Бизнесгёл
Моя мама курортникам готовила завтраки и обеды.
Начала она этот бизнес совершенно неожиданно для себя. И для нас. Начало 60-тых…
От доброго сердца, она с утреца всегда ставила на плиту чайник, заваривала свежий чай в маленьком чайничке и выкладывала на стол пару буханок хлеба.
А вдруг, людям нечего есть, и они на последние трудовые деньги приехали на море, чтобы излечиться от своего заболевания?
А вдруг у них нет денег на обратный путь и они экономят?
В этом была своя правда, так как массы студентов, прослышав о диком отдыхе в Архипо-Осиповке, ставили по линии прибоя и по-над речками палатки, превращая берега в весёлые палаточные городки. Вечерами там играла гитара, они пели необычные для слуха тихие песни, которые потом стали называться «авторскими» и редко танцевали у костра – новый, шокирующий рок-н-ролл.
Денег у студентов, конечно, не было. Поэтому они кормились, в основном, дешёвыми чебуреками по 11 копеек за штуку, и еще несколько копеек стоил кофе с молоком. Почему-то именно в таком сочетании подавались эти горячие тонкокожие кавказские пирожки с мясом, которыми пропах весь пляж Архипо-Осиповки.
А мама, так невинно начав облегчать жизнь своим отдыхающим, невероятно утяжелила её нам. Вскоре, некоторые дамы подсказали ей решение этого вопроса в рублях, и приятное для них стало сочетаться с полезным для нас.
– А что, Тонечка, если вы приготовите нам завтрак, а мы заплатим вам, как в столовой? Вы же готовите своей семье?
Нет…
Мы летом не готовили себе, мы «перехватывали» на бегу, занимаясь потоком беспрерывных домашних дел, собираясь к столу, разве что, к вечеру.
С приходом отца с работы все шло по порядку:игры, возвращение домой, помощь матери…А до прихода – мы были чем-то заняты. Так было раньше.
Но обещанные деньги решили всё.
И теперь мама вставала в 4-5 утра, ставила тесто, отваривала картошку на пюре, чистила селёдку, крутила руками мясо. Завтрак у неё всегда состоял из двух блюд и десертного напитка. Меню они составляли вечером, с отцом. Так что дети отдыхающих всегда могли поинтересоваться, что будет на завтрак, который подавался в 8.00.
С вечера я чистила картошку. Ведро в день…В 8-9 лет это не так уж весело даже для солдатской гаубтвахты. А уж я была в курсе наказаний на «губе», так как половина моих подружек и друзей были детьми пограничного начальства и мы часто играли там на спортплощадке погранзаставы.
Сестра вставала рано и накрывала стол: протирала клеёнку, расставляла тарелки, ложки-вилки, разливала напитки в стаканы. А мать, расставив ноги пошире, уже жарила пирожки с повидлом, стоя в облаке масляного чада.
Я, проснувшаяся немного позже, уже занималась своим обязательным делом – чистила картошку на обед.
Курортники к завтраку не опаздывали.
С первым купанием у них прорезался «зверский аппетит» и они просили добавки.
Мама никогда не им отказывала, зная, что через неделю они будут отмахиваться даже от положенной порции – их организм уже насытится витаминами.
Мама сама, мелькая то тут, то там, раздавала еду, одновременно убирая пустые тарелки.
А сестра в это время мыла эту самую посуду в горячей воде с горчицей – никаких других моющих средств наша промышленность еще не выпускала.
Я же, как младшая, теперь стояла на полоскании тарелок.
Потом всю вымытую посуду раскладывали на дополнительном или уже опустевшем столе для просушки, туда же ставили перевёрнутые стаканы, промытые содой и прополощенные.
И …немедленно разливали в них обеденный компот.
Для охлаждения.
Самое страшное, когда в стакан влетала глупая муха. Компот выливался, а стакан приходилось снова отмывать от мухи.
Впереди нас ждал обед. Мама, не приседая, готовила новое блюдо, я чистила варёные яйца, а сестра – луковицы. Свекла, отваренная с вечера, заливалась отваром свекольных листьев, свежее мясо превращалось в фарш, лук обжаривался, яйца рубились.
Мама на сегодня подавала охлаждённый свекольник со сметаной и зразы с луком и яйцами. На десерт был вишнёвый компот с утренними пирожками.
Холодильников не было, и мясо, завернутое в уксусную тряпку, хранилось в большом алюминиевом бидоне, опущенном в колодец с водой.
Сейчас туда, в колодец, отправился готовый свекольник для охлаждения. Боязнь пролить в колодец хоть каплю, и этим самым испортить питьевую воду, заставлял заниматься этой ювелирной работой именно взрослых.
Отца или мать. Нам запрещено было даже заглядывать в колодец!
Зразы подавались без гарнира – такими огромными они были! На всю тарелку.
В какой-то момент, который мама определяла сама, меня отпускали через «мочак» к дальней молочнице за свежей сметаной. Самой молочнице к нам приходить было нельзя, так как занятие современным «предпринимательством» было делом запрещенным.
Все об этом знали.
Однажды к нам «пришли».
Этот скромный дяденька сначала посидел у нас на лавочке, пересчитал всех входящих и выходящих, а потом зашел, когда обед еще не закончился. Отдыхающие громко благодарили маму за вкусную еду и желали ей здоровья.
Матери, ахнувшей от неожиданности, сделалось плохо. Ей принесли воды, лекарств, но акт о правонарушении составили. Мать каким-то образом смогла уладить последствия, но потом приходилось быть начеку.
Фининспектор время от времени посещал наш дом, где мать бесстрашно пыталась победить нищету.
Выручали сами курортники.
Они устроили наблюдательный пункт на лавочке у входной калитки и немедленно сообщали о подозрительной личности, направлявшейся в нашу сторону по улице.
Однажды так удалось обхитрить агента!
Когда он зашел во двор, сами курортницы уже раздавали еду и мыли посуду.
А на вопрос, где хозяйка, пожали плечами. Пригласили инспектора отобедать – мы, дескать, вот решили сами себе вскладчину готовить! – не отведаете ли?
Сейчас ведение гостиничного бизнеса вполне законно и никого за это не наказывают. Мама оказалась у истоков создания мини-гостинниц на побережье.
Этой первой трудовой осенью, положив под пресс сумму, равную почти четырем годовым зарплатам отца, мама не верила сама себе.
А зимой укатила в Ленинград и Москву – по театрам и магазинам.
Ежедневное обслуживание сорока человек завтраками и обедами превратило моё детство в полный кошмар. Поэтому вид с горы закатного моря, заполненного людьми, действует на меня скорее удручающе: всех их нужно накормить, обустроить им туалет и душ, дать постель и крышу…Такую фотографию Архипо-Осиповки прислали мне, пытаясь сделать мне приятное. Это розовое закатное море со множеством человеческих тел, напомнило мне край разлитого компота, засиженного мухами, прости Господи.
Маму радовали приносимые почтальоном письма, особенно с таким адресом: «Краснодарский край, с. Архипо-Осиповка. У моря Тоне».
Люди просили оставить за ними комнату, желали ей здоровья и благодарили, благодарили…Такие письма приходили из разных краев и городов нашей страны – с Урала, Москвы, Ленинграда, Красноярска…
Сейчас частные мини-гостинницы заполонили весь берег Черного моря, это не запрещено, прибыльно и законно. Я с грустью вспоминаю трудности, которые пришлось преодолевать моей бедной матери и нам с сестрой.
Сказать, что мы были лишены детства, было бы неправдой. Но что оно было нелёгким – истинная правда.
И готовить я не люблю – я уже говорила об этом. Особенно чистить картошку и мыть посуду. Но чищу её наощупь, уткнувшись в телевизор и включив посудомоечную машину.