Она выглядела ужасно. Огромная, бесформенная шапка черного цвета, слишком яркие легинсы, никак не подходящие для температуры минус двадцать. Большой нос на пол лица и злые, тонкие губы, которые чаще всего были сложены в трубочку или буквой «о». Маленькие ручки с коротенькими пальчиками сжимали в какой-то решимости толстый собачий поводок.
Я встала неподалеку от этого дива, молча наблюдая за тем, как певица зарабатывает деньги. Светлый лабрадор, пристроившись у ног горе-хозяйки, жалобно на всех смотрел, явно мечтая оказаться сытым и теплым. Ужасно хотелось сесть на корточки и позвать собаку, чтобы обнять и погладить по головке.
Переход был прокуренный, так что глаза слезились от дыма. Даже я, в толстом зимнем пальто, прозябла насквозь. Что уж говорить о практически голой собаке?
Закончив очередную композицию, певица из трущоб со злостью дернула собаку и она, едва поднимаясь с холодного асфальта, поплелась на выход из подземного перехода.
Розовый комбинезон был полностью мокрый от слякоти и грязный от подземки. Я разрывалась на части при виде такого обращения с явно больной собакой.
Только вот просто отобрать девочку было делом, которое эта попрошайка может довести до суда. Смешно? У какой-то оборванки настолько крупные связи. Правда, когда она все-таки пнула собаку, у меня снесло крышу:
— Какого черта?! — я помахала рукой перед ее лицом. Говорят, певичка слепая инвалидка, только вот та злость, с которой она на меня посмотрела, говорили о весьма приемлемом даре видения. — Твоя Диана с температурой, а ты вместо того, чтобы лечить, бьешь ее по ребрам?
— Слушай, милочка, — она скорчила рожу, имитируя вверх брезгливости. Словно это не она стояла в пропахшем черном пальто и грязных сапогах. — Я сама разберусь, поняла? Будешь тут что-то говорить, начну кричать. Скажу, что ты хочешь избить нас.
Мразь. Черт побери, какая же мразь. Пальцы сжались в кулак сами собой. Я сдвинула русые брови к переносице, тщетно пытаясь успокоиться. Слепая певичка на миг посмотрела на меня торжествующим взглядом, после чего состроила невинное лицо и начала кричать, бережливо скрывая от меня собаку.
Люди начали оборачиваться и смотреть на все с удивлением, злостью или непониманием.
Диана от объятий хозяйки жалобно заскулила. Видимо, она что-то больно ей сдавила, решив скинуть это на меня.
— Помогите, она хочет избить меня и собаку! — начала заливаться слепая.
Честно, терять было что, только вот от прямого удара моего кулака по ее лицу не спас никакой здравый смысл. Мне тридцать лет, я уже состоявшаяся женщина и тем не менее именно сейчас я, скинув с ее головы шапку, держу эту мразь за сальные волосы и наношу новый удар, ломая кулаком нос. Кровь пачкает мне пальто, костяшки зудят от боли, а злость в глазах не угасает. Я чувствовала себя бешеным зверем. которому дали свободу.
Наверное, этот зверь всегда жил со мной, просто приходилось тихо запирать его на сто замков.
Опомнилась, лишь когда полицейские оттащили от слепой. Пришлось отсидеть пятнадцать суток, но я не жалела. Мужа у меня нет, да и детей тоже. Лишь пришлось попросить соседку кормить моих питомцев.
Правда, когда выходила из участка, меня около ворот встретила целая толпа. Я сначала растерялась, едва не уронив сумку.
— Марина, вы наш герой! — закричали люди, приветливо улыбаясь. Кто-то вручил мне цветы, кто-то обнял.
Оказалось, не я одна всегда наблюдаю за той слепой мошенницей. Этим людям тоже не все равно на судьбу Дианы, доброй собаки лабрадора, а значит, вместе мы все-таки сможем что-то сделать, не смотря на связи этой особы, которую стыдно даже назвать человеком.
У нее нет человечности. Диана — способ зарабатывать деньги и ничего больше для нее не значит.
Пожалуйста, любите и берегите своих питомцев. Вы для них вся жизнь. Боритесь за них, помогайте. И тогда вас тоже можно будет назвать человеком с большой буквы.