отец как всегда чудит.
он ничего не может сделать как люди - рационализатор.
однажды, он в мое отсутствие прибил обои гвоздиками в моей комнате и был очень удивлен, моей гневной реакцией, ведь держится, а чего еще надо!
лето было жаркое и знойное.
все высохло, листья рябины под окном скрючились и тяжелые красные гроздья висели до земли как вымя недоенной коровы, но не были столь же величавы.
пыльные стояли тополиные свечки.
только африканская акация еще сохраняла бодрый вид и достоинство, да еще крепкий каштан держался, утяжеленный круглыми зелеными шариками.
колодец души тоже медленно высыхал во мне, будто свирепый жар пустыни и ее пески засыпали и высушивали его.
пустыня опять нашла меня и ее крепкая хватка сомкнулась на моем тонком горле.
жажда томила меня день и ночь, неумолимая как рок.
комната моя в то время напоминала суровую католическую келью.
там была только кровать, груботесанная дубовая полка с книгами и белые стены с надписями на латыни "tempus edax, homo edacior", - предупреждала одна, а другая что-то насчет подступивших вод.
и еще на стене был рисунок углем - девочка в короне с безвольно опущенными руками
под ней я приписала на русском
мне жертвой суждено в миру
поднять руки я не имею права
и падает всесильная держава
к ногам стоящих предо мной врагов...
пол я выкрасила в зеленый цвет, а над кроватью висело суровое католическое распятие, вот и весь мой скарб.
пустыня близко и я чувствую ее пески кожей, моей коже присуще чувство песка, я помню особый запах пропитанной песком черной раскаленной шерстяной ткани.
он мне снится, и с этим запахом приходит древняя жажда...
я встаю и пью литрами воду, но не напиваюсь, я люблю только его и я потеряла его.
днем я купила золотые жалюзи и попросила повесить их отца.
отец пришел грузный, с молотком,некрасивый, с одышкой и тяжко полез на стул...
он сейчас их тоже прибьет гвоздями, - подумала я и провалилась в сон.
сон может сбить меня с ног в любом месте, но в тот момент я упала на кровать и отключилась.
во сне я проснулась в странном доме.
дом был очень большой и это была я и не я одновременно.
там была свобода и страх, бремя жизни будто спало с меня, но на плечах было другое, иное бремя, иные заботы иной жизни.
это, без сомнения, была венеция, может быть четырнадцатый или пятнадцатый век и мне было лет двадцать...
я все время была в том доме одна и только слуги иногда нарушали мое одиночество.
у меня не было ни родни, ни друзей и я слонялась по дому целыми днями без всякого дела и думала о нем, только о нем, воплощении всех немыслимых достоинств, прекрасном как апполон и всесильном как все боги, вечно юном и ускользающем, я думала об.....иисусе христе!
воздух был влажен и пах тиной, с улицы было слышно воркование голубей и звук соприкосновения их коготков с мрамором, это очень характерный звук.
но над всем этим мирным домом и городом висел ужас, ужасом было проникнуто все пространство и казалось, что даже стены имеют уши, а в особенности большие уши и длинные языки имеют слуги, поэтому я боялась не только своего голоса, но даже своих греховных мыслей, ведь я думала об иисусе христе как о мужчине.
мне казалось все пространство полно их шпионами, за каждой льстивой улыбкой, за каждым случайным разговором может таиться твоя смерть.
у меня был муж, но его никогда не было в доме, он где-то плавал и наш дом был очень богатым домом.
на мне зеленое платье, усеянное камнями, оно очень тяжелое, рыжие волосы убраны в замысловатую прическу и внешность у меня очень странная, - раскосые зеленые глаза, матовая кожа, правильный нос и небольшой рот, нечто похожее на картины кранаха.
я очень красива, но это и есть источник моих мук. - больше всего на свете я боюсь старости, я по сто раз на дню разглядываю себя в большом медном блюде, я ищу признаки старения и каждый день проживаю с боем, так велик мой страх.
ведь я знаю, что при воскресении мы все воскреснем в телах и я предстану пред ликом прекрасного иисуса старой каргой, мысль об этом жжет меня неугасимым адским огнем и я думаю, что есть только один выход - умереть молодой ради него, отдать ему все, чем владею, от всего отказаться, но только умереть молодой - мир и красота мира, его мимолетные наслаждения не привлекает меня.
у меня итак все есть, кроме одного - его любви.
и я готова на все.
ночами я принимаю гостей, целый штат странных людей, карлики, какие-то сморщенные азиаты держат меня в своих лапах, доставляя мне всяческие снадобья для сохранения молодости.
я трачу на все это деньги, не считая, точнее не деньги, я расплачиваюсь драгоценностями и мой сундук медленно опустошается.
они пришли так же ночью, мой знакомый горбун- еврей и еще какой-то человек и запросили непомерную цену за эликсир и нужно было пойти с ними немедленно и взять все с собой, все, что было в доме...
предложение странное, тем более, что раньше они приносили на дом и не требовали моего присутствия.
они все время озирались и торопили меня, плыть было не близко.
я взяла ларец, набросила плащ и ступила в гондолу.
тихо плескалась вода под веслами и днищем, мы крались в ночи как воры.
гондола причалила к какой-то башне, с нашей стороны казалось, что там глухая стена, но, вдруг в стене образовался проем и на воду легла полоска света.
мои спутники помогли мне подняться.
длинная витая лестница, склизские стены, спертый запах подземелья, я всей спиной чувствую как они тяжко дышат там сзади.
в какой - том момент меня парализовал ужас, - я одна, никто не знает, что я здесь, со мной странные люди и все драгоценности, я в ловушке и нет смысла звать на помощь, через эти стены не просочится даже крик пытаемой жертвы.
-о, мой бог...
тем временем лестница закончилась и мы оказались в странной комнате. посередине которой стоял длинный мраморный стол, как в препараторский, вдоль всех стен тянулись шкафы со странными банками и сосудами и человек у стола не предвещал ничего хорошего..
он смотрел на меня как на пустое место, точнее, или мне это показалось, он беглым взглядом окинул платье и взвесил камни на нем.
- вас никто не видел? - спросил он моих спутников.
- никто, - отозвались они, все хорошо и они как - то странно друг на друга посмотрели.
- давай ларец!
я дрожащими руками протянула свою ношу, - а теперь раздевайся и ложись на стол!
я вопросительно уставилась на горбуна.
он кивнул, да, надо...
- быстрее, - подгонял меня равнодушный жилец каморки, быстро снимай платье и давай его сюда, оно тебе больше не понадобится!
я послушно разделась и легла на мраморный стол.
человек взял пряно пахнущую банку и начал быстрыми движениями натирать мое тело.
я подумала, - какой странный запах, какой - то гормональный, так пахло, когда у меня окотилась кошка.
мазь была прозрачно- зеленоватая и сначала я ничего не почувствовала и это меня даже несколько разочаровало, - неужели это все?!
но вдруг мое тело изогнулось и встало дугой, но при этом появилась немыслимая легкость и невесомость, чувство парения, экстаз, радость полета,темный мир материи будто исчез и исчезла вся чувствительность.
я каталась по полу в радостном предчувствии избавления и разбитые банки резали мое тело, кожа висела лохмотьями, свидетели этой метаморфозы с ужасом смотрели на меня, едва успевая уворачиваться, а я смеялась, смеялась экстатическим смехом над их страхом за свою жизнь, я была свободна, я стояла на пороге рая!
в это время на лестнице послышалось какое -то шевеление, тихие крадущиеся шаги и мои мучители напряглись и посерели лицом...
- кто там может быть? - неожиданно чужим голосом спросил горбун, - надо с ней кончать или нам крышка!
они переглянулись и сделали одновременно шаг ко мне, но я вывернулась и, проявив нечеловеческую силу, рванула решетку в стене и бросилась вниз из окошка, похожего на бойницу...
я долго падала во влажной тьме, казалось путь этот будет бесконечен и вдруг мягко опустилась в густую высокую зеленую траву.
я все помнила,но это уже было воспоминание, ускользающее, как сон.
посмотрела вверх, там по идее должна была быть стена башни и канал, но стена была на месте, гладкая уходящая почти в небо стена из мшистого камня, а канала не было, я лежала на твердой земле и вокруг стоял влажный туман...
на душе было необыкновенно легко и радостно.
я помнила, что тело мое все изранено, но здесь оно было целым, гладким и необыкновенно юным, что меня ужасно обрадовало, и я подумала, что жизнь - то налаживается!
я встала и осторожно осмотрелась на новом месте.
везде, куда ни кинь взгляд, стоял густой туман и никого не было.
воздух был влажен и пах озоном.
наконец мои глаза рассмотрели нечто, похожее на человеческое тело, накрытое циновкой, из под нее торчали розовые ноги девушки.
я подошла ближе, сдернула циновку и моим глазам открылось ужасное зрелище - тело юной девушки на глазах превращалось в склизскую зеленую зловонную жижу.
я в ужасе отскочила, но услышала вдруг сзади голос: "не дотрагивайся до нее, она мертвая!"
я обернулась, две надменно суровые женщины, одетые как монахини шли ко мне с метлами.
они начали сгребать это в кучу.
- еще одна госпожа бовари, - сказала та, что постарше, - и когда эти дуры прекратят убивать себя из - за мужчин.
- но я ведь...я тоже....мертвая, да?!
меня пронзило ужасное осознание.
- ты - то не мертвая, - возразила другая, ты как раз живая!
- но как, я же тоже выбросилась из окна!
- ты, моя девочка, сделала это из любви к богу, а это большая разница!
- но эти люди меня обманули!
- это не имеет значения, важно не как, а что...
- и что мне теперь делать, - я устыдилась своей наготы, - куда мне теперь?
- никуда, за тобой сейчас приедут, - старшая кивнула в сторону виднеющейся вдали дороги.
по ней приближалась старинная карета.
- а, вот и они, иди к ним. - из кареты уже появилась прекрасная женщина в роскошной одежде и махала мне рукой.
я сделала шаг и....проснулась.
как я и думала. отец уже прибил гвоздями к раме мои золотые жалюзи.
жажда на время отступила...