ч.3-1
Убийства М. Володарского и С. Урицкого
Из предыдущей части мы с вами уважаемый читатель уже знаем, что факты разгона Учредительного собрания в Петрограде и начало террора большевиков в отношении членов ПРС побудили руководство партии принять решение о ответных действиях.
Последней же каплей переполнившей терпения эсеров стали события 10 июня 1918 года, когда во время нелегального собрания на Николаевской улице, петроградские чекисты арестовали десять членов военной комиссии эсеровского ЦК и её руководителя Р. Р. Леппера (при обыске были обнаружены поддельные документы, оружие, бланки и печати, в том числе чекистские), он стал руководителем Петроградской военной организации и военной комиссии при ЦК.
И тут сам Семенов Г. И. чистосердечно признается в том, что хоть и был он пламенным революционером и дружил с большевиками, но всему есть конец:
«Постепенно я приходил к выводу, что террор по отношению к советскому правительству допустим и целесообразен.
Я был убеждён, что коммунисты захватили власть насильственно, правят против воли народа; я был убеждён, что они губят дело революции, объективно являются врагами революции, поэтому я считал, что все способы борьбы против них допустимы.
Думал, что террористические акты на вождей советской власти подорвут советское правительство, ускорят переворот».
К этому времени в течении мая-июня 1918 года несмотря на понесённый в ходе арестов потери среди боевиков-эсеров при ЦК партии социалистов-революционеров был организован «Центральный боевой отряд», насчитывавший аж 15 человек!
Причем на этих пятнадцать новых героев-мучеников эсеры возложили цель физическое уничтожение верхушки РКП(б).
Отряд поручили возглавить тому, кто проявил инициативу по его созданию —нашему главному героя Г.И. Семенову носившему партийную кличку «ЖОРЖ».
Первую акцию боевики осуществили в Петрограде 20 июня 1918 года. С убийства комиссар по делам печати Петросовета (член Президиума ВЦИК) В. Володарского известного в большевистских кругах под ласковой кличкой «ГАДЕНЫШ»!
В связи с чем мы теперь опираюсь на бесчисленные описания в советской литературе данного преступления попробуем реконструировать с использованием методов современной криминалистики.
ПЕРВАЯ ЖЕРТВА НА АЛТАРЬ РЕВОЛЮЦИИ- МОИСЕЙ ГОЛЬДШТЕЙН
И тут если мы с вами отроем любую современную энциклопедию по истории России то сразу же натыкаемся на первую увы негативную сенсацию ибо не существовало в природе и даже в паспортном учете жителей Петербурга никакого Владимира Володарского а был типичный украинский еврей - Моисей Маркович Гольдштейн; 11 декабря 1891, Острополь, Староконстантиновский уезд, Волынская губерния (ныне — село Старый Острополь Староконстантиновского района Хмельницкой области, Украина) в еврейской семье не бедного ремесленника.
И тем не менее начало жизни у Моисея было в сравнении с жизнью большинства еврейской бедноты хорошим, он даже с помощью родителей (не смотря на всякие ограничения местных властей) был в 5-й класс гимназии в Дубно, но уже через год был исключён оттуда за неблагонадёжность.
А причина была в том, что он стал членом еврейской политической организации БУНД и после изгнания из гимназии он с 1905 года, (с 14 лет) работал в организации украинских социал-демократов «Спілка».
Во время революции 1905—1907 гг. составлял и печатал нелегальные воззвания, организовывал митинги. С 1908 по 1911 г. работал революционным агитатором в Волынской и Подольской губерниях.
В 1911 году сослан в Архангельскую губернию, освобождён по амнистии в 1913 году.
В 1913 году М. Гольдштейн плюнул на «немытую Россию» и эмигрировал в США, где, быстро адаптировавшись в еврейской среде вступил в Социалистическую партию и международный профсоюз портных (работая портным по-современному модельером).
Во время Первой мировой войны вместе с Троцким и Бухариным издавал в Нью-Йорке газету «Новый Мир».
В мае 1917 года, после Февральской революции вернулся в Россию, где стал вначале «межрайонецем», затем перекрасился в большевики и очевидно в признания своих заслуг назначен главным агитатором Петроградского комитета РКП(б).! То есть стал бы как бы главным «народным трибуном»-почти красным Цицероном!!!
Затем его «подвинули» и он вошёл в президиум петроградского Совета и петроградской городской Думы. Делегат VI съезда РСДРП(б). На 2-м Всероссийском съезде советов избран в Президиум ВЦИК. Участник Октябрьской революции.
В начале 1918 года командирован ЦК на съезд армий Румынского фронта для агитации среди военных. В 1918 году — комиссар печати, пропаганды и агитации в Союзе коммун Северной области.
На этом посту руководил репрессиями в отношении оппозиционной прессы, особенно активизировавшимися с мая 1918 года, когда он был главным обвинителем на получившем широкую огласку публичном процессе против нескольких небольшевистских вечерних газет.
В середине июня 1918 года стал также основным организатором подтасовки результатов выборов в Петроградский совет, а также создателем и главным редактором одного из главных органов печати этого совета — «Красной Газеты». За короткое время Володарский данной ему властью установил жесткую политическую цензуру, закрыв около 150 петроградских газет.
Особенно активизировал свою «деятельность» Володарский в мае 1918г., когда организовал судебный процесс над несколькими вечерними газетами, критиковавшими политику Ленина, и сам выступал в нем, в качестве главного обвинителя.
Приговор написал тоже он, а судья лишь «озвучил»: газеты закрыть, редакторов – арестовать, у издателей – конфисковать типографии и денежные средства.
За этот «успех» Ленин поручил ему организовать подтасовку результатов выборов в Петроградский Совет депутатов, т.к. значительное число голосов было подано за «буржуазные» партии – кадетов, правых эсеров и беспартийную интеллигенцию «старорежимного» толка.
И тут мы имеем первый факт подтасовки коммунистами выборов! И осуществил ее «политтехнолог» Моисей Гольдштейн!
Прием был не хитрый и очевидно тут Гольдштейн применил известный нему американский опыт проведения подобных выборов!
Сам он только вначале «спускал» избирательным комиссиям цифры, которые те вписывали в протоколы подсчета голосов.
Наблюдателей (из числа представителей других партий) удаляли красногвардейские патрули.
Затем были существенно «откорректированы» списки избирателей: потенциально «ненадежные» граждане просто не включались в них.
Зато была «организована» принудительная явка на выборы целых трудовых коллективов, члены которых до голосования подпиской обязывались «поддержать большевистскую партию».
Потом пошел подкуп членов избиркома!
За «правильный» подсчет голосов Володарский выплачивал денежные премии из сумм, выделенных на это Лениным.
Таким образом, Володарского можно считать создателем системы фальсификации результатов выборов в СССР, – с той лишь разницей, что в 1918г. еще допускалось выдвижение альтернативных кандидатов, а местами – даже их избрание.
При этом Володарский был еще и редактором газеты того самого Совета, выборы в который он сфальсифицировал
Все это сделало Володарского одним из наиболее ненавистных и презираемых со стороны врагов большевистской власти деятелей и данная ему кличка «ГАДЕНЫШ» была вполне оправдана.
20 июня 1918 года Володарский на автомобиле направлялся на очередной митинг на Обуховском заводе. В это время в Прямом переулке за часовней его уже поджидал эсер-боевик рабочий Никита Сергеев (по некоторым сведения это псевдоним, организатором был Григорий Семёнов).
О покушении на Володарского сохранились показания его шофёра Гуго Юргенса.
В советской историографии убийство Володарского считалось актом индивидуального белого террора, совершенного от имени партии правых эсеров и послужившего, наряду с убийством М. С. Урицкого и покушением на В. И. Ленина, причиной начала ответного красного террора.
Несмотря на то, что ЦК партии эсеров категорически отрицал свою причастность к преступлению, данное обвинение было выдвинуто на прошедшем в 1922 году «процессе эсеров», на котором Г. Семёнов, ранее написавший в эмиграции книгу о военной и боевой работе эсеров в 1917-1918 годах, выступил с признательными показаниями.
Вот такая как бы официальная биография 27 летнего большевика! Партийная кличка «Пулемёт», которое он получил за умение произносить речи продолжительностью в несколько часов
Но и уже из нее видно что причастность партии ЭСЕРОВ к убийству В. Володарского основывается исключительно только на показаниях одного и красней заинтересованного в этом свидетеля ( и в силу этого необъективного) Г.И. Семенова, побредшего в конце 1918 г. на сторону большевиков и ставшего с их подачи главным обвинителем партии эсеров в развязывании политического террора.
При этом вы уважаемый читатель должны знать, что уголовное расследование по деду Незавершённость следствия и отсутствие открытого слушания дела в суде не позволяла сделать окончательных выводов о мотивах убийства М.М. Гольдштейна.
И тем не менее, следуя принципу объективизма в изложении исторических событий я изложу все версии этого события, а вам уважаемый читатель оставлю роль судьи, чтобы вы сами подумав выбрали то что по-вашему мнении. Есть правдой!
Официальная версия событий на основе свидетельства Г. И. Семенова
Боевая организация эсеров установила наблюдение за передвижениями комиссара Гольдштейна а проанализировав его маршруты передвижения по городу, пришли к заключению, что он чаще всего бывал в Смольном и в редакции "Красной газеты".
Удалось установить и место проживания М. Гольдштейна.
Как и все ответственные партийные работники, он обосновался в гостинице "Астория" на Большой Морской улице.
Каждое утро ровно в девять пятнадцать к подъезду отеля подкатывал шикарный "бенц" из бывшего императорского гаража и увозил Моисея Марковича по его комиссарским делам. Автомобиль Володарского часто замечали у подъезда дома на Дворцовой площади, где располагалась Петроградская ЧК.
Володарский не забывал своего старого друга Урицкого, они регулярно встречались, обсуждали насущные проблемы. Тем более что информация ЧК была крайне важна для комиссара по делам печати. Именно ею он и руководствовался, когда принимал решение о закрытии того или иного издания. "Два Моисея правят петербуржцами", - злорадствовали эсеры-боевики.
Организацию покушения на Володарского взяла на себя боевая группа эсеров под руководством Григория Семенова.
Он отклонил все варианты, связанные с осуществлением теракта возле правительственных учреждений - у "Астории" и возле Смольного, где вероятность успеха была крайне мала.
Семенов лично вручил бывшему рабочему-маляру, а теперь члену террористической группы боевику Сергееву браунинг и несколько гранат. Накануне он начинил пули отравляющим ядом кураре.
(Чувствуется рука мастера!!!! Без кураре ну никак было не обойтись-автор)
По решению Семенова устранить Володарского должен был только рабочий. Сергеев, как никто другой, подходил для исполнения воли ЦК ПСР.
С начала июня Володарский зачастил на Обуховский завод. Об этом Семенову сразу же доложила его служба наружного наблюдения. Поездки комиссара по печати на крупнейшее предприятие были вызваны начавшимися выборами в Петроградский Совет. Чуть ли не каждый день автомобиль Володарского видели у проходной Обуховки.
20 июня 1918 года около четырех часов дня он на автомобиле "Бенц" N 2628 собрался ехать на Обуховку на очередной митинг.
Однако сначала Володарский поехал в редакцию "Красной газеты" на Галерную улицу, а потом на обед в Смольный. Потом заскочил в трамвайный парк на Васильевском острове и в Василеостровский районный Совет.
Затем ему пришлось срочно вернуться в Смольный - там Володарский узнал, что на товарной станции Николаевского вокзала чрезвычайно опасная ситуация.
Возник стихийный митинг, рабочие взбунтовались, требуют изгнания большевиков из Советов. Моисей Маркович поехал на Николаевский вокзал, но митингующие говорить ему не дали, требуя приезда председателя Петроградского Совета Зиновьева.
С трудом выбравшись из разъяренной толпы, Володарский поехал в Смольный с намерением срочно разыскать Г.Е. Зиновьева.
Однако выяснилось, что тот находится на митинге на Обуховском заводе.
Володарский срочно направился туда, но недалеко от завода его автомобиль внезапно остановился. Выяснилось, что из-за непредвиденных поездок кончился бензин.
По роковому стечению обстоятельств это произошло всего в 100-150 метрах от места, где уже в течение пяти часов находился в ожидании Володарского террорист Сергеев.
Когда часы показали семь вечера, уставший ждать Сергеев понял, что комиссар по каким-то причинам отменил поездку на завод. Он уже хотел возвращаться домой, когда показался автомобиль Володарского и вдруг заглох в ста метрах от террориста, изумленно застывшего за часовней, у дома номер 13 в Прямом переулке.
Помедлив какое-то мгновение, террорист решительно вышел из тени и направился к автомобилю.
Шофер Г.П. Юргенс стоял к нему спиной, копаясь в моторе, и не мог видеть незнакомца.
Его заметил Володарский и нетерпеливо сделал несколько шагов навстречу.
Хотел, наверное, спросить, есть ли поблизости учреждение, откуда можно было бы позвонить по телефону. Едва Володарский открыл рот, как незнакомец быстро сунул руку в карман пиджака и выхватил браунинг с заранее взведенным курком.
Грохнул выстрел, затем еще один выстрел, еще...
Наверное, Сергеев сильно волновался, а может, сказалось долгое ожидание, но все пули, начиненные ядом кураре, прошли мимо цели.
Володарский, бросив портфель, засунул руку в карман, чтобы достать револьвер.
Ему удалось выхватить свой пистолет, но произвести выстрел он не успел.
Террорист оказался проворнее. Приблизившись к комиссару, он всадил ему в грудь все оставшиеся в обойме пули.
Володарский сделал шаг в сторону застывшего у автомобиля водителя и как подкошенный упал на землю. Несколько случайных прохожих бросились вдогонку за террористом. Однако их быстро остудила граната, брошенная убегавшим.
Примерно через три минуты Володарский был уже мертв. Минут через пять подъехала автомашина с Зиновьевым, возвращавшимся с митинга на Обуховском заводе.
Из его машины взяли немного бензина, повезли Володарского в больницу, но было уже слишком поздно.
Выстрелы у часовни прогремели 20 июня, а уже 22-го "Петроградская правда" в разделе хроники поместила извещение ЦК партии социалистов-революционеров:
"Петроградское бюро ЦК ПСР заявляет, что ни одна из организаций партии к убийству комиссара по делам печати Володарского никакого отношения не имеет..." От убийства Володарского, не санкционированного ЦК, партия эсеров отмежевалась. На заседании Петроградского совета 22 июня 1918 года Зиновьев говорил: "Мы не знаем, кто убийца, но было бы желательно, чтобы из числа эсеров никто не присутствовал на погребении". Все ждали, что это убийство станет поводом для репрессий против инакомыслящих.
Володарского похоронили на Марсовом поле. На траурном митинге ораторы требовали возмездия его убийцам.
Никто не сомневался, что это дело рук эсеров. Ленин написал Зиновьеву: "Только сегодня мы услыхали в ЦК, что в Питере рабочие хотели ответить на убийство Володарского массовым террором, а когда до дела, тормозим революционную инициативу масс, вполне правильную.
Это невозможно! Террористы будут считать нас тряпками.
Время архивоенное. Надо поощрять энергию и массовидность террора против контрреволюционеров, и особенно в Питере, пример коего решает".
Похороны Володарского все описывали в патетических выражениях. Газеты, которые еще несколько дней назад иронизировали по поводу нового верховного цензора, теперь изменили тон.
Вот что писала "Правда":
"Еще с утра над городом повисли мрачные свинцовые тучи и льет непрекращающийся проливной дождь. Льет дождь и сливается со слезами горечи, злобы. Ибо плачет сегодня петроградский рабочий, провожая останки убитого вождя и трибуна своего.
Тяжелую утрату понес питерский пролетариат. Он это ярко почувствовал и весь, как один, явился отдать последний долг Володарскому. Несмотря на проливной дождь, улицы с утра полны народом. Вокруг Таврического дворца сплошная масса рабочих и красноармейцев... В Екатерининском зале, утопая в цветах, стоит гроб, окруженный почетным караулом.
Из-за груды цветов выделяется почти не изменившееся лицо точно живого тов. Володарского с его характерной улыбкой. Беспрерывной чередой проходят мимо гроба сотни и тысячи рабочих, красноармейцев, женщин... Слышатся рыдания, клятвы.
Цветы и венки берутся с гроба на память. У Смольного гроб был положен на специальный катафалк, воздвигнутый на грузовом автомобиле. Гроб окружают видные партийные рабочие; процессия двинулась к Марсову полю.
Огромное поле запружено народом в продолжение нескольких часов, несмотря на проливной дождь, поджидавшим прибытие процессии.
Гроб ставится у могилы. Воцаряется жуткая тишина. Тихо проходят мимо бесчисленное количество рабочих делегаций, воинские части, конница, пехота и артиллерия. Вокруг могилы растет лес знамен. При спуске гроба в могилу с Петропавловской крепости дан пушечный салют в 21 выстрел".
Пробольшевистская "Новая жизнь" писала: "Проклятие руке, поднявшейся против одного из видных вождей петроградского пролетариата! Перед свежим трупом погибшего на славном посту почтительно и скорбно преклоним головы!"
В общем если вчитаться в текст, то все это хорошо напоминает нам похороны в 1924 г. в Москве и самого Владимира Ульянова. А похороны Моисея Гольдштейна было своего рода первой театрализованной репетиций похорон подобного рода-автор)
А что же наш убийца? Где он и как?
Как ему обеспечил руководитель Боевой организации Г. И. Семенов личную безопасность и помог ли ему скрыться от агентов ВЧК?
А вот как было! Сергеев, благополучно скрывшийся с места убийства и прятавшийся на явочной квартире боевика Ю. Морачевского, узнал, как отреагировало руководство партии на этот теракт и был возмущен поведением ЦК партии эсеров, поскольку мечтал войти в историю, также как убийцы Распутина князь Юсупов и помещик Пуришкевич.
Он считал необходимым, чтобы партия открыто заявила, что убийство Володарского - дело ее рук.
Он хотел выглядеть героем, а не преступником-одиночкой.
Вскоре Сергеева нелегально переправили в Москву, где его следы затерялись. Может его и самого ликвидировали эссеры чтобы не проболтался перед чекистами, все может быть…
Самому Семенову и его отряду после резких столкновений с членами ЦК предложено было тоже перебраться в Москву, где Семенов начал готовить покушения на Троцкого и Ленина.
Первая неофициальная версия убийства Моисей Гольдштейна (автор Юрий Чекалин)
«Обнаружить убийц Володарского не удалось. Расследование, продолжавшееся до 28 февраля 1919 года, не дало результатов". К счастью, остались и воспоминания свидетелей происшедшего. Удалось и раскрыть большинство преступников.
Например, был выявлен сам убийца -- Сергеев. Этот маляр, ища смысла жизни и смысла в революционной борьбе, а пока бестолково слоняющийся по Петрограду, забрёл случайно в некий кабачок, где познакомился с руководителем боевого отряда при ЦК правых эсеров Григорием Ивановичем Семёновым.
За кружкой пива началась крепкая мужская дружба. Сергеев вскоре вступил в партию эсеров, где быстро стал одним из самых активных членов боевого отряда. Семёнов поручает ему установить слежку за Володарским, а в помощники назначает известную эсерку-боевика Елену Иванову.
Скоро у них на руках были расписание рабочего дня комиссара, маршруты его поездок, список ближайших друзей.
Теперь перейдём к истории, как таковой.
Как выяснилось позднее, прогуливаясь 20 июня около Смольного (первый штрих того времени -- куда смотрит охрана? -- Ю.Ч.), Иванова слышит, как Володарский приказывает шоферу ехать на Обуховский завод. Это согласовывалось с заранее выработанными планами -- на маршруте дежурит Сергеев.
Вот тут начинаются странности, которые скрыли главного убийцу. Якобы, на это маршруте, чтобы остановить машину Володарского, боевым отрядом решено было высыпать на дорогу гвоздей и битого стекла... или бросить бомбу. Ничего этого сделано не было, но автомобиль всё-таки остановился именно там, где было нужно... в 20 шагах от стрелка. Почему?
Из протокола допроса шофера В. Володарского Гугу Петровича Юргенса.
Г.П. Юргенс сообщил, что он является шофером гаража номер 6. Выехал к Володарскому на автомобиле "Бенц" номер 2628.
Было четверть десятого утра. Подъехал к "Астории".
Поехали с Володарском на Галерною, 40. Там он пошёл в редакцию "Красной газеты". С Галерной отвёз одну даму в Смольный, а Володарский остался в редакции и велел из Смольного заехать за ним. Обратно на Галерною Юргенс вернулся в половине одиннадцатого.
"Поехали с Володарским в Смольный. Пообедали и около четырёх часов выехали на Васильевский остров в трамвайный парк, где пробыли минут пять.
Поехали в совет, где были минут пять. Поехали опять в трамвайный парк, где пробыли полчаса. Из трамвайного парка поехали в Смольный, где задержались около часа. Из Смольного поехали на Николаевский вокзал, где проходил митинг.
Против Володарского выступали усиленно".
Требовали Зиновьева, которого Володарский обещал доставить.
Шофер: "Я поехал кругом к Смольному за Зиновьевым, предупредить его, чтобы он на товарной станции не выступал, ибо настроение там у людей опасное. В Смольном узнали, что Зиновьев на фарфоровом заводе. Из Смольного около семи часов вечера, поехали на фарфоровый завод. Я перед этим сказал Володарскому, что у меня мало бензина, на то он ответил: "Доедем и там дотанем. (Обратим внимание на эту деталь -- Ю.Ч.)
Мы приехали в районный совет около фарфорового завода. Туда зашёл Володарский и находился там минут восемнадцать.
Мимо нас проехал Луначарский. Одна из женщин, сопровождавших Володарского, остановила Луначарского и о чём-то с ним говорила.
Потом вышел из Совета Володарский и женщина сказала ему, что Зиновьев на фарфоровом заводе. Мы поехали дальше: Володарский и с ним две женщины. Едва доехали до "Кассы" -- бензин кончился. Я сказал об этом Володарскому. Он вышел из машины с женщинами и хотел идти в районный Совет".
Прервём здесь воспоминания шофера и рассмотрим, что вспомнили о этом три других свидетеля.
По показаниям двух женщин в машине, Богославской и Зориной, когда машина стала, шофер доложил Володарскому, что бензин кончился.
" О ЧЁМ ТЫ РАНЬШЕ ДУМАЛ?!" (Выделено мной -- Ю.Ч.) -- рассвирепел комиссар. Шофер начал оправдываться, что рассчитывал, что горючего хватит на целый день. (! -- Ю.Ч.)
Из показаний жителя дома номер 13 в Прямом переулке, Павла Михайловича Пещерова: "Машина остановилась недалеко от часовни, за которой скрывался убийца. Шофер начал копаться в моторе". (Бензин там наскрести пытался?! -- Ю.Ч.)
Далее водитель показывает:
"Когда мотор остановился, я заметил шагах в двадцати от мотора человека, который на нас смотрел. Был он в кепке тёмного цвета, тёмно-сером открытом пиджаке, тёмных брюках. Сапог не помню. Бритый, молодой.
Среднего роста, худенький. Костюм не совсем новый, по-моему рабочий. В очках не был. Приблизительно 25-27 лет.
Не был похож на еврея, тот чёрный, а скорее похож на русского. (Всё это он заметил ковыряясь в моторе! -- Ю. Ч.)
Когда Володарский с женщинами отошёл от мотора шагов тридцать, то убийца быстрыми шагами пошёл за ними и, догнав их, дал, с расстояния приблизительно трёх шагов, три выстрела. Направил их в Володарского и женщин, которые с тротуара убежали к середине улицы, а убийца побежал за ними. Женщины побежали к Совету, а Володарский, бросив портфель, засунул руку в карман, чтобы достать револьвер.
Но убийца успел к нему подбежать совсем близко и выстрелить в грудь.
Володарский, схватибшись за грудь, направился к мотору, а убийца побежал по переулку по направлению к полям. (Тут, как будет видно ниже, опять расхождение с показаниями других свидетелей -- Ю.Ч.)
Когда раздались первые выстрелы, то я испугался и спрятался за мотор. У меня не было револьвера.
Володарский подбежал к мотору. Я поднялся ему навстречу и поддержал его. Он стал падать. Подбежали его спутницы. Посмотрели, что он прострелен в сердце.
Потом я слышал где-то за домом был взрыв бомбы.
Володарский скоро умер. Минуты через три. Ничего не говорил, ни звука не издавая.
Через несколько минут к нам подъехал Зиновьев, мотор которого я остановил". Зиновьев, выйдя из машины, подошёл к Володарскому, склонился над ним. И тихо Юргенцу : Возьмите у нас немного бензина. Труп немедленно отвезите в больницу".
Так вспоминал Юргенс.
Вот, что было дальше по словам другого свидетеля -- Богославской:
"...Когда я увидела, что Володарский уже мёртв, я подняла голову, оглянулась и увидела в пятнадцати шагах от себя и в нескольких шагах от дома-кассы, по направлению Ивановской улицы, стоящего человека. Этот человек упорно смотрел на нас, держа в правой руке, поднятой и согнутой в локте, чёрный револьвер...
Был он среднего роста, плотный, приземистый, , в тёмно-сером полотняном костюме и тёмной кепке. Лицо у него было загорелое, скуластое, бритое.
Ни усов, ни бороды. На вид лет тридцати. Кажется, глаза не чёрные, а стального цвета, Брюки, мне показалось, были одинакового цвета с пиджаком.
Навыпуск. Как только он увидел, что я на него гляжу, он моменатльно сделал поворот и побежал. Я закричала: "Держите!" Вскочила и побежала за убийцей по Ивановской улице. Услышала крик нашего шофера: "Караул!" (Проснулся наконец! -- Ю. Ч.)
Увидела впереди себя двух, а потом несколько человек. Показывала им, куда бежать. Кричала: "Налево! Держите!"
Все побежали к дверям дома-кассы и в калитку этого дома. В калитке встретила чиновника и откуда-то слышала голос: "Не беспокойтесь, уже позвонили"."
Точно также вспоминает погоню П.М. Пещеров:
"...Выглядел бегущий молодой человек так: среднего роста, в тёмном пиджаке и рыжеватой кепке. Какие на нём были сапоги, я не запомнил.
Но штаны были тоже тёмные. С виду он казался молодым, лет 22-ух -- не больше... Похож он был на рабочего. Ещё я видел из окна, как он бросил бомбу, но саму бомбу не видел, а видел взрыв, после чего я бегущего больше не видел. Мария Ивановна, жительница по Ивановской улице, знает больше, ибо видела происходящее лучше".
Богословская продолжает:
"Я вернулась к Володарскому. Едва я успела склониться над ним, как к нам вплотную подъехали два автомобиля. На одном из них Зиновьев, а на другом -- какие-то солдаты. Тело Володарского положили в последний автомобиль и повезли в амбулаторию Семянниковской больницы. Там нас долго не пускали.
Дверь открыли только через 10-15 минут. Вышел человек в военной форме. Взглянул на Володарского и сказал: "Мёртвый. Чего же смотреть...
Мы все запротестовали. Потребовали докторского осмотра. Носилки. После долгих споров вышла женщина-врач, едва взглянула и сказала: "Да, умер, надо везти".
Я горячо настаивала на осмотре ран. Кое-как расстегнув костюм, докторша осмотрела рану в области сердца. Пыталась определить навылет ли прострелен Володарский. результата я не услышала."
Ещё интересный штрих того времени. Вооружённая команда не может добиться, чтоб ей открыли двери и осмотрели комиссара...
Нетрудно заметить, что первая часть показаний Юргенса точна в деталях вплоть до минуты: "...находился там восемнадцать минут", зато вторая грешит множеством мелких неточностей, которые в совокупности искажают картину происшедшего.
Как помним, по показаниям на суде, помощница Сергеева Елена Иванова, 20 июня, прогуливаясь около Смольного, якобы слышала, как Володарский приказал шоферу ехать на Обуховский завод.
По странному совпадению обстоятельств именно на этом маршруте дежурил в тот день Сергеев. Торчал он там, по показаниям Пещерского аж с полудня, а покушение было произведено им в восемь часов вечера.
Предварительно боевым отрядом был выработан план остановки машины: высыпать на дорогу гвозди и битое стекло или бросить бомбу.
Ничего подобного сделано не было, но... машина всё-таки остановилась в нужном месте. Как мы помним, Юргенс утверждал, что у него кончился бензин. Спрашивается только, для чего он тогда лезет под копот?
Гораздо разумнее предположить, что боевики точно знали каким маршрутом, поедет Володарский.
Их кто-то предупредил. Также как до этого этот кто-то сдал близких друзей Володарского и т.п. Не рассыпали гвоздей и стекла, ибо знали, что машина ОСТАНОВИТСЯ.
Остальное было уже делом техники.
Всё это, в совокупности с его сбивчивыми показаниями и поведением при покушении указывает на Юргенса. Именно он сдал своего шефа боевикам. Он был третьим убийцей, которого тогда не вычислили чекисты -- их больше интересовал Сергеев.
Следы Юргенса теряются после покушения и проследить его дальнейшую судьбу не представляется возможным.
Вторая неофициальная версия.
Автор Мильхан http://www.proza.ru/2011/07/12/883
Гольдштейн Моисей Маркович) родился 11 декабря 1891 года в с. Острополь в Волынской губернии (ныне Хмельницкой области), в семье бедного ремесленника.
Уже в раннем возрасте он начал политическую борьбу, был исключён из 6-го класса гимназии за "политическую неблагонадёжность".
В 1905 году 14-летний Володарский вступил в еврейскую организацию Бунд, а затем примкнул к меньшевикам. В 1908-1911 годах он вёл революционную работу в Волынской и Подольской губерниях на Украине, неоднократно подвергался арестам, был в ссылке и эмиграции. В 1911 году был сослан в Архангельскую губернию, в 1913 году эмигрировал в Северную Америку, где вступил в Американскую социалистическую партию и в Интернациональный профсоюз портных. Во время Первой мировой войны 1914-1918 годов - меньшевик-интернационалист.
В мае 1917 года Володарский вернулся из эмиграции в Петроград вместе с другими революционерами – Моисеем Урицким, Вацлавом Воровским и Львом Троцким, которого Володарский буквально боготворил.
Поэтому, вслед за Троцким, Володарский и другие прибывшие из-за океана эмигранты примкнули к петроградской организации "межрайонцев", колебавшимися между меньшевиками и большевиками.
Незадолго до октябрьских событий 1917 года Троцкий, забыв о прежних разногласиях с Лениным, окончательно и бесповоротно встал на его сторону. Тогда же вступили в партию большевиков и любимцы Льва Давидовича.
В их числе был Володарский. И вскоре он стал талантливейшим пропагандистом и агитатором большевиков. Володарский вел агитационную работу в Петергофско-Нарвском районе Петрограда, был членом Петроградского комитета РСДРП (б).
Во-первых, обращает на себя внимание молодость этого человека.
Он ушёл из жизни в 27 лет, занимая перед смертью пост, который могли занимать большевики с дореволюционным стажем.
Во-вторых, Моисей Маркович постарался избавиться не только от своей фамилии, но и от имени.
Известно об этом человеке очень немного.
Материал о жизни и гибели собрал Николай Михайлович Коняев, посвятив Володарскому в сборнике своих историко-революционных очерков «Люди против нелюди» (М. 1999) несколько глав в сюжете «Гибель красных Моисеев».
Итак, Гольдштейн М.М. работал приказчиком в мануфактурном магазине в Лодзи, долгое время жил в Америке.
Появление его в России было закономерным. Говорили, что Володарский каким-то образом связан с аферами Парвуса. Большую роль в блистательной карьере лодзинского приказчика сыграла Елена Дмитриевна Стасова (1873-1966) – в те годы секретарь ЦК партии, член президиума Петроградского ЧК, член Петроградского бюро ЦК РКП(б). Непонятно, чем ей приглянулся прилизанный, сверкавший золотом в зубах молодой человек с лакейскими манерами? Да вот, приглянулся, и был определён на хорошую должность и вскоре стал руководить в Петрограде всей большевистской пропагандой.
А у других окружающих Моисей Маркович симпатий не вызывал. Помимо партийного прозвища «Пулемёт», которое он получил за умение произносить речи продолжительностью в несколько часов, петроградские партийцы прозвали его за глаза «гадёнышем» за змеиную улыбочку и редкостную подлость характера. Раздражала его необычайная самовлюблённость и бесконечная говорливость.
Он упивался своим красноречием, нередко выбалтывая то, о чем партия до поры до времени приказывала молчать. Бес говорливости в какой-то момент времени овладевал Володарским, и сдержаться он уже не мог, более того, он требовал, чтобы немедленно пригласили стенографистку – столь высоко он ценил то, что ещё только будет говорить.
Подленький характер и болезненная говорливость погубили «пулемётчика». Истинную причину устранения Володарского с полной достоверностью установить трудно.
Во-первых, вполне вероятно, что он где-то попытался надуть Парвуса, хапнув предназначавшиеся на другие цели деньги.
Во-вторых, он по подлости характера позволил себе ряд высказываний нелестного характера по поводу шефа Петроградского ЧК Моисея Соломоновича Урицкого (1873-1918), а для этого человека с добрыми глазами уничтожить кого-либо не стоило ничего.
И наконец, одиозная фигура Володарского вызывала столь глубокое омерзение, что его мог шлёпнуть кто угодно.
Наиболее вероятно, что Моисеем Марковичем занялся сам Моисей Соломонович после одного случая, описанного Н. Коняевым:
«В начале июня, когда Урицкий докладывал Зиновьеву о ходе расследования по делу «Каморры народной расправы» (такой организации, якобы готовившей уничтожение в Петрограде большевиков-евреев, никогда не существовало; она была придумана Урицким – замечание В.В. Богданова).
Григорий Евсеевич мягко пожурил его за медлительность.
Упрёк был обоснованным. Уже вовсю разгорелась Гражданская война, а с консолидацией петроградского еврейства дела шли туго, открытый процесс против погромщиков откладывался…
Моисей Соломонович вспылил и вышел из кабинета Зиновьева.
Присутствовавший тут же Моисей Маркович глубокомысленно заметил, что так всё и должно быть…
Почему? – удивился Григорий Евсеевич.
- А что от него требовать, - сказал Моисей Маркович. – Он же меньшевик.
Меньшевик?
- Да. Я точно знаю, что раньше Урицкий состоял у меньшевиков.
Сцена, должно быть, была весьма трогательной. Володарскому, сменившему за год три партии, можно было бы сообразить, что для большевиков партийное прошлое вообще не имеет никакого значения, они жили – в этом и заключался большевистский стиль партийного руководства – настоящим.
Григорий Евсеевич объяснил это Моисею Марковичу, но тот уже закусил удила, начал доказывать, что именно из-за меньшевистской нерешительности Урицкого и откладывался процесс по делу погромщиков; что не умеет тот взяться за дело решительно, по-большевистски.
Наверное, он и сам понимал, что полез не туда, но – опять подвела профессиональная болезнь оратора-пулемётчика! – привычка не только говорить, но и мыслить штампами взяла вверх, а остановиться Моисей Маркович не мог…»
Небольшое отступление для знакомства с личностью Григория Евсеевича Зиновьева (1883-1936). Его настоящие имя и фамилия – Овсей-Герш Аронович Радомысльский (некоторые источники утверждают, что и это псевдоним, а настоящая его фамилия – Апфельбаум).
Он член Коммунистической партии с 1901 года, один из ближайших соратников Ленина, поэтому постоянно находился около вождя.
Григорий Евсеевич скрывался вместе с Лениным в Разливе, жил неподалёку в Галиции, и в Петроград вернулся вместе с ним в апреле 1917 года в печально знаменитом пломбированном вагоне. Они во многом расходились с Лениным во мнениях, и поэтому отношения у них были весьма неоднозначные. Например, Зиновьев вместе с Каменевым выступал против вооруженного восстания и даже выдал это секретное решение ЦК большевиков.
За это нарушение партийной дисциплины Ленин назвал их штрейкбрехерами и потребовал исключить из партии.
И, тем не менее, с 1917 г. Зиновьев – председатель Петросовета. Впоследствии он возглавит в Петербурге обе главные городские организации – Петросовет и Губисполком.
Была ещё и третья должность, которой Зиновьев чрезвычайно гордился. Он был председателем Коминтерна. Это был уже «всемирный» титул.
На портретах его так и именовали: «председатель Третьего Коммунистического Интернационала».
В нищем Петрограде он жил в роскоши, был высокомерен и жесток. Партийные работники говорили, что он «трус и может предать своих».
Мемуарист В.П. Семёнов-Тян-Шанский писал о нём:
«Самое замечательное было тогда, когда Зиновьев разговаривал по телефону в качестве председателя Коминтерна. Лица, при этом присутствовавшие, вспоминали, что он говорил таким тоном «владыки мира» каким никогда не говорили ещё никакие монархи на свете.
Появление Коминтерна на парадах Зиновьев старался обставить как можно импозантнее…
Значительная часть представителей цветных рас в нём были гримированными статистами, да иначе и не могло быть при тогдашней разрухе сообщений».
Даже внешний облик этого человека вызывал отвращение: «…толстый, с опухшим лицом, одетый в поношенный костюм, что-то вроде френча или куртки, тесный для него. Его телеса буквально, как тесто, выпирали из костюма (Шерих Д. «Во главе Ленинграда» - Санкт-Петербургские ведомости. 2004. 17 января).
Но вернёмся к разговору Зиновьева с Володарским. Этот, казалось бы, не очень и значащий разговор один на один состоялся 6 июня 1918 г., а уже на другой день к шофёру «роллс-ройса», на котором ездил Володарскиё, подошел человек, тоже шофёр, но связанный через родного брата с ЧК, и прямо предложил ему заработать деньги на убийстве Володарского.
Нет, самому шофёру «министра болтовни» убивать своего шефа не предлагали:
«Сиди в машине и молчи. Когда навстречу будет идти машина и покажут сигнал, остановишься. Сделаешь вид, что машина испортилась… Тогда наши сделают всё, что надо».
Откуда Володарский узнал о готовящемся на него покушении, неизвестно. Но 20 июня он метался по всему городу, пытаясь о чем-то поговорить с Зиновьевым.
Тот весь день был в разъездах, и «поймать» его Володарскому не удавалось. Наконец он узнал, что Зиновьев выступает на Обуховском заводе, и поехал туда. Но в машине неожиданно кончился бензин, причем кончился именно в том месте, где за углом дома, с пистолетом в руке, Володарского ждал тот самый человек, который беседовал с его шофёром.
Н. Коняев приводит показания Нины Аркадьевны Богословской, которая была в тот момент в машине вместе с Володарским:
«В это время мы стояли рядом. Я ближе от панели, на расстоянии полшага от меня – Володарский. Когда раздался первый выстрел, я оглянулась, потому что выстрел был произведён сзади нас на близком расстоянии, но ничего кругом не увидела. Я крикнула: «Володарский, вниз!» - думая, что надо ему спрятаться под откос берега.
Володарский тоже оглянулся. Мы успели сделать ещё несколько шагов по направлению к откосу, и были уже посреди улицы, когда раздались ещё два выстрела, которые послышались ближе. В тот момент я увидела, что Володарского два раза передёрнуло, и он начал падать… Когда я оказалась рядом, он лежал на земле, делая глубокие вдохи.
Лежал он головой в сторону автомобиля, на расстоянии шагов трёх от машины. Мы с Зориной стали искать рану и заметили одну в области сердца. Две другие раны я заметила на другой день при перемене ему льда.
Когда я увидела, что Володарский уже умер, я подняла голову, оглянулась и увидела в пятнадцати шагах от себя и в нескольких шагах от конца дома-кассы стоящего человека. Этот человек упорно смотрел на нас, держа в одной пуке, поднятой и согнутой в локте, черный револьвер. Кажется, браунинг. А в левой руке я не заметила ничего.
Был он среднего роста, глаза не черные, а стального цвета. Брюки, мне показалось, были одного цвета с пиджаком, навыпуск. Как только он увидел, что я на него смотрю, он моментально повернулся и побежал…
Предъявленный мне шофёр Юргенсон Петр имеет большое сходство с убийцей…»
Действительно, это был тот самый человек, который беседовал с шофёром Володарского 7-го июня в гараже Смольного, а его двоюродный брат был чекистом и служил у начальника Петроградского ЧК Урицкого.
Интересно, что на месте убийства мгновенно появился Зиновьев, которого столь безуспешно искал в тот день Володарский. Юргенсона арестовали и… выпустили через несколько дней.
Похоронили Володарского, как упыря, в наглухо заколоченном гробу, уже к ночи, на Марсовом поле. «Министр болтовни», как его называли в партийных кругах, свой земной путь окончил.
Ненависть к Володарскому была в Петрограде так сильна, что первый памятник ему, установленный у Зимнего дворца, в 1919 г. был взорван.
Поставили второй. В Питере (у Володарского моста) долго стоял памятник работы скульптора М. Г. Манизера (поставлен в 1925 г.).
Не знаю – стоит ли этот памятник и сегодня.»
Ну и в качестве итога. Мое авторское видение истории с убийством Моисея Гольдштейна состоит в том, что мне близка вторая неофициальная версия этих событий согласно которой организатором убийства М. Гольдштена был С. Урицкий Председатель Петербургской ВЧК. А техническую сторону совершении убийства совершил сотрудник ВЧК, оставшийся нам не известным.
Далее этот факт криминальных разборок двух евреев-коммунистов Моисея Марковича и Моисея Соломоновича Урицкого опять же с подачи материала В. Ленину, тем самым С. Урицким и очевидно и О. Зиновьевым был подан как факт осуществления эсерами новых террористических актов, но уже в отношении своих вчерашних соратников –большевиков!
Но и сам организатор убийства М.Гольдщтейна - С. Урицкий смог его пережить ровно на 40 дней!!!
Так что грешная ДУША Моисея Марковича Гольдштейна покидая наш Мир -уходила с чувством удовлетворённого мщения!
Что касается Г.И. Семенова и его причастности к убийству М. Гольдштейна то как я уже выше писал, по моему мнению, он как любят выражаться в правоохранительных органах «взял на себя» преступление, совершенное другими лицами……
Ну, а о том, кто, когда и, как и само разумеется и зачем, совершил уже убийство С. Урицкого мы с вами уважаемый читатель рассмотрим уже в следующей части этой главы.
(конец ч.3-1)