Платочкин хандрил. Он лежал на диване, посматривал на золоченые корешки любимых книг и рассуждал о времени и литературе.
«Глупо заниматься умирающим ремеслом», - оправдывал писатель творческую паузу. Ощущение краха литературы не покидало автора вот уже несколько месяцев.
«Хорошо вам было, - обратился он к рядам книг классиков, - демиурги, мессии, учителя, коим внимали, коих боготворили, прислушиваясь к каждому слову. Человечеству были нужны учители, а сейчас? Есть ли кумиры сейчас, спрашиваю я вас? Нет, нет и нет! Человечество вкатилось в эпоху эгоцентризма, сейчас каждый сам себе демиург, каждый ловит свою секунду славы, запостив очередную банальность в соцсети».
Погрозив кулаком книжному шкафу, Платочкин погрузился в мир форумного общения в поисках того самого посыла к читательскому экстазу. Он даже решил провести некие исследования, своеобразный анализ популярности. Самый большой экстаз вызывали котики, кулинарные рецепты и фотографии разбитых дорог. Модными были и лозунги, повышающие самооценку, часть из которых литератор списал на пропаганду, в том числе и феминистскую. Народ мечтал о еде и похудении одновременно. Многих пугало начало учебного года, родители оповещали мир, что ремни уже приобретены, а учителя размышляли о формах бизнеса. Держаться публике помогали денежные деревья и всевозможные изображения купюр. Но самое большое удивление литератора вызвали фотографии икон, лайки которых заменяли и молитву, и исповедь.
О чем писать? Для кого? Этим ремеслом теперь не заработаешь, разве напишешь очередной опус о привлечении удачи путем размышления о ней…
«Издатели, где вы, издатели, - взмолился Платочкин, - знаю, что вы печатаете только известных вам, знаю, что в кризисных условиях ориентируетесь на домохозяек, незнакомых с Интернетом. Посмотрите на меня. Я талантлив. Не верите? Желаете детектив с трупом на каждой странице, как раз для ваших читательниц?»
Платочкин с жаром принялся за синопсис. Трупы поджидали главную героиню на каждом шагу. В управляющей компании один из жильцов скончался, получив платежку за коммунальные услуги, в аптеке разместился покойник, отравившийся фальсифицированным лекарством, а в булочной, в булочной героиня обнаружила в батоне труп крысы.
«Стоп. Это меня занесло, это уже не детектив, это хоррор получается».
Писатель отвлекся, подошел к любимой полке. Эх, если можно было бы прибиться к литературной элите, но разве попадешь туда вот так, с улицы? А как бы было хорошо. Посиживали вечерами в различных объединениях, рассуждали о современном символизме, амбивалентности культуры, дуализме русской ментальности и даже, пардон, тригонометрической функциональности художественного слова.
«Что же остается? Интернет? Литературные сайты?»
Глубоко вздохнув, автор открыл знакомую страницу. Роман о пластмассовых людях, утопия зеркального мира и сага тоски по прошлому требовали рождения…