Заход солнца выглядел просто сказочно – водная гладь розовела и местами шла рябью, в складках иссиня-серых туч прятались последние угасающие лучи. Вечер был бы почти прекрасен, если бы не зарево полыхающего у прибрежных скал трехмачтового судна. Корабль прибило к скалам, и он почти догорел. В огнях вечерней зари едкий дым поднимался к первым появившимся звездам большими клубами. Черный остов громадины в языках рыжего пламени был похож на большого несуразного зверя, который корчился в предсмертных судорогах.
- Будьте вы прокляты, пираты! – то ли выдохнула, то ли прорычала девушка и без сил рухнула в остывающий песок лицом. Волосы её были перепачканы сажей и копотью, всклокочены и спутаны до невозможного состояния. Но ещё несколько минут назад в лучах заката можно было увидеть, как они горят ярко-рыжим, и как в её изумрудных зрачках танцует пламя догорающего корабля.
Ночь не была холодной, но и мокрая одежда, и песчаный берег не были кроватью с одеялом. К тому же, весь ужас произошедшего накануне стоял в горле комом и не давал дышать, поэтому когда она очнулась среди ночи, её трясло в лихорадке, а немые рыдания непроизвольно содрогали всё тело. Кое-как наступило утро… Жить не хотелось. Девушка не была глупа, имела хорошее воспитание и происходила из одного древнего ирландского рода, а потому сразу поняла, что выжить одной на этом скалистом островке при всем желании не представляется возможным. Ей оставалось надеяться на то, что этот остров может быть пристанищем рыбаков, в худшем (и наиболее вероятном) варианте – пиратов. И раз уж Бог позволил ей спастись, он не оставит её мольбы без внимания. Крепко сжав распятие на груди в обессиленный кулачок, она двинулась в путь, стараясь держаться ближе к деревьям, но не углубляясь в чащу, и так, чтобы не слишком выделяться на песочной полосе. В воде плавал корабельный мусор, доски, ящики. Всё напоминало о бойне, которую пришлось пережить. Недалеко от места, где она провела ночь, к берегу прибило тело одного из матросов. Её стошнило там же.
Справившись с позывами рвоты, вытирая предательские слезы, застилавшие взор, она двинулась вперед – туда, где она хотя бы не сможет видеть ЭТО. Когда она обогнула скалистые выступы, и чуть вскарабкалась вверх, её взгляду открылась уютная бухта, где в деревьях жалась к стене из камня маленькая хижина. С берега вряд ли её можно было заметить, с моря тоже, и девушка пришла к выводу, что хижина не принадлежит рыбакам. Что ж, это было самоубийство, но ей предстояло просить помощи у пиратов. У убийц и насильников. Предложить им деньги своего отца? Но пойдут ли они на это? Сдержат ли свои животные порывы или просто растерзают её, а потом убьют? Думать об этом становилось обременительно, и она решила продвигаться к хижине, как можно дольше оставаясь незамеченной.
Долго прислушиваясь, она всё же уверилась в том, что хижина пуста. Прокравшись внутрь, обнаружила скромный пиратский скарб – запас рома, несколько одеял, снасти, вяленое мясо. Подкрепившись, она укуталась в одеяло и провалилась в сон. Огонь она разводить не стала, чтобы не привлечь раньше времени внимание возможно находящихся неподалеку пиратов, но, конечно же, её это не спасло… Она не слышала ни скрипа двери, не видела удивленного лица, уставившегося на неё. Она видела сон. Там она на огромном трехмачтовом судне в белом платье и шляпке прогуливалась по палубе, а за бортом о чем-то тревожно кричали чайки…