Патриарх Иоким, которого весь вечер ждали в покоях царевны Софьи Алексеевны, так и не пришел, но наутро он уже знал о согласии царевны стать правительницей на время малолетства царей – Ивана и Петра. Знал Патриарх всё, но молчал до поры - до времени, а вот народ, до коего также сей слушок просочился, заволновался.
- Ой, не дело, чтоб баба царства блюла, - шептались кое-где москвичи.
- К добру ли, баба на троне? - чесали затылки стрельцы. – Не было ведь никогда такого…
- Не было, так будет, - убеждали всех бойкие молодые люди, шнырявшие от одной толпы к другой. – Софья Алексеевна никому спуску не даст, у неё не забалуешь. А то распустились, понимаешь ли…
- Ежели так, то оно, конечно, - кивали в ответ молодым людям москвичи. – Главное, чтоб обычай наш соблюдался…
- Так для обычая она и старается! – радовали толпу вестники из покоев царевны. – Как царь Иван в силу войдет, так она сразу и в сторону. А пока нельзя его без поддержки оставить: вокруг трона царского столько волков зубами щелкает, что инда оторопь с икотой пробирает.
- Волков-то много, - уже дружнее соглашался народ, - так и норовят…
Иван Михайлович Милославский же, когда весть о согласии Софьи до его ушей долетела, так рявкнул, что шапка с головы на пол слетела.
- Какая еще правительница?! Иван царем будет и всё тут! Ишь, чего замыслили! Вот я ужо им всем!
Первым делом пошел Иван Михайлович к терему Хованского, благо тот недалече.
- Иван Андреевич, - прямо с порога, едва перекрестившись, заговорил Милославский, - какой-то недруг слух по Москве предерзкий пустил, что, дескать, царевна нами верховодить будет. Дожили. Слыхал?
- Дык, - замялся Хованский, - а чего плохого-то? У нас за каждым из царей сила, а так никому не обидно будет.
- Неужто ты не понимаешь, - злился вовсю мочь Милославский, - что бабе никак нельзя над царством стоять. Не её это дело! Баба она и есть баба!
Не поддержал глава Стрелецкого приказа душевного порыва Ивана Михайловича и только промолвил, отворотив взор.
- На всё воля божья…
Аж плюнул в сердцах Милославский и торопливо потрусил к палатам Патриарха. Уж тот-то должен понимать, что к чему…
- Что ты взбеленился так, Иван Михайлович? - после долгой паузы молвил Патриарх. – На всё божья воля, как он пожелает, так тому и быть. Успокоиться надо народу. Успокоиться. Пусть всем повадно будет…
- Как же повадно-то? – всплеснул боярин руками. – Она ж баба! И помяни моё слово: найдется какой-нибудь злыдень, который её вокруг пальца и обведет!
- На всё воля божья, - вздохнул Патриарх, глядя через открытое окно в ясное небо. – А нам сейчас надо и старым и молодым угодить…
- Кому угождать?! - чуть было не задохнулся от гнева Милославский. – Наша воля должна быть над Москвой!
- Всё будет так, как должно быть и не нам с тобой, Иван Михайлович, против воли Всевышнего подниматься, - нахмурился Патриарх, показывая всем своим видом, что не намерен сегодня больше разговоров таких вести.
Дотемна метался Иван Михайлович по Москве в поиске надежного союзника, но всё понапрасну, все будто сговорились против него…