В следующую субботу все снова собрались на даче профессора Томлинга.
Павел Степанович, Анфиса и домработница Нина Петровна приехали часов в десять. Нина Петровна тут же занялась хозяйством: перетрясла и перестелила все постели, вымыла затоптанные в прошлые выходные полы и приготовила обильный и сытный обед. Павел Степанович, как обычно, уселся в любимое кресло с газетой и вскоре задремал. Анфиса, предоставленная сама себе, закрылась в своей комнате на втором этаже.
Молодая женщина разобрала нарядные платья, развесила их в шкафу, оставив одно, из тонкой цветной бязи. Усевшись перед зеркалом, Анфиса полюбовалась своим отражением. Сегодня она хороша, как никогда. От ожидания скорой встречи с любимым мужчиной лицо женщины светилось счастьем.
Анфиса умело подвела глаза, придав им больше выразительности, и тронула помадой губы. Густые черные волосы она заплела в косу и закрепила на голове шпильками с рубиновыми шишечками на концах. Слегка похлопала пальцами по гладко зачесанным волосам, взбив кокетливые завитки надо лбом и на висках. Платье Анфиса выбрала ярко-красное, с широкой каймой из белых цветов по низу юбки. Надев его, она довольно рассмеялась, закружилась по комнате, взмахивая широким подолом. Остановилась и глубоко вздохнула. Достав из шкатулки короткую нитку бус, обвила ими полную шею. Красота ее смуглого лица, оттененная белым перламутром, засияла еще ярче.
Заслышав шум подъехавшей машины, Анфиса стремительно кинулась к окну и высунулась наружу. Она с нетерпением ждала приезда Константина Львовича, и, увидев автомобиль Манефы, разочарованно выпрямилась. Ее учащенно забившееся сердце успокоилось.
С заднего сиденья выбрался Карп и взглянул на окно комнаты Анфисы. Затем обогнул автомобиль и помог выйти толстой жене. Манефа всегда сама водила автомобиль. Карп снова взглянул вверх. Анфиса уже спряталась за занавеской, но мужчина успел заметить мелькнувшее красное платье.
Манефа оперлась на руку мужа.
- Что-то неважно себя сегодня чувствую. Будет гроза, - она оглядела небо и перевела взгляд на окно Анфисы. - Карпуша, будь добр, отгони машину за дом.
Манефа тяжело поднялась на крыльцо и вошла в темный коридор. Из кухни вкусно пахло пирогами, и доносился веселый стук ножа. Женщина остановилась в проеме двери, наблюдая за работой домработницы.
- Привет, Нина Петровна. Как поживаешь?
- Ой, Манефа, давненько тебя не видела. - Нина Петровна, высокая сухопарая женщина лет шестидесяти, с узким лицом и острыми черными глазками, бросила нарезать хлеб и обняла Манефу. - Да как поживаю? Все так же. Молодая-то хозяйка все норовит свои порядки установить, да я не поддаюсь, - зашептала Нина Петровна и покачала скорбно головой. - Переживаю я за Павла Степановича. С прошлых выходных не все у него ладно с супругой. В Анфису словно бес какой вселился. То мечется из угла в угол, то запрется в спальне и сидит там целый день. Павла Степановича издергала, все ей чего-то не нравится. Он прикрикнул на жену, так она сразу в слезы и опять заперлась в спальне, сутки не выходила. Выхватит у меня поднос с чаем, зыркнет глазищами и сразу дверь на ключ. Что с ней случилось, ума не приложу.
Манефа выслушала Нину Петровну. «Ясно, что случилось. Во всем виноват Карпушка. Этот подлец дурит Фиске голову, соблазняет ее и подбивает на измену», - так думала Манефа, но обсуждать это с домработницей не стала. Нина Петровна хоть и давно работает у отца, но все-таки женщина она посторонняя, излишне любопытная и воспринимает все происходящее в их семье, как возможность лишний раз поразвлечься и посудачить с приятельницами.
Манефа прошла в гостиную, обняла сидящего в кресле отца и поцеловала в лысую макушку. Павел Степанович похлопал дочь по пухлой руке.
- Как себя чувствуешь? Как Карп?
- Прекрасно себя чувствую, папа, - обманула Манефа. - За меня не переживай. А Карпушка не меняется. Может быть, мне все же развестись с ним после свадьбы Жанны?
- Хорошо подумай, дочка. Я не вечен. Случись со мной что, ты останешься совсем одна. На Жанну особо не рассчитывай. Я не говорю, что она безответственная, но слишком избалованная, к трудностям совсем не готовая.
- Я все понимаю, папа. - Манефа заметила, что отец выглядит усталым. - А вот ты слишком много работаешь. Да и молодая жена доставляет тебе неприятности. Папа, я очень тебя прошу, побереги себя.
- О каких неприятностях ты говоришь? Я очень люблю Анфису. Мы женаты полгода и это время самое счастливое в моей жизни. Извини, что я так говорю, Манефа. Твою мать я тоже любил.
- Я не сержусь и очень рада за тебя. Но если вдруг ты услышишь об Анфисе что-то плохое, не принимай близко к сердцу. Хорошо?
- Манефа, ты почему так говоришь? Что ты знаешь об Анфисе? Ответь мне немедленно! - Павел Степанович разволновался.
Манефа уже жалела, что затеяла этот разговор, но она должна подготовить отца. Он неизбежно узнает, что любимая жена крутит любовь с зятем. Манефа не подозревала, что Карп уже получил отставку, и сердце Анфисы захватила новая страсть.
- Папа, успокойся, мне ничего не известно. Просто Нина Петровна мне пожаловалась, что Анфиса треплет тебе нервы.
- Ты больше слушай эту сплетницу, - проворчал Павел Степанович раздраженно. - Ну, поругались мы с женой немного, и что с того? У нас с Анфисой все хорошо. Мы с ней любим друг друга и счастливы. Идем обедать, а то договоримся бог знает до чего, - Павел Степанович выбрался из кресла.
Отец и дочь пошли по коридору. Они заполнили собой почти все пространство от стены до стены. Навстречу им попалась Нина Петровна со стопой постельного белья. Худенькой домработнице пришлось станцевать ламбаду, протискиваясь меж тучных хозяев.
Продолжение:
http://www.proza.ru/2016/08/19/922