Дорога домой.
Вечер прошел в тревожном ожидании. Оля, свернувшись калачиком, тихо лежала на диване. Глаза у нее были закрыты. Место укуса распухло.
Раиса, вернувшись от брата Николая, несколько раз подходила к ней, и щупала лоб у дочки. Ей казалось, что у Оли жар. Мария же успокаивала ее, мол, просто Оля немного не в себе, да еще жара действовала плохо на состояние девочки. В горенке действительно было очень душно и это притом, что окна были открыты настежь.
- Скорее бы наступила ночь, - думала Оля, - может, не будет так жечь место укуса, да и на улицу можно выбраться, не боясь этих противных пчел.
Почему-то она была уверена, что пчелы ночью не летают, а спят в своих ульях…
Оля дела вид, что дремлет, ей не хотелось лишних вопросов… эти охи да ахи по поводу и без повода раздражали ее гордую натуру.
Порой ее знобило, голова болела, и охватывала слабость в теле.
Почему-то и сон никак ни приходил к ней? Ей хотелось домой, в свою кровать… Еще думалось о том, как они с мамой сядут в поезд! Вспомнилось, что в вагон придется забираться с высокой насыпи, а мама такая неловкая, хорошо, если кто-то окажется рядом и поможет им. На тетю Марусю она не очень рассчитывала, зная ее непростой характер…
А тетя Маруся была на взводе.
Она никак не могла успокоиться и хоть что-то предпринять. Мысли крутились в этой черноволосой, с легкой сединой, голове, но ничего стоящего не приходило на ум. Она надеялась, что к утру опухоль спадет, и Оля поправится! Бежать к фельдшерице ночью она не решилась. Еще её беспокоил муж. С ним Мария так и не виделась сегодня, – то одно, то другое. Одна надежда, что Раиса сумеет с братом найти общий язык, он прислушается к сестре, и начнется у них счастливая жизнь.
Раиса все же поговорила с братом. Николая она успела застать в его стареньком домике. Правда, встречу нельзя было назвать радостной, хоть и не виделись они несколько лет, не считая их регулярной переписки. Но, как говорится, письма письмами, но и встреч наяву никто не отменял. А тут такая неожиданность… на пороге родная сестра, а брат в смятении каком-то, почему-то загорелось ему срочно встретиться с председателем колхоза. Он топтался у порога, как на иголках, неловко обнял сестру, даже не спросил, как доехали, что нового в семье сестры.
Если бы Раиса внимательно вгляделась в лицо брата, ей бы, конечно, бросилась в глаза его и нервозность, и непривычная для него суетность, но сейчас, в данную минуту, у нее все думы были об Оле, о её непонятном состоянии после того, как ужалили пчелы.
- Николай, что происходит? - рассеянно спросила она.
- И почему писем не шлешь в последнее время?-
- Знаешь, брат, мы тревожились всей семьей, вот и решили приехать, пока дети на каникулах! –
Она не стала распространяться о том, что сама Мария пригласила ее приехать, чтобы разобраться со всем происходящем на месте.
- Да уж достали все этими вопросами, что да почему, да отчего,- Николай усмехнулся и дернул плечом.
Такой привычки у него раньше не было. К тому же он все время оглядывался и прислушивался, что тоже было странно.
- Ты не знаешь, что удумала Мария? Она все время за мной следит в последнее время. Я даже свет не включаю вечерами, делаю вид, что сплю.
- Почему вы с Марией живете раздельно,… какая кошка пробежала между вами?- сестра жалостливо взглянула на брата.
Боже мой, как он изменился! Она только сейчас заметила, что у брата тряслись руки. Значит, пьет по-прежнему, и лечение ему не помогло. Но что она может сделать с упрямцем Николаем? Все в их семье не отличались сговорчивым нравом. Вот если бы Мария была помягче, не устраивала истерик, не настраивала детей против отца.
Здесь был целый клубок противоречий…
Раиса опустилась на старую, скрипучую кушетку, единственную мебель, сохранившуюся в этой комнатушке, где им пришлось когда-то ночевать с маленькими детьми и мужем. Как все изменилось с тех пор!
Стены обшарпанные, кушетка потертая. Как он тут спит, не видно даже постельного белья.. Странно все это…
Неужели, Николай не может навести порядок? Что с ним происходит?
Казалось бы, и дом брат построил, и детей поднял, отправив всех в Ленинград, некоторые из них закончили институты, получили квартиры, переженились, уж и внуки пошли. Живи себе припеваючи, ан нет, что-то все его мучает, пристрастился к бутылке, а еще директор школы!
Подумалось вдруг, что Мария допекла брата, не иначе. Раиса вздохнула тяжело. Ей было жаль брата - родная кровь все же!
Николай - мастер на все руки, а взять себя в руки не может, не хочет, катится по наклонной, как говорится.
И лечиться не хочет. Вот Мария и негодует. И ее можно понять. Но как же начать разговор, что она может посоветовать, не зная всех тонкостей их взаимоотношений?
-Может, посидим вечером, поговорим, помнишь, как раньше допоздна засиживались?- Раиса с надеждой посмотрела на брата Николая. Тот глаза все время прятал, как нашкодивший пес.
- Эх, Николай, Николай, дети-то приезжают, навещают, - Раиса решила перевести тему разговора.
Николай опять засуетился, зачем-то выглянул в низкое окошко. На кухонном окне не было даже простой занавески. На видавшем виды столе стояла миска с сотами, лежал кусок черного хлеба.
Вот и вся снедь, и это все, что было в некогда таком щедром и гостеприимном учительском домике…
- Ты сам себе готовишь или к Марии заходишь на обед?- спросила Раиса, не увидев даже чугунка на холодной печке.
Николай опять промолчал.
- Раис, ты извини, мне надо по делам в поселок, - он неловко повернулся и тихо выскользнул за дверь…
«Раис…»,- вот так он всегда обращался к сестре, когда был в чем-то неуверенным.
Раиса выскочила за ним, интересно, куда это он собрался, на ночь глядя?
А Николая уже и след простыл, растворился в своем саду, где каждая тропинка была ему знакомой, каждая травинка…, каждая яблонька и кустик, выращенный его трудолюбивыми руками.
Раиса, вздохнув, побрела в новый дом. Она даже не успела спросить у брата, почему Олю невзлюбили пчелы, и как лечить ужаленные места…
Она надеялась, что Николай вскоре вернется, и все станет на свои места.
Оля промучилась на диванчике всю ночь, так и не уснув, легче не становилось. Раиса тоже почти всю ночь проговорила с золовкой. Несколько раз они выходили во двор, прислушивались, не вернулся ли Николай, но тот как под землю провалился. Они даже прогулялись немного по улице, надеясь встретить припозднившегося Николая! Увы, и в домике его не было.
По непроницаемому виду Марии Раиса не могла понять, волнуется ли золовка, или ей уже не привыкать к таким похождениям мужа…
Черные глаза смотрели отрешенно на Раису. Вот так всегда, уж настолько Мария всегда в себе, не вывести из себя порой.
Если бы не занемогшая Оля, Раиса, конечно, устроила бы брату головомойку. Но она окончательно собралась в дорогу, оставалось только дождаться утра и в путь!
Раиса была женщиной решительной, она пережила войну, видела всякое, поэтому была излишне строгой, принципиальной, не позволяющей себе и другим раскисать в трудную минуту. Хотя, эта принципиальность выходила иногда и боком Раисе. Но это уже, как говорится, отдельная история.
Чуть забрезжило за окном. Легкая дремота охватила переутомившихся гостей и хозяйку. Мария с Раисой прикорнули в семейной спальне на кровати.
Оля тихо встала и на цыпочках, осторожно, пересекла горенку, направляясь на улицу. На кухне чуть задержалась у входной двери, все же страх встретиться с пчелами пересилил желание пробраться на свежий воздух по своим делам. Она стояла в нерешительности.
Приоткрыла дверь на улицу, прислушалась. Надо было действовать осторожно, но быстро. Промчаться по двору и юркнуть в пристройку, а там уж полдела сделано,… назад возвращаться – плохая примета.
В это время по двору, качаясь, прошел дядя Коля. Он направлялся к своему жилищу. Оля нехотя вернулась в дом. Как-нибудь потерпит до утра, а там будет видно.
Гости встали рано. Мария уже накрывала стол, непривычно молчаливая, она внимательно посматривала на Олю, которая к завтраку и не притронулась. Выглядела девочка не лучшим образом, сидела, нахохлившись, у стола.
- Дочка, как ты себя чувствуешь, ты сможешь дойти до станции, - спросила озабоченная Раиса.
- Да, мама, конечно, только не быстро, выйдем пораньше, у меня голова очень болит, - Оля всхлипнула.
- Ничего, главное, сесть в поезд, а там, смотришь, несколько часов и дома, -показалось, что мама успокаивает не дочку, а себя.
Предстояло испытание: выйти на улицу и по саду пройти до дорожки, ведущей к станции. Другого пути, как оказалось,не было.
В этот раз и окно не спасло бы…
Первой на улицу с тяжелыми сумками вышла Мария, затем Раиса, за их спинами маячила Оля.
-Кажется, все обошлось, - мелькнуло в мыслях у Марии.
Они тихо шли по росистой тропинке в сторону сада. Но когда уже они пробирались возле грядок с молодой картошкой, что-то промелькнуло у нее перед глазами… одна, другая, третья… несколько пчел пронеслось над головой у путешественниц.
-Оля, быстро закрой лицо, - крикнула тетя Мария.
Хорошо, что у Раисы на голове была легкая голубая косынка. Она-то и выручила Олю. Мама сорвала ее с головы и кинула дочери. Та не растерялась, спрятав лицо в косынку, но руку не спасла. Пчела впилась ей ладонь.
- Быстрее, идите быстрее, лес неподалеку, - Мария успокаивала, как могла Раису и Олю.
Дух перевели только на лесной тропинке, – улинские пчелки отстали. Наверное, они поняли, что путешественницы больше не вернутся и успокоились…
Оля в спешной гонке даже не почувствовала боли в ладошке. А, может, у нее уже иммунитет выработался…
На маленьком полустанке, в небольшой станционной будке с одним окошком, Мария купила родственницам билеты. Она все поглаживала Олю по плечам, заглядывая ей в голубые глаза. В беленькой Оле ей виделись ее взрослые дочери, которые так редко теперь наведывались в калининские родные места.
Девчонка же была в некотором оцепенении после всего случившегося, даже лоб так не беспокоил, как ночью. Раиса суетилась возле сумки, то открывая, то закрывая ее. Она понимала, что обстоятельный разговор с братом так и не получился, а утром времени было в обрез. Николай отсыпался и простится не пришел. Да он и не знал, что сестра уже отбыла на станцию...
Мария же на эту больную тему больше не заговаривала.
Пассажирский поезд приближался к станции, уже слышны были характерные постукивания колес о шпалы, протяжный годок возвещал о прибытии.
Мария обняла Раису, они крепко расцеловались. Оля же в беспокойстве смотрела, как поезд потихоньку притормаживает, перрона тут никакого не было – надо было пошевеливаться, а голова гудела, ноги не слушались совсем. Она схватила тяжелые сумки с гостинцами и из последних сил устремилась к ступенькам вагона. Мама Раиса едва успевала за ней, она не ожидала такой прыти от дочки.
- Слава Богу, может, все и обойдется, - подумалось ей.
И опять, как когда-то давно, Раису подхватили чьи-то руки и подсадили на верхнюю ступеньку. Женщина она была невысокой, коротконожкой, поэтому эти посадки на поезд стали для нее большим испытанием, запомнились надолго, если не сказать, что и на всю оставшуюся жизнь.
В купе дочка с мамой уселись на свободные места возле окошка – напротив друг друга. Всю дорогу Оля не разговаривала, она опустила голову на руки и так и отсидела несколько часов до прибытия в родной городок.
Время тянулось для нее ужасно медленно, иногда она приподнимала голову и смотрела на свое отражение в стекле. Опухоль на лбу пугала ее, но она ничего не говорила маме, зная, что в дороге им никто не поможет. А боль на лице, в шее и руках нарастала с каждым часом. Даже глаза было трудно поднять. Уж скорее бы родной город - там и помощь рядом.
Скорую помощь пришлось вызвать сразу же, как только путешественницы приехали с вокзала на автостанцию, хотя до дома рукой было подать…
Просто Оля упала в обморок…
Как назло, еще пошел сильный дождь, загремел гром, молния засверкала над крышами. Но ждать было уже нечего, дочка ослабела настолько, что ноги ее уже не держали.
Раисе опять помогли добрые люди, на автостанции оказался ее бывший ученик, он то и вызвал скорую помощь, подержал сумки. А когда скорая помощь прибыла, помог донести Олю до носилок. Ей быстро померили давление, сделали укол, расспросив маму Раису о случившейся с подростком неприятности!
Оля же постепенно возвращалась к жизни, – на щеках появился румянец, тяжесть в голове отступала, да и боль в местах укусов несколько ослабла. В приемном покое врач, осматривавший Олю, заметил Раисе, что если бы они задержались еще в пути, все могло закончиться плачевно, – у Оли аллергия на укус пчелы!
Одно только не объяснил врач расстроенной Олиной маме, почему пчелы так настойчиво домогались, упорно преследуя несчастную?! Наверное, на то были у них свои, только им известные причины.
Впрочем, Улин надолго запомнился Оле. И потом, будучи взрослой барышней, ей не раз приходилось сталкиваться с пчелами. Но эти встречи никак нельзя было назвать приятными. Так сложилась Олина планида.
Что хочется добавить к вышесказанному? А дядя Коля так и не вышел из своего состояния запоя… он, кстати сказать, как человек, контуженный на войне, пройдя с честью все фронтовые дороги, умер от белой горячки. А тетя Мария так и не уехала к детям, в Питер. Учительствовала в поселке Улин до последних дней, пока дядя Коля не забрал ее к себе на небеса.
…
А пчелки, конечно, очень полезны, мудры и добросовестны, опыляют наши огороды и сады,… пусть они никогда не исчезнут с нашей планеты!
Ведь жизнь - это огромный симбиоз всех её форм и проявлений.