Два ангела сидели на гранитной чаше фонтана и задумчиво смотрели в одну сторону. Не на что-то конкретное, а так – в тишину. Город умолкал, зажигались огни, лето шло к концу, планета неспешно покачивалась, скрипя вокруг своей оси.
«Скоро птицы улетят отсюда к морю…» – сказал один ангел. «…и листья улетят искать теплые страны по ту сторону смерти…» – подхватил другой. Они пытались разговаривать прозой, но получались у них, почему-то, белые стихи. Такая это была забавная пара ангелов. У них обоих были блестящие глаза чайного цвета, всегда немного грустные улыбки и голоса.
«Ну что с ними делать?» – вдруг спросил Первый ангел, вдвое громче, чем Второй об этом только что подумал. «Ждать… – пожал плечами Второй . – И… погодя немного, можно им устроить что-нибудь вроде маленького стихийного бедствия. Дороги запрудить, уронить несколько фонарных столбов, чтоб не выбраться…». Первого такое предложение не устраивало в корне, он замотал головой: «Но они же живут в разных городах! Сколько же столбов придется повалить в радиусе семисот километров! На такое стихийное бедствие нам никто разрешения не даст, и, потом, там уже жертвы начнутся…». Оба снова замолчали и стали прицельными взглядами сбивать с деревьев сквера первые высохшие листья. Листья падали, мягко шурша. Фонтан выключили на ночь, в сквере стало еще тише. От этого каждый шорох упавшего листа раздавался так гулко, как будто на дворе стоял совсем другой век.
«Давай им пошлем письма любовного содержания! Например, некто с именем Н. на почте ошибется спросонья и пошлет свое письмо, адресованное невесте Р., по совсем другому адресу. В свою очередь, наша Р. получит от некоего Н. письмо нежнейшего тона, тогда как на другой почтовый адрес, то есть нашему Н., некто Р., ошибившись с адресом, пошлет признание в самой, что ни на есть, настоящей любви, адресованное ее жениху. Наши Р. и Н. тогда просто обязаны будут заинтересоваться тем, кто же написал им! А имена-то совпадают! Начнут они выяснять…» – Второй только вошел во вкус, но осекся, увидев, как первый уже мотает головой пуще прежнего. «Да ты что! Во-первых, наши Р. и Н. не найдут по обратным адресам, указанным на конверте, друг друга, а найдут совсем даже других Р. и Н. соответственно! А последние не смогут связаться со своими сужеными к сроку. Суженые, заметь, тоже пострадают, потому что так и не дождутся писем… Но хуже всего то, что наши Р. и Н. и предполагаемые не наши Р. и Н. в совершенно ненужных комбинациях могут случайно перевлюбляться друг в друга! Это все окончательно запутает. Тогда точно уже... Кранты…» – и оба ангела сникли. «Ну я так… Вслух размышлял…» – сказал Второй. Первый кивнул: «Лучше бы ты предложил послать им по морю стихи бутылочной почтой. Толку было бы столько же, но хоть жертв поменьше…». Вообще, даже в этот шумный век они оба оставались неисправимыми романтиками и шутниками, приверженными бумажной переписке и милым трюкам в духе ренессансной комедии положений. Где-то в глубине своей ангельской души Первый предложение Второго оценил, а Второй даже удивился, что сам не додумался про бутылочную почту.
Но время-то шло! Пока ангелы пребывали в творческом кризисе, Р. и Н. сидели по разным своим городам, как птицы по разным клеткам. И прилететь друг к другу они могли разве только во сне. Зато вот эту воздушную тропинку они уже знали хорошо, хотя ангелы, Второй и Первый, таскали их поначалу за руку. Дело было в том, что Р. и Н. не очень-то верили в реальность снов и вообще их чаще всего забывали к утру. Наверное потому они наяву и не знали друг друга до сих пор. А во сне вот узнавали сразу… Только оба они страдали в последнее время бессонницей, что уж и вовсе подводило черту отчаяния под всеми попытками романтически настроенных и верных долгу ангелов устроить две человеческие судьбы и заодно – сбывшееся чудо для целого мира.
...Р. в этот вечер грустила у окна, глядя, как листья начинают понемногу опадать. Н. тоже смотрел на мир сквозь пыльное стекло ранней осени, хотя все еще оставлял лету некоторый шанс. Но лето, и вправду, выдалось, короткое.
…И дальше у мира было много вероятностей: от затяжной войны до нового потопа. Ну были, конечно, и более благоприятные варианты развития. Но для того, чтобы они, эти прекрасные возможности, как новые листья по весне, развернулись на смену старым недугам, миру позарез нужна была любовь. Чем больше, тем лучше! Потому-то и носились, в последнее время по городам и весям взмыленные ангелы, пытаясь свести пары предназначенных друг другу людей, разучившихся сверять свои дневные дороги со сновиденными траекториями, а повседневные мысли – с ночной тишиной.
Вы думаете, только Второму и Первому приходилось нынче туго? Ничего подобного! Весенне-летнее время для ангелов – постоянный аврал. Любви надо запасти на все холода и разных сортов. А тут еще новый потоп, не дай-то бог… Сотни ангелов пытались теперь хоть как-то успеть отчитаться по своим заданиям к концу квартала, а люди, как нарочно, сопротивлялись и всячески им мешали. Радовало во всем этом хаосе только одно: то, что работу свою ангелы любили и подходили к ней не формально, не «ради галочки» и даже – творчески. От этого в мире в последнее время участились случаи несанкционированных собраний музыкантов и поэтов на площадях, цветы, посланные к юбилеям высокопоставленных особ, неожиданно обретали озадаченных, но счастливых юных адресаток, а оранжевые автобусы, как нарочно, останавливались в длительных пробках напротив уютных скверов, откуда доносилось пение птиц…
…Мир затихал понемногу: с дальних горизонтов уже маячила зима… Успеет ли еще родиться и хоть немного окрепнуть до холодов еще одна любовь, еще одна хрупкая сказка? Второй и Первый примерно об этом и думали, сидя на гранитной чаше уснувшего фонтана и сбивая глазами листья. Говорить им об этом друг с другом было не нужно, они и так понимали один другого без слов. А если они и пытались говорить на философские темы общего характера, то у них постоянно выходили белые стихи. Или даже настоящие сонеты и элегии, иногда – на древних языках. Они ведь были ангелами, а значит были при исполнении уже очень давно и повидали на своем долгом веку столько воин и потопов, что сбились со счета.
А вот каждую пару соединенных влюбленных Первый и Второй помнили по именам. Да что там: помнили ангелы даже их голоса, их юношеские улыбки и старческие морщинки, неизменно расцветавшие на местах улыбок за каких-нибудь двадцать-тридцать лет счастья. Но ангелы точно знали, что такие вот морщинки – самое дорогое. Это для них было что-то вроде знака качества… Ведь если бы с ангельской помощью те или другие двое, в том или ином веке не встретились, осуществив свой шанс, то их лица от постоянной тоски и горечи подспудного ожидания чуда рано или поздно изрезали бы совсем другие морщины. Да и облик мира от таких вот, проложенных слезами, дорог менялся всегда не в лучшую сторону… Теперь, поскольку, времена становились все более странные, и работа по совмещению половинок становилась все труднее, ангелы знали, что миру слез не избежать. Но они не унывали, поскольку им было не положено, да и не очень-то хотелось.
«Любимая работа – как любимая дорога…» – задумчиво сказал Первый. «… всегда хороша, даже не потому что ведет к желанному дому, а потому что сама по себе – дом…» – подхватил Второй. И оба снова замолчали, потому что музыка ночной тишины была для них пищей и воздухом. Они набирались теперь сил, дожидаясь, пока усталые Р. и Н. в своих разных городах и кроватях наконец-то отложат книги и ненужные мысли и уснут крепким сном.
«Сегодня они и без нас справятся, мне кажется. Уже не боятся летать во сне…» – сказал Первый. «Ну мы рядом полетим. На всякий случай» – подхватил Второй. Первый кивнул.
Листья падали, город спал. Спали люди, мосты, каменные львы, спали фонтаны, деревья, дома… Лето шло к концу, планета неспешно покачивалась, скрипя вокруг своей оси…
…И только сотни ангелов, как огромные светляки, мигали друг другу и звездам дальним светом, продолжая в тишине своих трудовых ангельских будней готовить к рождению простые, но самые настоящие чудеса.