«Стразы Сваровски, калибр 9 мм» Глава – 38
Наконец-то, после признания экономки Кроткого Анны Михайловны Суровцевой и окончания всех следственных действий, было получено разрешение на захоронение тела убитого фотокорреспондента газеты «Спроси свою звезду!» Евгения Грабового. Женька был сиротой, выросшим в детдоме, поэтому все хлопоты о похоронах и всех сопутствующих этому печальному событию мероприятиях взяла на себя редакция. Неожиданно это событие возымело широкий общественный резонанс: кроме сотрудников газеты и многочисленных «близких знакомых» Женьки, собралась огромная толпа совершенно посторонних людей, которые прочитали некролог в газете, написанный Людмилой, и пришли проводить в последний путь настоящего героя, погибшего в схватке с бандитами, защищая жизнь любимой девушки…
Женьку, прошедшего Чечню, захоронили на почётном месте, где покоились бойцы, погибшие при исполнении воинского долга, со всеми воинскими почестями. Было много трогательных слов. А один из его бывших сослуживцев заметил, что Женька всегда был солдатом и погиб, как солдат… Никто с этим и не спорил. Люда, готовившая слово от редакции, не смогла выступить – слёзы душили. К этому отнеслись с пониманием. Все знали, что Женька тайно её любил, а Людмила нежно и честно с ним дружила.
Вскоре новый бугорок на Калитниковском кладбище скрылся под немыслимым количеством цветов…
Девчонки в сопровождении Димки Громова покидали кладбище последними…
- Знаешь, Люда, - задумчиво сказала Алина, - мы ведь поначалу очень легкомысленно отнеслись к письмам этой психопатки, а ведь ты была на волоске от гибели… - Люду при этих словах охватил самый настоящий ужас, будто она ещё раз пережила все эти события. – И кто знает, что было бы, не появись тогда Женька. Царство ему небесное…
Лариса незаметно толкнула под локоть Веру и, едва шевеля губами, шепнула:
- Вера, ты на Димку глянь… ваш любимый одноклассник такими глазами на Царёву смотрит…
Вера проследила за её взглядом и улыбнулась одними глазами:
- Ну, дай Бог…- шепнула она. – Может, Димка нужный толчок получил… понял, что мог потерять её навсегда…
- Ну, да, - глаза Ларисы стали грустными, - пусть хоть им повезёт…
…Столичный немецкий аэропорт «Шёнефельд» в Бранденбурге встретил господина Кроткого шумом, гамом, многоголосицей, огромными толпами народа и, что самое удивительное, в этом огромном «муравейнике» царил самый настоящий, только немцам свойственный «ordnung». Он без всяких проблем разобрался с багажом, который должен будет прибыть по указанному адресу, приобрёл билеты и нашёл автобус, который доставил его в центр Берлина. Безусловно, огромное значение за границей имеет знание языка, в чём неоднократно убеждался Вадим Сергеевич. Он прекрасно знал немецкий и свободно общался на нём почти без акцента. Вот и сегодня, бродя по давно и преданно любимому им Берлину, Вадим Сергеевич не без благодарности вспомнил свою школьную преподавательницу немецкого, которую в едином душевном порыве ненавидела вся школа, дав ей «подпольную кличку» Немецкая Овчарка. Старая дева, Любовь Сергеевна, была, действительно, злющей, как немецкая овчарка из антифашистского фильма, снятого на киностудии «Мосфильм» в первые годы после окончания Великой Отечественной войны. Но при этом дело своё она знала прекрасно. И при всей ненависти к учительнице, предмет её дети усваивали вполне сносно. Ну, а кто был посообразительнее, вроде Вадика Кроткого, так те запомнили немецкий словарь на всю жизнь.
Конечно, потом был институт и многочисленные поездки по «немецкоговорящим» странам, но база, заложенная «Немецкой Овчаркой» , была той основой, на которую прочно укладывались новые и нужные знания и умения в области немецкой грамматики… Об этом Кроткий вспоминал всякий раз, оказавшись в Берлине, Вене или Берне. Конечно же, в «немецкоговорящих» европейских культурных странах с одинаковой вежливостью относятся ко всем туристам, но человеку, говорящему по-немецки, в особенности, приехавшему из России, оказывают особое уважение.
В центре, Вадим Сергеевич, не обременённый багажом, прошёлся по любимым местам, благо все они находились в шаговой доступности друг от друга. Он походил в толпе туристов у Бранденбургских ворот, прошёл по аллее, которую ещё несколько лет назад скрывала Берлинская стена, к Рейхстагу. Затем вернулся назад и, перейдя мост через Шпрее, прогулялся по Музейному острову. Он даже заглянул на часок в музей старых мастеров, полюбовался на любимые полотна. Вот чем хорошо Берлин? По всей Европе в понедельник музеи закрыты – эдакий общий выходной день. А на Музейном острове Берлина два-три музея открыты регулярно. Поэтому туристу, попавшему в столицу Германии в понедельник, несказанно везёт. Конечно, в столице Германии есть что посмотреть и без посещения музеев… Но быть в Берлине и не побывать хотя бы в одном из музеев Музейного острова, извините, нонсенс! Поэтому Вадим Сергеевич, страстный любитель живописи, не мог удержаться от посещения одного из богатейших собраний старинной живописи… И опять же, когда ещё в его плотном рабочем графике выдастся такой свободный денёк, когда он может предаться блаженному «ничегонеделанью»?..
Через пару часов он проделал тот же самый путь в обратном порядке, нашёл небольшое уютное кафе за мостом, где заказал стандартный для туриста из России обед, который через несколько минут после заказа изящно поднесла официантка, очень юная и очень грациозная китаянка. На небольшом овальном подносе лежала огромная варёная рулька с каким-то, совершенно не привычным для русского человека, традиционным немецким гарниром: пара крохотных маринованных помидорчиков, три малюсенькие отварные картошечки, ложка вонючей тушёно-квашенной капусты. На первое – суп-пюре в плошке с какими-то круглыми булочками. К этому немудрящему обеду полагались большой стакан баварского пива и рюмка шнапса. «Господи, - привычно усмехнулся Кроткий, - водка без пива – деньги на ветер. Национальные традиции «злоупотребления» спиртным – везде одинаковы…»
«Интересно, - подумал Вадим Сергеевич, оглядывая небольшой уютный зал беглым взглядом, - много ли здесь посетителей, для которых подобные возлияния в середине рабочего дня привычны?» Зал был полупустым. Один из столиков занимала компания говорливых и смешливых «русо туристо». Три женщины и мужчина средних лет совершенно не обращали внимания на откровенно разглядывающего их соотечественника – их, похоже занимали собственные проблемы, решение которых вызывало у них периодические приливы гомерического хохота. Приглядевшись повнимательнее, Вадим Сергеевич чуть сам не засмеялся в голос: его земляки, выпив пиво, видимо, решили сэкономить на вечернем «аперитиве». Они, пряча под столом небольшую бутылочку из-под какой-то питьевой воды, аккуратно переливали в неё шнапс, почему-то не востребованный за обедом. Но не пропадать же добру! За этот немецкий «комплексный обед», как–никак, уплачено одиннадцать евро, или, как говорят сами немцы, ойро.
На эти «шпионские» действия посетителей кафе в центре Берлина никто из присутствующих не обращал внимания. Скорее всего, в цвете немецкой бережливости, этот поступок весёлых туристов из России никак нельзя считать предосудительным.
Через столик от туристов сидело четверо смуглых молодых людей, по виду уроженцев северной Африки. Хозяйка кафе, молодая бразильянка, часто выходила в зал, проверяя, всё ли в порядке.
Через открытую дверь подсобного помещения Вадим Сергеевич хорошо видел ту часть хозяйственного отдела, где мойщики-вьетнамцы, напоминающие группу трудолюбивых муравьёв, тщательно и аккуратно мыли посуду. За ними наблюдал, постоянно делая какие-то замечания, суетливый администратор –латиноамериканец.
Запечатлев в своём сознании всю эту картину, Вадим Сергеевич не на шутку развеселился, он даже хмыкнул пару раз в кулак, призвав на помощь всю силу воли, чтобы не рассмеяться в голос. « Интересно, что бы было с фюрером Гитлером, если бы он чудесным образом оказался в Берлине в наши дни?» - сам себе задал вопрос Кроткий. И сам же на него ответил: « Да, опять бы застрелился! Нет, мало осталось в Faterland истинных арийцев. Ох-хо-хо, беда, беда. Совсем мир с ума сошёл… Европейская толерантность, мать её…»
Когда эта познавательно-содержательная трапеза приближалась к концу, за его столик подсел мужчина неопределённого возраста в серой безликой одежде. Он, молча, положил на стол перед Вадимом Сергеевичем небольшую картонную карточку, на которой был написан адрес, и ключи от квартиры, в которой Вадиму Сергеевичу предстояло дожидаться того момента, когда с ним выйдет на контакт «проводник» до Австрии. Человек, выполнив свою миссию, поднялся из-за стола и так же, молча, покинул заведение. Адрес на карточке был Кроткому уже известен: именно туда был отправлен его багаж. Вадим Сергеевич, посидев ещё минут десять, поднялся и пошёл искать такси. Берлин в будний осенний день не был многолюдным, поэтому с такси проблем не было. Недалеко от «Алексы», огромного супермаркета, Вадим Сергеевич сел в машину, молча протянув карточку водителю. Тот понимающе кивнул. Буквально через пятнадцать минут машина остановилась на тихой берлинской улочке, поросшей липами. Здесь находился небольшой уютный пансион. Критически осмотрев здание, Кроткий остался вполне доволен его местоположением и внешним видом. Вадим Сергеевич выбрал нужный ключ, открыл дверь подъезда и вошёл внутрь. Его багаж ждал хозяина в комнате портье. Отказавшись от помощи портье и забрав вещи, Вадим Сергеевич поднялся на второй этаж и, наконец-то, закрыв за собой дверь, почувствовал себя в полной безопасности. Комнаты были обставлены просто, но всё самое необходимое для комфортной жизни присутствовало. Быстро приняв душ, Вадим Сергеевич нашёл в телевизоре русский канал и нырнул в кровать.
Ночь Кроткий провёл чудесно. Едва коснувшись щекой подушки, он заснул сном младенца и спокойно проспал до самого утра под едва слышное жужжание телевизора.
Берлин – город «мужской». Подстать суровой классической архитектуре и осенняя берлинская погода. Часто моросит дождь, дуют довольно сильные, неприятно пронизывающие ветра. И при этом, несмотря на конец сентября, в Берлине почти не было жёлтых листьев на деревьях. Липы под окном Вадима Сергеевича трепетали на ветру ярко-зелёными кронами. Он вспомнил, что только у Рейхстага он заметил ярко-красные и ярко-жёлтые клёны. И только сейчас, когда он обратил внимание на липы под окном, его осенило, что это вовсе не краски осени так нарядили деревья – клёны были особой породы – японские. Он припомнил, что их в последнее время довольно много по всей Европе. Они не меняют цвет по осени, а стоят, разнообразя традиционные зелёные аллеи красными и жёлтыми листьями, всё лето…
Утро, несмотря на сильный ветер, обещало быть солнечным. Телефон в комнате молчал. Мобильник тоже не приносил со вчерашнего утра никаких новостей. И Вадим Сергеевич решил прогуляться по городу, где-нибудь выпить кофе, а может быть, и позавтракать.
Где-то внутри небольшой червячок сомнения, что все тревоги позади, всё-таки грыз душу Вадима Сергеевича. Спустившись на первый этаж, он не увидел портье. Никто не следил за жильцами. С третьего, последнего, этажа спустилась какая-то дама и направилась к выходу. Она вела себя совершенно спокойно. Вадим Сергеевич галантно пропустил её в дверях. Дама улыбнулась, прощебетав что-то кокетливо по-французски. Вадим Сергеевич пожал плечами: « Не понимаю…» Дама ещё раз улыбнулась, приветливо кивнула и неторопливым прогулочным шагом пошла через улицу в какое-то небольшое кафе, находящееся на первом этаже жилого дома. Вадим Сергеевич подозрительно последил за ней некоторое время, но дама больше не оглянулась, видимо, занятая своими мыслями, и вскоре совсем исчезла внутри кафе.
«Полно, Вадим, - сказал он сам себе. – Никому ты здесь не нужен. Никто тебя не знает. Успокойся. Судьба профессора Плейшнера тебе не грозит». Настроив себя на позитив, Вадим Сергеевич решил, что всё-таки не стоит встречаться лишний раз с жильцами пансиона и пошёл по улице дальше. Вскоре он заметил ещё одно кафе, на котором решил остановить свой выбор…
…Насытившись прекрасным завтраком, выпив две чашки душистого свежесваренного кофе, Вадим Сергеевич заметил, что во втором зале небольшого кафе находится компьютерный клуб. Народу в этот час не было. Администратор клуба, по виду типичный студент, скучал, рубясь сам с собой в какую-то «войнушку». «Ну, прям, как у нас», - с удивлением отметил про себя гость из России. И тут Вадима Сергеевича вдруг охватило давно не приходящее чувство авантюризма, он усмехнулся: в данный момент в его душе его знаменитый авантюризм боролся с природной осторожностью. Наконец, он решился.
«Русский турист» подошёл к юноше-администратору и попроси его об услуге. Вот где помогло прекрасное знание языка! Вадим Сергеевич довольно подробно изложил парню свою просьбу: он находится в Берлине втайне от жены, здесь живёт его подруга. Но позвонить жене, чтобы развеять её подозрения просто крайне необходимо. Но хотелось бы, чтобы звонок она получила не из Европы, а из какой-нибудь Латинской Америки…
- Возможно ли это? – изложив свою просьбу, поинтересовался Кроткий. – Деньги не проблема.
- Аргентина подойдёт? – деловито осведомился новоявленный хакер. И между делом сообщил Кроткому, что он изучает в университете русский язык и мечтает стать дипломатом.
- Почему – нет? Аргентина – это то, что надо! – радостно воскликнул Вадим Сергеевич.
Через несколько минут юноша на ломаном русском гордо заявил:
- Как говорится, Москва на проводе!..
… Телефонный звонок застал Людмилу в ванной комнате. Она едва успела почистить зубы. Раздражённо схватив мобильник, Люда увидела, что входящий номер не определился. Это разозлило её ещё больше. Мало того, что звонят в неподходящий момент, так ещё и анонимно! Понятно, что такой звонок ничего хорошего не предвещает. Люда даже хотела не брать трубку. Но журналистское любопытство взяло верх над негативными эмоциями. Она всё же подняла свой мобильный телефон, нажала на нужную кнопку, поднесла аппарат к уху и уже хотела сбросить вызов, как услышала в трубке знакомый вкрадчивый голос Вадима Кроткого. В первый момент Людмила потеряла дар речи.
- Людочка, - голос Кроткого трепетал от нежности и глубоко скрытого желания обладать этим сокровищем здесь и сейчас.- Людчка, Вы меня узнали?
- Да, Вадим Сергеевич, - осторожно и даже несколько растерянно ответила Люда, но уже в следующую секунду журналистская хватка дала о себе знать: она включила телефон на громкую связь и поставила на стол видавшую виды, любимую и незаменимую маленькую плюшевую панду – диктофон фирмы «Сони».
- Людочка, я безумно виноват перед Вами и столь же безумно рад Вас слышать…
- Где Вы, Вадим Сергеевич? – пытаясь придать своему голосу тревожную интонацию, якобы, переживающей за любимого несчастной брошенной девушки. «Люда, - умоляюще обратилась она к себе самой, - это бомба! Только не переиграй!..» И девушка решила, что слёзы добавлять ни к чему, довольно с этого престарелого бонвивана и лёгкой тревоги в её голосе…
- В Аргентине, - не моргнув глазом, соврал Кроткий. – Люда, у меня немного времени. Я очень прошу Вас принять то, что Вам передадут от меня. Гонорар за интервью и кольцо. Мы ведь почти договорились?
- Да, - с небольшой заминкой откликнулась Людмила. – А когда мы с Вами увидимся?
- Скоро, - мгновенно среагировав на её вопрос, заверил Кроткий. – Вам об этом сообщат. Не забывайте меня, Люда. И ещё просьба…
- Да, говорите… что смогу, я обязательно для Вас сделаю, - столь же горячо заверила Кроткого Люда.
- Людочка, пожалуйста, если это только возможно, - голос Кроткого срывался, - пожалуйста, найдите возможность передать Игорю, что со мной всё в порядке. Как только я смогу, я свяжусь с ним.
- Хорошо, я постараюсь, - пообещала Людмила.
- Вот и прекрасно, - уже другим, каким-то «опасным» тоном проговорил Кроткий. Угрозу, исходившую от этого человека, Люда почувствовала кожей. – И ещё, Людочка, - это он произнёс чётко, почти по слогам, с угрозой в голосе, - постарайтесь, чтобы никто о нашем разговоре не знал. Если хоть кто-то узнает, то у меня и у Вас могут случиться огромные непри…
Разговор оборвался на полуслове. Но смысл предупреждения Кроткого Люда поняла. Несмотря на запрет и завуалированные и даже прямые угрозы, она тут же набрала номер Сергея Воронцова. Но его телефон оказался вне зоны доступа. Немного подумав, Людмила набрала номер Ларисы Громовой и попросила связать её с капитаном Малышевым, что Лариса, поняв по голосу Люды, что случилось что-то из ряда вон выходящее, незамедлительно сделала…
Маленькая плюшевая панда опять оказалась в руках мастеров компьютерного отдела. Но кроме самой записи разговора и подтверждения подлинности голоса Вадима Кроткого, выжать из маленькой верной панды компьюторщики ничего больше не смогли… Решено было отложить работу с диктофоном до возвращения из отпуска признанного маэстро хакерского искусства Славки Галкина…
… Весь вечер Люда провела в одиночестве: Алина энергично готовилась к свадьбе, Лариса решала какие-то семейные проблемы с братом Михаилом, Вера с мужем уехала к бабушке. Полистав без всякого интереса какой-то женский роман, похожий на все остальные; пощёлкав пультом и не найдя ничего интересного в телепрограмме, Люда включила музыкальный центр. Из колонок полилась тихая приятная музыка. Этот диск Люда всегда включала, когда надо было отвлечься от грустных мыслей. Романтические мелодии разных эпох в современной обработке настраивали на мечтательно-лирический лад и наполняли позитивом каждую клеточку Людиного организма. Музыка звучала, а в голове Людмилы роились какие-то неясные мысли, перед глазами мелькали фантастические тени, все тревоги и сомнения уходили прочь, и девушка уже начала клевать носом и непроизвольно искать на широкой тахте наиболее удобное место для сна. Со стороны она напоминала милую изящную кошечку, устраивающуюся на ночлег на широкой хозяйской кровати. И действительно, при довольно высоком росте, Люда была столь изящно сложена, что занимала, наверное, одну пятую часть своей любимой турецкой тахты. А рядом с ней, повторяя почти те же движения, примостилась любимая «киця», тарахтя, как самый настоящий трактор. Людмила уже почти заснула, в её сознании возникали какие-то неясные, но очень привлекательные, манящие образы… Но вдруг из состояния блаженного оцепенения её вывел резкий звук. Поскольку она уже почти спала, то не сразу сообразила, что это за звук. Но, почти разбуженная этим чужеродным звуком, так неожиданно ворвавшимся в её блаженный сон, Люда резко подскочила на тахте, напугав кошку, которая с резким мяуканьем бросилась прочь. И только после всей этой чехарды девушка поняла, что кто-то звонит в её дверь. И вот тут-то она по-настоящему испугалась. После угроз Кроткого и её обращения в полицию, Людмила весьма насторожённо относилась ко всякому, не запланированному ей, самому незначительному происшествию. Почти бесшумно встав со своего ложа, она на цыпочках подкралась к входной двери. Звонок прозвенел ещё раз. Не включая свет в прихожей, Люда осторожно взглянула в дверной глазок. Радостная улыбка осветила лицо девушки. Она мгновенно распахнула дверь – прямо перед ней с неприличны большим букетом ярко-алых роз стоял мужчина её мечты – Димка Громов.
- Царёва, - не поздоровавшись, начал он свою гневную тираду, - я уже не знаю, что и думать. Ключ в дверях, света нет, на мои многочисленные звонки никто не реагирует, Воронцовы уехали, как ещё попасть к тебе в квартиру, не знаю… - всё это Димка выпалил на едином дыхании.
Он не успел закончить свою фразу, как Люда, не помня себя от радости, бросилась на шею Димке, впилась в него страстным поцелуем, на который он быстро и весьма охотно ответил. Вот так, целуясь и обнимаясь, они ввалились в квартиру Людмилы. Сколько продолжался этот так долго готовящийся и сдерживаемый поцелуй, ни Люда, ни Димка определить не смогли бы. Но после первого порыва страсти Люда осторожно высвободилась из объятий Громова, выглянула на лестничную клетку. Убедившись, что та абсолютно пуста, захлопнула дверь и, взяв Диму за руку, повела его в комнату.
- Люська, - нежно гладя её волосы, Димка не отрывал своего взгляда от глаз Людмилы, - вредина ты моя. Как же я за тебя испугался! Если бы с тобой что-то случилось там, на этом долбанном празднике, я бы себе никогда не простил…
Люда хотела было съязвить что-то по поводу любви всей его жизни Веры Никольской, но решила, что не стоит дразнить гусей, а стоит приложить все силы и женские чары, чтобы навсегда поселить в Димкином сердце одну, но главную мысль: любовь всей его жизни – это она, Людмила Царёва.
«Думаю, что Вера возражать не будет, а, возможно, даже вздохнёт с облегчением», - хихикнула про себя Люда…
…В это же время кто-то негромко, но требовательно постучал в дверь номера господина Кроткого. Он осторожно приблизился к дверям и почти шёпотом спросил:
- Кто там?
Из-за двери послышался хорошо знакомый, хриплый хохоток.
- Трусоват был Ваня бедный, - уже в полный голос на чисто русском языке из-за двери ответил старинный друг Вальтер.
Облегчённо вздохнув - чего это он здесь опасается? – Кроткий распахнул дверь.
Партнёры обменялись дежурными приветствиями.
- Ты удивлён, я вижу, - довольный произведённым впечатлением, спросил Вальтер.
- Ну, правду сказать, да, - несколько замешкавшись, ответил Кроткий, – не ждал я, что ты сам за мной приедешь…
- Да от Вены до Берлина не так уж и далеко, несколько часов, - пояснил Вальтер.
- А почему не на самолёте? – поинтересовался Кроткий.
- А на машине надёжней…
- Что-то не так с документами? – с тревогой спросил Кроткий.
- Да, нет, всё нормально, я бы сказал – на высшем уровне, - заверил Вальтер.
- Так в чём же дело?- настаивал на объяснении Вадим Сергеевич.
- Всё просто до смешного, - пояснил Вальтер. – Шенген – великая вещь. На автомобиле нас нигде не остановят, нигде не будут проверять документы, если, конечно, сами не влипнем по глупости… Но мы же не будем лихачить? – шутливо спросил от у Кроткого.
- Да, пожалуй, - согласился Вадим Сергеевич, - пора бы уж остепениться…
- Вот и чудесно, - подвёл итог разговору Вальтер. – Собираемся – и вперёд – на Вену!
- Jawol, mein General!- бодро откликнулся Кроткий и стал собирать вещи…
Фото из личного архива