Глава 7
Спустившись в холл, я осмотрела себя в одно из настенных зеркал, придала себе надлежащий вид, одела очки, поправила прическу, и только после этого вышла во двор. Осмотрелась неспешно, как и полагает молодой и богатой бизнес-леди.
Мой красный “фольксваген” сиротливо ютился рядом с внушительным джипом, пусть и из одной страны оба механизма, но вид отличается разительно. Ладно, пусть так и будет, не нанимать же для работы и подтверждения играемой роли точно такой же черный тонированный броневик и троих-четверых хлопцев? Таким макаром раззорюсь вовсе. Хватит того что моя машина чистая и без вмятин, а кто на чем ездит – это его дело. В конце концов не на отечественной же тарантайке приехала.
Я сошла с крыльца и двинулась вдоль дома, намереваясь всё-таки разглядеть те мрачные статуи, ту милую башенку, и че тут почем. Мимоходом коснулась одной из мохнатых веток угловой елочки.
Двое охранников у джипа всё так же курили, о чем-то переговариваясь. Заметив меня, развернулись и замолкли разом. Я смерила их недовольным взглядом, сквозь очки, но подходить и высказывать ничего не стала; не та роль, да и что с них возьмешь. Пусть смотрят, лишь бы верили что я деловой партнер их нанимателя, остальное дело десятое. Пусть думают что я богатая, избалованная, ни на что не способная, вида крови боюсь, мышей боюсь, оружия боюсь, всего боюсь, мне это только на руку. Я – этакий тайный козырь, дама, и в дело вступаю только в последний момент, когда все грозные и могучие уже выдохлись и легли на асфальт под ударами сердитого Шутника.
Перестала обращать на них внимание, шла вдоль ряда елочек, направляясь к заинтересовавшей меня группе статуй. Пыталась отогнать вновь нахлынувшие размышления.
Да и о чем с этими мордоворотами говорить? Пытаться найти общие темы? Курить крепкие сигареты, пинать колесо машины время от времени, обсуждать кого-нибудь, матом ругаться, вспомнив все жаргонные словечки кои мне довелось услышать от множества обезвреженных мною преступников? Да, много чего слышала и выучила, сносно составляю предложения, в тюремной камере своя в доску буду, но надо ли это? Роль делового партнера накладывает довольно четкие рамки на поведение. Матом ругаться нельзя, некультурно, для воспитания вредно, повлияет на мнение окружающих. Обсуждать кого-то, пусть и ненавистного, тоже не следует, еще сплетницей назовут вдобавок к скандалистке и некультурщине. С охранниками разговаривать вообще стрёмно, уровень достатка и жизни, як бы, не позволяет опускаться столь низко. Да и главное – пол другой, какие могут быть общие темы? Тем более с простыми охранниками…
Сойдя с асфальта, я без зазрения совести двинулась по газону; пусть ворчат что по нему нельзя ходить, мне на это наплевать, я должна всё осмотреть, всё проконтролировать. Подошла к мрачным фигурам.
Статуи, трое могучих бородатых мужиков обступившие задумчивую девушку сидящую на пеньке, оказались такими мрачными потому что были убиты временем и осадками, засижены птицами, как всегда бывает, разрисованы потеками, тем более зима только недавно прекратила осыпать всё белым порошком. Наверное со временем их вновь покрасят, или же отчистят от накопившейся грязи и пыли, придадут надлежащий вид. А может так и оставят, у всех же вкусы разные, все же хотят быть оригинальнее других. Лично я бы так оставила, мрачность статуй и покрытость пылью-грязью весьма контрастирует с общей ухоженностью двора, создает некий островок беспорядка и хаоса в море правильности и современности.
Я обошла изваяния по кругу, перекинула папку в левую руку, тяжеловата малость, и, удовлетворив интерес, двинулась к каменной башенке, что вблизи оказалась не такой уж и маленькой, как мнилось от ворот.
Внушительные каменные блоки, из которых она была сложена, навевали на мысль, что ей уже с сотню лет натикало. А то и две-три. В наше время так не строят, ну а если имитация под древность, то довольно подлинная. Кажется эта башенка еще царские времена видела, район-то старинный, отсюда Тарасов начинал строится. А татары мешали… Дверь, вон, какая толстенная, железными полосами укреплена, такую плечом не вышибешь, сделана конкретно. Бойницы наверху присутствуют, все дела. Стены мощные и толстые. Похоже башенка натуральная, а не подделка. Стильно, если так, мало кто может похвастаться таким в собственном дворе. Некоторые, вон, вообще бешенные деньги платят, стараясь придать своему жилищу налет времени и древней эпохи. Арки строят, беседки, с уклоном в “средневековье”, стены раскрашивают под “каменные блоки”, булыжники во дворы таскают, иное что.
Я дотронулась до двери, коснулась металлического кольца заменяющего ручку, подергала, надеясь что откроется. Но нет, было либо заперто, либо время своим течением забило петли ржавчиной и теперь надо дергать посильнее если хочешь попасть внутрь. Я туда попасть не хотела, еще неизвестно что про меня подумают если увидят; пусть и деловой партнер, да, но чего-то жутко любопытный деловой партнер.
Потеряв интерес, я направилась вдоль стены, выискивая слабые места или же “мертвые зоны” для камер; еще когда в компьютере копалась, показалось что возле башенки не всё просматривается, какой-то невидимый участок все же есть. Еще не нравился сектор на заднем заборе; слишком большое расстояние пустовало без надзора. Да и в дальнем углу двора стоял небольшой домик, я в его направлении шла, наполовину скрытый елочками, который меня тоже заинтересовал; камера за ним показывала хреновато. Гараж, к тому же, надо осмотреть; неизвестные места на охраняемой территории мне не нужны, я должна знать всё и иметь представление о каждом бугорке на вверенной местности. Пусть в роли бизнес-леди все углы не облазиешь, наряд не тот, да и не поймут, но посмотреть хотя бы с небольшого расстояния просто необходимо.
Найдя “мертвую зону” с той стороны древней башенки, я, оглядевшись по сторонам и никого любопытного не обнаружив, поправила камеру как надо, привстав на носочках и дотянувшись до неё папкой.
С чувством хорошо выполненной работы, да и незаметным для посторонних свидетелей устранением недостатка, я двинулась дальше, к тому самому домику, где, догадываясь по словам Разиной, проживала, или временно находилась, домработница Нина Сергеевна. Заходить внутрь и разговаривать я с ней не пока собиралась, мне достаточно было её облика, что видела в одной из записей, просто нужно было, по возможности, обследовать угол за домиком, мне там тоже положение камеры не нравилось, ну и вообще остальную стену осмотреть, зады главного дома окинуть взглядом, гараж проверить, и прочее. Какой же я телохранитель, если поленилась всё обойти и всё взять на контроль? Вот-вот…
Обойдя растущую прямо у стены елочку, дабы не испачкаться смолой, и преодолев еще с десяток метров газона, я вышла на асфальтированную дорожку ведущую к домику. Осмотрела туфли, стряхнула с них налипшие соринки и листья, потопала ногами, избавляясь от грязи на подошвах. Пошла дальше.
Домик был ухожен, крылечко чисто выметено, чувствовалась женская рука. Наверное эта самая Нина Сергеевна следит за порядком очень тщательно, а ведь работы-то у неё многовато выходит; в доме всё прибери, на кухне постарайся, во дворе те же елочки подрыхли, прочее успей сделать. В принципе, если Разина хорошо платит и относится нормально, то чего бы и не последить за порядком? Хотя… хотя может и садовник есть, помогает время от времени, дворник возможно имеется, электрик, сантехник, просто их в данный момент здесь нет, вот и кажется мне что все заботы по дому лежат на плечах одной лишь старушки, которую я видела на записи камер. Надо бы поподробнее разузнать на этот счет, когда свободное время появится, да и вытянуть из домработницы какие-нибудь сведения относительно этого дома и всего что с ним связано.
Я обошла домик вокруг, внимательно осмотрела забор за ним. Увидела что камера малость сдвинута упавшей с соседского тополя веткой, коя и сейчас на ней висит. Красноречиво вздохнув, принялась устранять непорядок; запустили, понимаешь, не следят вообще за камерами, так и до проникновения от соседей недалеко. Вот Шутник гаденько хихикать будет, прокравшись задами и потирая руки в предвкушении пыток Разиной.
Эх и охрана, колючие рога… Неужели надеются что всё под контролем, и что неприятель в следующий раз полезет именно через въездные ворота? Где таких охранников на свет производят, хотела бы я знать. Всё решают проплаченные экзамены, да? Или инструктора на курсах совсем обленились? Я бы за такое попустительство – в грузчики всех перевела на всю оставшуюся жизнь, пусть учат как мешки с коробками правильно таскать, ибо больше ни на что не способны.
Двигаясь от домика к гаражу, я обнаружила еще одну неполадку; камера вообще смотрела в небеса, а подходящий к ней кабель был наполовину оторван, висел ощерясь разъятыми проводками. Пришлось еле слышно, сквозь зубы, ругаться и перенаправлять соседние камеры, убирая эту “мертвую зону”. Вот то, что так меня выводило из равновесия, когда смотрела в монитор. Вот почему мне задняя часть двора не нравилась.
Эх и защита у Разиной… Когда последний раз проверяли камеры? В прошлом году? Или веке? Вот решу проблему с Шутником, разгоню все тучи над головой нанимательницы, и – небеса свидетели – не поленюсь приехать и такой охранникам разнос устроить, что Тарасов услышит небывалые нецензурные словесные построения в выражениях. Совсем охренели, задницу из гостевой комнаты лень вытащить, камеры проверить, за что только и зарплату-то получают. За грозный внешний вид? За строгий черный костюм? За модный галстук? За проводок-спираль переговорного устройства? За металл и бесстрашие во взгляде?
Я этот металл из зенок-то мигом вытрясу, папкой по головам пройдусь для профилактики, спрошу за такую охрану строго весьма. Камера, понимаешь, облака разглядывает мертвым объективом, а им хоть бы чё… Курят, штаны протирают, матом ругаются. Сильный пол, ничего не попишешь… А я, бизнес-леди, деловой партнер Разиной, слабая девушка, вынуждена бродить в дорогих туфлях, рискуя обломать каблуки, вдоль забора и устранять неполадки? Где справедливость, скажите мне? Куда небеса смотрят?
Проверив заднюю стену гаража и забор за ней, я обошла дом кругом и вышла с другой стороны. Собственными руками пришлось устранять неполадки, но я к подобному уже привыкла. Здесь, по крайней мере, большая часть камер исправно работала и была выведена на домашнюю сеть. А то, помнится, столько усилий приходилось совершать, дабы прошлых клиентов охранить от беды, что сегодняшние приключения детской сказкой выглядят. Но всё равно расслабляться не стоит, Шутник где-то рядом и уже готовит нападение, охотясь за Разиной и намереваясь привести свои угрозы в исполнение. Что ж, жду с нетерпением. В гости. Сама с него шкуру сниму, если удумает не отвечать на вопросы или оскорблять воспитанницу Ворошиловки. Опыт у меня в таких делах гигантский.
Зайдя в дом и намереваясь наконец-то перекусить, пора было уже, я вспомнила слова засыпающей Разиной, что столовая, если вдруг появится необходимость, находится рядом с гостевой комнатой, где в данный момент находились шестеро охранников, вернее четверо; двое по-прежнему курили возле джипа и глазели в мою сторону, когда я поднималась на крыльцо. Что ж, найдем и столовую, хоть дом немного большой но уже более менее изучен, не впервой рыскать по жилищам охраняемых в поисках нужного.
Похрустев уставшей шеей, всё таки нелегко быть молодой и богатой бизнес-леди, и вернув себе прежнюю осанку, я направилась в столовую, отлично зная что разыгрывать стеснение ни к чему, надо быть наглее, всё-таки охраняю, пусть и тайно. Значит – просто обязаны предоставить бесплатное питание. К тому же очень хотелось посмотреть на убранство главного помещения в этом доме. По-любому всё сверкает металлом и стеклом, много всяческих шкафчиков и импортной посуды, бытовая техника наверняка на высоте, и прочее, прочее, прочее.
Я оказалась права. Столовая была как на картинках модных импортных журналов. Как в фильмах, когда показывают жилища миллионеров. Как в рекламе. Как в мечтах, практически. Всё сверкало, переливалось, блестело, красовалось заграничными надписями, смотрело на меня и требовало оценить. Я конечно за свою жизнь многое повидала и меня почти ничем не удивишь, но сегодня я была малость заинтригована. Посмотрела вокруг, прочитала несколько надписей, смерила взглядом длинный полированный стол с множеством одинаковых стульев, пробежалась глазами по оригинального окраса и формы шкафчикам на стенах, оценила бытовую технику, всевозможные кастрюли, стопки тарелок, и поняла что так жить действительно можно.
Всё идеально и безупречно. Совершенно и безукоризненно. Красиво, наконец. Только охранник у одного из холодильников всё портит; стоит, зараза, своей немалой тушей являет черное пятно на общем фоне этого светлого шедевра, закрывает иностранную красоту, двигает челюстями задумчиво, и смотрит на меня. В одной руке целая буханка хлеба, наполовину сжеванная, а в другой – початая трехлитровая банка с соком. Ну да, такому лосю надо много, чтобы жизнедеятельность поддерживать в своем объемном корпусе, понимаю его вполне.
Я прошла к холодильникам, своим напором и решительностью заставила молчавшего и жующего сдвинутся в сторону от дверок. Открыла первую, оглядела полки, раздумывая с чего начать и чего попробовать. Хоть и было всего навалом, в продуктовых магазинах такого разнообразия и то не встретишь, но пришлось остановится на самом простом – готовых бутербродах, с беконом и зеленью, окорочке-гриль, и пакете молока с большим процентом жирности. За фигуру я не боялась, чем питательнее тем лучше, образ жизни не даст целлюлиту появится еще очень долго, поэтому молча отложила папку на стол, аккуратно и стараясь по возможности скрыть её вес, затем взяла чистую тарелку и переложила на неё три бутерброда. На другую тарелку положила окорочок, сунула в микроволновку разогреваться. Взяла и молоко. Отправилась рыскать по шкафчикам в поисках стакана.
Охранник молчал, но жевать перестал. Все переводил взгляд с моего выбора на меня, видимо пытался понять как я всё это съем, и не станет ли мне от этого плохо. Я сняла очки. Он, наткнувшись на мой холодный взгляд, вздрогнул и поспешно отвел глаза. А через минуту и вовсе покинул помещение, почти испуганно оглянувшись. Что-то увидел, похоже, раз так поспешно ретировался. А оно и правильно, нехрена мне аппетит портить своим присутствием, могу ведь и рассердится, показать что я та еще бизнес-леди. А показывать себя во всей красе пока рановато, еще Шутника не обезвредила.
Мелодичная трель таймера известила о конце времени разогрева. Я к этому времени уже нашла стакан для молока. Теперь, усевшись во главе стола, сбоку не желаю, принялась за обед. И пусть хоть что думают, я есть хочу и мне не до манерностей, мизинчик отгибать некогда, а вилкой и ножом буду только в ресторане пользоваться. Что же до охранника, то не думаю что он остальным пятерым расскажет какая я на самом деле грозная; засмеют, бедолагу, да трусом назовут, не в его интересах болтать.
Плотно поев, я добросовестно помыла за собой посуду, расставила её по местам, смахнула крошки со стола, задвинула стул как был, и критически оглядела помещение, словно не хотела оставлять после себя беспорядок, пусть и маленький. Всё было красиво, идеально, только вот трехлитровая банка сока и недогрызенная буханка хлеба, впопыхах оставленные охранником, портили всю картину. Нахмурившись, убрала и это. Напоследок придала себе надлежащий вид, взяла папку в руки, прижала её к груди, и еще раз оглядев столовую, вышла в коридор.
Разина проснулась через несколько часов. Пошатываясь, выбралась из своей спальни, запахиваясь в шелковый халат, мотала головой, приходя в себя и явно не понимая с чего так наелась, убрела в ванную, приводить себя в порядок.
Я следила за ней из своей комнаты, понимая что следовать за нанимательницей по пятам в её собственном доме не обязательно, достаточно мини-камер и датчиков, тем более периметр был под контролем и всё исправно теперь работало, так что пусть ходит по дому одна. Еще неизвестно как отреагирует, если я и в ванную с ней попрусь; у каждого должна быть возможность побыть в одиночестве, у каждого должны быть свои тайны.
Дождавшись пока она придет в норму, оденется подобающе, посетит столовую, чай-кофе-минералка, и, выйдя в коридор, заозирается в поисках моей персоны, я неслышно материализовалась рядом. Напугала, естественно, но Разина ничего высказывать не стала по этому поводу. Сообщила лишь, вздрогнув и посмотрев на ручные часы:
- Надо бы в город съездить, Евгения Максимовна.
Малость подумала. Добавила, глядя что я молчу и не возражаю:
- Вы сами говорили, что я должна передвигаться как прежде, показывая что не боюсь ничего…
И замялась на секунду, не удержалась от слабости:
- Но на самом деле я страшно напугана. Просто до дрожи боюсь выехать за ворота. Как подумаю, что вновь появится этот наглец, руки сразу опускаются.
Заглянула мне в глаза, тем самым надеясь хоть в них что высмотреть, раз я такая молчаливая:
- Вы как, не возражаете против поездки в город?
Я пожала плечами.
- Не возражаю. Ведите себя естественно, Светлана Георгиевна, ничего не бойтесь, я буду рядом с вами и ничего страшного не случится. И не бросайте настороженные взгляды по сторонам, особенно когда окажетесь на людях. Будьте прежней, словно ничего не случилось и никаких ужасов вчера вечером с вами не происходило. Выбросьте этого наглеца из головы и не вспоминайте о нем.
Я смерила взглядом её напряженную фигуру, отступив на шаг, поняла что уговорами ничего не добьешься. Тут нужны средства помощнее.
Поинтересовалась:
- Вам в город зачем?
Она не поняла, но все же ответила:
- По работе. Да, по работе.... Надо все салоны посетить, я каждый день так делаю. Еще нужно собрать отчеты о выручке, проверить поставки и заказы, проследить за движением....
Пришлось её перебить, подробности меня не очень интересовали, важнее была сама цель поездки:
- Этого достаточно, Светлана Георгиевна. Просто я к тому спросила, что мне нужно привести вас в порядок, успокоить и убрать с вашего облика сковывающее напряжение и страх. На вас лица нет, сейчас нужно решить эту проблему, иначе окружающие сразу заметят что вы не в себе.
Она странно посмотрела на меня.
- Но как?
- Запросто.
Разина помотала головой. Не поняла ничего из моего таинственного и столь простого ответа.
- Поясните, Евгения Максимовна.
Я указала на дверь столовой, приглашая войти. Добавила:
- Есть одно хорошее народное средство, Светлана Георгиевна. Алкоголь.
Она выпучила глаза, заходить не собиралась.
- Но… но я пьяная никогда на работе не появляюсь. Что обо мне подумают подчиненные? Да и внимательность нужна, при проверке бумаг.
Я устало вздохнула. Но от своего намерения не отказалась. Принялась объяснять очевидные вещи:
- Вы много-то не пейте. Сто грамм для храбрости, и достаточно.
Начала поддаваться, похоже и сама понимала что ничем иным не спастись.
- Думаете?
Я вновь указала на дверь:
- Знаю. Иначе как еще убрать напряжение и страх?
Даже открыла её для удобства:
- А что до мнения подчиненных, то… то думаю вам никто ничего не выскажет. Побоятся. Ситуация, тем более, совсем не та, не каждый день вам угрожают, ну, пистолет и прочее, так что думаю сегодня можно сделать маленькое отступление от нормы. Сто грамм, их даже в войну пили, перед атакой на врага, вот и вы вообразите что идете в атаку на того наглеца. Выпейте и будьте естественной. Храброй.
Разина переступила порог, но только одной ногой.
- А как же документация?
Я вежливо подтолкнула её.
- Заместителю поручите. Или потом проверите, когда угроза вашей жизни исчезнет. Поймите, Светлана Георгиевна, мне нужно что бы вы были естественной, просто необходима всегдашняя улыбка на вашем лице, пусть и малость пьяная, иначе та сволочь, что на вас напала, не клюнет на наживку.
Она насторожилась мгновенно:
- Вы хотите сказать, что я наживка?
- Это я образно.
- Поясните, пожалуйста.
Я мельком подумала что сболтнула лишнего, но ничего не поделаешь, придется исправлять оплошность.
- Наживка – это ваш спокойный облик, Светлана Георгиевна. Наглец, к бабке не ходи, будет за вами наблюдать издалека, ждать момента для нападения, и ваше спокойствие и невозмутимость должны на него подействовать как красная тряпка на быка. Он должен приблизится и попытаться привести свои угрозы в исполнение.
Её глаза мигом стали тревожными.
- А если приведет?
Пришлось использовать вполне конкретно успокаивающее:
- Нихрена. Я ему такие угрозы устрою, сам не рад будет что на свет появился.
Похоже это подействовало. Разина избавилась от сомнений, прошла в глубину столовой, вытащила литровую бутыль с чем-то коричневым, достала стакан, и, глядя мне прямо в глаза всё это время, смело налила уж никак не сто грамм. Двести, минимум. Храбро выпила. Замерла, напрягшись.
Я прошла к ближайшему холодильнику, вытащила оттуда что-то жидкое, по цвету так сок, протянула замершей и борющейся со своими вкусовыми ощущениями хозяйке дома.
- Запейте, Светлана Георгиевна. Что уж вы так, пожалейте свои слизистые ткани хотя бы.
Приняла благодарно, судя по глазам, сделала несколько глотков. Расслабилась немного. Задышала.
- Спасибо.
Отодвинула один из стульев. Села.
- Блин, не надо было бренди пить… меня же на старые дрожжи с ног свалит.
Я сдержала напрашивающуюся улыбку. Успокоила:
- Не свалит. Зато будете расслабленной и храброй. Через несколько минут вам и вовсе не страшно станет, даже улыбаться начнете.
- Хорошо бы.
Она с интересом посмотрела на литровую емкость с коричневым.
- Хорошо бы…
Я предостерегла её, поняв что рука ко второй дозе тянется:
- Больше нельзя, Светлана Георгиевна. Хватит и того, что уже выпили.
Она переключила интерес на меня.
- Понимаю, но…
Осеклась под моим строгим взглядом. Тут же встряхнулась и порывисто встала. В глазах проявился блеск, не то храбрости, не то слез. Ага, первое…
- Я готова, Евгения Максимовна. Мы можем ехать.
- Отлично.
Я подняла вверх указательный палец, напомнила самое главное:
- Для всех кто нам повстречается, из ваших знакомых, в смысле, представляйте меня как делового партнера из другого города. Если будут спрашивать из какого, то говорите что из… из Томска.
Она удивилась:
- Так далеко?
- Ну-у… – пришлось самой ужаснуться расстоянию. – Ладно, пусть будет из Москвы. Да, деловой партнер из столицы, уж постараюсь как-нибудь поддерживать разговор. Только на многое не рассчитывайте, я в торговле украшениями толком не смыслю, знаю лишь что они из золота, серебра, и драгоценных камней, на этом всё.
- Не густо.
- Уж как есть. Лучше я буду в основном молчать, жать руки, хлопать восторженно ресницами…
Я вдруг поняла, что гостья из столицы уж никак хлопать ресницами не станет, там акулы те ещё, сама всех запросто ошарашит познаниями в делах торговли украшениями. Это местные, из Тарасова, хлопать ресницами, по идее, должны.
Решила исправить сразу:
- Нет, Москва не пойдет. Подойдет что-нибудь провинциальное, например… например, Оренбург. Да, пусть будет Оренбург. Там не так много знают про всё что связано с украшениями. Хотя… хотя Тарасов по сравнению с Оренбургом… Короче так, при вопросах из какого я города, смело говорите что это коммерческая тайна. Ну, типа, филиал хотите открыть, до поры всё это в тайне, я у вас на стажировке негласно, обучаюсь всему новомодному, набираю необходимый опыт, и прочее. А я буду стоять рядом, скромно молчать, хлопать ресницами, жать руки, знакомиться, вести себя подобающе. И одновременно контролировать окружающее вас пространство. Думаю, так лучше. Тем более, скажу честно, болтовня меня будет порядком отвлекать… Да, и ещё, чуть не забыла совсем, представляйте меня как Елену Викторовну.
Разина не стала возражать. С усилием отвела взгляд от бутылки.
- Как скажете, Евгения Максимовна… Э-э-э-э… Елена Викторовна, хотела сказать.
Я улыбнулась. Основное обговорено и согласовано. Только вот один вопрос мучает, про близняшку. Но теперь спрашивать уже поздно, раз собрались ехать, придется потом, ближе к вечеру на разговор выводить исподволь. Напоить, в случае чего, Разина довольно легко поддается на уговоры, вон как на выпивку посматривает, того и гляди второй стакан употребит для храбрости. Ладно, пусть вечером выпьет, даже подтолкну. А сейчас всё внимание следует сосредоточить на охране.
Спросила, убирая сок в холодильник:
- Ну что, едем, Светлана Георгиевна?
- Да. Я готова… Елена Викторовна.
- Страх прошел?
Разина прислушалась к внутренним ощущениям. Кивнула положительно:
- Вроде прошел.
- Это хорошо.