Так цветут древовидные пионы. Они могут вырастать до 3-х метров в высоту. Мы на зиму их укрываем – обёртываем ствол и утепляем корни. Но они всё равно у нас подмерзают, поэтому выше метра их сохранить трудно.
Цветы бывают разных расцветок. Они очень крупные, необычайно красивые, но отцветают быстро и в букетах стоят не долго.
ПОКА НЕ ПРОБИЛ КОЛОКОЛ
ГЛАВА 3 РЕАНИМАЦИЯ
ЧАСТЬ 12 ЛЕЧИМСЯ
Пока мы коротали время за беседой, в больнице - наступило время обеда. На обед привезли борщ и картошку с морковкой. Я поняла, что голодать всё время - неправильно, и, съев две-три ложки борща, с удовольствием проглотила всю порцию картошки. Картошка была мелко порезанная и вместе с морковкой потушенная в собственном соку до полужидкого состояния. Глотается - не жуя.
Стэлла по моей просьбе принесла мне свой аппарат для измерения давления. Он был удобный в употреблении, так как одевался на запястье, а не на плечевую часть руки. Но он врал безбожно. Поскольку после обеда у меня резко заболела голова, и боль давила на глаза, я попробовала измерить давление. Врал ли аппарат - не знаю, но он показал следующие результаты:
АД = 149 / 90. Через 5 минут - АД = 140 / 90. Ещё через 5 минут - АД = 135 / 70.
По указанию дежурного врача мне дали под язык таблетку, а какую точно, записала, но теперь не разберу что написано – кажется – КАПОТЕН.
В 19-15 приняла свой набор лекарств, так как предположила, что утренняя таблетка Энап 5 - не моё...
Выпила: Арифон, Конкор 5, Эналоприл 5, заодно - вечерний Энап 5, Модопар и Проноран.
Померили сахар - 11,0. Выпила Манинил 3,5 и Глюкофаж 500.
На ночь померила давление. АД = 138 / 60. Голова болит. Выпила Баральгин и Но-Шпу. Хорошо, что запаслась своими лекарствами. Здесь, без дежурного врача ничего кроме цитромона не дадут...
Но Вам, кому суждено откомандироваться на время в больницу самодеятельностью по приему собственных лекарств заниматься – не рекомендую…
12 ЯНВАРЯ 2015 ГОДА
В 6-30 утра - АД = 136 / 62 П - 62.
Для меня это - высокое давление. На этот раз решила не заниматься самодеятельностью, и выпила только таблетку - Энап 5. Кроме Энап выпила обязательные - по 1 таб. Модопар и Пронаран от Паркинсона.
На завтрак - бутерброд с сыром, кашу - не стала есть, бутерброд с бужениной (вчера Стэлла дома запекала мясо, и привезла кусочек мне), ну, и - традиционный чай с молоком.
В 12-00 - таблетки Модопар и Проноран.
Как всегда, бросив всех и всё, приезжала Стэлла. Жалко её. У неё самой болит спина от её позвоночных грыж, всё на ней: и внук, и отец, и муж, и собаки, и дом вместе с ремонтом, и готовка, а теперь ещё и - я...
Сегодня опять начала побаливать левая почка. Надо будет сказать доктору. Сегодня - понедельник, кончились новогодние каникулы. Будем, вернее - буду знакомится с лечащим доктором... Ванечка говорил, что доктор - очень хорошая. Поживём - увидим... И откуда он всё знает? Надя поступила в палату, как и я - в период новогодних каникул. Но будем надеяться, что он прав...
Все лежали с капельницами, когда в палату вошли сразу две женщины - врачи. Одна - высокая, полноватая, немножко - домашняя, и совершенно не похожая на начальство. Как потом оказалось - именно она, Марина Владимировна, замещала заведующую, которая находилась в отпуске. Рядом с ней была доктор - Олеся Николаевна.
У них в руках была пачка историй болезней. Они подходили по очереди к каждой койке, тихо о чем-то переговаривались. Иногда задавали вопрос больной. Мы решили, что это - обход. Но доктора вели себя как-то странно. Они почти не обращали внимания на самих больных. И, когда кто-нибудь задавал вопрос, они чаще всего оставляли его без ответа. Потом они ушли. Я запаниковала. Какие некоммуникабельные доктора. Как же с ними общаться, если они тебя в упор не видят.
Ежедневно с часу до двух дня врачи дают консультации родственникам. Я шепнула Стэлле, что ещё не знаю - кто мой лечащий врач, но лучше бы, если это была - Марина Владимировна, так как вторая показалась мне строгой и сердитой. Стэлла сходила в ординаторскую, там уже собралось несколько человек, ожидавших врача. В результате она узнала, что мой лечащий врач - Олеся Николаевна, и пока она ничего Стэлле сказать не может, так как ещё не вполне ознакомилась с моим состоянием здоровья.
Оказалось, что утром был - не обход. После новогодних каникул, доктора проводили "ревизию" больных. Олеся Николаевна курирует всю нашу палату, кроме бабушки, лежащей на крайней койке слева от меня. А её будет лечить Марина Владимировна.
И вот, наконец, уже после обеда, в палату пришла Олеся. Я её буду так называть не только для сокращения слов, но и потому что она мне показалась очень молоденькой - не старше 30 лет...
Теперь она уже одна подходила к каждой кровати, внимательно выслушивала больных, отвечала на все вопросы, давала советы. Странно - когда только она успела, но создавалось впечатление, что она каждую больную знает и ведет давно. Она была в курсе всех особенностей заболеваний и ещё одно - от неё исходило какая-то особая уверенность. Это передавалось нам всем, и на душе разливалось спокойствие... Если доктор не видит никаких причин для беспокойства, значит, всё не так уж плохо, всё будет - хорошо...
Мне даже стало немножко стыдно за мои первоначальные страхи, особенно, когда она выслушала все мои вопросы и жалобы. Я сказала, что у меня боли со стороны спины, вероятно - почка. Она пообещала направить меня на УЗИ.
Подробно объяснила мне про ишемический инсульт, и сказала, что мне повезло, потому что быстро вызвали скорую помощь и также быстро привезли в больницу. Мы уложились в желаемые три часа.
Она объяснила, что из факторов риска у меня в наличии - несколько. Это - гипертония, сахарный диабет, плюс - пожилой возраст. Но я-то знаю, а она не назвала ещё - гипертрофию левого желудочка сердца, ишемию головного мозга и кучу сопутствующих заболеваний.
Я сказала, что у меня с собой - все выписки из больниц, в которых я лежала за последние несколько лет. Она взяла папку с "талмудом" историй моих болезней, и обещала ознакомиться с ней.
Я осталась довольна первым знакомством с доктором Олесей.
Она разрешила мне садиться на кровати, что я и не преминула сделать сразу же после её ухода.
К вечеру у меня опять разболелась голова и поясница.
Измерила давление.
АД = 149 / 79, спустя 5 минут давление скакнуло до 160 / 80. Я позвала мед. сестру. Она померила. АД = 135 /85. На этом давление остановилось...
Перед ужином пришла сестра и сказала, что сейчас меня отвезут на УЗИ вен шеи. Свозили с комфортом на кресле.
УЗИ показало, что больших бляшек нет, есть - мелкие, и наблюдается утолщение стенок за счет диабета...
Без приключений я, конечно, не могу обойтись. А дело было так.
Я сидела после ужина на кровати, свесив ножки, и готовила для вечернего приема таблетки.
Сзади меня решетка кровати оставалась поднятой всегда, поэтому я сидела лицом к Наденьке, а за ней - окно. Поскольку было на улице уже темно, в окне отражалась вся наша палата. Я видела, как в дверь вошел мужчина, подошел к кровати, на которой лежала сзади меня бабушка, наклонился к ней и задал банальный вопрос, на который она не ответила, так как вообще не могла говорить.
Я видела отраженную в окне лысину, и решила, что к бабушке пришел лысый дедушка. И, не задумываясь, громко вслух сказала - "Вот и к нашей бабушке пришел дедушка".
И так же незамедлительно прозвучал ответ - "Вы бы думали, прежде, чем говорить!"… Я повернулась и увидела распрямившегося мужчину. Он, конечно, был не дедушкой, хотя по возрасту тянул на пятьдесят с лишним. Надо было нормализовать обстановку, и я сказала - "Я не хотела Вас обидеть. Простите меня, пожалуйста".
Но он явно не хотел успокаиваться. Он выговорил мне о моей несдержанности и т. д. Я ещё раз извинилась. Наконец, он снизошел до прощения и сказал - "Извиняю"...
Дальше я заткнулась, и сидела молча. Собственно, с этим гостем никто не поддерживал разговор, поэтому он обращался не к лежащим женщинам, а к сидевшему у окна - Ванечке. Он говорил, как трудно ему приходится. У его мамы - четвертый инсульт. Живут они вдвоём. Каждый раз после больницы, маме удавалось восстанавливаться, и поэтому она могла себя обслуживать. А вот теперь он просто не представляет, что он будет с ней делать дальше. Он целый день на работе. В его возрасте другую работу не найдешь. А здесь зарплата - маленькая, всего - 30 тысяч. Хватает только на квартплату и скромное питание. Сиделку нанять матери он не в состоянии. Как быть в этой ситуации - не знает.
Все молчали. Да и что можно было ответить на этот монолог?
Потом мужчина, видимо вспомнил, что пришел-то он к матери. Он наклонился к ней, и теперь уже ей стал выговаривать - "Ну, что я с тобой буду делать? Буду закрывать тебя дома одну...". Он попытался дотронуться до неё рукой, но она - оттолкнула его руку... Он постоял ещё минут пять около кровати, и со словами - "Я не смогу отпроситься раньше, завтра опять забегу только после работы". И попрощавшись с нами, он ушел...
Мне померили сахар - 8,2. Я приняла заготовленную горсть таблеток...
Постаралась заснуть…
Перед сном пришли в палату нянечки.
Они дежурили всегда по двое. В этом отделении работало 4 пары нянь. Они вступали с 8 утра на сутки. Затем - трое суток отдыхали. Няни были разные - и грубоватые, и добрые. Не удивительно - они же люди. А у разных людей и характеры разные...
Кстати медсёстры меня всегда поправляли, когдя я произносила слово – нянечки – «У нас нет нянечек. Нянечки – в детском саду. У здесь работают санитарки»ююю
Труд у нянек, конечно - каторжный. Я имею в виду - физическую нагрузку. В их обязанности входит кроме мытья полов и всякой другой уборки помещений - кормление лежачих больных и смена подгузников. В отделении 9 палат. Одна - одноместная, ещё одна - двухместная, на двери которой написано - "Для участников ВОВ". Остальные все - по 5 человек в палате. Значит, в отделении где-то находится всегда тридцать с лишним человек. Почти все - лежачие. И вот эти две няни, пардон – санитарки, несколько раз в сутки должны всем лежащим произвести туалет и поменять подгузники. А если больной - грузный! Нужно его повернуть на один бок, подсунуть подгузник под больного, перекатить его на другой бок и т. д.
У меня с нянями уже был налажен контакт, поэтому отдельно просить не приходилось ни о чем. Они всё делали сами. А с боку на бок я старалась перекатываться сама. Они даже прозвали меня колобком...
В принципе, можно было бы потихоньку стаскивать подгузники с себя самой, но можно себе представить всю остальную процедуру - подмывание, обрызгиваание пенкой, протирание и смазывание кожи кремом. Всё это сделать самой, в лежачем положении трудновато, если сказать точнее – просто не возможно.
Стэлла в первые дни приезжавшая ко мне ежедневно – вымоталась. Нужно было и мне подумать – как перейти на обслуживание санитарок.
Я никогда не могла забыть первого утра после моего переселения в палату. Это, когда я наложила рядом с кроватью гору не полностью использованных подгузников.
В тот раз дежурила одна санитарка – высокая, строгая и вторая – низенького роста – полноватая. По моему эта высокая санитарка была у них старшей.
Именно высокая тогда отругала меня за мою самодеятельность. Поскольку первое время за мной ухаживала дочка, санитарки ко мне не подходили.
Интересно было наблюдать поведение санитарок, когда в палату привозили нового больного. Обычно сопровождавшие больного – родственники сразу же терялись, поняв, какой предстоит им трудный период выхаживания больного. Санитарки ласково рассказывали им – что нужно делать – как менять подгузники, кормить с ложечки и т. д.
А родственникам нужно спешить на работу, или домой к детям…
Они робко начинали спрашивать – а нельзя ли договориться…?
И в такой момент появлялась высокая санитарка. Она говорила – « у нас, конечно, в больнице оказываются платные услуги. Идёмте, я вам всё объясню – что, как и сколько…».
Как потом говорящие больные шепотом мне рассказали – родственникам называлась сумма, которую они оставляли этой санитарке. Поскольку санитарки менялись ежедневно, деньги вроде бы делились на всех.
Был ещё второй путь – налаживать контакт непосредственно с дежурными санитарками, что я и сделала.
Когда утром меняли больным нашей палаты подгузники, я попросила заняться и моим туалетом. Эту процедуру они проводят быстро и почти автоматически.
Обе санитарки встают с двух сторон кровати и крутят больного в разные стороны, как куклу.
Когда они меня упаковали полностью, каждой из них я сунула в карманы халатов по минимальной бумажной купюре, которыми меня запасли по моей просьбе дети.
Санитарки работали – сутки через двое… Поэтому я быстро со всеми ими подружилась, и Стэлла могла переключиться на другие домашние заботы и дела…
Этот кусочек рассказа – о моих взаимоотношениях с санитарками в первом варианте публикации раздела – «ПОКА НЕ ПРОБИЛ КОЛОКОЛ» в САМИЗДАТЕ я не приводила. Зачем подводить коллектив, который так прекрасно и дружно восстановил моё и не только моё – здоровье. Заведующая отделением и врачи могли вообще не знать об этих взаимоотношениях больных и санитарок.
А в этом году, когда я попала в это же отделение этой же больницы – второй раз, я не встретила там уже эту высокую санитарку, да и многих других тоже. Коллектив поменялся.
А за прошлое теперь и спросить уже некого. Тем более, что в этот второй раз подобными услугами мне пользоваться не пришлось…
Вот и ещё окончились одни сутки моего пребывания в больнице.
Пока, вроде, всё идёт хорошо...
Свет в палате выключен. Наступает тишина. И только бабушка Таня, лежащая напротив меня, на кровати, стоящей вдоль стены - продолжает храпеть равномерным, нарушающим тишину - храпом.