Предыдущая:http://www.proza.ru/2016/07/30/74
(ЗАПИСКИ ПЕНСИОНЕРА)
30 НОЯБРЯ 2012 года.
Сегодня пятница, последний календарный день осени, завтра наступает наша долгая и утомительная Дальневосточная зима. За окном холодно – с утра минус 20 градусов, ледяной ветер. Пробежался до почты, околел, быстро вернулся и уже не хочется никуда идти.
ПЯТНИЦА!..
На моей работе это был, как правило, особый день. Сам характер работы был весьма утомителен своей некой однообразностью – нашей основной целью была проверка личных дел подлежащих увольнению военнослужащих. Кадровые органы по этим делам делали предварительные расчеты выслуги лет для будущего начисления в военкоматах этим военнослужащим пенсий, а наша задача была проверить правильность этих расчетов, достоверность и полноту необходимых для этого документов, находящихся в личном деле, и утвердить эти расчеты.
Нас, занимающихся этой работой, в отделе было четверо. Я был самым молодым (по опыту), так как пришел в отдел в марте 2009 года, когда в результате начавшейся «реформы» Сердюкова мою должность главного инженера по охране труда, в числе прочих должностей и отделов, сократили.
Но, как говорят, запас карман не ломит. За почти три с половиной года пребывания в отделе я многому научился, так как ранее эта работа мне не была известной. Вопросы военно-пенсионного законодательства, как, впрочем, и многие юридические нюансы в системе Минобороны, оказались весьма сложными. Существует многослойная система исчисления выслуги лет для разных категорий военнослужащих, старающаяся учесть все нюансы, как в самой специфике службы в разных родах войск и видах вооруженных сил, так и разного рода льготы, включая участие в выполнении боевых задач в «горячих» точках, как на территории страны, так и в войнах за её пределами.
Да и само военное законодательство очень несовершенное, многие вопросы прохождения службы в разных документах трактуются по-разному, что вносит большую путаницу и в самих расчетах, и в отстаивании служебных интересов в судах. Это – общая болезнь нашего государства, и мы в своей работе «хлебали» её полными ложками регулярно. Чего греха таить, это вызывало, порой, море эмоций в нашей собственной среде, когда у каждого возникало свое особое мнение по тому или иному вопросу. А потому труд наш был построен так, что окончательное решение по каждому конкретному человеку принималось только после коллективного обсуждения.
Слишком велики были издержки, так как за этим стояли деньги, и не малые, ведь итогом нашей работы была пенсия конкретного человека, а это – раз и навсегда, до самого ухода человека из жизни. Но надо знать психологию наших людей, которых наше любимое государство, особенно в перестроечные годы, приучило тому, что власти нас всегда старается обмануть, недодать, отобрать. А, значит, их встречная задача – обмануть ЕГО. Чем многие будущие (и действующие) пенсионеры и старались воспользоваться.
Тут в ход шло всё: и отсутствие необходимых материалов в личных делах, и предъявление поддельных документов, и обращения в судебные органы. А уж что такое наш российский суд – это надо знать, это надо видеть и прочувствовать! Наши первые лица страны, гордящиеся своей принадлежностью к великой касте юристов-профессионалов и утверждающие, что мы уже давно построили правовое государство, никак не хотят признать, что наше законодательство отвратительно, а правоприменительная практика ужасна и порочна в своей основе.
Особенно когда ты изучаешь решения судов, вшитые в личные дела, и наглядно видишь, что принятые судьями решения противоречат не только здравому смыслу, но и самому законодательству. Но ты бессилен что-либо изменить и обязан подчиниться, ибо не имеешь никаких полномочий на пересмотр этих неправомерных решений судей.
А чего стоили так называемые штатные жалобщики и сутяги, обладающие способностью отравлять жизнь нескончаемой пустопорожней перепиской, острым как жало пером, не гнушающиеся личными выпадами и оскорблениями, прекрасно разбирающиеся в психологии своих визави и пользующиеся невозможностью нашего достойного ответа на их хамство.
Всё это сопровождало нашу повседневную деятельность, проходя через наши души и сердца и отравляя их.
Итак, четыре дня в неделю – с понедельника по четверг – мы работали над приносимыми кадровыми органами личными делами с вложенными в них расчетами выслуги лет, которые мы должны были проверить и утвердить своими подписями и печатью Управления финобеспечения Восточного военного округа. А кадровых органов было много. Достаточно сказать, что мы занимались проверкой личных дел генералов, офицеров, прапорщиков и сверхсрочников, проходивших службу в нашем округе (за исключением ВМФ), включая ВВС, космические и железнодорожные войска, военнослужащих МЧС, территориально находящихся в Восточном военном округе, военнослужащих из такой военизированной организации, как «Главдальспецстрой», военнослужащих военно-следственных органов.
Объем обрабатываемых нами дел за неделю составлял от 150 до 200 дел, а за год это количество приближалось к 8 – 8,5 тысяч дел. Лично я мог в неделю проверить не более 40-50 дел., а мой годовой результат не превышал 1250 дел. В целом, с марта 2009 года по 31 июля 2012 года мной было проверено чуть более 4 тысяч личных дел.
Конечно, мне трудно было тягаться со скоростью обработки документов моими коллегами. Но надо учесть, что оба они – офицеры-отставники, и 75-летний Василий Иванович Ковтунов, и 70-летний Валерий Иванович Кривенцов – проработали на этих должностях по полтора десятка лет, и у них, конечно же, давно выработался и свой стиль, и свои приёмы обработки документов, позволявшие им достигать скорости, более чем двукратно превышающей мою.
Руководитель группы в нашем отделе социальных гарантий – Владимир Павлович Гутников (в простонародье - «Палыч») – 58 лет от роду, профессиональный военный пенсионник, полковник в запасе, долгое время возглавлявший наш пенсионный отдел до собственного ухода на пенсию.
В силу возложенных на него обязанностей, тащит на себе огромный круг вопросов – от обязательной перепроверки всех, проверенных нами тремя, дел, до решения огромной массы других задач: сбора отчетов по пенсионным вопросам всех десяти краевых, областных и республиканских военкоматов, расположенных на территории округа, и составления сводов по ним, подготовки ответов по многочисленным жалобам от пенсионеров, рассмотрения материалов судебных исков и участия во многих судебных заседаниях по пенсионным вопросам, решения других вопросов, обычно входящих в компетенцию начальника нашего отдела – Петра Владимировича Шутарёва, который большую часть времени находился на ревизиях военкоматов.
Надо отдать должное знаниям и принципиальности в решении вопросов «Палычу», как, впрочем, и его безграничной эмоциональности, перехлёстывающей зачастую через край и выливавшейся иногда в неоправданную грубость. По моему характеру – я бы никогда в жизни не вернулся работать простым сотрудником в тот отдел, в котором до того был начальником, а вот Павлович сделал это, и, думаю, это его гложет до сих пор. Недаром говорят: «Нельзя дважды войти в одну реку».
А в целом за период моего пребывания в качестве гражданского «спеца» в нашей военной «конторе» с июня 2007 по июль 2012 года я, который, после девяти лет «свободного плавания» в сложных условиях работы в федеральных органах власти, рассчитывал в спокойной обстановке закончить здесь свою рабочую карьеру, оказался втянутым в четыре штатно-должностных коллизии, связанные с Сердюковскими «реформами», чего никак не ожидал в конце своей производственной деятельности.
Но – видимо, такова уж моя трудовая и служебная планида, позволившая мне за 42 года вдоволь насмотреться на «прелести» наших вечных российских реформ – от самой первой, Косыгинской, 1965 года, так называемой «Новой системы планирования и экономического стимулирования», которую нам с женой поначалу пришлось изучать ещё студентами в нашем славном ЛФЭИ, и до неудачной Сердюковской, с треском закончившейся уже через три месяца после моего увольнения, в начале ноября текущего года отставкой «самого успешного министра» (по словам нынешнего премьера Д.Медведева, с чьей подачи он и начал эту идиотскую реформу в начале 2008 года), с возбуждением кучи уголовных дел, касающихся разбазаривания государственных средств в системе «Рособоронсервиса»…
Ну, а пятый день – ПЯТНИЦА – в нашей работе был своего рода святым днем: в этот день наши друзья-кадровики приносили нам новые дела и забирали старые, нами проверенные. А посему этот день посвящался общению с ними, рассмотрению всяких нюансов по результатам проверок, и прочей «расслабухе», а заканчивался нередко неформальными встречами со своими коллегами в нашем, так называемом, «клубе по интересам» - за накрытым после 18 часов столом, где собирались мы сами, и куда подходили (если позволяли условия проникновения через бдительную солдатскую вахту) наши бывшие и действующие коллеги-кадровики и работники военкоматов, такие как Виктор Тимофеевич Черепков, Семён Антипович Фёдоров, Сергей Вячеславович Бурлаков и некоторые другие. Нужно было просто «выпустить пар» и «отпустить» собственные эмоции, поставить жирную точку на закончившейся нелёгкой трудовой неделе.
Пятница!..
Это о нас – офицерах-финансистах, отдавших службе в Армии по 25-30 лет и нынешних молодых коллегах в погонах, оказавшихся сокращёнными «за ненадобностью» Сердюковым, и нашем нынешнем гражданском, не очень весёлом, но таком необходимом для нашего брата-военного, труде я написал стихотворение, под названием «На посошок»:
Мы – словно стражи у златого Рая врат.
А "Рай" тот пенсией военною зовётся.
Нам с кадрами и военкомами сам чёрт не брат;
Без нашей росписи в расчёте ни сержант, ни генерал не обойдётся.
Нам доверяют, как врачам, как судьям, как духовникам,
Сокрытые в делах и тайны жизни, и военную карьеру,
Все те, кто принял Армию как от Христа Апостол веру,
Кто в трудный час припал к суровой мудрости её как чистым родникам.
Мы – не могильщики, мы – динозавры, мы – последние из могикан,
Поставим в службе точку виртуозно, как артисты,
Подняв с последним личным делом горький свой стакан,
Навек простимся с уходящей славой финансистов!
Продолжение:http://www.proza.ru/2016/08/25/458