Характеризуя средневековый мир, итальянский историк А. Тененти заметил, что «этот мир таков, в котором каждый, не только настоящий пират, был согласен, смотря по обстоятельствам, сделаться корсаром». «С этой точки зрения, – продолжает он, – венецианцы были теми, кто имел наименьший интерес, наименьшее желание, а также наименьшую необходимость быть таковыми». (Tenenti A. Venezia e la pirateria nel Levante // Venezia e il Levante fino al secolo XV. V. 2. P. 713.). В противоположность ему, И. Кэтил отмечает, что традиционная точка зрения, утверждающая, будто использование корсаров Венецией было спорадическим, ненормальным и исключительным, нуждается в поправке. Утверждение о не использовании Венецией корсаров справедливо лишь в том случае, если не принимать во внимание действия венецианских капитанов на службе республики. (Katele I. B. Piracy and the Venetian State: The Dilemma of Maritime Defence in the Fourteenth Century // Speculum. 1988. N 63. P. 866.).
В связи с этим представляется очень важным рассмотреть вопрос об отношении Венеции к пиратству и корсарству. Данная проблема является тем более значимой, что республика св. Марка в XIII-XV вв. играла, пожалуй, самую значительную роль в средиземноморском мореплавании.
Благосостояние Адриатической республики напрямую зависело от успехов морской торговли и безопасности мореплавания. Макиавелли характеризует положение Венеции следующим образом: «Нужда, заставившая всех этих людей жить среди вод, принудила их подумать и о том, как, не имея плодородной земли, создать себе благосостояние на море. Их корабли стали плавать по всему свету, а город наполнялся самыми разнообразными товарами, в которых нуждались жители других стран, каковые и начали посещать и обогащать Венецию. Долгие годы венецианцы не помышляли об иных завоеваниях, кроме тех, которые могли бы облегчить их торговую деятельность: с этой целью приобрели они несколько гаваней в Греции и в Сирии, а за услуги, оказанные французам по перевозке их войск в Азию, получили во владение Кандию. [Здесь Макиавелли ошибается: Кандия была получена не в оплату за услуги по перевозке войск, а куплена венецианцами у Бонифация Монферратского – О. К.]. Пока они вели такое существование, имя их было грозным на морях и чтимых по всей Италии…»
Подлинным звездным часом Венеции стал Четвертый крестовый поход (1202-1204 гг.). На обломках Византийской империи возник целый ряд государств. Франки образовали Латинскую, или Константинопольскую империю, Фессалоникское (Солунское) княжество на территории Македонии и Фессалии, Ахейское (Морейское) княжество на Пелопоннесе и Афино-Фиванское герцогство. На оставшихся греческими землях Византии возникли Никейская империя (на северо-западе Малой Азии), Трапезундская империя (на черноморском побережье Малой Азии) и Эпирский деспотат (запад Балканского полуострова).
Согласно мартовскому договору 1204 г. между венецианцами и крестоносцами во главе с Бонифацием Монферратским и Балдуином Фландрским, а также последующим договоренностям «было решено, что тот, кто станет императором, получит в свое личное владение четвертую часть империи и четвертую часть города, а остальные три четверти поделят таким образом, что половину получат венецианцы, а другую – пилигримы, и все будут держать свои земли от императора». Здесь Де Клари немного ошибается – дож Венеции был освобожден от вассальной присяги императору. По договору венецианцы должны были получить прибрежные территории от Херсонеса Фракийского до Селимврии (исключая сам город), земли вокруг Родосто и Адрианополя, Пелопоннес, Акарнанию, Эпир, Албанию, Эвбею, Кикладские и Ионические острова. После завоевания Константинополя «венецианцы получили свою долю, а воинство пилигримов – остальную». На долю Венеции приходились территории, наиболее важные в торговом отношении. Однако эти земли еще предстояло завоевать, и далеко не все из них впоследствии оказались покоренными.
В 1207 г. в Венеции было принято постановление о том, что каждый гражданин республики, снарядив экспедицию за свой собственный счет, может овладеть любым островом Эгеиды или любым прибрежным пунктом, не успевшим еще стать чьим-либо владением. Торговая республика решила таким образом вопрос о завоевании новых территорий, не затрачивая государственных средств. Впрочем, захваты начались раньше принятия данного решения. В 1205-1207 гг. Марко Санудо, оснастивший на свои средства восемь галер, захватил восемнадцать островов, в том числе Наксос, Парос, Милос, Китнос, и основал герцогство Архипелага (1206-1566), которое первоначально, до 1248 г., считалось держанием от Латинской империи. Братья Андреа и Джеронимо Гизи обосновались на Скиросе, Скиафосе, Скопелосе, Тиносе и Миконосе (1207-1390). Квирини утвердились на островах Стампалии и Аморгосе. Веньеры овладели Китирой (Чериго) (1207-1363), Виаро – Андикитирой (Чериготто). Дандоло прибрали к рукам остров Андрос. Пьетро Джустиниани и Доменико Микьеле захватили Кос, сопротивлявшийся до 1211 г., и Серифос. Леонардо Фосколо стал сеньором Намфио (Анафе), Якопо Бароцци овладел Ферой (Тира, Санторин) и Ферасией (Тирасия). Филокало Навигайозо обосновался на Лемносе. В 1209 г. сюзеренитет Венеции признала Эвбея (Негропонт).
Однако весь этот островной мир принадлежал венецианцам, а не Венеции. Владетели отдельных островов могли состоять на службе у республики, занимать видные посты, но как сеньоры островов они были независимы от родного города и имели право становиться вассалами других государств (например, Латинской империи) или крупных феодалов (Санудо). Исключение составляла только Эвбея, ее завоевателей – Марко Дандоло и веронца Ренато Карчерио – Венеция обязала стать ее прямыми вассалами.
Тем не менее, Венеция пользовалась всеми выгодами, вытекающими из приобретения островов ее гражданами. Господство венецианцев в Эгеиде облегчило борьбу с пиратством, создало целый ряд удобных корабельных стоянок, где можно было укрыться от «людей и моря», то есть грабежей и штормов. Отсюда можно было получить и военную помощь. И наоборот, Венеция имела возможность уклониться от ответственности в том случае, если другие державы обвиняли сеньоров островов в морском разбое.
Кроме прямых захватов, Венеция прибегала к практике покупки земель. Именно таким образом была приобретена одна из самых крупных венецианских колоний – остров Крит. Так, 12 августа 1204 г. Бонифаций Монтферратский продал Венеции все свои права на полагающиеся ему области империи, получив за это 1000 марок серебром.
Основу венецианского флота составляли галеры. В 1268 г. в Венеции уже существовали галеры грузоподъемностью до 190 т, к середине XV в. – до 240. Средняя грузоподъемность галеры в XIV в. составляла 150 т.
До конца XIII – начала XIV в. венецианские галеры были биремами (на каждой банке размещалось 2 гребца), с начала XIV в. они превращаются в триремы (25 или 30 скамьями вдоль каждого борта по 3 гребца на каждой). Галеры делились на легкие (sottili), предназначавшиеся большей частью для военных целей, и тяжелые, или большие (grosse), осуществлявшие основные грузоперевозки.
Длина галер составляла 34-48 м, отношение длины к ширине у легких галер было 8:1, у тяжелых – 6:1.
Что касается экипажа галеры, то, согласно commissio капитану галер Романии, во второй половине XIV в. «каждая торговая галея должна иметь, кроме нобиля-патрона, одного комита, одного присяжного патрона, двух писцов, одного советника, одного плотника и одного конопатчика, восемь навклеров, пятнадцать баллистариев, в число которых входит один брадобрей, сто семьдесят одного гребца, одного кока, одного стольника и одного слугу патрона». Впоследствии число баллистариев на галере возросло до двадцати пяти.
Значение галер для венецианского купечества было очень велико, на них перевозились наиболее ценные товары (пряности, дорогие ткани и т. д.), но ими не исчерпывалось торговое мореплавание Венеции. Более того, «круглые» суда: нефы, кокки, буссы – постепенно вытесняли галеру не только из торговой, но и из военной сфер. В XIV-XV вв. крупные вооруженные корабли – кокки и нефы – использовались для охоты на пиратов так же часто, как и галеры, потому что морские разбойники сами часто располагали судами больших тоннажей. Между 1384 и 1421 гг. французский исследователь Ж.-К. Окке насчитывает 93 венецианских кокки, предназначенных для вояжей в Тану, Бейрут, Александрию, или вооруженных на каперство. В 1417 г. для борьбы против пиратов были выбраны одна кокка и неф Джакомо Пампано. В 1422 г. Сенат приказал патронам Арсенала специально для борьбы против пиратов построить два больших нефа, с двумя палубами каждый. В 1469 г. без больших нефов республика не смогла ничего поделать с пиратом Коломбо.
Отличие «круглые» суда – «длинные» корабли» было фундаментальным, но существовало и еще одно противопоставление: «вооруженные суда – невооруженные суда». Правда, в XIV в., т. е. «в столетие, когда большинство кораблей имело какое-либо оружие на борту для целей защиты, с трудом можно было отличить невооруженное судно от вооруженного». В данном случае, однако, речь идет не столько о венецианских, сколько о средиземноморских судах вообще. Что касается республики св. Марка, то, согласно итальянскому медиевисту А. Тененти, «в венецианском флоте этого периода, в отличие от других христианских держав, отличие между торговым и военным судном было уже ясно и строго, по крайней мере, в отношении использования». Ж.-К. Окке также говорит о том, что венецианцы предпочитали противопоставлять корабли вооруженные и невооруженные, а, допустим, не малые и большие тоннажи, хотя суда малых тоннажей, которые ходили только под парусами, a priori считались невооруженными, потому что они были лишены башен и поэтому с трудом могли бы дать сражение. Критерием отличия вооруженного судна от невооруженного было не столько наличие или отсутствие оружия на борту, сколько укомплектованность экипажа. Так, галера, экипаж которой не превышал 60 человек, считалась невооруженной, численность экипажа вооруженной галеры составляла 140-180 человек. Команда «круглого» судна, предназначенного для торговых рейсов, составляла 100 моряков, тогда как вооруженное судно могло принять на борт несколько сотен человек.
Экипаж венецианских государственных галер включал в свой состав баллистариев (арбалетчиков). Их количество имело тенденцию к возрастанию, от 12 в 1350 г. до 32 в 1437 г. Кроме того, в экстренных случаях (война или рост пиратских нападений) число баллистариев могло временно увеличиваться специальными постановлениями Сената. Молодые венецианские нобили очень часто начинали свою морскую карьеру баллистариями на галерах.
Капитаны частных средиземноморских судов могли сами позаботиться о его вооружении. Описание одного такого корабля – кокки – оставил флорентинец Лионардо ди Никколо Фрескобальди, в 1384-1385 гг. совершивший паломничество по святым местам. «Мы же во имя Бога всемогущего подняли паруса, – пишет он, – и, поскольку на кокке не было еще окончена ни палуба, ни надстройки, было на ней много мастеров, которые тем временем работали; и нанял хозяин кроме корабельной прислуги еще пятнадцать стрелков, добропорядочных молодых людей. Так что из купцов, и паломников, и наемных стрелков, и прислуги корабельной составилась на вид почтенная дружина».
Что касается численности венецианского флота, то на протяжении XIV-XV вв. она неуклонно возрастала. Согласно данным, которые приводит Ж. Ле Гофф, в двадцатых годах XIV в. общее число венецианских галер равнялось 25. В 1328 г. в Романию совершали рейсы лишь десять галер. Число не слишком большое. Правда, количество мелких торговых судов остается неизвестным. Но уже в «Завещании» дожа Томмазо Мочениго от 1423 г. общее количество венецианских кораблей равнялось 3345, общая численность моряков – 36000 человек. В это число входило 45 галер с экипажем в 11000 человек.
Как правило, военно-морские нужды Венеции обеспечивал Арсенал, а частные верфи – торговый флот. Однако две эти сферы не были четко разграничены. Случалось, что строительство военных галер передавалось частным верфям, а Арсенал занимался постройкой частных судов. Венецианский арсенал, имевший специальные стапели для постройки и бассейны для достройки кораблей, в XV в. обслуживали 16000 рабочих различных цехов: плотников, кузнецов, парусников, конопатчиков, такелажников и т. д. Сборка галеры из заранее заготовленных частей осуществлялась в несколько дней. Вот как описывает венецианскую верфь кастилец Перо Тафур, посетивший республику св. Марка в 30-х гг. XV в.: «Здесь есть верфь, лучше которой нет, как в отношении артиллерии, так и в отношении необходимого для навигации; внутри нее морская вода, где корабли спускаются на воду, после того, как они выходят из замка; там рассказали мне, что всего там военных, торговых и прочих галей, спущенных на воду, и других, что на стапелях, восемь-десять, и также несколько нав… Перед ее воротами с одной и с другой стороны – широкая улица, а по середине – морская вода, и по одной стороне окна зданий верфи, и по другой тоже; и [вдоль улицы] шла галея, которую тянул на буксире корабль, и из одного окна выдавали такелаж, из другого запас хлеба, еще из одного оружие, из иного арбалеты и пушки, и так из всех [окон выдавалось] все необходимое, и когда [галея] дошла до конца улицы, внутри уже были нужные люди и все весла, и была оснащена она от носа до кормы; и таким образом вышло десять оснащенных галей с третьего до девятого часа». «…Просто уж не знаю, как похвалить то, что видел я там: и устройство [галеи], и людей, которые работали внутри нее, - заключает Тафур, - я не видел ничего лучшего и не думаю, чтобы было где-нибудь в мире, и не сомневаюсь, что если захотели бы [венецианцы] распространить свою власть, то у врагов веры, находящихся в тех краях, не найдется нечего противопоставить их огромной власти, ни на море, ни на суше, и не отважатся они выйти в море».
Средневековый корабль мог прослужить десять-двенадцать лет, но в среднем срок его службы составлял семь лет, так как суда часто гибли в результате пожаров, войн или пиратских нападений.
В целях защиты от нападений вражеских флотов и пиратов Венеция отправляла свои торговые галеи на восток в составе караванов – это были так называемые «галеи линии». Вероятно, первоначально отправка торговых галей de conserva была вызвана опасностью со стороны греческого флота во время правления Михаила VIII Палеолога. При доже Якопо Контарини (1275-1280) республика св. Марка дважды посылала свои торговые суда на Восток под охраной военных галер: в первый раз эскорт состоял из двадцати пяти галер, во второй, в 1279 г. – из двадцати.
С XIII в. эта практика прочно утвердилась в мореплавании Венецианской республики. Суть системы заключалась в том, что государство строило и оснащало торговые галеи, а затем сдавало их в аренду частным лицам, которые были обязаны осуществлять навигацию в точном соответствии с инструкциями Сената. В случае неблагоприятной обстановки на морях, возрастания угрозы со стороны пиратов и враждебных флотов и отказе патронов участвовать в аукционе, снаряжение и отправка галей происходила полностью за счет коммуны. Маршруты следования, стоянки, размеры фрахта определялись специальными постановлениями Сената, принятыми после тщательного изучения положения дел на рынках и степени безопасности мореплавания. Жесткая регламентация плаваний, наличие на борту отрядов воинов-арбалетчиков, эскорт военных кораблей, высокие мореходные качества галей «линии» делали этот тип навигации наиболее безопасным и быстрым.
Для защиты венецианских торговых кораблей в Адриатике, которую венецианцы считали своим собственным «заливом», и в Эгеиде была создана специальная патрульная эскадра галер Гольфа под командованием капитана Гольфа.
В делах, касающихся обороны от пиратов, капитан Гольфа играл ключевую роль. Хотя охранный флот Адриатики Венеция использовала, вероятнее всего, с 1224 г., должность капитана Гольфа впервые появляется лишь после 1300 г. Его обязанности были необычайно широки. Он осуществлял охрану венецианских торговых галей в Эгеиде и Адриатике, организовывал преследование пиратов, имел право обыскивать в поисках контрабанды любые суда в Адриатическом море, иногда он выполнял и дипломатические функции. Инструкция, относящаяся к началу 90-х гг. XIV в. дает капитану Гольфа право захватывать и наказывать разбойников, причинивших ущерб венецианцам, в соответствии с тяжестью их преступления. Любое вооруженное судно, представляющее угрозу для венецианских кораблей, капитан Гольфа мог захватить, а с командой поступить, как с корсарами «pro bono exemplo aliorum». По своему решению, капитан Гольфа мог также сжечь любой вражеский корабль. Постановлениями Венецианского Сената многократно предписывалось капитану Гольфа или вице-капитану обеспечить порядок на морях и преследовать пиратов. В случае особой опасности Сенат назначал Генерального капитана Моря с чрезвычайными полномочиями.
Кроме Генерального капитана Моря и капитана Гольфа, осуществлять боевые действия против пиратов и враждебных флотов могли и другие должностные лица коммуны: капитаны галей Романии – Таны, Бейрута – Александрии или капитаны вооруженных кораблей, специально направленных для этих целей. Конвои венецианских торговых галей зачастую и сами использовались как военные эскадры. В 1290 г., например, они захватили две лигнии, а около 1350 г. 14 венецианских галей Таны взяли 9 генуэзских галей. В 1340 г. конвой Романии, состоявший из 8 вооруженных галей и боевых кораблей сопровождения, получил предписание активно действовать против пиратов. Венецианский Сенат прямо предписывал капитанам флотилий торговых галей нападать на генуэзские суда в случае враждебных действий Лигурийской республики в 1336-1337, 1348-1349, 1431-1432 гг., на суда Синопского эмирата – в 1360 г. 26 сентября 1452 г. приказ преследовать пиратов, атаковавших два венецианских судна в водах Чериго, был дан капитану галей Бейрута. В ряде других случаев речь идет о капитанах вооруженных галей или кокк.
По мнению И. Кэтил, республика св. Марка играла важную роль в создании новых основ для профессий пиратов и каперов. В общем и целом республика пренебрегала использованием законных корсаров и вместо этого давала своим капитанам право совершать налеты на вражеских торговцев. Венецианские документы обоснованно не относят своих капитанов к корсарам. Только действия, совершенные этими капитанами могут показать, поступали ли они подобно корсарам. При сравнении инструкции Сената, данные капитану Гольфа, и полномочия корсаров, напрашивается вывод, что они сходны. Однако, как нам кажется, основным критерием, отличающим корсара от официального должностного лица, является все же не образ действий, а правовое положение (в том числе право собственности на корабль). С этой точки зрения, венецианские капитаны, занимавшиеся охотой на пиратов, бесспорно, не были корсарами. В то же время используемый И. Кэтил термин «контрпиратство» кажется весьма удачным.
Маршруты навигации от Венеции до Константинополя были традиционными. Корабли направлялись сначала до г. Пола в Истрии, которой был базой патрульных галер Гольфа. Оттуда галеи «линии» шли до острова Корфу, затем – до венецианских портов на Пелопоннесе – Модона и Корона, и далее – до Негропонта и Константинополя. Случались иногда заходы в Рагузу и Задар, Кларенцу, Монемвасию, на Хиос, Крит, в Фессалоники. Наиболее опасными на этом участке были Эгейское и Ионическое моря – «классическая» зона пиратства. Поэтому фактически ни одно плавание галей Романии не обходилось без эскорта патрульных галер Гольфа. Так, типичное решение по этому вопросу было принято Сенатом 16 июля 1336 г.: капитан Гольфа должен был сопровождать торговые галеи до Модона. Прибыв туда, он проводил совет с капитаном галей Черного моря, с советниками и кастелланами Модона об условиях дальнейшей навигации. В случае необходимости эскорт продолжался до Негропонта, где собирался аналогичный совет, и, если он находил это необходимым, патрульные и торговые суда плыли далее вместе до Константинополя.
В 20-40-е гг. XIV в. в составе каравана галей Романии – Черного моря было в среднем по 7,6 галеи ежегодно, во второй половине XIV в. – 3,6, в первой половине XV в. – 2,8. В XIV в. капитан Гольфа имел в своем распоряжении от шести до десяти галер. После войн с Генуей 1350-1355 и 1378-1381 гг. патрульная флотилия Гольфа была сокращена с десяти до четырех-пяти галер.
Однако венецианское мореплавание не исчерпывалось караванами государственных галей. На галеях перевозили в основном специи, сукно, шелк, драгоценности, меха – дорогие, так называемые «легкие» (sottili) товары. Галеи обеспечивали быструю и безопасную доставку грузов, но стоимость фрахта на них была вдвое выше, чем на больших парусных кораблях. Более дешевые, «тяжелые» грузы (зерно, соль, вино, квасцы, масло), а также рабы обычно перевозились на частных «круглых» судах. Размеры частного судоходства напрямую зависели от степени безопасности торговых путей. Иногда риск плавания таких судов был настолько велик, что купцы предпочитали платить высокие фрахты за государственные вооруженные галеи, чем подвергаться опасности пиратских нападений.
Впрочем, венецианское правительство пыталось регламентировать и частную навигацию, требуя, чтобы купеческие суда составляли общие караваны для плавания в Эгейском море и шли de conserva.
В ряде случаев, когда положение становилось особенно угрожающим, Сенат рекомендовал торговым кораблям держаться вместе или же вообще не покидать порты, чтобы не подвергаться напрасному риску. Так, 27 февраля 1424 г., в связи с опасностью, исходящей от каталанских пиратов и генуэзского флота, Сенат разрешил капитану Крита воздержаться от ежегодной инспекции округов. 25 августа 1430 г., опять же из-за каталанских пиратов, капитанам кораблей было приказано плавать вместе из Корфу в Кандию или даже до Родоса. 17 августа 1437 г., в связи с разбоями каталанского пирата Равано, Сенат запретил венецианским судам покидать порты. Исключение составляли только корабли, перевозящие хлопок из Сирии, из Мореи или с Крита. В марте 1448 г. из-за пиратской опасности венецианским должностным лицам было позволено отсрочить свой отъезд на Корфу и на Крит.
Совершить нападение на «галеи линии» мог только хорошо вооруженный вражеский флот, например, генуэзский. В нашем распоряжении нет ни одного свидетельства о нападении на венецианские караваны пиратов, действовавших на свой страх и риск. Однако прочим торговым судам Венеции, как и всяким другим, угрожала постоянная опасность. Положение усугублялось тем, что команды венецианских кораблей имели обыкновение сдаваться, если пираты обещали сохранить им жизнь. Такое положение дел благоприятствовало пиратским нападениям. В связи с этим 18 мая 1339 г. Сенат постановил, что отныне экипажи венецианских кораблей должны оказывать сопротивление. От участия в сражении освобождались только клирики и пилигримы.
Еще одной мерой, защищавшей венецианских купцов от убытков, было страхование кораблей и груза. На уровень страховой премии оказывала влияние длина маршрута, сезон, политическая обстановка в регионе, угроза каперства или пиратства, тип и величина судна, тип груза. В силу выше перечисленных причин (вооружение, быстроходность, плавание в составе конвоя) перевозка товаров на галеях давала экономию на страховых расходах в 1,8-2 раза. Маленькие суда каботажного плавания приходилось страховать на 30-40% дороже, чем обычные купеческие корабли.
Как показывают события, первое, что делала Венеция в случае нападения пиратов на ее торговые корабли – это отправка погони за морскими разбойниками и принятие мер к обеспечению безопасности мореплавания: усиление военного эскорта, приказ кораблям держаться вместе или же запрет покидать порты. Далее следовали меры дипломатического и экономического характера: отправка посольства к государю, чьим подданным являлся тот или иной морской разбойник с требованием компенсации за причиненный ущерб, конфискация товаров у купцов-соотечественников пирата, угроза прервать торговые отношения с той или иной территорией, вплоть до полного разрыва экономических отношений.
Однако Венеции приходилось заботиться не только об обеспечении безопасности торгового мореплавания, но и об обороне колониальных владений на побережье и островах. Все венецианские территории Романии, в зависимости от потребности момента, должны были вооружать галеры. В последней четверти XIV в., например, венецианская Романия располагала пятью-шестью галерами в течение сезона навигации. На Крите вооружались 2-4 галеры, на Негропонте – 1, в Короне и Модоне – 1. К этому числу следует прибавить галеру герцогов Архипелага, а также маленькую галеру или галиот островов Тинос и Миконос, остававшихся венецианскими до 1390 г. Первоначально независимые, отдельные сеньории в течение XIV в. постепенно становились частью венецианской военной системы. В результате непрерывных набегов пиратов и турок, нападений генуэзцев феодальные сеньоры все более и более ощущали необходимость поддержки со стороны республики. Острова Эгеиды были подчинены верховному венецианскому командованию, которое осуществлял капитан Гольфа.
Чтобы враг не застал врасплох, на вершинах гор устанавливались наблюдательные посты. «Насупротив модонской пристани, - сообщает флорентиец Леонардо ди Никколо Фрескобальди, побывавший в Модоне в 1384 г., - есть великая возвышенность, которую называют горою Мудрости [остров Сапиенца – О. К.]… и на этой великой горе, на самой ее вершине есть башня, строенная из дерева, на которой стоят дозорные; и как увидят, что появились паруса на море, дают знаки особыми белыми льняными полотнищами на палках, по тому, с какой стороны приближаются, и обусловлены знаки, когда надо защищаться, а когда нападать, так что пристань, лежащая между этими двумя горами, то есть между горой Модоны и горой Мудрости, самая безопасная как от морских разбойников, так и от ветров». Подобная мера – дозорные посты на вершинах гор – определялась удобными географическими условиями. К такому же способу наблюдения прибегали, например, госпитальеры, правда эта мера служила не столько целям защиты, сколько нападения.
Оборона венецианских областей Романии и торговых флотилий была строго централизованной. Сенат заботился о вооружении и распределении эскадр, после донесения местных властей определял потребность каждой территории в военных судах, выдавал разрешение на издержки по строительству укреплений и вооружению галер на местах, разрешал экспорт оружия. Все сведения о пиратах тщательно собирались и анализировались. Так, например, в августе 1329 г. Сенат предписал капитану галей Черного моря и байло Негропонта собрать и доставить всю информацию о пиратах на пути следования галей. Региональный власти могли только предъявлять свои требования и составлять список необходимого.
Такой, в общих чертах, была система венецианской обороны от нападений вражеских флотов и пиратов. Из всех держав региона Венеция, как уже говорилось, была наименее заинтересована в развитии каперства и пиратства. Те действия, которые в других государствах обычно поручались корсарам, в Венеции выполняли должностные лица коммуны. Пиратство же, в том числе и свое собственное, непосредственно вредило торговым интересам республики. Поэтому морской разбой венецианских подданных по своему размаху существенно уступал генуэзскому, каталанскому и, тем более, турецкому. Тем не менее, в Эгеиде, предоставлявшей столь благоприятные возможности для расцвета морского разбоя, пиратство было неизбежным злом, которое не удалось бы ликвидировать никому, в том числе и Венеции.
Во второй половине XIII в. от венецианского пиратства страдали в первую очередь византийцы. Правда, к чести Венеции, надо заметить, что это были скорее ответные действия, а венецианские торговцы несли от нападений корсаров Михаила VIII куда более значительный урон, чем византийцы – от разбоя венецианцев. Об этом свидетельствуют Венецианские претензии, предъявленные императору в 1278 г.
О существовании венецианского морского разбоя говорят договоры, заключенные между Венецией и Византией. Согласно договору 1265 г., за причиненные венецианскими корсарами убытки ответственность нес байло Константинополя; венецианцы обещали также не поддерживать корсарские атаки представителей других стран или своих соотечественников, не находящихся под властью коммуны. Подобные же условия повторялись в договоре 1268 г. Вероятно, под венецианцами, не находившимися под властью коммуны, подразумевались сеньоры эгейских островов, издавна служивших убежищами всевозможных морских разбойников. Марко Санудо и Бартоломео Гизи со всеми подвластными им владениями были впервые включены в договор 1277 г. при условии не поддерживать врагов империи и пиратов. За убытки, причиненные венецианскими корсарами, ответственность по-прежнему возлагалась на байло, обязанного разыскивать и наказывать виновных. В договоре 1285 г. повторялись условия 1277 г. Однако статьи, касающиеся пиратства, были неэффективны. Пиратство становилось все более и более свойственным Эгеиде. Как византийские, так и венецианские острова укрывали пиратов, а островное население принимало участие в такой деятельности. Весьма вероятно, что эти пираты эгейских островов происходили из местного населения, а не из Венеции.
Кроме островов Архипелага, базами венецианских пиратов в Эгеиде, были Крит и Негропонт.
Большой ущерб империи причинили венецианские корсары во время военных действий конца XIII – начала XIV вв. Весной 1296 г. в Венецию было отправлено византийское посольство с требованием возмещения убытков, причиненных корсарскими кораблями с Негропонта, в том числе упоминались нападения вблизи Пароса и Хиоса, ограбление галеры неким Морино, захват грузового судна с зерном.
В апреле 1301 г. в Венецию прибыло новое византийское посольство с целью возобновить договор 1285 г. и заключить мир на двадцать лет. Византийцы также требовали компенсации в 29000 иперперов за судно, захваченное на Хиосе Доменико Скьяво. Венецианцы соглашались лишь на перемирие сроком в 10 лет и 18000 иперперов компенсации. Переговоры зашли в тупик.
В 1302 г. венецианцы привели императора к покорности путем демонстрации силы. С этим событием связана одна из самых кровавых страниц в истории венецианского корсарства. 21 июля тридцать военных кораблей под командованием Беллетто Джустиниани в сопровождении семи пиратских судов, присоединившихся к ним на Крите и Негропонте, вошли в Золотой Рог. Пиратские суда атаковали Принцевы острова, в то время переполненные беженцами от турок из Малой Азии. Тех, кто не смог внести за себя выкуп, пираты либо убили, либо доставили в пределы видимости со стен Константинополя и пытали на глазах у императора и жителей столицы, с молчаливого согласия венецианцев. Андроник II отправил Джустиниани 4000 иперперов в качестве выкупа за жизнь беженцев. Джустиниани, поняв, что его пиратские союзники зашли слишком далеко, принес официальные извинения и объявил, что готов к переговорам. По договору, 4 октября 1302 г. подписанному дожем Пьетро Градениго и 7 марта 1303 г. ратифицированному Андроником II, византийцы были обязаны выплатить 79000 иперперов компенсации за венецианское имущество. Однако дож великодушно согласился с тем, что император может удержать из этой суммы 24000 иперперов в уплату за судно, захваченное Доменико Скьяво. Это было меньше, чем император запрашивал, но больше, чем Венеция соглашалась заплатить в 1301 г.
В начале XIV в. на Крите корсары привлекались для борьбы против врагов республики. В 1302 г. Сенат разрешил байло и консиллариям Негропонта вооружать каперские суда «к убыткам императора и его людей». Однако итальянский историк А. Тененти подчеркивает, что такое положение дел было ограничено периодом ведения открытой войны, тесно связано с ней и отражает «тип военных действий, которые Венеция, хотя и медленно, стала снижать». В течение XIV в. договоры с корсарами встречаются крайне редко. В протестах других держав на грабежи и насилия со стороны венецианцев речь идет почти всегда о военных эскадрах или одиночных вооруженных кораблях.
В сентябре 1319 г. послы императора Григорий Клейдос и Андроник Гераклит предъявили венецианскому дожу иск на 10000 иперперов от имени греческих торговцев из Фессалоники, Константинополя и других мест. Документ представляет собой список из 31 требования возмещения ущерба, причиненного венецианскими пиратами в 1312-1319 гг. В их числе захват четырьмя венецианскими галерами генуэзского корабля в водах Валоны (убытки оцениваются в 2565 иперперов), захват в декабре 1313 г. Джованни Фраделло судна из Монемвасии (ущерб в 2200 иперперов), ограбление судна из Монемвасии в августе 1315 г. кораблем Николо Санудо (ущерб в 800 иперперов), а также неоднократные грабежи греческих торговых барок. Кроме нападений на торговые суда упоминаются нападения на острова и прибрежные территории.
Правда, имена венецианских пиратов: критяне Занакис и Манолис, Арефас, Джованни Фраделло, Назимбен, Марино Сфакто, Ригетто Бруно, Пьетро Фавро, Джованни Армирайя – указывают на то, что среди этих морских разбойников были как итальянцы, так и греки. Происходили пираты, как правило, с Крита или Негропонта.
В этом же документе имеются упоминания о захвате пленников и продаже их в рабство на Крит, Родос и Кипр. Рабов-греков, упоминания о которых относятся почти исключительно к XIV в. с Крита и Кипра чаще всего продавали в Южную Италию и Каталонию, гораздо реже – в Венецию. Источником приобретения рабов как правило служило пиратство.
Императорский посланник по пути назад в Константинополь в августе 1317 г. был захвачен венецианцами: Ригетто Бруно, Пьетро Фавро и Джованни Амирайей, полностью ограблен и продан. Выкуп посланника стоил императору цены «хорошей крепости».
Византийский документ 1319 г. открыл длительную переписку между обоими государствами, полную взаимных упреков за причиненные обиды, претензий и контрпретензий, обвинительных актов и оправданий. Всего данная переписка включала в себя восемь документов.
В мае 1319 г. Murtati de Nigroponte «явились к острову, называемому Culuri [Саламин – О. К.] и захватили затем пятьсот человек и продали их некому Марко Ломбардо и другим торговцам». В 1319 или 1320 г. венецианцы из Корона и Модона разграбили окрестности Майны и увезли четыреста человек, которых продали на Крите, Родосе и Кипре.
В 1321 г. возник спор между венецианцами и генуэзцами из-за нападения на генуэзскую тариду галеры под командованием Марко Скьяво в водах Кандии. Происхождение этого пирата остается неизвестным. То, что Скьяво был адмиралом Кандии, венецианцы решительно отрицали. А. Тененти предполагает, что галера Марко Скьяво была вооружена в Дубровнике, в то время входившем в состав венецианских владений. Республика св. Марка позволяла рагузанским купцам вооружать корабли против корсаров, одним из таких кораблей и могла быть галера Марко Скьяво.
Процветавшее на островах пиратство приводило даже к столкновению венецианских сеньоров между собой. В 1286 г., например, «корсары лишили землю мессера Бартоломео Гизи… прекраснейшего клейменого осла… и отвезли его в Никозию [Наксос – О. К.] и продали мессеру Гульельмо Санудо, сыну мессера Марко, герцога Никозии и Андроса; мессир Бартоломео пришел в такое негодование от этой причиненной обиды, что вооружил свои корабли… и пошел с величайшей воинственностью, чтобы захватить крепость на острове Суда [Тира – О. К.]». Только случайность – прибытие эскадры под флагом Карла II Анжуйского, суверена герцога Наксоса, спасло остров от захвата. Но дело тянулось еще несколько лет и было улажено лишь третейским судом байло Негропонта. Потери обошлись той и другой стороне более чем в 30 тыс. soldi di grossi.
В первой половине XIV в. пиратскими подвигами прославились Веньеры – сеньоры острова Чериго. Пираты с Китиры нападали на каталанские суда, идущие в Аттику. Как отмечает Ф. Тирье, Веньеры «без сомнения, приобрели эту привычку во время венето-каталанской борьбы с благородной целью помочь своей родине, но продолжали заниматься морским разбоем и после заключения договоров 1319 и 1331 гг.» 17 октября 1335 г. Сенат просил Веньеров добровольно возместить коммуне расходы, понесенные по случаю выплаты убытков, причиненных каталанам. Вероятно, Веньеры в Венецию не явились. 28 марта 1340 г. Сенат вновь требовал, чтобы они объяснились по поводу нападений, совершенных их подданными. Возможно, и в этом случае пираты по происхождению были греками, а не венецианцами.
Венецианский Сенат также неоднократно выговаривал герцогам Архипелага, что базирующиеся на их островах корсары, в том числе каталанские и бискайские, атакуют суда султана Египта и тем самым вредят венецианской торговле.
Известны случаи, когда республика заставляла своих граждан выплачивать возмещение пострадавшим от их нападений. Так, в 1470 г. Николо де Канали, бывший Генеральный капитан Моря, был присужден к тому, чтобы возместить убытки Якову де Вальдете и Паскалю Одорико, гражданам Генуи, за судно, захваченное у них в октябре 1469 г.
Дела, касающиеся пиратских нападений, принимал к рассмотрению специальный трибунал – суд Forestieri (для иностранцев).
Таким образом, из всех держав региона Венеция боролась с пиратством наиболее строго и последовательно. Как нам кажется, такая позиция Светлейшей объясняется двумя причинами. Во-первых, республика св. Марка была очень заинтересована в безопасности морских торговых путей, так как от этого напрямую зависело ее благосостояние. Во-вторых, она, за редкими исключениями, не нуждалась в корсарах, так как действия, в других странах обычно выполняемые каперами, в Венеции поручались официальным должностным лицам.
Меры, принимаемые Венецией против пиратов, как нам кажется, можно условно разбить на три группы:
1. Меры военно-оборонительного характера:
а) отправка государственных торговых галей в составе караванов (галеи «линии»);
б) вооружение торговых судов, как государственных, так и частных;
в) отправка кораблей (чаще всего галер или кокк) в погоню за пиратами – так называемое контрпиратство;
г) организация патрулирования адриатического и эгейского побережья;
д) участие в антитурецких лигах, вызванных морским разбоем Эгейских эмиратов;
е) установление наблюдательных постов.
2. Дипломатические акции:
а) включение статей, касающихся пиратства, борьбы с ним и ответственности в случае нанесения ущерба, в договоры между государствами;
б) отправка посольств к тому или иному государю, чьим подданным являлся корсар, с целью получения компенсации за причиненный ущерб.
3. Экономические санкции:
а) секвестр товаров, принадлежавших купцам-соотечественникам пирата, причинившего убыток венецианцев;
б) угроза отзыва своих торговцев;
в) наложение эмбарго, прекращение торговли, вплоть до полного разрыва экономических отношений;
г) страхование судов.
Оборону от пиратов осуществляли следующие должностные лица коммуны:
1. генеральный капитан Моря;
2. капитан Гольфа;
3. капитаны галей Романии, Бейрута и Александрии;
4. капитаны кораблей, специально вооруженных для этой цели;
5. венецианские корсары.
В венецианских колониях Романии оборону организовывал дука Крита, кастелланы Корона и Модона, герцог Архипелага, байло Негропонта.
Командование военно-морскими силами Венеции осуществлял капитан Гольфа или Генеральный капитан Моря, назначаемый в чрезвычайных случаях.
Вопреки всем запретам, венецианское каперство все же существовало. Тем не менее, надо отметить, что оно было развито в гораздо меньшей степени, чем генуэзское или византийское при Михаиле VIII и Андронике II. В том случае, если вооружение судов на каперство все-таки происходило, действия венецианских корсаров были направлены либо против враждебных республике государств – Византии, Генуи, против турок, либо против отдельных пиратов, препятствовавших венецианской торговле.
Кроме того, нужно учитывать, что, если венецианские торговцы и венецианское правительство не были заинтересованы в развитии пиратства, то владетели отдельных эгейских островов извлекали выгоду из морского разбоя. Основными базами пиратов, считавшихся венецианскими подданными, были Крит, Негропонт, острова Архипелага. Однако это пиратство существовало большей частью вопреки официальной политике Светлейшей. Венецианский Сенат вынужден был неоднократно призывать к порядку владетелей эгейских островов, оказывавших покровительство пиратам.
Подъем венецианского каперства и пиратства наблюдался во второй половине XIII в., в начале XIV в. и в XV в. Венеция прибегала к услугам корсаров в критические моменты, в период войн, или ослабления контроля со стороны центральной власти. Во второй половине XIII - начале XIV в. взлет венецианского пиратства был вызван расцветом греческого морского разбоя и войнами с Византийской империей. В XV в. венецианское правительство прибегало к услугам корсаров из-за недостатка собственных военно-морских сил.
На фотографии - венецианская крепость в Ираклионе (Кандия)