Рассказ
Пронзительный звонок разбудил хозяйку. Глянула на часы, висевшие на противоположной стене. Был девятый час утра.
– Ай, да соня, вот это уснула. Давно не было такого крепкого сна перед утром, – подумала Валентина, открывая входную дверь. Там стояла ее дочь, которая держала в руках маленький шевелящийся узелок. Развернув его, она достала серый комочек, который попытался поздороваться (на всякий случай), но сумел лишь открыть малюсенький ротик и прошипеть.
– Видишь, он поздоровался с тобой. Мама, возьми котенка. Посмотри на это чудо. Тебе будет забава, ты сможешь наконец-то понять, что кому-то очень нужна. Возьми, – с надеждой повторила она.
– А это кот или кошка? – Поняв по моей интонации, что судьба приемыша будет решена в его пользу, дочь заторопилась показать серое несчастье, под именем «кот породы двор-терьер», во всей его красе. – Смотри на лбу буковка «М», мордочка любопытная, беленькая, передние лапки обуты в красивые нарядные тапочки, а задние - в сапожки. Возьми, посмотри, он тебе понравится. – Из ладоней дочери на будущую хозяйку смотрели два продолговато-раскосых, чуть прищуренных, глаза. В них застыл ужас, тельце напоминало свернутую пружину, готовую в любую минуту развернуться в живую стрелу и сигануть подальше от чужой страшной особы с хриплым голосом.
– Ну, иди, знакомься. – Я опустила котенка на пол. Серой тенью метнулся пришелец под диван и забился в самый дальний угол. Никакими вкусностями его невозможно было выманить на открытое пространство комнаты.
– Лучше смерть от голода, чем от рук этого громадного чудовища, – думал малыш, прислушиваясь к голосам из кухни. Пахло рыбой, знакомым любимым с рождения запахом. Розовые тапки медленно приближались к дивану, под которым дрожал от мнимой угрозы маленький, чуть больше ладошки, дикий представитель знаменитой породы «двор-терьер».
Только на четвертый день, убедившись в безвредности тапок, вылез маленький Кузя из-под дивана и отправился знакомиться с новым жильем и его хозяйкой. В раскосых глазах стыл ужас, но любопытные ушки ловили любой звук, предупреждая хозяина о возможной опасности, а лапки застывали в стартовой готовности, шмыгнуть в спасительный угол за диваном. Все в квартире ему пришлось по вкусу. В тарелочке лежали маленькие кусочки мяса в желе, свежей рыбки и несколько конфеток, заманчиво пахнувших неведомым ароматом. Поминутно оглядываясь, Кузя с удовольствием все съел и, отмывая мордочку от приставшего желе, подумал, что хозяйка не слишком страшная и не собирается его использовать на ужин, как собаки прежних хозяев. От страха быть съеденным дворовой собакой или огромной крысой, живущей под дровяником, он на всю жизнь сохранил пугливую осторожность и при малейшей угрозе, сломя голову, несся в спасительный уголок за диваном.
Кузя рос любопытным и шкодливым. Он был чрезвычайно наблюдательным, имел великолепную память, но очень слабую волю и не мог противостоять соблазнам. Как и любому порядочному коту, Кузе нужна была когтечистка. И он ее приобрел, приспособив свернутый ковер. Кузя так усердно чистил свои ненаглядные коготки, что через некоторое время ковер стал двухсторонне-махровым. Понимая, что это мне не нравится, он кубарем скатывался с ковра и бежал в свой спасительный угол, как только я вставляла ключ в дверной замок. А когда понял, что что я его не буду ругать за измочаленный ковер,всячески давал понять, что больше ничего не трогает, кроме своей когтечистки. Теперь Кузя без страха встречал меня у дверей, быстренько бежал к свернутому ковру и усердно драл его, одновременно отслеживая, куда направятся хозяйкины розовые тапки.
Кузя отличался великолепным аппетитом и не мог дождаться утра. Примерно в четыре часа утра, он потихоньку пробирался под одеяло и кусал хозяйские ноги. Получив пару небольших пинков, понял, что ноги не любят, когда их кусают и сменил тактику. Теперь он разбегался от двери, прыгал на хозяйку и, мяукнув, на всякий случай быстренько прятался под кровать. Хозяйка, охая и ругаясь на несвоевременный будильник, шла на кухню и кормила нарушителя сна, который теперь не давал спокойно встретить рассвет. Однажды рассвирепев, она объяснила Кузе, что он проказник и его кормить ни свет ни заря не будут.
Попрыгав еще два-три дня, Кузя понял, что вкусного завтрака за такое поведение он не получит. И опять сменил тактику. Теперь Кузя осторожно пробирался в четыре-пять часов утра под одеяло и чуть-чуть царапнув пяточку любимой кормилицы, усаживался со скромным видом у тапочек и следил за ними, беспокойно дергая хвостом. Вот в тапочки опустились две палки, зацепили тапки и повели их, – «ах, конечно, на кухню». Горестный вздох сопровождал тапочки, если они сворачивали в ванную комнату. Обескураженный Кузя ложился за закрытой изнутри дверью так, чтобы тапочки обязательно наступили ему на усы или, в крайнем случае, на кончик хвоста. Наконец появлялись тапочки, исправно спотыкались о Кузю и ворчливо-нежным голосом хозяйки звали на кухню. Сорвавшись с места, крупным галопом, радостный Кузя в предвкушении обильного завтрака, несся к своей столовой, усаживался возле пустых тарелочек и, впервые за утро, подняв голову, умильно заглядывал хозяйке в глаза. Розовые тапочки его больше не интересовали.
– У-у, бандит раскосый. Как тебе не стыдно? Еще утро не наступило, а ты уже у тарелки. Вот отдам тебе последнюю рыбку и посажу на голодный паек. Ты своего дождешься, – пыталась грозно поговорить хозяйка с мурчащим от удовольствия котом. Кузя понял, еду надо отрабатывать, но каким способом не знал.
Почти до вечера Кузя спал, дергая то передней, то задними лапами. Видно во сне представлял, чем очарует в очередной раз свою ненаглядную хозяйку. А тут и случай подвернулся. Мимо Кузиного носа, беспрерывно жужжа, пролетела муха. Прыжок, удар, враг повержен и немедленно съеден.
– Ай-да умница. Охотник ты мой любимый, иди, поешь рыбки, мухи гадость несъедобная, – раздался голос хозяйки, и Кузя побежал к любимой тарелке. Объевшись, долго лежал на любимом кресле, сытно щурясь на солнышко, заглядывавшее в комнату.
Кузя стал членом моей маленькой семьи. Я привыкла к его диковатости и была приятно удивлена, когда однажды Кузя пришел ко мне, потянулся и обнял за шею, заглядывая буквально в мои зрачки своими раскосыми зеленоватыми глазами. Я прижалась к теплому тельцу. И, помимо моей воли, сорвалось с губ "внучек ты мой, шерстяной". Рассмеялась тихонько, - дожила старая, котов с внуками путаю. - И поняла, почему старые одинокие люди так нежно называют своих зверят "сыночками" и "дочками".
Кузя обожал свою хозяйку и когда она на несколько дней исчезла, молча целыми днями лежал в кресле с плотно закрытыми глазами или плакал потихоньку у двери в надежде, что она появится, нежно потреплет его, поиграет в прятки, а он расскажет ей как скучал и попросит больше не оставлять его. Чужая "хозяйка" приходила, накладывала еду в тарелочки, но Кузя отказывался есть и на ласковый призыв, не откликаясь, сразу бежал в свой спасительный угол. Наконец-то появилась после долгого отсутствия любимая хозяйка.
Соскучившись по своему шерстяному любимцу, я разрешила ему спать у ног в своей кровати. Но Кузя потихоньку перебирался вверх, примащивался у головы и всю ночь напевал мне сказки из своей кошачьей жизни. Он больше не будил меня, а потихоньку играл с моими тапочками пока я спала. Утром, он помогал мне найти тапки и бежал впереди, чтобы открыть лапкой дверь в туалет и преданно ждал у входа. Если я жаловалась Кузе, что внуки приходят редко, дочь по несколько дней не заходит, он понимающе прижимался к груди, обнимал за шею и замирал, тихонько мурлыча, как будто успокаивал. В такие минуты я его называла врачевателем души своей.
Часто, слушая передачи о политике или шоу бытовых и семейных неурядиц, я делилась с Кузей своими выводами об услышанном. Кузя поднимал на меня свои раскосые глаза, неразборчиво отвечал м-р-р и зевал, широко разевая ротик с торщащими белыми клыками. Всем своим видом он давал понять, что чужие беды его не касаются, он лично больше любит передачи о природе. Кузя подолгу смотрел вместе со мной передачи о животных и особенно волновался, когда на экране мелькали его собратья, тигры, кошки или другая живность. Я в такие минуты думала, – вот животное, а переживает за жизнь собратьев своих. - Нет, я думала неправильно. При виде синичек на балконе, выклевывавших утеплитель из дверной рамы, Кузя замирал в позе хищника, увидевшего реальную возможность пополнить свой рацион куском свежатины. Я ругала его за жестокость и гоняла тапком, а он злобно шипел и отбивался лапами от надоедливой хозяйки.
Лежа по ночам в одиночестве я часто думала, как же так получилось, что маленькое существо заменило мне семью. Я смеялась над соседями, которые своих котов и безродных щенков называли детками, а себя серьезно считали их мамами. А теперь я сама каждый вечер торопилась домой и страшно волновалась, если приходилось задерживаться где-либо в гостях. Кузя стал частицей моей жизни, а после последнего происшествия, он стал родным бабушкиным «внуком». Я заболела, температурила, лежала целые дни в постели, не вставая. На третий или четвертый день, сквозь полусон я почувствовала неприятный запах сырой рыбы и какой-то привкус на губах. Чей-то взгляд, как будто молил меня, – ну открой глаза, ну посмотри на меня.- Приподняв веки, я встретила взгляд раскосых зеленых глаз, внимательно рассматривающих мое лицо.
– Что ты хочешь? – попыталась я спросить, и в рот мне упал кусочек сырой рыбы, а Кузя, спрыгнув с кровати, куда-то убежал. Рассерженная, я выплюнула рыбу. Опустив руку, поискала розовый тапок, чтобы запустить в безобразника. Каково же было мое удивление, когда Кузя неслышно вспрыгнув на кровать, положил возле моей головы очередной кусочек рыбы. Он кормил меня. Слезы умиления потекли по щекам, защемило сердце. Врачеватель души моей делился самым дорогим – своей любимой рыбой. С тех пор мы с Кузей неразлучны. Он терпеливо ждет меня у дверей. А я тороплюсь домой и темные окна в зимние короткие дни больше не вызывают грусти. За ними моя шерстяная половинка, мой Кузя, врачеватель души моей.