Детство…
Синяя чашка с золотой каёмкой, плюшевые мишки и зеленоглазая кукла с мягкими светлыми локонами…
Известная писательница Джулия Кэмерон в книге «Золотая жила», посвящённой раскрытию творческих способностей, советует окунуться в детские воспоминания, ибо именно там сокрыт неисчерпаемый творческий потенциал.
Страшно? Немного. Действительно, некоторые воспоминания могут оказаться болезненными, но всё же, большая часть из них несёт мощный ресурс.
Там, в Стране Детства есть какое-то особое видение мира, удивительная тонкокожесть, обострённая чувствительность и тонкость восприятия, способность к безусловной бездонной любви.
Окунаюсь…
Мои первые пять лет.
***
Зима. Мама в кресле перед телевизором вяжет шарф на длинных спицах. Я рядом, в шерстяных носках и тёплых колготках скольжу по гладкому, покрытому лаком полу. Изображаю фигуристку… Размер моего ледового катка – метр на метр, глаза закрыты, и я то и дело врезаюсь в кресло. Но я уверена, что я неотразима. И что делаю такие же красивые па, как фигуристки в развевающихся платьях на экране телевизора. Отдаюсь процессу с упоением и восторгом…
***
Маме на день рождения мы с папой подарили красивую шкатулочку, куда мама сложила все свои украшения. Время от времени я выпрашиваю у неё эту шкатулочку и с придыханием перебираю те драгоценные сокровища, которые хранятся внутри. Я хорошо помню, какими на ощупь были её бусы: розовые, из нежного бисера, закрученные в спираль; перламутровые длинные с гладкими ровными бусинами; красные с позолотой, с бусинами совсем крошечными и побольше...
***
В этом возрасте я так восхищаюсь мамой, её нарядами и причёсками. Обожаю расчёсывать её пушистые волнистые волосы, сидя сверху на грядушке дивана. Примеряю её платья из полупрозрачной тончайшей ткани, надеваю её праздничные туфли на каблуках и сокрушаюсь, что всё это невозможно велико для меня...
***
И самая большая травма моего детства – мой белый пушистый кролик. Купленный на базаре для меня вместо котёнка. Друг моего детства, моя игрушка, живое существо с длинными тёплыми ушами, доверчиво поедавшее из моих рук траву, которую я приносила ему. Когда кролик подрос, бабушка сказала, что пора его съесть. Она была родом из сибирской деревни и слишком практична в вопросах содержания домашних животных. Его сварили и съели. Я тоже ела, потому что мне сказали, что это курица…
Только спустя лет тридцать я смогла осознать эту травму, когда после сеансов групповой и индивидуальной психотерапии меня стало рвать.
Прости меня, мой белый кролик…
Я как Алиса сейчас ныряю в твою кроличью нору, чтобы вернуться в Страну Чудес, Страну моего Детства…