Она в очередной раз убила себя.
- Да что же это такое?! – истерически кричала и смеялась она одновременно, вылезая из кровавой ванны.
Белая расстегнутая почти наполовину рубашка напоминала промокшую половую тряпку, всю пропитанную кровью. Черная юбка тоже была отнюдь не презентабельного вида, но на ней хотя бы не так очевидны кровяные разводы. А ванна была настолько полна кровавой воды, что казалось, что она полностью состоит из крови.
- Черт-те что, - со злобой плюнула она, тихо спускаясь по стене ванной комнаты вниз и глядя на свои руки.
Глубокие, но ровные от новой бритвы продольные порезы на руках на ее глазах начинали затягиваться сами собой. Кровь из них давно перестала течь, и сейчас оставалась лишь очень слабая корка от крови, примешанной с водой, и то, ее легко можно было вытереть, однако она этого делать не спешила, а продолжала смотреть на руки. Через несколько минут раны затянулись полностью и пропали, словно и не было совсем недавно разверзшихся рук. О случившемся напоминала лишь кровавая ванная, и юбка с рубашкой, насквозь пропитанные кровью. И тошнотворный запах все еще оставался в маленькой комнатушке.
В очередной раз с досадой плюнув, она подошла, опустила руку в ванну и спустила воду. Наблюдая за тем, как исчезает в никуда кровь, она предалась воспоминаниям.
Это началось около двух недель назад, когда она впервые попыталась покончить с собой. Тогда, в приступе то ли ярости, то ли отчаяния она наглоталась целый ящик самых разнообразных таблеток, каких только нашла, надеясь на то, что с таким составом все наступит гораздо быстрее. Довольно-таки быстро наступила туманность и голове, и она легла с блаженной улыбкой, думая, что больше никто не посмеет ее оскорбить, плюнуть в душу, изорвать в клочья и без того раненое сердце и перемешать в нем осколки некогда существовавшей души. Ей казалось, что скоро ее найдут холодной и синей, и тогда пусть те, кто сделал ей больно, мучаются всю жизнь виной того, что подтолкнули ее к этому шагу. Она думала, что все вскоре закончится.
Однако на самом деле все только начиналось.
Туманность вскоре прошла, и организм словно начал вторую жизнь, мигов вернув ее в сознание. Еще немного, и все съеденное ею вышло наружу. Но каково было ее удивление, когда все уничтоженные ею таблетки оказались совсем не переваренными. Тогда она с испугом взглянула на часы: а ведь прошло уже четыре часа с того момента, как она съела всю эту фармакологическую смесь! Давно должны были перевариться, или тогда уж она должна была… Должна была. Но итог совершенно другой: она чувствовала себя совершенно здоровой и крепкой, словно и не глотала этих таблеток, и не было ничего.
В тот день она списала все на усталость, на то, что организм не привык и сам решил от всего избавиться, однако чувство того, что тело осталось таким же крепким, ее не покидало. Ей казалось это более, чем странным. Сколько раз читала истории про отравления, самоубийства таким способом, и ни у кого еще не было такой реакции. Ее это пугало, но она перебивала эти мысли выбором другого варианта.
Все становилось хлеще, чем она думала, ее буквально преследовали люди, делавшие ей больно, и своими словами убеждали ее в решении что-то сотворить с собой. Почему-то она была уверена, что после совершенного ею все пожалеют и будут мучиться, и уверенность эта застилала ей глаза.
Следующим вариантом было повешение. Она научилась завязывать узел так, чтобы вариант исполнился, выбрала место, как раз неподалеку от места жительства одного из обидевших. С наступлением ночи она направилась туда, на этот раз все подготовив. Теперь у нее была и предсмертная записка, и данные о ней, так что вопросов никаких быть не должно, как считала она.
И вот, все готово. Веревка на шее, почти затянута. Осталось только отбросить кирпич, на котором она пока держалась, и задуманное свершится. Она глубоко вздохнула, закрыла глаза и откинула ногой кирпич. Обвиснув на веревке, тело инстинктивно начало дергаться, веревка казалась очень острой и больно впилась в шею, душа, но всего этого она уже не чувствовала, туманность забирала ее с собой. Гримаса последних мгновений уже исказило ее лицо, как… она вдруг снова очнулась. Веревка перестала ее душить, и никакой боли и гримас больше не было. Она удивленно осмотрелась вокруг. Вроде ничего не изменилось, кроме нее самой. Веревка не оборвалась, она продолжала болтаться на ней, но при этом была абсолютно живой и… здоровой, во всех смыслах. Недоуменно осмотревшись, она испуганно нащупала веревку. Та вдруг оборвалась, и девушка рухнула на землю, ударившись спиной. Недовольно цыкнув, она взяла в руки край оборвавшейся веревки… Как ей казалось, оборвавшейся. Она взглянула наверх, туда, куда цепляла «орудие мести». Его там не было. Развязался? Невозможно, она же для надежности еще и проволокой ее обмотала! Но проволоки нигде не было, и раскрутиться та не могла. Она удивленно оглядела веревку и дрожащими от какого-то странного чувства необъяснимого попыталась снять ее с шеи, но у нее ничего не получилось, та прочно врезалась в ее шею. Оглядевшись, чтобы никого не было, девушка встала и, глядя только себе под ноги, пошла домой. Мимо нее иногда проходили люди, но она удивленно констатировала, что в ней они не замечали ничего странного. Никто от нее в ужасе не шарахался.
Достав из кармана ключи, девушка открыла дверь и сразу кинулась к зеркалу. Веревка продолжала плотно обхватывать ее шею. Быстро сбегав на кухню и взяв в руки нож, она смогла кое-как обрезать веревку и снять ее. На шее виднелась страшная полоса. Проведя по ней рукой, заметила, что орудие на самом деле очень глубоко впилось в нее, и на самом деле выжить она бы явно не могла.
Через несколько секунд девушка затряслась еще больше, потому что на ее глазах вдавливание и посиневшая борозда стали исчезать. Несколько секунд – и ее не осталось, словно и не было всего случившегося, не было этого повешения.
Она удивленно посмотрела на себя в зеркало и дрожащим голосом прошептала.
- Чертовщина какая-то… Быть не может…
Следующим выбранным ею этапом был прыжок под поезд. Практически стопроцентный вариант, как ей казалось. Правда, потом ее придется собирать на куски, но это уже были нюансы, о которых задумываться не хотелось. Сейчас лидирующей мыслью было то, что все это закончится. За еще неделю, пока она вынашивала план, только утвердилась в своей мысли, что месть самоубийством будет той, какая ей и нужна. Ничего не хотелось, и все происходящее ей было не нужно, единственное, что она ждала – завершения.
Она стояла на платформе на старой остановке. Специально выбрала такой вариант, и специально ночью. Узнала заранее, что ночью тут поезд не останавливается, зато с утра народ так и валит, так что валяться долго разбросанными кусками ей тут не придется.
Услышав вдали шум мчавшегося поезда, девушка встала и вплотную подошла к рельсам, чтобы прыгать было гораздо удобнее. Поезд все равно не остановится, ночью он не берет пассажиров, поэтому летит с обычной для него скоростью, но как раз необходимой ей для самоубийства.
Свет от поезда уже отражался на ней, и она, глубоко вздохнув, приготовилась прыгать. Поезд все ближе и ближе.
Три…
Два…
Один…
Прыжок.
Гул поезда. И…
- Что?!
Девушка вскочила. Поезд пронесся мимо нее, над ней, под ней – неизвестно как, но она продолжала лежать поперек на рельсах, целая и невредимая, а поезд уже уехал вперед. Тут была только одна колея, и свернуть поезд никак не мог. Ее идея снова не оправдала себя, она все еще жива, и это ее достаточно сильно пугало.
Через несколько дней, выбрав вариант с порезами, девушка хорошо подготовилась: купила очень острые лезвия и училась, как режут вены самоубийцы. И в воде. Когда настал час икс, она уже окончательно была готова и уверена в выбранном решении. Мысли о странных спасениях девушка гнала как только можно, сосредотачиваясь на порезах.
И в этот раз у нее ничего не получилось. Порезы затянулись, и если три остальные случая она еще как-то пыталась себе объяснить крепким организмом, случайностями, то в этот раз странная регенерация ее испугала не на шутку. Девушка со страхом взглянула на себя в зеркало. Темные короткие волосы спутались, рубашка отвратительно смотрелась, да и безумные от страха глаза пугали.
- Да, вид у тебя еще тот, - где-то рядом раздался мужской голос.
Девушка вскрикнула и обернулась. Прямо в глаза ей смотрел какой-то парень. Черные, как смола, волосы были аккуратно уложены в какую-то модную прическу, отточенное лицо, четкие красноватые губы, прямой нос и абсолютно черные глаза, в которых не было видно даже зрачков. Они пугали и завораживали одновременно.
- Вы… кто? – дрожащим голосом произнесла девушка и тут же заговорила более уверенно: - Что вы тут делаете?
- Я? – с ухмылкой проговорил он и удивленно на мгновение вскинул черные брови. Взгляд его переменился с пристального на хитрый.
- Вы, - констатировала девушка, упершись спиной в стену рядом с зеркалом.
Парень хитро улыбнулся и подошел чуть ближе. От него исходил какой-то до боли знакомый ей запах, аромат, но вот какой – она так и не могла понять.
- А ты догадайся, - подошел он к ней совсем вплотную и облокотился на стену одной рукой.
Испуганно сглотнув, девушка пыталась понять, куда бы ей сдвинуться от странного парня, но места больше не было, тем более он почти не дал ей места отойти.
- Не хочу, - бросила она, все еще пытаясь глазами найти место, как бы ей удрать.
- Не выйдет, - словно прочитав ее мысли, парень еще ближе подошел к ней и перекрыл все пути к побегу.
Теперь идти было совсем некуда. Взглянуть неизвестному в глаза она больше не могла, хотя его взгляд ее по-своему манил – возможно, необычностью. И знакомый запах не давал ей покоя: где она его уже чувствовала, почему он ей так до боли знаком?
- Нравится, - утвердительно произнес он, опять непонятным образом прочитав ее мысли.
Но она решила делать вид, что не понимает, о чем он говорит.
- Что нравится?
- Запах мой, - все так же хитро улыбнулся он.
Это становилось все более странным и непонятным. Такого просто не бывает и не может быть. И вообще, откуда он появился, она же закрыла дверь! Вроде. Или… Нет?
- Дверь закрыта, - ответил он, снова прочитав ее мысли. – Правда, это я ее закрыл. Ты оставила открытой, чтобы тебя вроде как поскорее нашли.
Точно! А она и не вспомнила об этом.
- И что вам тут надо?
- О, как недружелюбно! – шутливо-грозным тоном произнес парень.
- И все-таки? – спросила она, все-таки подняв на него взгляд.
Глаза парня внимательно смотрели на нее, казалось, что оглядывали каждый сантиметр, и смотрели пристально. Особенно внимательно вглядывались в ее глаза, как будто пытались проникнуть в душу. И проникали.
- Ты бы рубашку застегнула, - немного севшим голосом сказал он. – Я ж мужчина все-таки, могу не сдержаться.
Девушка испуганно начала застегивать пуговицы, но руки ее не слушались, то и дело дрожали. Ухмыльнувшись, парень накрыл ее руки своими и стал сам застегивать пуговицы. Она то ли от страха, то ли еще от чего задержала дыхание. Несколько секунд – и почти все были застегнуты, только две самые верхние остались открытыми, обнажая шею и ключицы девушки.
- Вот так-то лучше, - улыбался парень. – Хотя мне и тот вариант очень нравился.
Он заметил оторопелость девушки и опять усмехнулся.
- Да ладно, что ты так напряглась, - он мягко положил ей руки на плечи. – Я же шучу. Не бойся меня. Пожалуйста, - последнее слово он почему-то произнес более низким голосом.
Но девушка продолжала молчать и глубоко дышала.
- Я тебе нравлюсь, - широко и хитро улыбнулся парень. – Это хорошо.
Взяв ее за руки, он внимательно посмотрел ей в глаза. Удивительно теплые руки у него, даже горячие. Ни у кого из знакомых девушки таких явно не было.
- Вы кто? – повторила она свой первый вопрос.
Парень глубоко вздохнул и медленно отпустил ее руки, предварительно тыльной стороной ладони проведя по ним.
- Опять двадцать пять. Да какая разница, кто я? – он пристально взглянул на нее.
- Вы вошли в мой дом, стоите и читаете мои мысли. Действительно, какая разница? – набравшись смелости, произнесла она.
Раздался смешок.
- А что, нельзя? – с хитринкой спросил он.
- Что? – оторопела она.
- Читать мысли?
- Нежелательно.
- Ну, блин, - наигранно заканючил парень. – А мне так нравилось.
В ванной вновь воцарилось молчание. В тишине было слышно лишь отрывистое дыхание двух людей. Парень подошел еще ближе, и в результате практически прижал девушку к стене.
- А можно не так близко? – спросила она.
- Нельзя, - снова с улыбкой произнес он.
Запах… Почему ей так знаком? Поразительно. Запах какой-то странный и непонятный, но он так манил, и словно пытался разбудить в ней какие-то воспоминания, но так и не мог. Но что именно за воспоминания, о чем? Она знает его? Откуда? И кто он такой?
- Почему нельзя? – глубоко вздохнула девушка.
- По-то-му, - по слогам произнес он и легко провел левой рукой по ее талии. – Хочешь знать, почему с собой никак не можешь покончить?
Она глубоко вздохнула. Совсем уже забыла про это! Ее настолько удивила ситуация с неизвестным парнем, непонятно откуда взявшимся в ее квартире. Хотя, как взялся, понятно – зашел в открытую дверь. Но зачем, откуда, и как он читает ее мысли?
- И это тоже, - проговорила она, то и дело замирая.
Парень продолжал водить рукой по ее талии, то и дело подводя руку к ее спине.
- Ничего, - протянул он, не отрываясь. – Скоро узнаешь. Совсем скоро.
- Можно меня не трогать? – девушка уперлась руками в грудь парня.
Подозрительно легко его удалось оттолкнуть.
- Э, нет, - погрозил он пальцем. – Если я уйду – ты так ничего и не узнаешь. Так и будешь без конца пытаться покончить с собой, но ничего у тебя не получится. Навечно окажешься в колесе, раз за разом повторяя попытку уйти.
Она замерла. Это ее испугало.
- Как… так? – удивилась она.
- А вот так, - парень снова подошел к ней вплотную.
Запах. Снова. Манит и зачаровывает, как и его темный взгляд.
- Что такое самоубийство? – продолжил он. – Это уход человека из жизни по его инициативе. Ты веришь в Бога?
Девушка кивнула.
- А еще убить себя пытаешься, - удручающе сказал он. – Но сейчас не об этом. Верующие считают, что Бог создал нас и наши жизни. Жизнь – это наш подарок. А те, кто пытаются совершить суицид, уничтожают этот подарок. Вот представь такую ситуацию: ты даришь родному и близкому человеку подарок на… без разницы, какой праздник. Или просто даришь. И подарок этот ты выбирала долго, ориентируясь по твоим интересам. Представила?
Она не хотела его перебивать, поэтому снова кивнула в ответ.
- Вот, и ты даришь человеку этот подарок, зная, что он для него все-таки важен и нужен, - продолжил он. – А человек прямо у тебя перед глазами разбивает этот подарок, уничтожает, да еще и топчет его со злостью, плюется на него. Разве это хорошо?
Девушка отрицательно помотала головой, внимательно слушая собеседника.
- Так и с самоубийством. Бог даровал жизнь, а люди перед Его глазами разбивают и уничтожают эту жизнь. Очень грустно от этого.
Ей стало неловко.
- Я как-то об этом и не задумывалась, - призналась она.
- И мало кто из самоубийц об этом задумывается, - констатировал он, слегка обняв ее, и продолжил: - Поэтому и попадает в никуда. Что Бог сделает для человека, отказавшегося от Его подарка? Может спасти, если человек хотя бы в пустоте, куда он попадает после своего убийства, сможет понять свою ошибку. Но на самом деле, самоубийцы попадают не в пустоту. Они попадают… в никуда. В свою же жизнь, без конца и начала. И самое страшное повторяется. Они не могут понять, что происходит. Им кажется, что жизнь идет своим чередом, а на деле – они вертятся по кругу. Для них создается иллюзия жизни, чтобы они все-таки могли осознать, что все не так просто, как они думают, и что самоубийство – это не выход, а вход в повторы, повторы страшного, того, от чего они при помощи суицида пытались сбежать. Только лишь когда они это поймут, то смогут получить прощение. Многое для этого делают и родственники самоубийц. В церкви за покончивших с собой нельзя молиться, но хотя бы дома… Они просят Бога об этом, и человек, находящийся в этом повторении, может все понять и осознать.
Девушка понуро молчала.
- Или если смотреть с точки зрения научности, - отметил парень. – Допустим, программа работает, работает себе, и тут – бац! Ошибка. И программа больше не может работать, и сделать с ней ничего нельзя толком, она зависла. Можно выключить компьютер, перезапустить, но сама программа может больше и не запуститься нормально. Может начать работать, а на том же месте снова застрять, как, например, и при чтении диска. Будут снова повторы одних и тех же действий, с которыми нельзя будет что-то сделать. Так и жизнь. Наша жизнь – это, например, та же компьютерная программа. И, выходя из строя, то есть – совершая суицид, наша программ остается незавершенной, и не дает нам ничего сделать. Часто ее экстренно даже выключить не получается. Или дает новые сбои. Как вариант.
Высказав это, парень внимательно посмотрел на девушку. Та молчала, осознавая информацию. Удивительно, она никогда об этом не задумывалась, ей просто было… некогда? Или не хотелось? Возможно, и тот, и другой вариант. Пытаясь покончить с собой, единственное, что владело ее сознанием – желание отомстить миру, показать, кого он потерял. А на самом деле – это она теряла себя. И потеряла, осталась в пустоте. Сбоем.
- То есть я… - дрожащим голосом начала она. – Компьютерная программа. Или же… - страшная догадка пришла ей в голову. – Я все-таки покончила с собой?
- И каково тебе такое завершение? – вопросом на вопрос ответил парень. – Каково быть в постоянном повторе?
- Нет… Нет… - девушка начала сползать вниз по стенке, но парень ее подхватил, и она оказалась в его объятиях.
- Нет… Не хочу… - прошептала она, упершись лицом в его грудь.
Поразительное тепло исходило от его тела, и она слышала, как мерно и четко бьется его сердце. А она – холодная. А ее сердце… Больше не бьется?
Автоматически прижав правую руку к сердцу, она почувствовала очень и очень слабый, но все-таки стук. Сердце тихо и слабо, но билось. Она в надежде подняла на него взгляд.
- Твое повторение закончилось, - ответил он и провел рукой по ее щеке. – Бог дает тебе шанс. Не упусти его. Пожалуйста, - добавил он низким голосом и, приблизив свое лицо, легко коснулся своими губами ее губ.
Она ответила на поцелуй, и вокруг словно разлетелись тысячи осколков.
… Девушка с трудом открыла глаза. От сияюще-белого света она зажмурилась, но через мгновение все-таки попыталась снова открыть глаза. Больничная палата. Пищащие приборы где-то… Вроде слева. Тишина и… запах. Запах ее любимого мужского одеколона.
В секунду она вспомнила все, что было, как ей казалось только что. Самоубийство. Запах. Осознание. Поцелуй.
- О, очнулась! – рядом с ней раздался голос. Знакомый ей голос.
Девушка повернулась и увидела… Его. Неизвестного, пришедшего к ней в дом. Только теперь он стоял рядом с ней в больничном халате и что-то выставлял на одном из пищащих приборов.
- Ты… - она попыталась слабо улыбнуться.
- Я, - улыбнулся он в ответ. – Отдыхай. Тебе сейчас нужно отдыхать.
Он поправил одеяло на ее кровати и внимательно посмотрел своими черными манящими глазами.
- Все будет хорошо, - ответил он и провел тыльной стороной ладони по ее руке. – А я пока врача позову.
Она улыбнулась. Все не просто так. Повторение закончилось. Теперь действительно будет хорошо.