Где-то вверху светлело небо. Он смотрел туда и уже едва ли мог вспомнить, каково это — лететь. Крылья чуть дернулись, но не раскрылись, и раздался звон пересыпающихся монет.
Он тихо фыркнул, и из ноздрей вырвались струйки дыма — а когда-то Он дышал пламенем! Да, когда-то он был так могуч, что мог крыльями заслонить солнце, и люди боялись даже вспомнить о Нем. Он был так быстр и ловок, так легко поднимался ввысь, распахивая чешуйчатые, отливающие золотом крылья — Он был Королем из Королей.
Россыпь гребней на спине и хвосте некогда сияла, а клыки и когти были остры и крепки. Сейчас же язык то и дело норовил залезть в дырку, оставшуюся после потери правого клыка — а некогда Он был так красив…
Опустив голову, Он увидел осмелевших крыс — когда-то они глодали кости рыцарей, а скоро, наверное, будут глодать Его кости.
Даже закрыв глаза, Он все еще видел небо. Синее, пронзительное, зовущее — как глаза той принцессы. Забавно, что Он попался в ту же ловушку, что и все — выкрал красивую, утащил к себе, не чтобы сожрать, как думают эти двуногие, а чтобы наблюдать, чтобы было не так скучно, не так… одиноко. Ему ведь и так еды хватало — все эти заезжие рыцари… Ему особенно нравились в железных доспехах — у таких жареное мясо было особенно вкусным, а вот медь мгновенно плавилась от его огня, и есть было уже просто невозможно, невкусно.
И Он украл принцессу — какая же она была красивая! Маленькая такая, тоненькая, а глаза — большие и синие-синие. Он заботился о ней: приносил ей мясо, принес и веток для гнезда, а она все время плакала и плакала, проклиная Его. Почему? Он до сих пор не мог понять.
Шрам от ее кинжала и сейчас противно покалывал, напоминая о себе. А ведь Он так надеялся, что наконец-то нашел… Что вот она — его принцесса, и все будет как в сказках. Не в сказках двуногих, но в Их сказках — крылатых, волшебных.
Принцесса ушла с ордой рыцарей, явившихся за нею — ушла, напоследок резанув сталью меж лап. Больно — да, но предательство ранило больнее. Ему до сих пор снилось ее лицо.
Как же много Он потерял! Небо, принцесса, корона из славы и преклонения родичей. Раскрыв глаза, Он глядел на свои сокровища — только они, как оказалось, значили совсем мало. Если бы можно было обменять их на пару сильных крыльев, чтобы взлететь вновь — хотя бы и в последний раз…
Увидеть бы вновь весь мир с высоты — почувствовать себя Королем. Взлететь бы, и чтобы ветер бил в лицо, чтобы напиться прямо из облаков, чтобы звезды окрасили вновь Его шкуру в золото, пряча шрамы и старость. И чтобы небо было синим-синим, как глаза той принцессы.
Другая-то пришла позднее… Пришла сама — гордая, с высоко поднятой головой и глазами черными-черными, совсем как у него самого. Пришла босая, облаченная в чужую шкуру, с черной длинной шерстью на голове.
Он не хотел Ее — прогонял, рычал, грозился спалить, но все же не спалил. Она сама оказалась Драконицей, извлекала огонь из собственных рук, из пары обычных камней. Он не приносил Ей веток — она сама притащила их, построив себе большое гнездо в углу пещеры. Сама же ловила дичь и ела, как Он, сперва пожарив.
Клыков у Нее не было, и крыльев тоже — но Он все равно знал, что Она из Его породы. Она не казалась легкой — ношей ощущалась на спине, не позволяя ни на мгновение забыть о себе. Крепко держала за шею, оставляя на острой, словно сталь, чешуе след своей крови. И рычала Она, и смеялась, устремляясь ввысь, покоряя небо и покоряя Его.
Взлететь бы вновь, чувствуя на своей спине Ее тяжесть, слыша Ее смех. Он был Королем, а Она — Королевой. А небо — Их вечным царством.
Слеза, скатившись по гладкой чешуйчатой морде, сорвалась вниз и исчезла с шипением, коснувшись холодного золота. К чему золото, если нет неба? К чему богатство Королю без Королевы и Королевства?
Она покинула его, став сперва сморщенной и сменив шкуру. Шерсть стала белой, только глаза выдавали в Ней дракона. Она все так же смеялась, касаясь звезд, пока смех не оборвался навеки.
Она не была принцессой, но зато была Драконом. А принцессы… они похожи на это золото, звенящее без толку, и на небо, которым можно лишь любоваться…
Даже дым вырывался из ноздрей едва-едва, и Он чувствовал, как гаснет что-то внутри. Силился взмахнуть крыльями, но они не слушались. Силился поднять хвост, но и тот отяжелел. Он не мог даже двинуть лапой, чтобы вновь услышать звон золота. В последний раз Он с силой втянул воздух, в глазах почернело, и все вдруг исчезло.
А потом Он увидел свою Драконицу.