас все будет. После чего пластмассовой вилкой выковырял пару сардин из открытой банки и водрузил их на импровизированный бутерброд, состоящий из куска бородинского хлеба с ломтиком голландского сыра. Опосля добавил сверху листик кинзы. Что-что, но зелень он любил. Затем взяв бутерброд в левую руку, а стакан в правую он произнес.
- Ну что помянем.
- Помянем.
Опрокинув разом стаканчик горячительного внутрь, он по привычке занюхал спиртное рукавом куртки и только потом откусил половину бутерброда.
- А теперь, что касается преступности. Как вы знаете, наша первостатейная задача – это профилактика мелких правонарушений и уличной преступности. Пивные ларьки при этом никто не отменял, так как они на первых порах наиболее легкий способ срубить штрафов и сделать выявления. Но только в начале, потом тихо шифером шурша, появляется крыша. А крыша – это как минимум участковый от слова участие, а максимум какой-нибудь мудак из местного главка. Ибо на земле все повязаны, если не родственными связями, то уж, по крайней мере, денежными.
Тут он был прав, любая маломальская предпринимательская деятельность в нашей стране обкладывалась мздой. Так как по закону государство обладало правом на насилие, оно и насиловало предпринимателей в виде ментов, прокуратуры и прочих. А то, что оставалось, прибирал к рукам преступный мир. Посему каждый уважающий себя шашлычник, владелец кафе или магазина первоначально стремился заручиться благоволением людей власть предержащих. Связист помнил, как в бытность проживания ещё в Озерках, его настоятельно просили заходить в одну шашлычную по пятницам с пяти до семи вечера поужинать за счет заведения в форме. Оказалось, что появление сотрудника в погонах майора милиции отпугивало желающих поживиться на халяву из числа лиц младшего начальствующего состава. Халява, впрочем, длилась недолго, ибо госпожа губернаторша повела массированную атаку на предприятия общепита и магазины вблизи метро, увенчавшуюся уходом и закрытием многих точек.
А Саша тем временем самозабвенно продолжал вещать.
- Понимаешь командир, когда все повязаны, брать получается не с кого. Но, тем не менее, в первую очередь требуют кассу, а потом уже выявления. Вот и приходится изобретать велосипед. Хотя все новое, это хорошо забытое старое. У меня давеча один хрен в наряде предложил влюбленные парочки ловить, как в фильме «Забытая мелодия для флейты», где псевдогаишники застукали главных героев за этим занятием.
- Ну и как успехи?
- Да как сказать, буквально на неделе застукали депутата с малолеткой на гелендвагене в промзоне. На природу любителю плотских утех было ехать не с руки, вот и решил девчонку в гаражах отпердолить. А тут как назло мы на уазике-луноходе. Дубинкой по стеклу тук-тук, полиция нравов. Капитан Смирнов, предъявите ваши документы и регистрацию!
- И что, он вас не послал? Он же депутат, у него какая-никакая, а неприкосновенность.
- То, что он депутат, это мы потом из документов выяснили. Поначалу он язык свой в одном месте забыл, больно внезапно мы появились. Только через десять минут начал адекватно отвечать, а через двадцать торговался в лучших традициях базарных баб. Слуга народа херов, два часа мы на него убили, дабы чуток «лавэ» отбить. Напоследок он нам свои визитки оставил, чуть ли не в охрану к себе звал. На судьбу свою депутатскую жаловался.
- Ага, ты ещё скажи, трудное детство, деревянные игрушки, скользкий подоконник.
«Мао» замолчал, потянулся в карман за сигаретой. Подкурил от Серегиной зажигалки и после первой затяжки продолжил.
- Понимаешь, тут ведь как, деньги нужны, но именно на месте. Причем без оформления бумаг, повези мы его сдавать в отдел, мы бы впоролись. Так как работали не на своем маршруте. А ему соответственно огласка не нужна была. Вот и договаривались о сумме отступных.
- Ну, судя по-всему удачно?
- Да как сказать, время то мы на них тогда убили, а выявлений не сделали. До конца службы чуть больше часа оставалось. А на маршруте в злачных местах, как назло полный голяк. Пришлось по дворам поехать, на авось. Вы же сами знаете, что в районах старой застройки дворы как колодцы. Из одного во второй или третий, как по тоннелям можно едва-едва проехать. Там милиция появляется только по великим праздникам, ибо все входы и выходы на решетках и магнитных ключах.
- Да уж знаем, а вот вы как туда проехали?
Отозвался Сергей, до сего момента молчавший.
- Братан, это не суть важно, как-никак мы же органы, тем более внутренние. Подъехали к калитке, мигалку включили, сим-сим сказали, ксиву показали. Дверку приоткрыли и вперёд, как воины апокалипсиса. В первом дворе никого, во втором тоже, только в третьем, в неприметном уголке между мусоркой и каким-то сараем стоят трое возле початой бутылки водки с закуской. На бомжей не похожи, одеты прилично. Все в спортивных костюмах и туфлях, у одного даже носки белые, он в них спортивные штаны заправил. Одним словом бездельники.
Александр на этих словах отбросил в сторону окурок и, отхлебнув минералки из пластмассовой бутылки, продолжил.
- Выходит так, товарищи, распитие спиртных напитков в общественном месте налицо. Статья 20.20 кодекса об административных правонарушениях. Карается либо штрафом, либо задержанием. Только к штрафу мы были не расположены. Один из них попытался соскочить, дернулся бежать, но мы сирену включили. А бежать там действительно некуда, каменный мешок вокруг, да и мы единственный выход перегородили. В общем, попались голубчики. Тот, кто в носках белых был, у них на вроде за главного оказался. Предложил мне как старшему вопрос решить полюбовно. Только мы в свете текущей тенденции борьбы с уличной преступностью на полюбовный исход были никак не настроены. Как же он нас увещевал, мамой клялся, не только своей, но ещё и прокурора приплёл. Кое-как их в отсек для задержанных запихали.
Саня на секунду замолчал, вопросительно посмотрев на Серегу и на стаканы. Тот, в ответ удовлетворительно кивнув, принялся подливать. По небу тем временем в сторону города проносились легкие белёсые облака. Водитель сидел на ступеньках автобуса и сосредоточенно курил, думая о своем житейском. По плану на данное мероприятие отводилось время до 16.00. Стрелки часов неумолимо катились к двум часам, а шофер не знал, как бы так намекнуть связисту, что, мол, пора делать ноги со двора. От нетерпения он ерзал ногами в ботинках с высокими берцами по асфальту, как норовистый конь, закусивший удила. Но вслух высказаться боялся, ибо в прошлом году аккурат на сорок дней он так всех торопил, что на выезде из кладбища врезался на автобусе в видавшую виды иномарку со стариком и бабкой за рулем. В результате омоновцам с Димкиными родственниками пришлось добираться в город на попутках. Милиционера-водителя за данное происшествие на три месяца отстранили от вождения, пришлось, как простому бойцу ходить со щитом и дубинкой в наряды, терпеть тяготы и лишения, потерю водительского авторитета. Для сотрудников моторизованного батальона ОМОН отлучение от штурвала было равносильно каждодневной кастрации. Тем паче, что и возраст был уже не тот.
- Ну, так вот, доставили мы их в местный райотдел.
Тем временем продолжал свой рассказ «Мао».
- А там народу как набежало, как набежало. Я поначалу аж опешил, неужто местные менты вызволять их собрались. Ан нет, оказалось за данными гавриками имеется длинный шлейф преступных деяний. На каждого из задержанных у участкового по десятку заявлений лежит, начиная с жалоб от старушек, которые у метро зеленью торгуют, а далее по крупному, включая сбыт и распространение. Кстати в качестве довеска у одного из них действительно кусок шмали нашли. Не успел скинуть. Вот так мы и отличились, начальник райотдела нам даже руки напоследок пожал. Обещал походатайствовать перед полковым руководством о поощрении. Только от руководства нам ничего не досталось, ни слова, ни пол-слова благодарности. В батальоне вообще сказали, радуйтесь, что не наказали. Вот мы выходит и радуемся.
Тут Мао замолчал, достал из кармана смятый платок и протер им вспотевшую лысину. Солнышко припекало не по-детски. Лица стоявших возле столика начали понемногу розоветь. В воздухе повисла пауза, каждый задумался о чем то своем. Связист неожиданно вспомнил случай зимой 93-94 года.
Тогда отряд милиции особого назначения МВД по КБР почитай больше месяца гонялся за преступником Малкандуевым, который умудрился сбежать во время операции по его задержанию, застрелив при этом сотрудника милиции. Сама по себе операция была обставлена довольно топорно, двое сотрудников СОБРа под видом сотрудников ГАИ остановили для проверки документов «жигули» 9й модели с преступниками. Пока один разговаривал с водителем, второй начал обходить машину сзади к пассажиру. Малкандуев, почуяв неладное, выскочил из машины и в упор расстрелял милиционера. После чего бросился бежать по улице 2й Таманской дивизии, изредка отстреливаясь от бросившихся за ним вдогонку омоновцев в бронежилетах, касках и с автоматами. Вечер был снежный и морозный, бежавший налегке преступник добрался до ближайшей транспортной остановки, где сев в подошедший троллейбус, благополучно скрылся от преследователей.
После случившегося министр внутренних дел Хачим Алисагович объявил план «перехват» и последующее усиление для всего личного состава министерства внутренних дел. Тогда в принципе у нас и началось первое так сказать казарменное положение, когда большая часть отряда тупо сидела безвылазно на базе в ожидании команды «вперёд». Все оперативники и розыскники, включая участковых, были брошены на поимку, а результат по истечении первых двух недель был нулевой. Наш командир, на тот момент Георгий Георгиевич Папук, впоследствии ставший министром внутренних дел Молдавии, даже прибегнул к помощи местных экстрасенсов. Посредством Ксюхи, будущей жены Петровича – офицера штаба ОМОН, удалось выйти на главу местной секты экстрасенсорики и парапсихологии. Адепты высших сил, вооружившись магическими шарами и треугольниками, наводили бригады захвата на цель, ориентируясь по картам Нальчика и окрестностей. Бойцы отряда в основном из взвода Славы Абазехова почти каждый вечер, за неимением маскхалатов облаченные в белые простыни с прорезанными дырками посередине, ползали по снегу вокруг каких-то сараев, гаражей и ферм. Все твердили, что преступник именно там, но он непостижимым образом ускользал.
Ближе к концу декабря зима неожиданно кончилась, снег растаял внезапно, как и выпал. А выпал он в том году как раз на день милиции – 10 ноября, едва не сорвав первые показательные выступления бойцов ОМОН и прочих подразделений на стадионе «Спартак». По ходу программы бойцы отряда должны были перепрыгивать с кувырком через автоматы с примкнутыми штык-ножами. В виду, усилившегося из-за гололеда риска на них напороться, руководством республики было принято решение штыки убрать. Тем не менее, показательное выступление омоновцев прошло на «ура», публика ревела от восторга, особенно в финальной части, когда одному из бойцов, изображавшему бандита, реально в спину воткнули штык-нож. После чего омоновцы, подняв псевдо труп с торчавшим ножом под руки, умудрились на бегу закинуть тело в ехавший по кругу стадиона грузовик с откинутым бортом, запрыгнуть туда самим и завершить действо кругом почета со стрельбой холостыми патронами. Витьке Жерукову-старшине отряда тогда малость не повезло, ибо, несмотря на доску, закрепленную на спине, Ибра в очередной раз не рассчитал силы и пробил доску штык-ножом насквозь, попортив будущему прапорщику милиции шкуру. Впечатленные действом руководители внутренних дел и войск постановили выделить участникам показательных выступлений премии в размере пятидесяти тысяч рублей каждому, хотя тогда в первой половине 90х тысячи были уже не тысячами. А так почти фантиками, ну и в качестве морального удовлетворения дали добро на ношение краповых беретов.
После бесснежного нового 1994 года встал вопрос о переезде отряда на место новой дислокации, а именно в здание бывшего вытрезвителя по улице Чеченской. Непостижимым для человеческого понимания образом руководству удалось впихнуть в одноэтажное, вытянутое по длине здание сто пятьдесят вооруженных почти до зубов бойцов. Ближе к середине января пошли разговоры о том, что второй взвод лейтенанта Абазехова, который к тому моменту позиционировал себя как спецвзвод, отправится в командировку в город Каспийск Республики Дагестан. А так как бойцы продолжали усиленно нести службу на постах ДПС на въездах в город, командиром было принято решение разбавить милиционеров-бойцов офицерами и сержантами управления. Так сказать, чтобы народ не роптал от тяжелого гнета службы. Все прекрасно понимали, что Малкандуев давно свинтил из республики, отлеживаясь где-то неподалеку в городах и весях Северо-Кавказского региона. Как впоследствии выяснилось на Ставрополье. Но начальству это было невдомек, а посему усиленный вариант несения службы имел место быть. Только в бой, а вернее на посты ДПС пошли каптенармусы и связисты.
Группа связи и специальной техники ОМОН почти в полном составе, за исключением оставшегося на базе сторожить батарейки, бронежилеты и радиостанции будущего младшего лейтенанта Жидкова, заступила на пост ДПС «Александровка». Связист, к тому моменту наконец-то дождавшийся своего специального звания – старший лейтенант милиции, был за старшего. С ним в наряд по охране общественного порядка заступили: старшина милиции Майский Федор, старший сержант милиции Хомяков Сергей и сержант милиции Клейменов Сергей. Все трое – бывшие пограничники, закончили одно ПТУ, да и начинали служить почти что вместе, на заставе, где в свое время обретался легендарный пограничник Карацупа.
Помимо омоновцев на посту также дежурили сотрудники ГАИ в основном из местных, в количестве четырех человек. Дежурство у них длилось по двенадцать часов. Так сказать четыре в день, четыре в ночь. Омоновцы заступили с утра и до следующего утра. Задача – охрана и прикрытие гаишников плюс досмотр автотранспорта. Денёк выдался пасмурным, но без осадков. Эдакое не пойми погодное что. С утра местами клубился туман, но видимость на дороге была вполне себе приличной. Окружающая температура болталась в районе нуля градусов, по ощущениям было скорее сыро, чем холодно. Бойцы отряда в камуфлированных бушлатах с накинутыми поверх бронежилетами и масках отдаленно напоминали черепашек – ниндзя, деловито сновавших между проверяемыми машинами. Как правило, один боец стоял спереди машины вместе с гаишником, проверявшим документы, один сзади, двое тем временем шмонали транспорт и пассажиров.
Связист сосредоточенно курил, в пол-уха слушая жаловавшегося на службу сотрудника ГАИ, изредка бросая взгляд на бойцов, про себя отмечая количество досматриваемого автотранспорта. Примечательно было то, что на въезд в город машин было в разы больше чем на выезд. Когда с начала несения службы прошло не более четырех часов, со стороны поселка Адиюх к посту подъехала видавшая виды темно-зеленая шестерка «жигулей» с молодым парнем за рулем, а также двумя пассажирами пожилого возраста, как потом оказалось, его родителями. Паренек заметно нервничал, отдавая для проверки документы бойцам ОМОН и предъявляя багажник к досмотру.
Клейменов, отодвинув парня с документами к гаишникам, сноровисто принялся перебирать нехитрый скарб в багажнике. Скарб был действительно нехитрым, лук и картошка в сетках, какие-то тряпки. Тем временем Федя Майский, открыв салон автомобиля со стороны пассажиров, вступил в препирательства с немолодой женщиной, укутанной в серую шаль. На его предложение выйти из машины для процедуры досмотра она отвечала категорическим отказом, перемежая русские слова с кабардинскими, при этом методично толкая ногами под переднее сидение. Отец водителя в коричневой папахе и старой кожаной куртке стоял молча рядом и в разговор не встревал. Рыжеусый старший сержант Хомяков аккурат в этот момент изловчился и засунул руку под водительское сидение, где начал деловито шарить с недовольной гримасой на лице. Дескать, колхозников остановили, что с них возьмешь.
Но вдруг гримаса недовольства на его лице сменилась удивлением, когда он вытащил на свет два прозрачных целлофановых пакета со словами.
- Смотри командир, что я нашел!
В одном из пакетов лежали, а вернее зеленели своими гранями две гранаты Ф-1 с вкрученными запалами, а во втором звенели патроны к автомату, в количестве нескольких десятков.
- Всем стоять, руки за голову!
Заорал сначала связист, а затем Федор, опрокидывая водителя и его пассажира лицом на багажник. Раздалось лязганье затворов, женщина в машине исступленно заверещала. Секунд двадцать в округе царила некая суета, гаишники бестолково размахивали руками, заставляя подъезжающие машины не приближаться. И без того наметившийся затор из автомобилей стал стремительно увеличиваться. Один Серега Хомяков стоял посреди данного сумасшествия с пакетом гранат и патронов в руке, автоматом за спиной и легким недоумением на лице. Визг и вскрики в машине сменились всхлипами и причитаниями.
- Волеги, белеги, аллах, белях, не надо было деньги у чужих нехороших людей брать.
Причитала старушка в автомашине. Тем временем, досмотрев водителя и пассажира, связист подошел к Сергею, до сих пор державшему пакет с боеприпасами и сказал.
- Все опускай! Хватит позировать. Звезда отряда. Собирайся, поедешь оформлять.
- Командир, а почему я!
Возмутился старший сержант Хомяков.
- А кто же? Ты ж нашел, тебе и ответ держать.
Наскоро проинструктировав бойца, как писать и что писать в рапорте об изъятии оружия и боеприпасов, Хомякова отправили в третий отдел внутренних дел города Нальчика вместе со старшим смены поста ГАИ. Вернулись они обратно только через несколько часов, когда реально начало смеркаться. Старший сержант по возвращении курил и матерился нещадно. На вопрос, что случилось, он, несколько секунд помолчав, пояснил.
- Понимаешь, командир! Эти менты поганые, после того как я два часа бумажки пояснительные писал, мне заявили, что это я дескать сельчанам гранаты и патроны в машину подбросил. Вот суки продажные, хорошо в отряде уже в курсе были. Не дали им дело замять.
- Ясень-пень, Серега. А ты как думал? Если бы мы не нашли, этот мудень дал бы на лапку инспектору копеечку для поддержания штанов и поехал бы далее ничтоже сумняшеся. А тут, какой-никакой результат для отряда.
На утро нас встречали как героев. Полковник Папук собрал небольшое собрание бойцов ОМОН, где начав издалека, что, мол, раз в год и палка стреляет, похвалил связистов за проделанную работу. При этом отметив, что наши каптёрщики так не отличились, хотя тоже привлекались к несению службы на другом посту ГАИ. Каптенармусы на его слова смущенно молчали, памятуя о малой доле заработанной вместе с инспекторами ДПС, а связисты улыбались. Ибо приказом МВД КБР за проделанную работу были поощрены премией: связисту как старшему – 50 тысяч рублей, Хомякову и Майскому по 30 тысяч, Клейменову – 25 тысяч рублей. Как в шутку заметил Хасан Сижажев, за то, что на стреме хорошо стоял. Вот так как говорится мы и жили, спали врозь и не тужили. Потому что все дружили.
А что сейчас? Ведь нет просвета и нет отдушины ни в чем. Душа пуста, в ней ответа, зачем мы на земле живем?
Отбросив даль воспоминаний, связист поднял чарку со словами.
- Ну, будем здравы!
- Будем здравы!
Отозвался Санёк и как по команде, начал собирать пакет с остатками снеди. Обратно до города ехали молча, переваривая перипетии судьбы и новую полицейскую реальность, в которую по причине ухода на пенсию не всем удалось вступить.