Лесные дали. Часть 8. На таможне

Ралот
               

Бобёр и бобриха обнявшись стояли на берегу реки  и  махали лапками с зажатыми в них платочками. С большого плота им отвечала целая дюжина маленьких шустрых бобрят.
- Как они там без нас, ведь пропадут. Аллигаторам злобным, зубастым  на завтрак достанутся.- Бобриха смахнула кончикам хвоста слезу.
- Выживут! Это же всего лишь круиз.-Успокаивал её  супруг.- Поплавают, мир посмотрят и вернуться.-Бобр  нежно погладил  жену по лоснящейся  шкурке.
   Нахальная горластая Сойка летала  на их головами и вопила что есть мочи -Круизный плот «Лесные дали» акционерного общества «Топтыгин и партнёры»  отправляется в дальние, жаркие страны.  Пассажиров прошу срочно пройти  необходимые таможенные процедуры.
Лесной народ чинно выстроился  в  ровную цепочку ожидая своей очереди к большому столу  таможенной службы. Но за ним никого не было.
  Здоровенная Выдра в фирменной фуражке с надписью  «Таможенная  служба Мишкиного леса»  тащила  за собой  упирающегося  болотного Кота. Тот  прижимал к себе  клетку с попугаем  и орал на весь лес. -Произвол, безобразие, беззаконие. Кису  законопослушную обижают. Эмигрировать спокойно не дают.
  Швырнув кота под ноги удивлённого   Бобра  Выдра  тут же потребовала.-Наденьте быстренько  свою судейскую четырёхуголку с кисточкой и осудите этого наглеца на  немедленное  уничтожение,  путём экстренного поедания.
- Ну во первых столь суровое наказание может  вынести только  верховный судья леса,  то есть  дорогой наш и горячо любимый  Топтыгин Михаил Потапович  и никто более. А  во вторых что такого  натворил этот симпатичный полупьяный  Киса. Если  настойки  перебрал, на кедровых орешках или там на валерьяновом корне,  то это не ко мне, это  сама знаешь,  к санитарам леса. То есть к лисам.
- Да при чём тут алкоголь, что я  никогда в своей жизни  алкашей из нашего леса не выдворяла. Он же,  шкурка поганая,  контрабанду  хотел вывести. Ценностей материальных  наш  родной лес лишить!  А ну давай,  рассказывай господину судье  всё  как есть. Иначе я тебя  котяра шкодливый  укушу, пребольно!
  Кот с надеждой посмотрел на Бобра.  Поставил клетку с попугаем на землю затем выгнул спину и  замурлыкал:- Бобёр  дружище, уезжаю я.  На совсем уезжаю. К  лемурам на кулички. Можно сказать эммммегрирую, вот.  Достали меня, эти щуки болотные, конкурентки  проклятые. Цапли надоели - щипастые. Сырость надоела, болотная. Ещё немного и артрит задних конечностей образуется, от жизни такой беспросветной. Всё бросаю.  Нору  на  берегу бросаю, благоустроенную. Кошку свою  бросаю, рыбку вяленную и ту бросаю, только вот дорогого Кешу беру — заморского, импортного. Можно сказать возвращаю в родную тропическую   среду.  Я его у заезжей  Обезьяны на орехи выменял. И тут же принял непростое решение  вернуть  на родину птаху небесную,  в знакомые и родные  джунгли. А  она меня Выдра -злыдня за шкирку, как катёнка  малого, нашкодившего  и прямиком  к тебе. Разве это демократия. Нет это не демократия, это форменный или фирменный произвол. Не знаю как правильно.
 Выдра лязгнула зубами. -Укушу. Сильно. Ты господину Бобру его резцы не заговаривай. Ты давай быстренько  про корм рассказывай. Умник сыскался. Она встряхнула кота и рывком поставила на задние лапы.
- Ну  выпил я валерьянки перед дорогой дальней. Потому как  качки боюсь и  с лесом своим расстаюсь на веки. Вот и хлебнул трошки из плоской плошки. Мяуууу. - Он  посмотрел на Бобра потом на Выдру икнул и продолжил.-  Всё, всё о валерьянке больше ни слова.   Кисе  своей  гладкошерстной,  ненаглядной всё нажитое непосильным трудом   оставил. И нору и рыбку вяленную. Только вот Кешеньку забрал волнистого. Волнистого, потому как волнуется постоянно. И сейчас вот волнуется. Ну и корму конечно взял. Надо же птичку мою  заморскую  в пути кормить. Нет, ну ты скажи - надо? А Выдра  официальная  корм у меня отбирает. Это её на поедание осудить надо за обрекание, обречение попугая на голодную смерть. Я же не хотел ей  птичий корм показывать, что бы значит - не расстраивать. Так она привязалась - покажи, да покажи, что в мешке за кордон вывозить. Пока не увижу, что у тебя там имеется, ни за что на плот не пущу. Не видать тебе плавсредства  как мишкиного хвоста.
   Выдра не дала ему договорить и сама  споро развязала мешок. На солнце блеснули  алмазы, изумруды и  сапфиры.
- Ну, я же говорил  ей. Мяууууу. Корм  чистой воды. Согласись Бобр. Ведь чистой же воды. Можно даже сказать- студёёёёной.  А она заладила контрабанда, контрабанда.  Слово то какое заморское знает. Злыдня  а не Выдра. Ща,  как дам   лапой  когтистой! Будешь знать как  попугайчика моего волнистого на смерть голодную обрекать.
- Кот, а с чего ты решил, что  попугаи  драгоценными камешками питаются? Вмешался в разговор Бобёр.
- А  Филин его знает чем вообще эти  птички заморские питаются. Обезьяна мне про то ничего не сказала. Вы  у него сами спросите, чем он питается. Он же у меня говорящий, может быть. Я ещё не знаю. Вот и взял из дому,  что первое под руку попалось. Камушки и попались. Я их  в дупле у самой норы и держал, так на всякий случай, если драпать придётся.
  Бобр наклонился пошарил в мешке и вытащил  берестяной туесок с таблетками.
-А это ещё что, наркотики? - Бобр  уставился на Кота.
- Бобёр, ну какие наркотики!  Если есть валерьяночка родимая, то зачем нам котам какие то наркотики, акстись. Слабительное это.
- Болеешь, что ли. Запор у тебя бедненького  — участливо  спросила Бобриха.- Набросились на  слабого  Котика. А он бедолага  страдает от болезни лютой. Его пожалеть надо. Погладить.
- Не надо меня гладить. Я не домашний кот, а болотный. Мы не любим этих кошачьих нежностей. И вообще это не моё  лекарство, а  Кешено.
- У попугая что ли запор — всплеснула лапами участливая Бобриха. - Бедная птичка.
- Да не  знаю я. Как  у моего Кешеньки со стулом. Я его ведь только вчера  вечером и  купил. Мяууу. Вот привязались к болотному котику и птахе малой. То  корм им не нравится, то лекарство. Чем  вам слабительное то не угодило? Его, что тоже нельзя в джунгли вывозить?
- Можно, но только при условии, если мы будем знать, для чего. То есть для каких целей? - Бобёр поправил свою фирменную судейскую шапочку.
- Как это для каких -возмутился кот. - А жить я  там  среди тварей заморских на что буду, а?
 Выдра  в очередной раз грозно лязгнула зубами. На плоту  капитан Ворон громко  каркнул призывая отплывающих занять места согласно купленных билетов.
- Ой ну  как вы не поймёте. Мы с Кешей посоветовались и решили, что  если эта злыдня таможенная  отберёт  мешочек с кормом заветный, то мы немножко,  буквально с пригоршню,   чистейшего  комбикорма  за ранее проглотим. Так сказать  на всякий случай. И конечно же  слабительное тоже, сами понимаете- так,  на всякий случай!

  Бобёр хотел почесать свой затыок и уже поднял было лапу, но посмотрел на  стоящую рядом Бобриху и осёкся.
-Значит так. Слушайте вердикт лесного  суда по делу об эмиграции  Кота болотного.  Пункт  первый — по скольку кот  не  нанёс  лесу и лично  дорогому  нашему Мишеньке никакого материального ущерба, то может катиться отсюда к  кошкиной матери. Второе  - птичий корм, как-то  алмазы, изумруды и  сапфиры, а так же волнистый попугай Кеша  поступают в казну леса. Нет,  Кеша поступает не в казну, а в  зверинец диковенныйх тварей  имени  Михаила Потаповича. 
-Мяуууууууу ! Это на каком же основании! -  Возмутился разом протрезвевший кот.
 -  В полном соответсвии с требованием нашего «Лесного  уложения».- Ответила за Бобра  таможенница Выдра. - И не спорь с нашим судьёй,  а то укушу, сам знаешь как. Пребольно.
 - На основании того, что за весь этот корм и птицу волнистую  не уплачено никакой  таможенной пошлины. - Не возмутимо продолжил Бобр.
 Кот  наклонился к Бобру и зашептал ему в ухо. - Мяуууу. Может быть мы как-то договоримся, по людски, то есть  я хотел  сказать по дружески, по звериному.
- Нет Котяра болотный - не договоримся. Мы с госпожой Выдрой мзду не берём. Нам с ней за наш Лес  родной,  обидно!