<Возвращаясь домой, молодой парень участвует в опознании покойника и даже не представляет, что это лишь начало цепочки кошмарных событий, в которой главное звено - он сам>
- Молодой человек, можно к Вам обратиться?
С этого вопроса всё и началось. Вернее, на самом деле всё началось гораздо раньше, но именно в тот момент, когда полицейский остановил меня, я впервые столкнулся с последствиями. Только тогда я этого ещё не знал.
Я увидел мужчину в форме, едва завернул во двор многоквартирного дома, где прожил всю сознательную жизнь. И сразу же насторожился. Вам, наверное, знакома эта реакция при виде блюстителей порядка – словно Вы подспудно чувствуете вину, даже сами не зная, за что. Вот и у меня в тот день случилось так же, хотя перед законом я был чист, насколько это вообще возможно. А уж когда полицейский остановил на мне взгляд и больше его не отводил, я и вовсе напрягся, гадая, в чём же дело.
Мелькнула мысль: «А не во вчерашнем ли ограблении?»
Как выяснилось, отчасти я оказался прав.
- Мы обнаружили труп мужчины. Вы не могли бы помочь в опознании?
Услышав этот вопрос, я перевёл дух. Значит, не по мою душу. Не скажу, что я горел желанием идти и смотреть на покойника, но не хотелось отказом вызывать подозрения. Глупо? Не глупее, чем чувство вины, о котором я упомянул выше.
Так что я проследовал вместе с ним к кустам за домом. Там сидел на корточках ещё один полицейский – рядом с лежащим на земле мужчиной. Из одежды на нём были только шорты и футболка, почему-то задранная почти под горло.
Должен сознаться – я впечатлительный человек. Когда я однажды увидел сбитого мотоциклиста, лежащего посреди проезжей части рядом со своей изуродованной дымящейся «Ямахой», мне стало не по себе. Меня не тошнило, не кружилась голова. Я просто какое-то время не мог избавиться от этой картинки, застывшей перед глазами. Тогда я и не подозревал, что такое настоящий кошмар.
В общем, я приготовился к возможной неадекватной реакции со своей стороны, но, как ни странно, ничего не произошло. На парне не было ран, умер он, судя по всему, не так давно, поэтому выглядел как спящий человек (наверняка многие, кто видел его со стороны, думали, что это алкоголик в своей обычной среде обитания). Правда, по его лицу уже ползали мухи. Сейчас не могу припомнить, сновали ли они только снаружи или забирались в ноздри. Скорее всего, вряд ли, хотя представить такое совсем нетрудно (я же говорил, что впечатлительный).
Полицейские не пытались их отогнать. Наверное, они и не должны, но хотя бы перед опознанием всё-таки стоило.
Впрочем, я и так узнал этого типа. Ну а как же – ведь именно он меня ограбил накануне, подкараулив у подъезда поздно вечером. Забрал, правда, всего пятьсот рублей. Я забыл купить хлеб после работы, вдобавок в кошельке купюр меньше не оказалось – именно это называют стечением обстоятельств. Я видел, что он неадекватен, да и нож не стоило сбрасывать со счетов, поэтому предпочёл не связываться и отдал деньги. Не бог весть какая сумма, но подобному выродку и копейку-то жалко дарить. Опять-таки, уязвлённое мужское самолюбие.
Думаю, Вы уже поняли, что я не почувствовал никакой жалости при виде его трупа. Скорее наоборот. И если Вы заготавливаете гневные речи о том, что это, как-никак, человек, чей-то сын/муж/брат, то умерьте пыл. Жалкий наркоман, наконец-то получивший то, за чем гнался – я лично в этом никакой трагедии не вижу. Полицейские, судя по их лицам, тоже не видели, и причина не в притуплении чувств, неизбежном на такой работе. Хладнокровность и равнодушие – не одно и то же.
Ах да, опознание. Я предпочёл сказать, что не знаю этого типа. Денег своих я не увижу, да и не стоят они дополнительной траты времени и нервов. Как-никак, у меня был мотив, чтобы с ним поквитаться. Нет уж, спасибо, мне больше по душе такая цепочка: передозировка – смерть – цифра в отчёте – дело в архив.
Мне поверили и, поблагодарив за помощь, если это можно так назвать, отпустили с миром. Оставшуюся часть дня я провёл дома и о произошедшем не вспоминал.
* * *
Спал я плохо.
Не из-за кошмарных сновидений, в которых бледный труп наркомана мог бы меня преследовать в пустом доме. Я бы предпочёл это, чем невозможность заснуть вовсе.
Бесцеремонность некоторых людей меня неизменно поражает. Как, скажите на милость, можно гулять всю ночь, зная, что жильцам соседних квартир всё прекрасно слышно, а завтра вовсе не выходной? Грохот, хохот, топот... А ещё громкая, очень громкая, с позволения сказать, «музыка». Ворочаясь в постели, накрываясь с головой одеялом и ещё сверху кладя подушку, но всё равно прекрасно слыша изрыгаемую динамиками какофонию, можно возненавидеть любую песню, даже самую хорошую. В данном же случае играла Верка Сердючка, которая вызывает у меня почти такую же реакцию, как вгрызающийся в стену перфоратор.
И так час за часом.
Вы, конечно, можете сказать: «А чего ж ты, любезный, не позвонил в полицию?». Вот Вам и ещё одна нехорошая черта моего характера – перекладывание ответственности на других. Видимо, в нашем доме и у остальных «хата с краю», поскольку шабаш закончился лишь под утро.
Проспав от силы три часа, я встал в жутком настроении. Пока грелась вода для моего обязательного утреннего чая, я вышел на балкон и увидел внизу машину «скорой помощи». И не абы какую, а жёлтый реанимобиль, причём аккурат возле моего подъезда.
В голову пришла дурацкая мысль, что только сейчас соизволили приехать за трупом, который я видел накануне. Несмотря на её абсурдность, я усмехнулся, почувствовав себя чуть лучше.
Спускаясь по лестнице, я увидел, как из квартиры снизу, где и веселились всю ночь, выходят санитары с носилками. Лежащий на них человек был укрыт простынёй с головы до ног.
«Вот-те раз, – подумал я. – Кажется, праздник пошёл по незапланированному сценарию».
Я не знаю почти никого из соседей. Разве что иногда встречаю в подъезде и даже здороваюсь с некоторыми – но и только. Про семью, проживающую подо мной, мне было известно только то, что это типичные алкоголики, обожающие устраивать пьянки в неурочный час. Как правило, всё заканчивалось руганью, криками и дракой. Я всё ждал, когда же один из них переступит черту – и вот, похоже, это случилось.
Однако я ошибся.
Как позже выяснилось, скончался глава семейства. Разрыв сердца, мгновенная смерть. При таком образе жизни не удивительно, так что я не придал особого значения и этому событию. И втайне порадовался, чего уж там; уверен, не я один, хотя все старательно изображали на лицах скорбь – Вы знаете, как это бывает, и наверняка сами участвовали в подобном лицемерном действе.
* * *
Удивительно, как порой события выстраиваются в логическую цепочку, отдельные звенья которой кажутся совершенно несовместимыми, и, лишь соединив их, можно увидеть цельную картину. Увы, как правило, это запоздалое прозрение.
Именно так тяжёлая ночь стала причиной моего увольнения. Не выспавшийся и злой, я пришёл в офис вовремя, и поначалу ничто не предвещало возвращения в мои руки трудовой книжки.
Началось с очередного недуга – на этот раз прихватил живот. О, уверен, все сталкивались с подобной ситуацией, когда терпеть болезненный дискомфорт становится невыносимо, а туалета поблизости нет. Например, в автобусе в пробке. В такие моменты мысли и, кажется, вся твоя жизнь концентрируются только на том, чтобы ни в коем случае не опозориться.
Вы спросите, в чём же проблема, я ведь в офисе был? Так-то оно так, но Вы, наверное, не сталкивались с мелкими конторами, которые размещаются в наспех возведённых строениях без коммуникаций. А мне как раз в такой и «повезло» работать. Холодно зимой, жарко летом, удобства – во дворе, да и те только если «по-маленькому». Более серьёзные вопросы предлагалось решать самостоятельно.
Почему я это терпел? Ну, в нашем захолустном городке трудно найти хоть какую-нибудь работу, а здесь и платили хорошо, и круг обязанностей невелик – знай себе, моделируй на компьютере мебель в соответствии с пожеланиями заказчиков. Поначалу даже было увлекательно, потом наскучило, потом стало откровенно раздражать. Не моё это. Но я держался за место, несмотря ни на что. Подспудно зная – однажды не выдержу. И надо же такому совпасть, что предел прочности был достигнут именно в тот день.
Когда бороться с собственным организмом стало крайне затруднительно, я решил отправиться на поиски заветного уединённого помещения. Помимо меня, в офисе работает ещё один парень, так что я не ожидал сопротивления со стороны начальника. Мои доводы он не слушал, напирая на то, что у меня висит срочный заказ. Это правда, но десять минут погоды не делают, о чём я и сказал. Он продолжал настаивать, а я уже не мог терпеть и просто вышел.
Справившись со своими делами, я вернулся в офис, где наша перепалка продолжилась. И я сорвался. Навалилось всё сразу: и бессонная ночь, и лихорадочные поиски туалета, и осознание того, что этому жирному ублюдку, который едва в «Ленд Крузер» влезает, начхать на своих работников и их нужды.
В общем, высказал всё, что думал о нём и его паршивой фирме. Конец предсказуем – хорошо хоть до драки не дошло.
Так я потерял работу, зато смог, наконец, выспаться, вернувшись домой.
* * *
Вечером ко мне зашёл коллега (уже бывший). Мы с ним неплохо ладили – друзьями нас нельзя было назвать, просто хорошие приятели. Я думал, что он станет убеждать меня извиниться перед начальником и тем самым вымолить себе второй шанс, но Илья с порога сказал:
- Умер Алексеич.
- Как?
- Инсульт. Прямо у машины упал. До больницы не довезли.
Меня поразил не сам факт этой смерти и уж точно я не расстроился. Я невольно подумал об уже третьем трупе за неполные сутки, имеющем отношение к моей жизни. Когда я поведал об этом приятелю, тот, как ни странно, не отмахнулся, а напомнил мне о случившемся во время нашей совместной поездки в Таиланд.
Состоялась она всего неделю назад. Отдохнули мы знатно – я мог бы долго рассказывать об этом при иных обстоятельствах. Сейчас же хотел бы остановиться на одном эпизоде. Проблема лишь в том, что мы с Ильёй были тогда, мягко говоря, нетрезвые. Особенно я – если бы не он, я бы, может, вообще не вспомнил об этом или принял за нелепый сон.
Тем вечером мы бесцельно слонялись по Паттайе (подруг оставили в отеле). Вырваться из российской глубинки для нас было таким событием, что одного лишь присутствия в другой стране хватало, чтобы полностью поглотить наши мысли. И забрели мы далеко – я даже не представляю, на какой улице оказались. В обрывках моей памяти сохранились бедные дома и какой-то полудикого вида старик. Не знаю, каким образом, но ему удалось завлечь нас обоих в свою хибару, где и был проведён некий ритуал.
Костёр (прямо в жилище?..), непонятные бормотания и жесты, полная комната дыма. Этот дым, по словам Ильи, был необычным: без запаха и двигался по комнате без помощи ветра. В отдельные моменты на нём появлялось что-то вроде ряби, похожей на движущихся синхронно живых существ. Он никак не мог подобрать сравнение, всё время вспоминая про насекомых.
И я это вдыхал – он отчётливо видел, как дым проникает в мои ноздри.
Прямо скажу – я и сам считаю, что это звучит, как бред. Приятель же говорит, что выглядело всё убедительно, только можно ли верить затуманенному алкоголем мозгу? Вдобавок неизвестно, чем этот колдун нас окуривал. Подробностей мы оба не запомнили, а свидетельством того, что случившееся не было плодом нашей разгулявшейся фантазии, стал амулет. Неправильной круглой формы, с какими-то надписями, сделанный, по ощущениям, из обычного куска свинца, он воспринимался нами как дурацкая безделушка, не тянущая даже на сувенир.
Тем не менее, я его сохранил. И не вспомнил о нём, пока Илья не завёл этот разговор. Только какая связь у подобной вещицы, будь она хоть трижды подлинной, со смертями?
На этот раз приятель не удержался от усмешки:
- Может, она мстит твоим врагам?
- Да брось! В таком случае как минимум и Верка Сердючка сдохла бы... в смысле сдох... в смысле сдохло.
- Лично же ты её не знаешь.
- А как насчёт того, что мы с тобой не заплатили за этот амулет? Деньги-то все при нас остались.
- Тогда в первую очередь помереть должен был ты.
Мы ещё немного пошутили на эту тему. При этом сознаюсь, мне было как-то не по себе. Живя размеренно и скучно, в такие вещи не особо веришь, но когда, повторюсь, три покойника за столь короткое время – поневоле задумаешься.
Так что я решил эту вещицу от греха подальше выбросить. Стоило, конечно, её уничтожить, хотя я далеко не уверен, что и это спасло бы меня от дальнейших событий.
* * *
Вот мы и подходим к самой важной и тяжёлой части моего сумбурного рассказа.
Пожалуй, я опущу подробности того, как узнал, что Вика больше не моя девушка. Достаточно лишь того, что она не скрывала этого, а выдала «в лоб», даже с гордостью за себя, словно наконец-то осуществила мечту всей жизни. Причина? Их несколько, но они легко ужимаются и уживаются в одной фразе: «У Олега всё лучше, чем у тебя». Под «всё» она, надо полагать, подразумевала деньги (большие), машину (хорошую), секс (потрясающий), ну и далее по списку.
Догадывался ли я, что Вика собирается со мной порвать? Смутно. Я заметил, что в последнее время она неохотно соглашалась на встречи, искала любой предлог, чтобы увильнуть, а если мы всё-таки оказывались наедине, ни разговоры, ни близость особой радости нам обоим не дарили. Я тешил себя мыслями, что это временно, что наши отношения стали рутинными и нужно лишь внести в них новизну. Поездка в Таиланд была, в том числе, попыткой вернуть прошлые чувства. И как будто сработало – мы гуляли, веселились, снова, как и раньше, по нескольку раз на дню предавались утехам, причём не только в отеле, рискуя навлечь на себя гнев местных властей. За неделю, прошедшую с момента возвращения, я толком с ней не виделся и не знал, что она мне готовит.
Мысль о том, что и тогда, в Таиланде, Вика уже была не моей, а только делала вид, сводила с ума. Она меня обманула, предала, да ещё и посмеялась надо мной. Я не мог с этим смириться, всё время представляя, как она взахлёб рассказывает новому хахалю об этом, обнимая его. А потом целует, позволяет себя раздеть... Нет, лучше на этом и остановиться.
Вы задумывались когда-нибудь о смысле фразы: «От любви до ненависти – один шаг»? Почему именно так? Познав эту истину на своём опыте, я пришёл к выводу, что по-настоящему близкого, дорогого человека так легко возненавидеть по простой причине. Ты знаешь о нём почти всё, в том числе – естественно! – и его недостатки. Вот только пока ты любишь, ты готов закрывать на них глаза – и делаешь это, не прилагая, в общем, особых усилий. Но стоит ситуации измениться, как всё, что ты старательно игнорировал или оправдывал, предстаёт перед тобой во всей неприглядности. И ты уже не можешь сдержаться, обрушивая весь свой гнев на эти недостатки и человека в целом.
Как же меня бесило пристрастие Вики к цветам! Эти проклятые горшки заполоняли почти всю её квартиру, вдобавок она не упускала случая подарить мне что-нибудь из своей коллекции.
Или маниакальное упорство, с каким он обесцвечивала и разглаживала свои красивые русые волосы!
А как насчёт секса? Вот не нравилось ей, если я в процессе молчал – подавай ей комплименты, возгласы, ещё что-нибудь в этом роде. А мне, если честно, и стонать-то не хочется, как бы хорошо мне не было.
Короче, я мог бы и продолжать, да ни к чему. Думаю, Вы уже поняли, что я возненавидел Вику больше, чем кого бы то ни было.
И её, и её «идеального мужчину».
* * *
Той ночью я не спал совсем.
Благо, днём выспался, да и всё равно не смог бы уснуть после разлуки с Викой. Часами, ворочаясь в постели, я думал о ней, о своих преданных чувствах. И о планах мести. Всех, как один, бессмысленных, неосуществимых, но таких приятно унизительных для неё.
В конце концов, я плюнул и решил прошвырнуться по городу. О подъёме с утра на работу я уже мог не беспокоиться. Сев в свою дряхлую «Тойоту Спринтер», я отправился кататься. Без цели – просто, куда глаза глядят.
У горизонта начало светлеть, когда за очередным поворотом я увидел разбитый автомобиль. И сразу понял – это не обычная авария.
Машина врезалась в дерево правым бортом. В результате кузов так изогнулся, словно хотел обхватить ствол. Уже одно это не сулило людям в салоне ничего хорошего, а ведь ещё возник пожар. Не голливудский фейерверк с бабахами и живописно разлетающимися обломками, а ровное, уверенное горение, разрастающееся с каждой минутой.
Остановившись в десятке метров от места аварии, я схватил огнетушитель, выскочил из «Тойоты» и услышал музыку.
Я подумал, что это в одном из окружающих домов кто-то перенял опыт моих соседей, а потом понял – источник в изуродованном автомобиле. Я бросился туда и увидел несколько человек чуть в стороне, один держал в руке телефон, снимая происходящее на камеру. Я перешёл на шаг. От сердца отлегло – значит, никто не пострадал, незадачливые «гонщики» угробили машину (хорошо, если свою) и теперь наблюдают, как она горит.
Это был «Ниссан Икс-Трейл» тёмно-синего цвета, показавшийся мне знакомым, чему я поначалу не придал значения. У него были тонированные стёкла, а поскольку я приближался к нему с неповреждённой стороны, то, что творилось в салоне, увидел не сразу.
Вблизи музыка стала почти оглушительной. Песню я узнал – «Please, Let Me Know» в исполнении «Snap». Почему я вообще упоминаю о какой-то чёртовой песне в столь неподходящий момент?
Именно потому, что она играла в салоне, полном дыма, в котором застыли, удерживаемые ремнями безопасности, несколько трупов. Динамики там стояли высококачественные, и потому мелодия звучала сочно, мощно, источаясь из разбитых окон вместе с дымом.
Удар пришёлся почти точно в центральную стойку правого борта «Ниссана». Ствол дерева вмялся в кузов почти до середины, изогнув крышу. Лобовое стекло покрылось трещинами, но не разрушилось и, более того, по нему плавно скользили «дворники» – туда-сюда, туда-сюда. Ничего удивительного – несмотря на то, что машина восстановлению не подлежала, моторный отсек практически не пострадал. Поэтому и музыка играла, и «дворники» работали, и фары горели, и «поворотники» все мигали в режиме аварийной сигнализации (наверное, сработала вместе с подушками безопасности).
А меж тем пламя продолжало пожирать автомобиль. Оно зародилось в задней части – похоже, от страшного удара прохудился бак – и разгоралось всё сильнее.
Я не знал, сколько людей находилось в салоне – из-за густого едкого дыма невозможно было заглянуть туда. Видел лишь недвижимо сидящего на заднем сиденье парня – на первый взгляд, не особо и травмированного. Никаких жутких ран, только потёки крови на лице. Тем не менее, он был мёртв: никакие шторки и подушки не могли спасти от такого мощного удара. Страшно представить, на какой скорости летел этот «Ниссан»! Дорогу, по которой он примчался к своему концу, я знал – длинная и прямая, там действительно можно было хорошо разогнаться, чем пересмотревшие «Форсажей» юнцы и пользовались. Проблема в том, что закачивается она поворотом в 90 градусов...
Кто находился на переднем сиденье, я не видел из-за дерева.
Люди, стоящие неподалёку, переговаривались, музыка в горящем автомобиле играла.
И вдруг – гудок!
Все замерли.
Кто-то нажимал на кнопку клаксона!
- Там живые! – выдохнул кто-то.
- Вашу мать, давайте их достанем!
Двое парней бросилась к «Ниссану», я сорвал чеку с огнетушителя и направил ледяную струю на пламя, прекрасно осознавая, что толку от моих действий будет немного. Без пожарных уже нельзя было обойтись.
Ребята сначала попытались открыть водительскую дверь, но её намертво заклинило. Тогда они стали выбивать окно. И снова скажу Вам – это не Голливуд, не так-то просто высадить автомобильное стекло даже локтем. Я кинул им уже опустошённый огнетушитель, и с его помощью парням удалось, наконец, справиться.
Из проёма повалил такой густой дым и невыносимый жар, что один из них сдался и отбежал. Второй же схватил показавшиеся руки и потянул. Я бросился ему на помощь, но и вдвоём нам не удавалось вытащить водителя. Наверное, он в панике не смог отстегнуть или вообще забыл про ремень безопасности, а нам никак не удалось бы сделать это за него. На мгновение сквозь прореху в дыме я увидел его лицо.
Я понял, кто он, и почему машина показалась знакомой. Именно на тёмно-синем «Ниссане Икс-Трейле» ездил новый ухажёр Вики. А это значит...
Из проёма разбитого окна показались языки пламени. Мы со вторым парнем вынуждены были отступить, получив ожоги рук. Я пытался увидеть, кто же сидит рядом с водителем, но дым полностью заволок салон.
- Дерьмо, кто-нибудь вызвал пожарных? – спросил один из наблюдателей.
- Наверное, – ответил второй и указал на окрестные дома, в которых освещалось всё больше окон.
- А сами-то что? – зарычал я, вспомнив об оставленном дома мобильнике. – Звоните, мать вашу!
- Да поздно уже, хана ему, – махнул рукой третий.
Мне хотелось подскочить к нему и врезать по лицу. Не стал. Несмотря на весь цинизм, этот тип был прав.
И всё же водитель ещё был жив. И кричал. Его было слышно, несмотря на громкую музыку и истошный вой клаксона. Потом то и другое стихло – огонь добрался до приборной панели.
А вот крики продолжались.
«Дворники» с прежней плавностью скользили по лобовому стеклу, за которым бушевал ад, пока не начали оставлять чёрные следы расплавленного силикона. Они двигались всё медленнее, прерывистее и, наконец, застыли на очередном взмахе.
Пламя уже вовсю вырывалось из проёма разбитого водительского окна. Хотел бы я стать жертвой собственного воображения, но увы – все, кто находился в то утро там, видели, как мужчина ещё шевелился, полностью охваченный огнём. Слышали его последние крики, больше похожие на хрипы, сопровождаемые шипением кипящего жира.
Кого-то стошнило.
Я отошёл на несколько шагов от «Ниссана» и упал на траву. Глядел на продолжающие каким-то чудом светить фары и «поворотники». И с расстояния в десяток метров я чувствовал жар, но здесь уже ощущалась и утренняя прохлада; ветер относил прочь вонь горящего пластика, краски и человеческой плоти. Клубы чёрного дыма поднимались в розовеющее небо.
Я помню приезд пожарных, мощную струю воды, загасившую пламя с издевательской лёгкостью. Помню, как встал и снова направился к «Ниссану» – вернее, тому, что от него осталось. Как заглянул в выгоревший дотла салон и увидел там четыре трупа. Изуродованных, но я всё равно узнал Вику, не спрашивайте, как. Она была на переднем пассажирском сиденье, прикипев к его металлическому каркасу. Двоих сзади я толком и не рассмотрел – от них остались лишь обугленные скелеты. Водитель так и застыл, наполовину высунувшись из окна. Его одежда и кожа сгорели, от обнажённой дымящейся плоти исходил невыносимый запах пережаренного мяса.
И лишь проклятый передок «Ниссана», избежавший огня, поблескивал ухоженной синей краской-«металликом», заводской эмблемой, потухшими (наконец) фарами. Номерной знак с тремя пятёрками тоже не пострадал. Глядя на эту часть машины, сохранившуюся почти в первозданном виде, в то время как в выгоревшем салоне застыли четыре обугленных трупа, я, завопив что-то нечленораздельное, бросился к своей «Тойоте». Сделав несколько шагов, упал, меня стошнило – и я отключился.
* * *
В себя я пришёл в машине «скорой помощи». Приведя в чувство, медики не стали больше со мной возиться, за что я им был только благодарен. Сгоревший изуродованный «Ниссан» уже окружили пожарные и полицейские машины, и я больше не видел останков своей девушки, её парня и ещё двоих молодых людей, случайно ставших моими жертвами.
* * *
Теперь-то я понимаю. Поздно. Как всегда.
Ритуал в Таиланде был не фикцией, не шоу для глупых иностранных туристов. Я не знаю, как и, главное, зачем это со мной сделали – зато уверен в последствиях.
Тот, кто встанет у меня на пути, обречён. Даже если он сам об этом и не ведает, как в случае с соседом. Фактически под ударом может оказаться любой, кто вызовет у меня негативные эмоции. Насколько сильные, не могу сказать, но во всех случаях, о которых я рассказал выше, я искренне ненавидел. Особенно Вику и её парня...
Вика.
Сейчас мне и представить трудно, как я мог желать ей смерти. Я же люблю её, по-прежнему, только какой прок – она мертва, и мне остаётся лишь надеяться, что она погибла мгновенно при аварии, а не сгорела заживо, как её парень.
Слышали ли Вы про такую гусеницу, как лономия, обитающую в Южной Америке? Её яд смертелен для человека, но действует далеко не сразу. После контакта с ней проходит много времени (несколько часов точно), прежде чем организм гибнет. Это – не защита, настоящего врага она не остановит, зато неосторожную случайную жертву убивает гарантированно.
Да, к слову, лономии нередко сбиваются в группы, движущиеся синхронно.
Правда о происходящем во всей её неприглядности открылась мне, когда я брёл домой (моя машина осталась на улице, где сгорел «Ниссан» – я не смог заставить себя сесть за руль). Жить так и дальше, жестоко убивая тех, кто имел несчастье косо на меня посмотреть, нельзя. Но как исправить ошибку, как избавиться от этого проклятья? Медальон я выбросил до того, как узнал об измене Вики – значит, дело не в нём. Надо было уничтожить? Наверное. Уже поздно, не найти.
Единственное, что приходит на ум – снова отправиться в Таиланд.
Раздобыть деньги на поездку, найти в Паттайе ту самую улочку, а на ней того самого колдуна, объяснить, не зная языка, что мне нужно, убедить, если вдруг он откажется...
И ещё надо умудриться сделать всё это, никого попутно не угробив.
Ну и каковы шансы?
А вдруг стать прежним и вовсе нельзя?
Вы, конечно, можете мне возразить, что я выдаю совпадения за факты, что делаю поспешные выводы, что не в себе после случившегося с Викой и вообще, может статься, безумен.
Я не стану Вас разубеждать. А знаете, почему? Потому что истина откроется мне очень скоро.
Нет, я не собираюсь кончать с собой. Это было бы слишком трусливо и нечестно по отношению к тем, чья смерть на моей совести. Да и зачем? Всё решится само, и долго ждать не придётся. Интересно лишь, какая участь уготована мне.
Удивительно, как легко увидеть свои недостатки, если тебе не застилает глаза самоуверенность. Я же всю жизнь предпочитал перекладывать вину на других, выискивая в их действиях ошибки. И с Викой я поступил так же. Вместо того чтобы хотя бы попытаться понять, почему она меня бросает, вместо попыток сделать себя лучше, я обрушил на неё весь гнев, на какой только способен. И я, а не тот колдун из Таиланда, виновен в том, что случилось с ней, её парнем и ещё двумя непричастными людьми.
Не знаю, есть ли ограничения у этого проклятия. Зато знаю другое, и это уже свершившийся факт.
Я ненавижу себя.
Кусков Евгений, 1-4 августа 2016 года
Дата последней правки: 15 августа 2016 года
* * *
Этот рассказ появился благодаря трём событиям, имевшим место в моей жизни.
Первое – опознание покойника. Это было на самом деле, только, разумеется, в реальности я не знал его, и никакой предыстории не было.
Второе – автомобиль «скорой помощи» рядом с домом на следующее утро после опознания.
(К слову. Тот день стал переломным для меня, и речь сейчас вообще не о творчестве. Скажу лишь, что именно тогда начался следующий этап моей жизни, в котором уже практически нет места оптимизму. И даже приблизительно нельзя сказать, когда этот период закончится и не будет ли следующий ещё хуже. Зачем я это пишу здесь? Интересно будет прочесть эти строки лет, скажем, через 10. Как я к ним отнесусь? Как к глупости – или как к мрачному пророчеству? Время покажет).
Возвращаемся к рассказу.
Третье событие скорее и не событие вовсе. Суть в том, что я периодически смотрю подборки с ДТП в Интернете. Спорное увлечение, согласен. После просмотра нескольких сотен меня уже трудно впечатлить, но однажды попались такие кадры, которые не способны оставить равнодушными, по-моему, никого. Никаких наводок давать не буду – кто видел, тот наверняка узнает моё описание катастрофы с «Ниссаном». А кто не видел – лучше и не смотреть.
Когда эти три фактора сложились в моей голове вместе, идея рассказа была готова. Мне и додумывать больше почти ничего не пришлось.
Конечно, это лишь небольшое произведение, мало на что претендующее даже в рамках моего творчества. Тем не менее, плотно занимаясь редактированием уже написанного, испытываю острый голод создавать нечто новое, пускай и в малых формах. Поэтому планирую продолжить, ведь, как известно, «Я должен писать!».