«Ракета» упала на «брюхо» и плавно подошла к правому борту большого, трехпалубного, окрашенного в зеленую краску, земснаряда, где уже стоял вахтенный моторист, принявший мою сумку.
- Спасибо, ребята, - сказал я матросу пассажирского судна, отчаливающего от борта, - спасибо.
- Да не за что, - ответил матрос и ушел внутрь.
- Здравствуйте, я к вам на работу, - поднявшись на борт, выпалил я первому, кто меня встретил, - куда идти?
- Привет, иди за мной, - ответил встречающий, продвигаясь сначала по поперечному, а затем по продольному, коридорам надстройки, - вот твоя каюта, ставь сумки, пойдем в рубку, командир на вахте.
Я поставил сумку, достал документы и пошел за ним, поднимаясь по внутреннему трапу на третью палубу. Поднимаясь все выше и выше по внутреннему трапу земснаряда, сердце мое колотилось сильнее и сильнее, оно было готово выскочить из моей груди, вывалиться из футболки и упасть под ноги, на палубу, на трап. Мне было до того страшно и неловко за свой страх и стеснительность, что я, даже, запнулся на последней ступеньке перед рубкой и в нее, багермейстерскую рубку, почти вкатился. Попав в небольшую, продуваемую в раскрытые окна знойным летним ветром рубку, я приятно удивился внутренней чистоте и порядку, с отсутствием запаха табака и какую-то, еле уловимую, ауру спокойствия, дружелюбности и приветливости.
- Ну, здравствуй, «Кулибинец», - проговорил высокий крупный чернявый и с такими же черными усиками, командир, протягивая мне тяжелую крепкую ладонь, - меня зовут Владимир Александрович Бычков, мы тебя уже заждались, надоело мне на вахте стоять, - и тихо весело, по-доброму, засмеялся в свои смоляные усы.
- Здравствуйте, а как вы узнали, что я «Кулибинец»? – спросил я и тоже протянул ему ладонь.
- Да я оттуда же, шесть лет назад закончил, - ответил весело он и начал спрашивать о преподавателях и командирах рот, работавших в то время, - своего брата, горьковчанина за версту чую, да я и сам оттуда, из области...
Веселая доброжелательная обстановка исходила из такого теплого приема, мои нехорошие депрессивные мысли сразу куда-то улетучились серым безликим облаком, вместе со знойным донским ветром, уплыли по его волнам вниз, в Азовское море, сердце успокоилось и забилось ровно и умиротворенно, оставив добрые чувства, что мне здесь уже нравится. Я уже хочу работать, работать и еще раз работать!
Жажда речной романтики обуяла мою молодую душу, обхватила в приятные тиски мои здоровые клетки и понесла туда, где солнце сливается с разгоряченной полоской горизонта, где голубая гладь Дона скрывается за резким поворотом и утопает в желтой ниве бескрайнего поля цветущего подсолнечника, туда…
Первые вахты я стоял с тем самым командиром, стоял, осваивая на практике, да еще какой, полученные в училище теоретические навыки. Как же они были далеки, эти лекции по дноуглублению и выправлению рек, геодезии и водным изысканиям, гидравлике и судоходной обстановке, от настоящего, действительного, наглядного и всеобъемлющего. Вахты пролетали одним приятным мгновением, командир помимо преподнесения мне навыков дноуглубления задавал вопросы по жизни и семье, по училищу и его обитателям, и наши беседы коротали время в эти знойные дни начала жаркого, даже, очень жаркого, южного лета. Да, все-таки жизнь прекрасна, прекрасна и удивительна, так думал я, стоя в рубке своего земснаряда, углубляя извилистый и местами мелкий фарватер песчаного русла, помогая крупнотоннажным речным судам двигаться по реке, перевозить так необходимые грузы и пассажиров, отдыхающих на них.
Время потекло шумными дневными вахтами, с их интенсивным судоходством и напряжением, когда мимо пролетает скоростное судно; с ранними, с позевотой и туманом в глазах, утренними сменами, когда река еще только просыпается, чистая, умиротворенная, заспанная и спокойная, с пением первых птиц на рассвете, милом и нежном; спокойными звездными тихими и немного жутковатыми ночными вахтами, когда нет никого вокруг и, что случись, даже, не знаешь, кого позвать и спросить, что делать. И те, и другие, и третьи вахты, дни, недели, а в скорости и месяцы, стали легкими спокойными понятливыми и счастливыми рабочими моментами, наполненными яркими воспоминаниями молодой задорной насыщенной жизни вчерашнего курсанта путейского отделения знаменитого на всю страну речного училища.