Наверное, так выглядит истерика, а может…. Не так уж и важно, если потом становиться легче. Как будто совсем этим, что-то тяжелое и ненужное покидает человека, покидает душу. Становится легко, становится чисто….
В голове прояснилось, стало легче думаться, как бывает легче дышать после грозы. А потом, плавными волнами стало приходить понимание. Первая волна и становиться ясно, что появляться перед членами семьи еще рано. Вторая волна, и воцаряется ожидание перемен, которые очень скоро должны наступить. Следующая волна, и где-то на подсознательном уровне возникает огромная ответственность, которую Лейла еще не приняла, но которая обязательно примет. Отчасти и потому, что несмотря ни на что, любит несколько человек в этом мире. Хотя, может быть, и безответно…
Она еще раз выглянула в окно. Там было по-прежнему, серо и неинтересно, лишь что-то магическое светило рядом с братом, как напоминание. Лейла присмотрелась внимательней, и как в кино брат придвинулся ближе, и ей удалось рассмотреть, что источник сиреневого свечение находиться в кармане Игоря. Брат нес какой-то магический предмет. Она хотела сделать попытку рассмотреть предмет прямо в кармане, но ее навыки, пока еще были далеки до совершенства. Позади, раздалось фырканье и смех. Это из ванной, наигравшись, появилась Надежда. Лейла с некоторым сожалением отвернулась от окна.
- Чем занимаешься? - Надежда была в махровом халате, а на голове, в виде чалмы было намотано полотенце. И настроение у нее было преотличное.
- С легким паром, - приветствовала Лейла подругу.
- Спасибо. Спасибо. У тебя так здорово в ванной. Я хочу такую же.
- Тебя тогда оттуда не вытащишь, будешь постепенно покрываться чешуей, и через некоторое время превратишься в русалку.
- А русалки бывают на самом деле?
- Не знаю, - удивленно пожала плечами Лейла.
- А там, - Надежда махнула куда-то в пространство рукой.
- В Тени, - уточнила Лейла.
- Ну да.
- Не знаю. По-моему это просто сказки.
- А я читала… - Но договаривать она не стала. А почти набросилась на Лейлу, - Лелька, там по телевизору должны передавать концерт Орейры, по-твоему, можно посмотреть?
- Она что, тебе нравиться? - Лейла скривила личико.
- Очень. Лелечка, я знаю, ты меня за это презираешь, но я так хотела ее посмотреть. Можно попробовать твой телевизор?
- Погоди минутку, во-первых, концерт еще не начался, а во-вторых, у меня есть идея лучше. Суши волосы и быстро одевайся.
- Лейла, что ты задумала, - Надежда выполняла распоряжения подруги и при этом пыталась выведать, что она задумала.
- Торопись, но не слишком…. Волосы суши тщательно.
- Я сушу, - Надежда орудовала феном, который неизвестно откуда свалился ей прямо в руки, при этом она искоса поглядывала на подругу.
Но та только улыбалась загадочно и молчала, внимательно разглядывая, как Надежда ловко приводит свой внешний вид в порядок. Вскоре волосы были уложены, а вместо банного халата на ней был костюм, в котором она пришла к Лейле.
- Что теперь, - Надежда смотрела на Лейлу, которая и не собиралась приводить себя в иной, нежели чем была.
- Закрой глаза. – Надежда послушно закрыла глаза, но внутренне напряглась.
Какое-то время ничего не происходило, а потом на них обрушился рев толпы. Подруги оказались в самом центре концертного зала, где выступала певица. Лейла оглянулась на Надежду, та стояла ошеломленная перемещением и ревом. И уже через минуту на сцене появилась Наталья…
Игорь шел по улице. Снег сыпал и сыпал. Иногда между домов проскальзывал ветерок, и тогда снежинки начинали кружиться быстрее, а некоторые, прекратив свое падение, пытались взлететь. Было тихо, красиво и пусто. Но красота мало занимала Игоря. Более того, он, кажется, и не замечал вовсе, что перед ним, что вокруг него, настоящее чудо. Он думал, он вспоминал, он пытался разобраться. С некоторого времени, ему стало казаться, что внутри него есть еще кто-то кроме него самого. И этот кто-то отчаянно пытается сказать что-то ему, дать подсказку. Мальчик напрягался, морщил лоб, но всплывали только слова, а смысл куда-то ускользал. Он в отчаянье взглянул на окно квартиры. Олеся, как и обещала, стояла около окна. Игорь махнул ей рукой, сестра махнула в ответ, и вдруг, он понял, что до всего придется доходить самому. Ибо он знал, что не верит ни родителям, ни бабушке. Мир, из приветливого, быстро превратился в агрессивный и враждебный. Он отвернулся от сестры. Теперь внутри него, как у взрослого человека жила интуиция и она говорила ему, что старшая сестра не могла быть ни сумасшедшей, ни преступницей. А то, что творилось вокруг нее, больше всего, похоже на заговор, смысл действующих лиц, которого он пока ни понять, ни вычислить, был не в состоянии. Но ему было достаточно понять первое, что бы раз и навсегда поверить Лейле и быть готовым следовать за ней. Хоть на край света.
А еще, внутри него созрела уверенность, что события, по сути дела, только начинались, и все огромные потрясения и ужасы только впереди. Но к ним он уже был готов. Будущее предстало перед ним, как огромное поле битвы, где он воин…
Именно так…, но это ожидало его впереди, а пока…. С недетской тоской он оглядел окна домов, которые его окружали. Ему, подумалось, что если Лейла находится за одним из этого огромного количества стекол, то вполне возможно, что она его видит. Ему захотелось громко крикнуть, так, чтобы Лейла отозвалась. Но он точно знал, что она не отзовется. Даже если она его сейчас видит, то она не покажется. Потому, что ее разыскивают, и стоит ей только появиться на улице, наверняка, ее тут же окружат и схватят, а это он не хотел. Это означало, что ему придется искать ее самому. Главное, что бы у Лейлы не было сомнений относительно его намерений. Он должен ее найти, но при этом никто не должен его выследить. Для любого другого, это была бы непосильная задача, но он – Гооцци, а речь шла о тех, кого он любил – он был уверен, что сможет, если именно так ставиться вопрос.
Он еще раз, медленно, осмотрел окна и улицу, но на этот раз с опаской и понял, что ему не уйти от любопытных окон. Он никогда не будет полностью уверен в том, что никого из посторонних нет рядом. Мысль, буквально ошеломила. Поникнув головой, он отошел в сторону и присел около подъезда. Перед ним была самая настоящая проблема, которую он не мог разрешить. Его решимость то начинала таять, то вновь просыпалась в нем, и тогда он видел не тупик, а закрытую дверь, к которой он может подобрать ключ…
На пустыре, в уже известной, трансформаторной будке собрались некоторые из одноклассников Лейлы. В основном ребята. Здесь, укрывшись от посторонних глаз, молодежь курила, пила пиво, вела свои разговоры. Здесь была их территория. Здесь они не просто разговаривали о жизни, здесь и была жизнь. Их жизнь. Жизнь, зачастую происходившая в тусклом освещении, унесенной из дому свечи или неверного огня маленького костерка, которого вполне хватало, что бы пропитать дымом их одежду и волосы. Было их человек десять, они разместили на ящиках, принесенных от ближайших магазинов и пары кресел, от которых решили избавиться их хозяева. Посредине стоял стол о двух ногах. Две недостающие, ему заменяли, все те же ящики. Особого шума не было. Может быть впервые, за все время их обитания здесь, они все вместе пытались разрешить общую проблему.
- …я думаю, бабка грузит, на счет, того что Лелька, совершила преступление, - произнес кто-то из темноты.
- А какой ей смысл? - Вполне резонно поинтересовался не видный из-за той же темноты оппонент.
- Не знаю. Но ты сам прикинь, если бы тебя решила искать твоя мать или, например, отчим, он что, приперся бы в школу с ментами?
- Подожди, а если ее застукали на горячем, и отвертеться не было возможности. Вот они старуху и взяли, чтобы значит, Лелька не испугалась.
- Фигня. Говорил в основном не мент, а старуха. А потом, это она предложила двести баксов за сотрудничество.
- Мальчики, - вмешалась, одна из присутствующих здесь девушек, - вам что, больше говорить не о чем? Пока она в школу ходила, вы на нее внимания не обращали, стоило ей только пропасть, вы тут же решаете ее искать. Она вам нужна?!
- Тихо, - вступил в разговор, уже известный Воеводин, - что мы разорались? Какой вопрос мы решаем. Найти телку и получить деньги. Она права или ее бабка – нам-то какая разница?! Это ее семейная проблема. Я прав?!
- Прав, Леха, - нестройным хором согласились несколько голосов, но не все.
- Скоро Новый год, надо заготовки делать, а с бабками облом, - продолжал он приводить свои доводы Воеводин.
- Это, да, - поддержал его все тот же нестройный хор.
- А значит, эти двести баксов, пойдут на общее дело. Значит, они нам нужны. Так почему бы не попробовать их заработать, тем более, что труда большого это не составит. Все согласны? Или есть другое мнение?
- Есть, - с ящика поднялся Барабан, он же Данила Барабанов.
- Ты че, Барабан, обкурился совсем?
- За базаром следи, - кинул Барабан, через плечо, в сторону раздавшейся реплики.
- Тише, вы. Барабан, ты хочешь сказать, что ты со мной не согласен.
- Не согласен.
- То есть, на Новый год ты с нами не собираешься?
- Не дави. Дай объяснить.
- Говори…
- Объясни мне Леха, какой тебе резон сдавать эту телку? На счет бабок, это еще не известно, старуха, может с перепуга сбрехала. А может со страха. Но как только, ты девку сдашь, она на радостях, про бабки забудет. Это я сто процентов даю.
- Так мы напомним.
- Ладно. Напомнишь. Только есть еще одно, все-таки, почему ты так хочешь ее поймать?
- Я же тебе объяснил.
- А я думаю, нет. Я думаю, что ты ей отомстить хочешь.
- Ты что дурак?!
- Повтори.
- Ладно тебе, это я от неожиданности. За что мне ей мстить-то?
- А за то, что она вас троих, около этой самой будки отпиночила, а потом еще и смоталась, вместе с Надькой.
В будке стало тихо. Откуда-то из-за спины Воеводина раздался удивленный голос.
- Одна троих?
- Одна, - подтвердил Барабан.
- Сам видел или слышал где?
- А какая разница?
- А такая…
- И дальше…
- А собственно говоря, действительно, какая разница. Ну, навтыкала она нам троим. Мне, Треплу и Погоде. Откуда я знал, что она машется, как Синтия Ротрок. Только эта история здесь не при делах. Это было еще осенью. Я уж и думать про это все забыл. Я бьюсь исключительно за бабки. Больше вопросов нет? - за спиной коротко вспыхнул шумок, когда Воеводин, называл имена Трепла и Погоды.
- Еще один.
- Ты, Барабан, что-то сегодня любознательный, дальше некуда.
- Как, на счет того, что стучать – не хорошо. Особенно ментам. Это как-то не по понятиям.
- Барабан, у тебя понятия, как ЗК со стажем. Это не по понятиям, это не правильно. Тебя, в какой школе учили.
- На Калыме.
- А-а. Я совсем забыл, что Барабан провел все свое детство среди уркаганов и ментов. Поэтому, представляет собой тип правильного мужика.
- А что смешного?
- Да ничего, Барабан. Только как тебе это объяснить. Лелька, она не подельник, не телка твоя. Она твоя одноклассница, но при этом, она поставила себя выше всего класса. Ей, видите ли, в падлу, было присоединиться к нам. Она решила, что она сама по себе. С этим мириться нельзя. Не правильно. По твоим же понятиям. Так, что какой она тебе товарищ?
- Но сдавать ментам, это не правильно.
- Ладно, Барабан, мы твое мнение выслушали. Есть еще, кто против? - Барабан высказавшись, вернулся на свое место в углу и закурил. Больше сомневающихся в правоте Воеводина не нашлось, - Ладно, я думаю, Лельку мы сможем найти.
- Как? - поинтересовался, кто-то из темноты.
- Вот над этим и стоит помозговать.
- Так она может быть где угодно. Даже и не в городе совсем.
- За городом мы ее искать и не собираемся. Мент сказал, что она скрывается где-то на микрорайоне. А быть она может либо в квартире, либо в подвале. Если бы она была у них в квартире, бабка не прибежала бы.
- А вдруг ее сама бабка и прячет, а с ментом пришла, потому, что деваться некуда.
- Это тоже вариант. Надо будет и его проработать. Но основные усилия следует направить, я так думаю на подвалы сданных домов. Там тепло. Ну, если совсем плохо придется, можно какой-нибудь подвал выставить.
- Точно, мы по осени там картошку набирали на закуску.
- Помолчите. Значит так, пацаны, отправляются по подвалам. По трое, на всякий случай.
- А не мало?
- А кто говорит вам ее хватать? Ее надо найти или хотя бы спугнуть. А спугнем – выследим. Потом, надо будет ее мелких допросить. Брата или сестру. К сестре девчонок пошлем, а с братом сами поговорим.
- С братом, я думаю, ты не договоришься, - опять подал голос Барабан.
- Это почему? - спросил Леха.
- Я видел, как он тогда двух семиклассников отмахал, мало им не показалось.
- Вот семейка-то, «Мои счастливые звезды», какие-то! - опять подали голос из угла.
- Хочешь сказать, что он и нас завалит?
- Нет, я говорю о том, что он не боится, не пытать же его.
- Дельное замечание, молодец Барабан. Значит, сосредоточимся на сестре.
- И, напоследок, надо потолковать с Надькой Соболевой. Они вроде сдружились. Может она в курсе.
- После пустыря она с нами говорить не будет, - задумчиво произнес Трепло.
- А я тебя к ней и не посылаю. Девчата сходят, - Воеводин повернулся к одноклассницам, - сходите?
- Нет, - Лиза Петрова поднялась и направилась к выходу.
- Не понял, - удивился Воеводин.
- Значит, дурак. Я за ней охотиться не собираюсь. Мне вас слушать противно. Тебе по хрену, что у нее проблемы, а мне нет.
- Ну и иди тогда отсюда.
- А я и иду.
- И дорогу сюда, забудь.
- Очень было надо, - пробравшись через сидящих, Лиза вышла и пошла по тропинке.
- Если кому это дело не по душе, здесь никто никого не держит, - разозлился Алексей, - кому ничего не надо, может уходить и не мешать остальным.
- А не боишься остаться один, - поднялся и пошел к выходу Барабан.
- Иди, иди, а то телка твоя к другому…, - договорить Алексей не успел, тренированный кулак Барабана, с хрустом врезался ему в лицо.
- Алексей отлетел в угол, повалив при этом кого-то из сидящих позади. Начался небольшой переполох, который прервал Барабан, обернувшись у выхода.
- Кто-то считает, что я не прав, - ответом было молчание. Барабан вышел и быстрыми шагами направился вслед за Лизой.
- Леха, ты живой, - Трепло помог подняться Воеводину.
- Ну, сука, дойдет и до тебя очередь, - зло произнес он, глядя в спину Барабану, - отпусти, - отряхнул он с себя руки Семена, - что струхнули?
- Я против Барабана слабак. У него колотухи, как гири, вроде как оправдался Трепло.
- Да и не ожидали мы…
- Во-во, - подтвердили еще два или три голоса.
- Ладно. Погода, посвети спичкой, морда сильно разбита, - вспыхнула спичка, потом еще одна.
- Нормально. Только завтра синяк будет, ого-го.
- Блин, - выругался Алексей, - теперь с родаками объясняться.
- Ну что, по домам, - подал голос Трепло, - то поздно уже.
- Давай расходиться, но подумайте над разговором, - сказал на прощание Алексей.
Ребята начали расходиться, по двое, по трое. Вполголоса обсуждали события. Особого разброса мнения не было. Хотя, поступок Барабана и внес некоторое сомнение в действия их предводителя. Последними из будки вышли Ирина Беглая и Игнатов Толик.
- Ир, а ты чего не ушла, как Лизка? - поинтересовался Толик, когда они остались совсем одни.
- А ты бы за меня вступился, как Барабан за Лизку? - она посмотрела на Толика, потом добавила, почувствовав, ответ в молчании своего кавалера, - вот то-то и оно. А, кроме того, у меня и к этой телке свои претензии.
- К Лизке? - удивился Толик.
- Нет, к Лельке.
- Интересно. Когда это она успела тебе дорогу перебежать. Расскажи-ка.
- Не твоего ума дела.
- Значит, я так понимаю, ты, значит, решила принять участие в охоте Воеводы?
- А ты? Струхнул?
- Почему, нет. Все равно делать нечего. Я в доле.
- Это хорошо. Проводишь меня.
- До подъезда?
- Сегодня можешь до квартиры, - милостиво разрешила Ирина.
- А может…, твои-то в ночную смену, я так понимаю.
- Там поглядим, как будешь себя вести.
- Лады. Пойдем, а то действительно на улице дубняк страшный.
- К теплу захотелось? - с язвинкой поинтересовалась Ирина.
- А ты как думаешь, или не замерзла?
- Ладно, пошли греться.
- У тебя водка есть?
- Есть.
- Тогда вообще, гуляем.
- Гуляем…
Концерт кончился часа через три. Наталью Орейру несколько раз вызывали на «бис», и она с удовольствием выходила и на поклоны и на исполнение следующей последней песни. Хотя, может быть, все так и было задумано. Невозможно было определить, понравилось Лейле выступление певицы, или нет. Во-первых, это была не ее музыка, да и счастливая орущая толпа поклонников, которая окружала ее и наступала на ноги, нервировала. А, кроме того, больше чем слушала, она разглядывала людей, периодически используя новые возможности. Ничего особенного она не хотела рассмотреть, но занятие ее увлекло самой возможности проделать это. Когда толпа очень расходилась, было видно, как от зрителей вверх направлялась волна энергии. Много. Часть ее просто растворялась в воздухе. Но не малое ее количество осаждалось на певицу. Она иногда даже скрывалась в ее сгустках и завихрениях. Особенно это было заметно, когда энергия была не чистых и светлых тонов, а темная. Такой, тоже хватало. Она напоминала чернильное пятно, сорвавшееся с кончика чернильной ручки в воду. Это было неприятно, иногда Лейла даже отключала «радужное зрение». Впрочем, на зрителей, потеря этой энергии не оказывала большого внимания, их пьянил сам факт отдачи эмоций. Это было так удивительно, что Лейла пропустила основную часть концерта…
- Ну что, понравилось, - проговорила возбужденно Надежда, когда они оказались дома.
- Было интересно, - несколько невпопад ответила Лейла.
- Чудная ты, Лель, была на концерте, а говоришь, как будто в музей ходила, - выговорила ей подружка, а потом вздохнула, - жаль только, что похвастаться нельзя.
- Можно. Хвастайся на здоровье, можешь даже билет с автографом всем показывать, - Лейла протянула ей бумажку, - только на меня не ссылайся и придумай, на всякий случай, дату, когда ты там была.
- Ой, Лелька, это больше о чем можно мечтать. Дай я тебя чмокну.
- Чмокни, чмокни. И что теперь будем делать, - спросила Лейла, когда подруга исполнила и это свое желание.
- Не знаю. Дай передохнуть, - Надежда буквально упала в кресло и уставилась на огонь. - Слушай, Лейла, а ты так на любой концерт можешь попасть?
- На любой, - кивнула Лейла, раскуривая сигарету, - А что, еще куда-нибудь хочешь?
- А тебе не трудно…, - начала задавать Надежда вопрос, но Лейла ее перебила.
- Нет.
- Тогда дай подумать, - возможности подруги открывали такие горизонты, что у Надежды захватывало дыхание, а в голове проносились вереницей названия, имена, обрывки кадров и песен.
- Погоди думать, или думай тщательно, а пока, может жевнем чего-нибудь? У меня в животе даже урчит. Пойдем на кухню.
- Пойдем. Надо действительно успокоиться, а то в голове сумбур какой-то, наверное, после концерта.
- Вот-вот. Успокаивайся.
- Что будем готовить, - поинтересовалась Надежда, повязывая фартук, - ты пока кури, еще успеешь присоединиться.
- Надежда, ты чего любишь, - внезапно поинтересовалась Лейла, одновременно пуская кольца в потолок.
- Вообще или из еды?
- Пока, из еды.
- Не знаю, мне все нравится.
- Тогда, по-другому.
- Что бы ты хотела сейчас попробовать?
- Надежда задумалась. Проверяя по памяти, какое из гастрономических удовольствий ей было особенно по душе. Лейла с улыбкой смотрела на подругу.
- Как-то я потерялась, - сказала Надежда, в конце концов, - мне так много нравиться, что любимое я не знаю.
- Рыбу любишь?
- Какую рыбу?
- Хорошо приготовленную. Например, ерша?
- Это такой маленький, колючий?
- Точно. Но очень вкусный. Тем более, что это не весь ерш, а только филе.
- Не знаю. Я не пробовала.
- Утверждаю, не пожалеешь.
- Хорошо. Пусть будет, как ты сказала. Что надо для этого сделать?
- Ничего. Просто сиди, и глаза закрой…
Надежда откинулась и послушно закрыла глаза. Произошло едва заметно перемещение. Надежда принюхалась, в воздухе стояло нечто такое, что словами не передать, даже понять-то было нельзя, приятный это запах или нет. Веяло чем-то, по-настоящему свежим.
- Открой глаза, - донесся до Надежды шепот. Надежда послушно открыла глаза…