Я всегда умела ладить с детьми. Как-то так само собой получалось. Когда-то прочитала, что с людьми надо разговаривать на том языке, который они понимают. С детьми тоже лучше общаться на равных, находясь как бы на одном уровне. И не только визуально, но и психологически. То есть, либо «поднимать» их до уровня своего возраста и разговаривать по-взрослому, либо «опускаться» до их уровня восприятия мира. Причём, чем старше я становлюсь, тем чаще начинаю «опускаться». И не потому, что маразм бьёт. Просто жизненного опыта уже так много, что порой, я и сама с трудом дотягиваюсь до его вершины, а дети тем более. К тому же мой опыт для них - прошлый век. На более низком возрастном уровне я имею возможность учиться тому, чего не было в моём детстве. Одним словом, у нас очень даже взаимовыгодное сотрудничество получается! Но это так, лирическое отступление.
Соседи, зная об этом моём умении, иногда обращаются с просьбой присмотреть за детьми, и если время позволяет, я с удовольствием соглашаюсь.
Однажды мне позвонила знакомая и слёзно попросила посидеть денёк с внуком, предупредив, правда, что мальчик не простой. Для начала, пока родители не ушли, нам с Борюсиком предложили погулять, чтобы убедиться в моей компетентности и посмотреть примет ли меня мальчик. Гулять во дворе Борюсик не захотел. Молча подвёл к калитке и показал жестом, что её надо открыть.
Мама неуверенно спросила:
- Может всё-таки лучше во дворе?
- А что опасного на улице?
- Да в принципе, ничего, но… Возьмите тогда велосипед.
«Велосипед» оказался гибридом детской коляски и трёхколёсного велосипеда. Впереди у него педали и руль для ребёнка, а сзади высокая ручка и по совместительству «руль» для взрослого. Одним словом, родитель везёт своё чадо, и время от времени даёт ему покрутить педали и порулить самостоятельно.
Борюсик с потрясающей быстротой взобрался на это чудо техники и радостно выбросил вперёд руку, как бы говоря: «Поехали!» Левой рукой он сжимал машину, а правая, оставаясь в приподнятом положении, служила нам навигатором. Время от времени указательный пальчик Борюсика удостаивал своим вниманием то растущее на обочине дерево, то пролетевшую мимо птицу, то припаркованную машину. При этом Борюсик издавал звук: «Ы-ы-ы?!» , который означал: «Что это?»
Мы быстро нашли общий язык, и я принялась просвещать Борюсика, стараясь наиболее полно отвечать на его вопросы. Я внятно и по нескольку раз повторяла названия предметов, называла их цвет, форму и действия. Борюсик был вполне доволен таким общением. Он смеялся, охотно изображал звуки едущего автомобиля, кошечку, собачку …
…Внезапно улица закончилась тупиком. Я спокойно повернула назад, рассчитывая, что на обратном пути мы закрепим то, что успели узнать. Не тут-то было! Борюсик оказался весьма целеустремлённым парнем и привык двигаться только вперёд! Разворот коляски на сто восемьдесят означал для него конец прогулки и возвращение домой . А гулять Борюсик любил больше всего на свете и отстаивал свою любовь всеми возможными способами! Громкий крик, переходящий в истерику, по результативности был основным...Зная эту особенность сына, родители выбирали для ежедневного моциона улицу, которая плавно огибала квартал и выходила к дому с другой стороны. Борюсик имел возможность всегда гулять по кругу в одном направлении.
Я не знала ни особенностей местности, ни особенностей мальчика. Для меня тупик был всего-навсего необходимостью повернуть назад и, пройдя мимо дома, продолжить прогулку в другую сторону. Борюсик расценил мои манипуляции, как наглое ущемление его прав. Он заорал во всё горло так, что сидевшие на скамейке у «тупикового» дома старушки вздрогнули. Потом Борькин крик перешёл в визг. Борюсик схватился за руль, упёрся ногами в педали, мешая мне двигаться дальше. Заблокированное переднее колесо буксовало в дорожной пыли. Визжащий Борюсик то и дело натыкался на руль, а я стала опасаться, как бы пацан не перелетел через него и не сломал себе шею.
Рёв Борюсика разбудил во дворах собак, и вся улица наполнилась заливистым лаем. Из калиток, посмотреть на причину переполоха, выходили женщины. Некоторые провожали меня подозрительным взглядом. Уговаривать, впавшего в истерику, мальчишку было бесполезно: он упирался ногами, яростно махал руками и визжал до звона в ушах.
Наконец руль был вывернут так, что коляска на всём ходу резко остановилась, едва не выбросив своего пассажира. Двигаться дальше не было смысла. Надо хоть как-то успокоить ребёнка, заговорить или рассмешить его, но как? Улица была пустынна. С двух сторон нас окружали высокие заборы. Ни куста, ни деревца, ни кошки, ни бродячей собаки… Ничего, на что можно было бы переключить внимание мальчика. Даже воробьи куда-то запропастились!
Я, как основной источник раздражения, встала сзади Борюсика, и дала ему вволю нареветься. Когда накал децибел стал спадать, я заговорила сама с собой:
- И чего разорался, как дурачок? Гуляли бы сейчас, разговаривали. На птичек смотрели, а он орёт, как резаный…
При слове «птичка», указательный палец Борюсика взмыл вверх. Но не найдя в указанном месте упомянутый объект, Борюсик снова завизжал. И тут я увидела совсем рядом с коляской... ползущего муравья.
- Смотри, какой маленький и…не плачет!
Борюсик удивлённо примолк и проследил за моим пальцем. Тут на дорогу выполз ещё один неутомимый труженик с грузом на спине. Он, смешно преодолевая преграды в виде травинок и камешков, упорно тащил свою ношу к маленькой норке на обочине. За вторым муравьём из-под колеса коляски выполз третий. Это было моё спасение! Я тут же стала сочинять сказки о личной жизни муравьёв, а заинтересованный Борюсик убрал ноги с педалей, поставил руль прямо и ткнул пальцем в сторону небольшой лужи. На её влажном «берегу», спасаясь от жары, сидели две белые бабочки.
Движение вперёд – назад к дому продолжилось. Только теперь Борюсик внимательно смотрел под колёса, выискивая муравьёв и тыча в них пальцем.
-Муравей! Ещё муравей! Много муравьёв!- бодро и услужливо отзывалась я на каждое "Ы-ы-ы?!"
Какое счастье, что встречались эти маленькие ползающие точки буквально на каждом шагу! Я не замолкала ни на минуту, наворачивая одно слово на другое, не давая Борюсику возможности снова проявить свой характер. Слёзы у него высохли, истерика прошла. К дому мы подкатили в отличном настроении, чем вызвали недоумение мамы и нескрываемую радость бабушки.
Так обычные муравьи спасли мою репутацию человека, который умеет ладить с детьми.