Никто не хочет думать о смерти, хотя она произойдёт рано или поздно с каждым из нас. Плохо, когда она преждевременна, приходит к совсем молодым людям или даже к детям. Хотя, кто знает точно, хорошо это или плохо, и что нас ждёт дальше, за этой чертой между жизнью и смертью?! Ведь сказал же Старец Илий по поводу Алёши нашего: "Он должен быть ближе к отцу", когда спрашивали совета, куда ему лучше поступать учиться. Два раза сказал это Старец. А когда Лёши не стало, да ещё в Пасхальную Седмицу, тогда мы и подумали: " А, может быть, имелось в виду быть ближе к Отцу нашему Небесному? Может быть такой был смысл слов старца?"
Вы, наверное, сочтёте мои слова излишне религиозными... А кто, скажите вы мне, не уверует в Царствие Небесное, если его любимое дитя вдруг покидает этот свет? Кто не пойдёт в церковь, если только там (и больше нигде!) принимают записки, заботятся о его душе, и только там считают, что "у Бога все живы"?
Однажды на мою страничку в социальной сети пришло письмо такого содержания:
«Здравствуйте, Татьяна. Мы с Вами не знакомы лично, но я знаю Ваших детей Алёшу и Лену. Одно время довольно близко общалась с Лёшей недолго, но для меня это общение было очень важно. Если Вам не будет слишком тяжело, мне бы хотелось с Вами встретиться. Дело в том, что я до сих пор тяжело переживаю его уход и мне не с кем поговорить о нём. Мне неловко просить о встрече, но я понимаю, что мне это необходимо. Если Вы согласитесь, я буду Вам очень благодарна».
Девушку звали Аня, с фотографии на меня смотрело юное миловидное лицо. Я сразу же написала ответ, указала свой номер телефона и вскоре Аня позвонила. Мы назначили встречу у метро Таганская. Я отправилась на встречу, волнуясь, что мне придётся окунаться в воспоминания, которые так болезненны для меня. Аню я помнила по рассказам сына. И видела её однажды издали, когда она пришла посмотреть на репетицию студии бальных танцев, где он занимался.
На тот момент прошло два года, как Лёши не было с нами.
Так много с ним связано! Это целый огромный мир, который вдруг перестал существовать, и как жить без него? Психолог сказал: "Пишите о сыне, и вам будет легче. Пусть как можно больше людей узнает о нём". Но писать оказалось тяжело. Отрывочные воспоминания я записываю, но собрать их в одно целое, придать им ту живость, радость существования, которая наполняла Алексея, я пока не могу.
Мы встретились с Аней у метро. Это была худенькая девушка лет двадцати с небольшим. Она слегка сутулилась, что придавало ей несколько несчастный вид.
Мы пошли вниз по Верхнее-Радищевской улице; был час пик и гул машин мешал начать какой-либо последовательный разговор.
Потом зашли в подвальчик, в тихое кафе. В зале для некурящих было пусто. Аня села за столиком напротив меня, заказала только чай и стала мне рассказывать о себе.
Аня училась в МГУ на медицинском факультете. Однажды в общежитии она пошла на День рождения к подруге, куда был приглашён и наш Лёша, студент Мехмата. Две подружки Ани раньше учились с ним в одной школе, и позвали его. Аня немного играла на гитаре. Играл и пел и Алексей. Был интересный, весёлый вечер с песнями и шутками. В конце вечера он предложил проводить Аню, и они пошли по тёмным улицам в сторону метро. Казалось, разговорам не может быть конца. Сразу нашлось много общих тем. Расставаться не хотелось, и, когда Алёша предложил встретиться ещё, Аня была вне себя от счастья. Она чувствовала себя совсем девчонкой, не знала, как вести себя на свидании с парнем, стеснялась. Ей казалось, что она маленькая и глупенькая. Худая, плоская, стеснительная – чем она могла привлечь такого, как она считала, видного парня?
Как только подружки в общежитии узнали, что Аня встречается с Алексеем, к ней стали относиться враждебно. Она почувствовала, что вокруг неё образовался вакуум. Девчонки не могли ей простить, что выбрали не их. Аня сильно переживала от того, что подружки от неё отвернулись. Кроме того, дома тоже было не всё благополучно: между матерью и дочерью не было взаимопонимания. Мама жила с отчимом, в разговорах имя отца Ани не должно было упоминаться. Все черты, которые Аня унаследовала от отца, мама, по мнению Ани, терпеть не могла. Любовь к музыке и хороший слух – это от отца, и это не нравилось маме. Но девочка помнила отца и страдала от развода родителей.
Почувствовав в Алёше поддержку, Аня стала ему рассказывать о своих ссорах и неурядицах, изливать душу. Он старался всеми силами поддержать её, призывал не обращать внимания на недоброжелательные реплики подруг, на вечное недовольство мамы. «Ведь я же с тобой!» - говорил он. «В мире так много интересного! Вот, например, бальные танцы. Я, когда танцую, обо всём забываю. Танец – это полёт! Танцую – значит живу! Займись танцами, займись творчеством. Музыкой. Радуйся жизни!»
Они ходили в театры, и её умиляло, что он всегда покупал билеты. Сколько цветов он ей дарил за эти три месяца, что они встречались! Рассказывал о своей семье, о своих родителях. Ане казалось, что жизнь Алексея построена на каком-то прочном фундаменте, какого не имела её собственная жизнь. Ей казалось, что он защищён, имеет крепкую опору в жизни. Что он – как дерево с глубокими корнями.
Аня не могла сопротивляться большому, сильному чувству, охватившему всю её душу. «Это Любовь. Это сильней меня. Я не представляю без него своей жизни», - думала она.
- Я не знала, что будет дальше, - рассказывала Аня, - не знала, как общаться, какой мне надо быть, к какому идеалу стремиться. Я продолжала ему жаловаться на неурядицы в своей жизни. А он, пытаясь меня изменить, зашёл в тупик. Он развивался быстрее меня. Он как бы видел какие-то ориентиры на пути, неведомые для меня. В какой-то момент я стала тормозить его развитие и он мне сказал, что мы больше встречаться не будем. Для меня это был сокрушительный удар. Я просила его дать мне время, дать мне хотя бы один месяц, я изменюсь!
"Вот увидишь,- говорила я, - я изменюсь, я буду над собой работать!" Но он проявил ко мне равнодушие. Он не хотел больше со мной встречаться, устал разбирать мои проблемы и семейные конфликты. У него было много планов, ускоренный темп жизни. Я не успевала за ним. Я не стала его девушкой, он не полюбил меня. Он просто хотел вытащить меня из этой трясины, в которой я жила.
- Больше Лёшу я не видела, - продолжала Аня. - Я ничего не могла знать о нём. У нас не было общих друзей, которые могли бы мне рассказать о том, что происходит в его жизни.
Я слушала Аню и понимала, что её обида ещё жива.
Аня пережила этот удар. Она поняла, что ей надо меняться, надо перестать всех осуждать, избегать скандалов, прекратить постоянно жаловаться. Надо заняться интересным делом. Жить оптимистично, позитивно.
- Я буду играть на гитаре, танцевать, много читать. Я буду учить языки, путешествовать. Я хочу жить светло, интересно! Лёша дал мне так много, мне захотелось развиваться, расти духовно, быть достойной Любви. Если бы вы знали, какой у меня появился стимул совершенствовать себя!
Но однажды, на мой день рождения, - продолжала Аня, - когда я в общежитии готовилась к своему празднику, и начали собираться девчонки, кто-то сказал мне, что Лёша умер, (разве ты не знала?). Со мной случилась истерика, я прорыдала весь вечер. И потом жизнь на какое-то время обрушилась для меня. Без него всё потеряло смысл.
Аня закрыла лицо, пряча слёзы. Какое-то время мы обе не могли говорить, стараясь прийти в себя. Потом она снова заговорила.
- Скажите мне, что с ним произошло? Я до сих пор не знаю точно, что же случилось. Я же медик, окончила медицинский, я бы хотела знать.
Я сказала, что у Лёши ночью внезапно остановилось сердце. Врачи сказали, что это кардиомиопатия.
- Какая? - спросила она.
- Гипертрофическая, - ответила я. - Но это медицинский диагноз. А что там на самом деле - я не знаю. Это случилось на Пасхальной неделе, в Четверг, двадцать третьего апреля. Возможно, он ушёл к нашему Отцу. Небесному. Старец Илий сказал, что он должен быть ближе к Отцу. Зачем-то наш Лёша там понадобился.
Аня вспомнила, что ей часто хотелось положить свою ладонь ему на грудь, туда, где бьётся сердце. Но она так и не осмелилась это сделать. "Так значит это гипертрофическая кардиомиопатия!"- медленно произнесла она.
Мы ещё раз виделись с Аней, она попросилась поехать со мной на кладбище. Мы побывали там вдвоём. Опять много разговаривали.
Мне показалось, что Аня не так сильно переживает от того, что Алёши нет, как от того, что она когда-то была им отвергнута. Я попросила её не держать на него обиды, простить - и отпустить. Мне было бы тяжело продолжать общаться с ней далее.
Прошло время. Я иногда выходила на страницу Ани в соцсетях и видела её красивые фотографии с выступлений бальных танцев. Видимо, она серьёзно этим увлеклась.
А недавно мне на глаза попалась её фотография с малышом. Теперь у неё есть муж, ребёнок, она похорошела и выглядит счастливой.
Я порадовалась за неё, и на душе стало легче. Отец Небесный да простит нам наши обиды и наши ошибки!