Глава 4
Ветров в телевизоре смотрелся не так солидно, как на самом деле. Да и растерян немного был, растрепан что ли. Еще бы – взрыв во дворе собственного дома, который выстроен твоими руками, любого из накатанной колеи вышибет. Даже стального типа с железными нервами. Строишь, ухорашиваешь, обустраиваешь свое семейное гнездо, а тут… Тут – заряд адской взрывной штуковины. Взрыв, унесший личного водителя к небесам, забор в одном месте обваливший, выбивший все дорогущие стеклопакеты с лицевой стороны дома, да нанесший, что подозрительно выглядит весьма, странные разрушения внутри особняка, попутно зарядив охраннику под глаз. Эх и взрыв, медь его так. Наверное, все же, направленный какой-то? Или новое изобретение, повторюсь, ученых российских? Чудеса.
Ну так вот. О Ветрове…
Высокий, светловолосый, крепко сбитый, чуть с сединой, в движениях сила сквозит. Чем-то на скандинавского викинга похож немного. Естественно такой образец сам со всеми своими проблемами разбираться будет. Звать на помощь – не его последний выход. Интересно, до какой же степени его прижало, если обратился к услугам женщины? Что-то тут не чисто, еще раз повторюсь. Наверняка не только покушения числятся в списке напастей. Шантаж, по любому, должен присутствовать, связывая по рукам и ногам. Ничем другим такого “лося” не обуздаешь. Растопчет, не заметив. Сам… Хм… А чем его можно шантажировать? Нищетой? Вряд ли такое реально; лично пару кварталов прокормит, ни чуть не обеднев при этом. Может быть информацией? Тут уже несколько вариантов…
Хозяин кабинета заговорил, сбив меня с мыслей:
- Проходите, Евгения Максимовна. Рад встрече и дальнейшему сотрудничеству.
Я вошла. Подала свободную руку для рукопожатия, а не для поцелуя, намеренно подчеркивая этим, что сама могу рожи бить, стрелять, и что не надо видеть во мне женщину. Я – мужик. Красивый. В юбке. Примерно так. Женщину во мне пусть злодеи видят, и недооценивают, пускай, тем самым. От чего – страдают, в последствии.
- Я тоже рада. Не часто охраняешь жизнь такого человека.
Шутка, пусть и неуклюжая. Но на лице Ветрова не промелькнуло и тени улыбки. Глаза остались холодными и тусклыми. Неужели из-за взрыва так переживает? Немудрено. В городе, еще, “пинка” снайпер наподдал, покорежив много чего личного, по любому горевать станешь. Тут и от запоя недалеко. Пара шагов каких-то. Или часов.
- Присаживайтесь, Евгения Максимовна. – пострадавший от неведомых злопыхателей, указал на ряд кресел стоящих вдоль длинного стола.
Принялся наливать кофе в кружку из кофейника, отвлекшись.
А кабинет у него солидный. Совсем не подражает современным офисным помещениям, хозяева которых стремятся подчеркнуть свое стремление идти в ногу со временем, и забивают их до отказа электроникой, пластиком, и прочим новомодным. Кабинет нужен для работы, а не для показа. Работы вдумчивой. Основательной. И должен иметь условия для отдыха. Душевного отдыха, а не физического. Чего-нибудь вечного что ли, навроде камина. Приятного, наподобие чьей-нибудь шкуры. Желательно – медведя. Бурого. И ковер, а не линолеум и ковролин. У моего нанимателя был именно такой кабинет. Основательная мебель из натурального дерева. Кожаные кресла, тяжелые и крепкие. Шкура косолапого бедолаги на стене. Мрачноватые обои. И – самое главное – камин. Тоже настоящий. Приятно. Надо бы побольше сюда заглядывать.
Я поставила сумку возле стола. Уселась в понравившееся кресло, предварительно проверив его на предмет осколков. От предлагаемого кофе отказалась молчаливым жестом. Начала вот с чего. С главного:
- Если вы выбрали меня в качестве своего телохранителя, то должны принять несколько моих условий. Без этого никак.
Клиент отставил кофейник и невостребованную чашку в сторону. Посмотрел грустно:
- Что за условия?
Пришлось облечь недавние собственные думы в слова:
- Вы должны мне немного рассказать о своем прошлом, так как, думаю, угроза исходит именно оттуда. Вероятно вы кому-то навредили в самом начале вашей карьеры, вот пострадавший и мстит теперь, оправившись и встав на ноги.
Ветров размешал сахар. Попробовал что получилось. Причем чашка в его руке смотрелась очень уж маленькой.
Поинтересовался бесцветным голосом:
- Зачем вам это, Евгения Максимовна? Ваше дело защищать меня от пуль и прочего опасного.
Я усилием воли удержала брови на месте, не то они нахмурились бы. Хамло грустливое. Я не пушечное мясо, а опытный телохранитель. Причем подготовленный в таком заведении, попасть в которое даже Джеймс Бонд не сумел бы, живи он в реальности на планете Земля.
Выговорила прописную истину:
- Лучший способ защитить человека – устранить угрозу. Но никак не попытки переловить собой все пули, яды, и ножи ему предназначенные.
Сделав паузу, добавила:
- Вот я и должна знать о вас немного больше, чем другие.
Внимательно на меня посмотрел:
- А почему вы решили, что угроза исходит именно из моего прошлого?
- Поясню. – я устроилась в кресле поудобнее. – Времена сейчас мирные. Почти мирные. Бомбы конкуренты по бизнесу вряд ли подкладывать станут, насколько мне известно, они лучше вас разорить попытаются. Это и выгоднее, и тюрьмой не так грозит.
Я повторно сделала многозначительную паузу. Спустя некоторое время, продолжила:
- Против вас ведут настоящую войну, Александр Геннадьевич. Взрывы, стрельба, убийства приближенных, прочее. Так поступать могут только отморозки самые настоящие. Ну, или не отморозки, а люди затаившие жуткую обиду на вас, что в принципе одно и то же. Не стесняются даже в самом городе беспредел устраивать средь бела дня, настолько жаждут вашей смерти, Александр Геннадьевич. А так как все сейчас, можно сказать, культурными стали, то эти самые отморозки сохранились где-нибудь в тюрьмах, на зонах, еще где-то, где можно переждать плохие времена. А потом появиться, зализав полученные раны, и тряхнуть стариной. Вспомнить ту пору, когда прямо на улицах днем убивали, взрывали, похищали. Вот один, или несколько, вылезли, освободились там, иное что, и начали на вас охоту, посчитав себя в силах довести ее до конца.
На лице нанимателя отразилась мыслительная деятельность. Он выдал, чуть погодя:
- Но в прошлом у меня нет таких врагов.
Думай, грустный здоровяк. Думай. Всех невозможно контролировать только страхом и силовым давлением. Остались недовольные и храбрые. Наверняка остались.
- Значит вы кого-то упустили из виду.
Ветров покачал отрицательно головой. Сказал твердо:
- Вряд ли.
- Вы так говорите, будто абсолютно уверены в этом. Повспоминайте, на досуге, подумайте, может что и всплывет в памяти. Если уж так дорожите своей жизнью, то пренебрегать ничем не стоит. Любая зацепка помочь может. Даже самая незначительная, на первый взгляд. Хорошо?
Пристально и с прищуром на него посмотрела. Хотела видеть согласие, а не слышать.
Он это понял.
- Ладно. Напрягу память, если так настаиваете.
- Отлично.
Я окинула кабинет взглядом демонстративно. Поставила еще одно условие:
- Не мешало бы проверить ваш дом на предмет прослушки и скрытого наблюдения. Вдруг что обнаружится?
Ветров поведал такое:
- Проверяли неделю назад. Ничего такого не нашли. Вряд ли за несколько дней что изменилось.
Бывали случаи, когда прослушку за пять минут “селили” в помещениях гораздо большего объема, а этот самоуверенный “скандинав” заявляет, что за несколько дней не успели. Ну не реклама ли провинциальной отсталости? Бонд бы сказал много чего осуждающего. И мои инструктора были бы с ним полностью согласны. Всей толпой, ибо у меня их много водилось.
Я не замедлила с осуждением:
- Зря так считаете, Александр Геннадьевич. Вполне можно понатыкать жучков во всех углах даже за сутки. Не торопясь, причем. Так что лучше проверить, подстраховавшись.
Ветров кивнул, согласившись с приведенными мною доводами. Грустно, опять же, кивнул.
- Как скажете. Я отдам распоряжение на этот счет.
Никогда нельзя доверять самое важное мужикам. Либо проявят некомпетентность, либо – обычную лень. Кстати, с охранниками еще много повоевать придется, прежде чем до их мозгов дойдет то, что я гораздо опытнее их всех, вместе взятых. А тут еще и основной, главный, кобенится, всерьез меня не воспринимая. Требуй, мол, девушка. Бесись. Дальше моих интересов это не пойдет, хоть убейся. Надо все брать в свои руки. Особенно розыск жучков.
- Лучше я сама проверю. Можно?
- Можно. Вам все можно.
Ладно. Стерпим. Изобразим улыбку и скажем:
- Прекрасно.
- Что-нибудь еще?
- Где я буду жить все то время, пока занимаюсь вашей охраной?
Задав этот вопрос, я вспомнила бардак виденный мною по пути в кабинет Ветрова. Если он скажет что именно в увиденных помещениях – я тогда палатку начну устанавливать под открытым небом. Прямо после беседы.
Наниматель меня успокоил:
- В доме остались нетронутые комнаты. Там чисто и все целое. Выбирайте любую, какую пожелаете.
Я облегченно вздохнула.
- С этим понятно.
Вспомнила еще вот какое обстоятельство:
- Сколько человек, на данный момент, в доме?
- Трое. Все охранники. – Ветров наконец допил кофе. Потянулся за кофейником. – Четвертый на воротах сидит.
- Оружие у всех есть?
- У всех. По два-три ствола.
А вот это плохо. Как бы они друг друга не перестреляли невзначай, случись быть нападению на дом. Пусть, конечно стреляются, не жалко в принципе, но ведь могут и меня зацепить ненароком. Надо бы выделить им по сектору обороны, сами-то не додумаются.
- Камеры наружного наблюдения у вас есть?
- Имеются. Но сейчас они неисправны.
Эх и заряд, похоже, был. Чуть ли не в сотню мегатонн. Даже камеры умудрился достать. Надо бы узнать на этот счет:
- Взрыв повредил?
- Отчасти.
Хоть кто-то признался что в бардаке виновен не только заряд тротила. Уже лучше.
- Ладно, придумаем что-нибудь.
Я встала с кресла. Взяла сумку.
- На этом пока всё, Александр Геннадьевич.
- Располагайтесь. Моя жизнь в ваших руках.
Перед уходом я заметила под столом, у ног клиента, ящик с чем-то, что напоминало спиртное. Усмехнулась про себя, но ничего не сказала. Пусть напивается, я в это время с охраной отношения налажу.