Проехав мост через речку, Алексей включил указатель поворота и, съехав на обочину, остановился. Вечерело, до села оставалось два километра, и он решил немного отдохнуть. Открыв заднюю дверку, Алексей достал из машины букет алых гвоздик, который он купил утром, уезжая из города. Сегодня был день памяти матери, умершей несколько лет назад, и Алексей хотел сразу заехать на кладбище. Дорога заняла весь день, но цветы выглядели свежими, словно их только что срезали. Сильный порыв ветра принес россыпь дождевых капель, и Алексей, положив цветы обратно, сел за руль.
Село встретило его низкими дождевыми тучами и серыми красками. В центре села стояли полуразвалившиеся дома и их провалившиеся крыши вызывали чувство обреченности перед неизбежностью уходящего времени. Каждый раз приезжая сюда, Алексею требовалось время, чтобы из кипящей жизни большого города войти в медленно текущую жизнь старого села. На перекрестке он повернул направо и поехал к кладбищу. За бывшим зданием столовой когда-то стоял двухэтажный дом, который сгорел несколько лет назад. Теперь это место заросло кустарником, скрыв следы чьей-то жизни и последствия пожара, уничтожившего ее.
-Как быстро все уходит,- подумал Алексей, - еще немного и никто не вспомнит, что здесь стоял дом.
На кладбище он положил цветы на могилу и постоял перед памятником, глядя на фотографию матери. Тихо было вокруг, лишь шумел в кронах деревьев ветер, да с сосны, растущей рядом, летели на могилу сухие рыжие иголки.
В доме брата Алексея ждали. Дочь с семьей, приехала на два дня раньше и остановилась здесь, а Алексея поселили в старом родительском доме. После ужина и разговора, он отправился спать. Дом стоял пустой, соседи теперь в нем не жили, в окрестных домах никого не было, и только белая ночь укрывала все вокруг своим безмолвием.
Ночью Алексей просыпался несколько раз от каких–то звуков и шорохов, словно старый дом нашептывал ему о чем-то своем, наболевшем.
За ночь низкие тучи улетели прочь, и утреннее солнце ярко светило в окно. Алексей отодвинул занавеску и открыл его. Свежий воздух рванулся в комнату. На лужайке перед домом напротив, были припаркованы две машины, возле которых стояли люди. Присмотревшись, Алексей узнал в них детей соседки Анфисы Петровны. Когда он уехал из дома, они были совсем маленькими. Алексей вышел на крыльцо и поздоровался. Соседи решившие восстановить родительский дом, привезли с собой стройматериалы и сейчас выгружали их на участок.
-Дед, привет! – по дорожке к дому бежала трехлетняя внучка. Алексей подхватил ее на руки и прижал к себе.
-Посмотри, какие у меня косички,- похвасталась Маринка, показав на завязанные резинками хвостики.
-Это хвостики,- поправил ее Алексей.
Маришка посмотрела на него и убежденно повторила:
-Косички!
Алексей спорить не стал.
Они позавтракали и пошли к полуразрушенному зданию деревенской церкви. За последние годы оно обветшало еще больше, вокруг ограды разрослись кусты малины, усыпанные ярко-красными ягодами. Алексей собрал горсть ягод и дал внучке. Маринке малина понравилась, и она, попросив еще, присела на дорожке, сняла сандалии и стала вытряхивать попавший туда песок. От недалеко стоявшего дома, отъехала машина и стала приближаться к ним. Первой ее увидела Маринка, испугалась и, оставив сандалии на дорожке, босиком побежала к Алексею. Тот взял ее на руки. Внучка крепко прижалась к нему.
-Ну что ты испугалась? Водитель нас видит и подождет, пока мы отойдем,- стал ее успокаивать Алексей.
С ребенком на руках, он подобрал Маринкину обувь и отошел в сторону. Мимо медленно прошла машина, водитель посмотрел на них и улыбнулся.
Алексей помог обуться внучке, и они пошли домой. Пройдя немного, Маринка заявила, что устала, Алексей поднял ее и посадил ее плечи. И идя по селу, отвечая на приветствие знакомых, он вдруг почувствовал в крепко державшемся за его шею ребенке продолжение своей жизни, той жизни, что появилась на свет именно здесь.
После обеда брат предложил съездить на озеро искупаться. Несмотря на то, что лето в Карелии было прохладным северный ветер, дующий уже неделю, сделал свое дело, пригнав к берегу теплую воду с поверхности озера. Купаться обычно ездили в поселок, но брат свернул на лесную дорогу, которая вела на берег, когда-то разрушенный землечерпалками. Алексей был здесь несколько лет назад и помнил возникшее тогда чувство потери от вида разрушенного берега его детства. Покачиваясь на ямах, машина проехала между соснами и остановилась у обрыва. Алексей вышел из автомобиля, взглянул на воду, ожидая увидеть знакомую уже картину разрушения и замер. Того, что он увидел тогда осенним днем не было. Всего за несколько лет озеро смогло восстановить берег его детства. Конечно не полностью, но уже не лежали на берегу поваленные деревья – их занесло песком, а от воды к лесу уходила пусть еще не широкая полоска пляжа. Чувство радости заполнило Алексея и он почувствовал, как связалась узелком разорванная тогда ниточка, что связывала его с детством.
Возвращаясь вечером на ночлег, Алексей взглянул на соседний дом. За день братья успели перекрыть крышу, и она ярко светилась под уходящим солнцем. Старый дом помолодел и даже переулок, где изменился всего один дом, стал выглядеть иначе. И снова Алексей почувствовал радость возрождения своего дома, которым было для него это село.
Оставшиеся дни, наполненные общением с внучкой, рыбалкой и сбором грибов пролетели быстро, и пора было возвращаться. И может быть впервые за много лет, сев за руль автомобиля, Алексей почувствовал благодарность к своему старому селу, где родился и вырос. Он посмотрел на покосившийся родительский дом и ощутил свою вину за то, что когда–то давно покинул его. Ветер прошел волной по траве некошеной лужайки, Алексей проводил ее взглядом и ясно понял, что не хочет уезжать отсюда, ведь здесь оставалось одно из немногих мест в его жизни, где он искренне мог быть самим собой.