МИК АЛЕКСАНДРОВ - http://www.proza.ru/avtor/mik15 - ПЕРВОЕ МЕСТО В ТЕМАТИЧЕСКОМ КОНКУРСЕ "ЧТО ЗА ЗЕРКАЛО РАЗБИЛИ ТРОЛЛИ?!" МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ
Сколько лет бабке Ульяне, в деревне наверное не знал никто. Дочь её, баба Дуня была уже старой, но по хозяйству занималась. Держала корову, пару овец да несколько ульев пчёл. Иногда даже выходила на работу в колхоз, когда рабочих рук не хватало, на сенокос или лён теребить и бригадир наряжал всех стариков, которые могут работать. Старики на работу шли, особенно у кого в доме не было молодых и трудоспособных, за работу в колхозе на трудодень давали солому и зерно, при хозяйстве совершенно необходимые.
Бабка Ульяна не занималась ничем, даже огородом. Она была травницей, поговаривали даже, что колдует и заговаривает всякие болезни. Роста старуха была высокого ходила с палкой, наверное больше для вида, так как несмотря на почтенный возраст не горбилась и не сутулилась. Одета была всегда во всё чёрное, а обувь надевала только в самую плохую погоду. На посиделки с другими старухами никогда не приходила, да и вообще была странная какая-то, не как все.
Деревенские дети бабку Ульяну побаивались, старались обходить стороной и не встречаться. Хотя встретиться с ней было трудно, если только рано утром, по дороге в лес за грибами-ягодами, она иногда попадалась нам на встречу, уже возвращаясь со своими травами. Тогда мы старуху обегали стороной, или вообще поворачивали на другую тропинку. Не с кем из детей бабка ни когда не разговаривала, даже не здоровалась, проходила мимо, не обращая ни на кого внимания, глядя вниз перед собой. Всегда, когда я видел старуху, почему-то становилось страшно и хотелось спрятаться.
***
Однажды мамка послала меня за земляникой, дала корзинку и велела набрать ягод и листьев на чай. Где растёт много земляники я знал, на лесной просеке её видимо-невидимо. Солнце было ещё совсем не высоко, роса не спала и мои штаны стали совершенно мокрые выше колен. Добежав до просеки я по честному начал собирать ягоды в корзинку, но скоро понял, что дело это бесполезное, корзинка большая, ягодки же напротив очень маленькие и я за целый день не насобираю. А ребята скоро придут на пруд купаться, потом гонять в футбол и играть в "дурака". "Вот не справедливость", думал я, "сдались мамке эти ягоды, клубника вон в огороде растёт вкусная, а главное крупная, не то что эта мелочь". Тут я вспомнил, что мамка просила листьев на чай и стал рвать ягоды вместе с веточками, дело пошло быстрее, но всё-же корзинка велика. Тогда я начал рвать веточки целыми горстями, не заботясь какая трава попадает вместе с земляникой и корзинка наконец-то наполнилась. Немного покидав ягодок в рот и добавив несколько крупных веточек в корзину собрался уже домой, как вдруг подумалось: "А зачем нести веточки земляники домой с ягодками, раз всё равно на чай. Ягоды надо съесть". От этой мысли стало так хорошо и радостно, что усевшись поудобнее на солнышке я стал с удовольствием доставать из корзинки веточку за веточкой и объедать ягодки.
***
Как подошла бабка Ульяна, я совсем не заметил. Она как будто возникла ни от куда и стояла прямо надомной, вся в чёрном, босая, с толстенной палкой. Ужас охватил меня так, что по спине побежали мурашки, я готов был кинуться на утёк, но почему-то не мог сдвинуться с места и сидел с открытым ртом, уставившись на старуху. А та смотрела на меня голубыми-голубыми глазами. Я ни разу не видел её глаз, они совершенно не подходили к старому лицу в морщинах, большому отвисшему носу и острому подбородку. Как будто глаза нарисовали на старушечьем лице нарочно.
- Не бойся, Мишка, - сказала бабка, видимо поняв моё состояние. - Зачем землянику-то нарвал?
- Мамка велела, на чай, - промямлил я.
- Так не время для земляники, в августе надо на чай собирать, не сейчас, - с этими словами бабка Ульяна опустилась на землю, рядом со мной и села вытянув ноги.
Я невольно отодвинулся.
- Не бойся, - повторила старуха, - вокруг тебя люди добрые и светлые, тебе боятся не кого.
- Ты вон чёрная вся, - не согласился я .
- Это одежда на мне чёрная, только одежда. А людей по одежде не смотри, одежда она разная, душу под ней не спрячешь. Светлая душа и под чёрной одеждой светлая и добрая, а чёрная душа будет чёрной и злой под любым платьем.
Да, - на этот раз я согласился, - вон дедушка Кулик ходит в светлой гимнастёрке, а сам злой и жадный, давеча пятак мне пожалел. - Я припомнил, как дедушка за пятак заставил меня собрать банку малины.
- Нет Мишка, твой дедушка не злой и не жадный, он работал всю жизнь, много работал, хлеб на мельнице молол, пахал, сеял, хозяйство справное вёл. Я Михайла помню ещё таким как ты сейчас. Он всегда был добрым, людям помогал, когда при колхозах хлеб стали под чистую забирать Кулик своим деревенским бесплатно молол, да и своё отдавал. А пятак, что пятак, это он поучил тебя, что не бывает так запросто ни чего и пятак заработать надо.
- Ага, - упирался я, - а вон папка кнутом обещал отодрать, когда я к Пшеничным за яблоками лазил, тоже добрый скажешь, злой всё время, как зыркнет, из дому беги.
- Скажу, Яшка любит тебя, потому и учит, что красть нельзя. И не злой он совсем, хоть и досталось в жизни, израненный весь, не озлобился, сколько людей к нему идут, то валенки скатать, то колодец выкопать. К плохому человеку не пойдут.
- А Лапека, - выдал я последний козырь, - его в милицию забрали.
- И Лапека добрый, светлый Лапека, это нашло на него, вот и схулиганил.
- Все у тебя добрые и светлые получается, а говоришь чёрные души прячутся, кто-же тогда прячется.
- Есть и чёрные, я не спорю, это у нас их нету, не приживаются они среди добра. Чёрным душам жить рядом с добрыми и светлыми людьми трудно, а у нас все свои, все на виду, откуда у нас чёрным душам взяться. Вот уедешь скоро в большой город, там много людей и есть всякие. Только не страшны тебе злые люди, ты вырос среди добра и зло к тебе не пристанет. Добро всегда побеждает зло, сколько бы не копали чёрные души ямы, сколько бы не расставляли хитрых силков, сами они в них и попадут. Запомни, Мишка, добро всегда побеждает.
С этими словами бабка Ульяна поднялась и так-же как появилась, неожиданно, исчезла в молодом ельнике просеки. Я посидев ещё немного тоже отправился домой, доедать землянику расхотелось.
***
В ту же осень меня увезли в Ленинград, а когда я вернулся в деревню на каникулы, узнал, что бабка Ульяна умерла. Со временем забылся и разговор на просеке, да и сама старуха тоже. Вспомнил я это всё через очень много лет.
Однажды на нашем участке, вернее даже в районе где располагался наш блокпост, завелась снайперша. О том, что это именно снайперша знали все. После каждого выстрела, а бывало и просто так, она выходила на связь на нашей волне. Наглая была, жестокая и очень осторожная. Всегда делала один выстрел и стреляла всегда в пах. Ребята просто мечтали её выловить или уничтожить, но не удавалось. Лёжки готовила заранее, часто ложные, вокруг ставила мины и растяжки. Мой боец, Андрюха, опытный таёжный охотник выслеживал её месяц, всё без толку. Но как-то раз, недалеко от блокпоста вэвэшников сработала растяжка. Группа выдвинулась к месту взрыва и обнаружила подорвавшеюся, раненую снайпершу. Видимо решила сменить позицию и напоролась на свою-же растяжку. Говорят молила о помощи, просила перевязать, но до блокпоста живую её уже не дотащили.
Вот тогда и вспомнилась мне старуха, бабка Ульяна. "Сколько не готовят нам чёрные души ям и всяких силков, сами в них и попадут."